Губы Эда дрогнули в легкой улыбке:
– Если бы ты не была со мной, я бы сказал, что ты ищешь неприятности на свою голову.
Как же хорошо просто идти рядом и не думать ни о чем!
– Неприятности меня любят! Ой, снег пошел!
Первые белые крупицы закружились в воздухе. Подружки всегда считали меня ненормальной из-за того, что обожаю зиму. Особенно когда все кругом белое и пушистое.
– Все-таки середина декабря, – философски заметил Эд. – Будь сейчас июль, тогда бы я удивился.
– Бука!
Я осмелела настолько, что чмокнула его в щеку. И, к моей радости, Эд не отстранился. Наоборот, притянул меня к себе и поцеловал. Губы были холодными, как этот снег. И в то же время – обжигающими. Я пила – и не могла напиться. Из головы исчезли все мысли, словно во вселенной остались я – и этот непонятный, пугающий, но бесконечно любимый парень.
– Неприятности любят тебя, – усмехнулся он, отстраняясь. – Не замерзла?
Я замотала головой, а потом раскинула руки и закружилась под падающим снегом. Снежинки оседали на волосы, куртку, засыпали дорожки родного города. Меня остановили сильные руки.
– Ты так любишь жизнь, что даже странно.
– Я просто счастлива сейчас! – смутилась от своего порыва и отвела взгляд. – А ты? Ты счастлив?
– Возможно, – уклончиво ответил спутник.
Хорошего настроения сразу поубавилось. Неужели ему плохо со мной? Может, кажусь надоедливой девчонкой? Эд видел столько людей, столько стран и городов… Что могу ему дать я? Совсем обычная, даже наивная. Любовь? Разве его никогда не любили? И он сам… разве не знает, что это за чувство?
– Ты снова придумываешь себе проблемы, Александрина, – вывел меня из задумчивости любимый голос. – Не ищи того, чего нет. И продолжай радоваться тому, что есть.
Я кивнула и спрятала лицо в его полупальто, прижимаясь всем телом. И правда глупая. Если Эд здесь – значит, ему хочется бродить со мной под снежным ночным небом. Иначе не пришел бы.
– Здравая мысль, – ответили мне.
Опять!
«Кыш из моих мыслей», – подумала я.
– Как скажешь.
Эд улыбнулся, и мне стало теплее.
Мы шли по скверу, разговаривая обо всякой ерунде. Точнее, говорила я, а Эд терпеливо слушал. Наверное, со стороны мы казались странными: холодный, невозмутимый, но такой притягательный мужчина и растрепанная девчонка, размахивающая руками и пытающаяся привлечь его внимание.
Но прохожих встречалось ничтожно мало. И я могла быть собой, не думая о том, как выгляжу.
– Время позднее, пора возвращаться, – наконец сказал Эонард.
– Нет! – Отпустить его казалось верхом невозможности. – Пожалуйста, давай еще погуляем.
– Ты замерзла, Аля. В другой раз.
Эд остался непреклонен. Развернулся и пошел к моему дому. Вот что за человек! Пришлось догонять. До самого дома я молчала. Эд завел меня в подъезд и проводил до двери.
– Спасибо за прогулку, – сказал он. – Не дуйся. Тебе не идет.
– Не буду, – вздохнула я. – Когда увидимся?
– Приезжай завтра вечером за заданием.
Слова Эда пригвоздили к месту. Я уже и забыла о нашем странном контракте. И о том, что он заставляет меня вмешиваться в чужие судьбы, с которыми сам играет, как кошка с клубком.
– Хорошо. Часов в восемь буду.
– До завтра? – Стальные глаза смотрели в самую душу.
Я кивнула и вставила ключ в замочную скважину.
– Ты снова злишься, – Эд развернул меня к себе, – и я не понимаю почему.
– Я уже говорила, что не хочу причинять вред. Мне тяжело. Я – не ты.
– Но договора никто не отменял, а я не могу все делать сам. Если хочешь, можем его разорвать. Только тогда – прости – вряд ли увидимся снова.
– Почему? Почему мы не можем просто общаться? Гулять, встречаться, как нормальные…
– Люди, – перебил Эд.
– Люди, – повторила я.
– Да потому что я – не человек. Сколько раз повторить, чтобы ты запомнила и поняла? Я живу не первую сотню лет. И не могу смотреть на мир с той же заинтересованностью и наивностью, что и ты. Мы никогда не сможем просто встречаться, как ты сказала. Потому что срок твоей жизни для меня – мгновение. Я не хочу оставаться один.
Его слова припечатали меня к полу. Стояла словно оглушенная. Эд сказал, что нам никогда не быть вместе. И что я себе придумала? Для него это все – лишь сиюминутное увлечение. Что-то интересное. Пока. Надоем – и он отмахнется от меня, как от назойливой мухи.
– Аля, ты меня слушала, но не услышала, – печально заметил Эонард. – Жду вечером. До завтра.
Он развернулся и пошел прочь. А я осталась у двери. Внутри все переворачивалось. Почему? Почему он так жесток со мной? С собой, в конце концов? Что делать?
Провернула ключ и вошла в прихожую. Хотелось сползти на пол, обхватить себя руками и разрыдаться, но вместо этого переоделась и включила телевизор.
– Вернулась? – появился передо мной Кир. – А что такая несчастная? Вроде на свидание ходила. Не на каторгу.
– Он сказал – мы никогда не сможем быть вместе, – хлюпнула носом я.
