Самые подлые, самые… парад негативных эпитетов можно долго продолжать. Ну да стараемся! Террор-группы Родригеса, повышенного недавно до постоянного капитана и временного майора, наводят шорох. Республиканцев выбивают прежде всего из числа фигур знаковых, появлявшихся до войны в прессе.
Взамен всплывают командиры военной поры, но… не пугает. Лидеров, способных «вырасти» до роли «отца нации», выбивают не столько люди Родригеса, сколько сами же Республиканцы[188]. Люди же масштаба атамана Семёнова[189] могут привести в ужас обывателя, но как полководцы и политические деятели они никчёмны.
Умом я понимаю, что такие «Семёновы» в рядах республиканцев нам скорее полезны, ибо как нельзя лучше дискредитируют противников, да и прежнюю социальную формацию в целом, вместе с правящим классом. Но это умом, а когда читаешь донесения о зверствах, совсем другие мысли о стратегии Лонга всплывают.
Ещё раз с отвращением поглядев на документы, решительно встаю, со скрипом отодвинув стул. Самодисциплина, оно конечно хорошо, но в меру. Знаю уже по опыту, что «заставлять» себя могу до определённого предела, потом… нет, сидеть за столом могу, но работа замедляется в разы.
— Сэр? — Адъютант, страшно гордящийся тем, что служит «знаменитому полковнику Ларсену», тут же материализовался в дверях.
— Кофе.
Несколько минут спустя, баюкая в руках кружку, вышел на крыльцо в накинутой шинели.
— Сэр! — Вытянулся часовой, опуская приклад карабина к ноге. Отмахиваюсь уже привычно, и ежусь под порывами ветра. Машинально отметив наличие блокпостов на подступах к штабу, успокаиваюсь. Дивизия хоть и учебная, а воевать приходится регулярно — сказывается близость противника, порой приходится поднимать часть в полном составе.
Да и диверсанты противника нет-нет, да и проскочат. Гражданская как есть, сойти «за своего» не так уж и сложно, особенно если учесть неизбежный бардак, царящий в частях ополчения, многие из которых только формально считаются армейскими.
— Сэр! — Материализовался дико выглядящий адъютант, — Там… я там радио…
— Выкрученное на полную громкость радио хрипело…
— … применение иприта войсками мятежников не вызывает сомнения. Первые данные, поступившие нам из Денвера, уточняются, но сам факт применения газов уже не вызывает сомнения. Можно уверенно говорить о сотнях, если не тысячах…
Шарахнув кружку об камни перед крыльцом, возвращаюсь в помещение, впечатывая каблуки в пол тикового дерева. Проходя мимо зеркала, успеваю заметить белое в красных пятнах лицо. В голове безостановочно крутится…
— … началось!
В «высокую политику» не вмешиваюсь, здесь заправляет сам Лонг, Фаулз и… да пожалуй, что и всё. Так-то многие считают, что они имеют отношение к принятию политических решений, но я-то знаю подноготную.
Лонг отменный мастер политической интриги, а уж вместе с Джокером и подавно. Фракции умело сталкиваются лбами, а потом президент с грустным вздохом Судии принимает «компромиссное решение» — ровно такое, какое и задумывалось изначально. Роль «первого среди равных» бывший луизианский губернатор отыгрывает мастерски.
Сильно подозреваю, что немалую роль играет и Джокер, с его «штучками» вроде препаратов, гипноза и «подопытных», то бишь сектантов. Но какую и насколько, без понятия. Лесли не лезет с откровениями, да меня и не тянет. Тот случай, когда меньше знаешь — крепче спишь. И дело не столько в опаске за свою жизнь (хотя и не без того), сколько в буквальном. Боюсь, сниться будет… всякое.
Но проскакивает иногда… разное. Знаю достоверно, что Лонг ждал чего-то именно в этом роде — грязного, откровенно подлого, поднимающего страну на дыбы. Такого, чтобы даже нейтрально настроенный обыватель покрывался холодным потом, с облегчением встречая войска законного президента.
Наскоро приняв душ и переодевшись в чистое, рычу Грею Эллиоту, которого протащил в замы:
— Дивизии спать вполглаза, я в Вашингтон!
Лесли я встретил на лужайке перед Белым Домом, бегающим с сигарой в руке.
— Достоверно, — Сходу сказал он, глянув на меня воспалёнными глазами, — Счёт жертв пошёл на тысячи, в основном мирные.
— Они что, в городе?! — Срываюсь на дискант, — Непосредственно в городе применили?!
— Именно, — Фаулз затянулся глубоко, явно не чувствуя вкуса табака, — заложников притом брали… но это после, пока уточняются детали.
— А…
Лесли отрицательно мотает головой, на меня накатывает облегчение. Слишком грубо для провокаций в его стиле. Джокер сторонник сложных многоходовок и изящных решений, когда враги впадают в ничтожество после легчайшего, казалось бы, усилия.
На совещании приняли решение о бессрочном преследовании всех, причастных к этому преступлению. Лонг в ярости, но в глазах проскакивает какое-то мрачное торжество.