– И что с того? Это не повод расстраиваться. Знаешь мудрую фразу? «Никогда не говори никогда». Хотя лучше Эд и правда оставил бы тебя в покое.
– Я люблю его.
– Люби. Он же не запрещает. Или расстанься с ним раз и навсегда.
– Ни за что! – воскликнула я.
И вдруг поняла, что не хочу расставаться. Даже если продолжатся задания, даже если буду видеть его раз в неделю, месяц. Я просто хочу быть рядом.
– Тогда не ной, – ответил Кир. – Иди, умывайся, рева-корова. Ужин готов. Остынет скоро.
Я поплелась в ванную. Кир прав. Какой он вообще молодец. Сама не поняла бы себя лучше. Хорошо, когда есть пусть не друзья, но приятели, которые могут сказать правду в глаза. Что бы ни имел в виду Эд, я хочу быть с ним.
А значит, буду.
Глава 18
Утром я проснулась и поняла, что причин для грусти нет. Кир прав. Все, что мне нужно, – прекратить надеяться на большее и радоваться сегодняшнему дню. Эд не говорил, что не хочет меня видеть. Сказал только, что не готов к чему-то более серьезному в наших отношениях. Что ж, не буду на него давить. И вечером поеду в «Комету». Давненько туда не наведывалась. Даже соскучилась. Только хотелось надеяться, что обойдется без очередной оргии.
Ровно в семь я оделась и вышла из дома. Киру пришлось следовать за мной невидимой тенью. Парень, разгуливающий в футболке при температуре минус десять, кому угодно покажется странным. А мужской одежды в доме не нашлось.
Его присутствие успокаивало. Хорошо, что новое задание Кир будет выполнять со мной. Пусть и в качестве сопровождающего. Одной – страшно.
Но чем ближе подходила к «Комете», тем сильнее билось сердце. Как Эд примет меня после вчерашней размолвки? Может, злится? Или наоборот, сделает вид, что ничего не случилось? А если решит разорвать контракт?
В двери кабинета я стучала со смешанным чувством предвкушения и страха. Даже за день успела соскучиться, но с другой стороны – боялась, что меня выставят, не дав и слова сказать. Хотя я совершала куда большие проступки, чем неосторожные слова, и Эд делал вид, что ничего не случилось. Можно ли сейчас на это надеяться?
– Входи, Александрина, – послышался ответ, и по телу пробежали мурашки.
Сердце забилось быстрее. Я перешагнула порог, чувствуя себя то ли школьницей, которую вызвали к директору, то ли сумасшедшей, сунувшей голову в пасть волка. Или просто бестолковой влюбленной девчонкой.
Эд стоял у окна. Слишком строгий и серьезный. Злится? Или не хочет давать повода к продолжению разговора.
– Папка на столе, – сказал он, даже не повернув головы.
Ну и ладно! Я прошла мимо, гордо подняв нос, и забрала папку. Что тут у нас? Дарья Климчук. Тридцать девять лет, в разводе, детей нет. Потребовала у Эда богатого мужика. Теперь надо узнать, что для нее важнее: он или племянница, которую дамочка хочет забрать из детского дома. Потому что кандидат на такое не согласится. Можно подумать, Эд сам не может с ней поговорить. Хочет дать шанс? Надеется, что я пойму ее как женщина? Или это он из вредности?
Взглянула на стену молчания по имени Эонард – нет, не из вредности. Просто решил напомнить, кто я и кто он. Ладно, что уж там. Поеду к Дарье.
– Отзвонюсь, – сказала напоследок и вышла в коридор.
Душила обида. На него, на себя. Глупая! Решила влюбить в себя властелина времени. И забыла, что интересна ему только как смертная, объект для наблюдения. Насмотрелся, сделал выводы, отправил работать.
У входа в клуб ждал Ян.
– Приказано отвезти, – развел руками.
– Хорошо. – Пришлось согласиться, потому что идти было далеко. – Отвези – и можешь не ждать. Домой сама доберусь.
Пока ехали к месту назначения, передумала сотню способов заставить Эда увидеть во мне не куклу, а девушку. Получалось с трудом. Сколько у него было таких, как я? Безнадежно.
Ян заметил мой подавленный вид.
– Ты бы лучше в суть дела вникла.
– А что там вникать? – Я снова раскрыла папку. – Женщина хотела обеспеченной жизни, а теперь придется выбирать: то ли самой кататься как сыр в масле, то ли позаботиться о дочери сестры. Мне кажется, я и так знаю, что она выберет.
– Не решай за других, Аля, – ответил Ян. – Эд не послал бы тебя просто так. Он ничего не делает просто так. Никогда.
– Я заметила, – фыркнула я, но не язвительно, а как-то устало.
Автомобиль остановился, только Ян не торопился открывать дверь.
– Послушай, – обернулся ко мне, – Эд, конечно, парень странный. И иногда тяжело понять причины его поступков. Просто знай, что ему не все равно, что будет с тобой, с этой женщиной, с остальными. Безразличие – маска. Он надеется, что ты докажешь той, к кому приехала, что надо сделать правильный выбор.
Смысл его слов казался крайне далеким.
– Хорошо, постараюсь.
Автомобиль помчался прочь, подняв ворох листьев. А я зашагала к обычной девятиэтажке. И не скажешь, что в ней может проживать женщина с богатым ухажером. Либо не такой богатый, либо для него эти отношения ничего не значат. Поднялась без лифта на третий этаж и очутилась перед железной дверью. Нажала кнопку звонка. Никто не ответил. Ее нет дома? Повторила еще пару раз.