— … вне закона объявляются не только сами преступники, совершившие столь чудовищное злодеяние, но и все, кто будет тем или иным образом сотрудничать с ними. Кров, кусок хлеба или глоток воды, данный этим чудовищам — не милосердие, а смертный грех. Да будет всякий, протянувший им руку иначе, чем под угрозой лишенья живота, проклят.
Объявление по радио доверили зачитывать Заку, голос которого уже знаком радиослушателям.
— А вот теперь начнём и мы, — С нотками Безумного Шляпника сказал негромко Джокер.
— Нет, — Мотнул он головой, поймав мой выразительный взгляд, — ничего даже рядом… провокации и намёки. А потом…
Он сжал некрупный, но жилистый кулак, не продолжая разговор. Да и я так знаю… «До основанья, а затем…»[190] и это тот случай, когда нужно именно — до основания. Не страну целиком, но саму социальную систему. ФРС, лоббистов, главенство монополий. Через колено!
Применение газов будто надломило что-то в людях, и жестокость стала восприниматься, как нечто само собой разумеющееся. Войска Республиканцев в Денвере выжигали огнемётами, применявшимися до этого с большой оглядкой. Пленных не брали в принципе, а кто попадался… огнемёты.
Победа далась тяжело, став фактически пирровой, и ситуацией воспользовались мормоны, захватив столицу Колорадо. Мормонов выбило ополчение Канзаса и Небраски, обнаружив по «горячим следам» то, что нельзя квалифицировать иначе, как геноцид.
Что там было в реальности, сказать сложно. Отношение к мормонам у соседей негативное — успели, так сказать, «отметиться». Могли и приписать «чужие грехи», могли просто «умножить на десять» увиденное.
Наступление Небраски и Канзаса поддержали «ковбои», и всего через неделю выбили мормонов обратно в Юту, но не успокоились на этом.
Договор мормонов с Паттоном в частности, и с Республиканцами вообще, застал всех врасплох. Скоординированные действия их оказались настолько успешны, что ополчение под знамёнами Демократического Альянса всего за несколько дней откатилось на сотню километров назад, оказавшись сильно потрёпанным. В кои-то веки кавалерия армии США провела удачный рейд… против собственных же граждан.
Союз Республиканцев и Дезерета так сильно напугал сторонников Лонга, что потомки покорителей Дикого Запада вспомнили, чья кровь течёт в их венах. В ополчение вступили почти все мужчины. Половина осталась прикрывать границу от мексиканцев и гонять местных латиносов по прериям, а остальные выступили в поход.
С обеих сторон много самодельной бронетехники, в основном примитивной. По нынешним временам и обшитый котельным железом грузовичок с установленной пушкой или пулемётом — оружие вполне грозное. Ломается и горит такая «бронетехника» легко, но и сделать её можно за считанные часы.
«Броневики» такого рода применялись и ранее, но нечасто. В условиях Нью-Йорка и Новой Англии, с её многочисленными городками, особого преимущества эти самоходные огневые точки не получили. Разгуляться негде. Но пожалуй, проблемы с бронетехникой были в основном в головах — очень уж легко жгли танки и броневики во время боёв в Нью-Йорке.
На просторах Техаса, Аризоны и Юты даже самодельные броневики показали себя неплохо. Тем более, что война в тех местах с самого начала пошла маневренная. Основные силы Паттона, да и армии США вообще — кавалерия с прикреплённой бронетехникой.
Мормоны и ополчение «Дикого Запада» также сделали ставку на кавалерию. А самодельные броневики оказались немногим хуже откровенно дрянных армейских.
Армия Юга, военачальников которой с большим трудом отговорили от знамён Конфедерации, двинулась на соединение с частями в Нью-Йорке, сметая по пути очаги сопротивления Республиканцев.
Вовремя. К этому моменту Нью-Йорк оказался в блокаде, притом руководство войсками Альянса на этом фронте оказалось на мне.
Клею пришлось покинуть Вашингтон, чтобы взять на себя руководство войсками на Западном побережье. Увы и ах, но после первых успехов командиры Демократического ополчения разругались меж собой, что сказалось и на результатах. В качестве главнокомандующего они соглашались только на Клея или самого Лонга.
В качестве командующего фронта Новой Англия я не проявил себя выдающимся полководцем. Моих талантов хватило на административную работу и снабжение. Выстояли.
Может быть и потому, что логистика работала идеально, пополнение обучалось быстро и качественно, а санитарные службы оказались на высоте.
К началу марта южане продавили фронт в Пенсильвании и соединились с нами. Командование объединёнными войсками я превеликим облегчением переложил на Лонгстрита.
Немолодой мэр маленького городка из Алабамы, никогда не служивший в армии, во времена Гражданской показал себя сперва организатором, а потом и незаурядным стратегом. А казалось бы… ведь не то что военного образования, он и в школе всего четыре года отучился…
К концу марта под нашим контролем оказалась большая часть США, за исключением Новой Англии, Калифорнии, да частично Невады и Орегона. Юту «доедало» ополчение Колорадо и Техаса, и на что они творили, Лонгу пришлось закрыть глаза…