В зале витал запах еловой хвои. Прямо как в детстве. Не хватало только аромата мандаринов. Сразу же почувствовался праздник. Я сжала ладонь Эда. Он улыбнулся. Сказка.
По телевизору показывали фильм «Чародеи». Всегда его обожала! Уставилась в экран, оставив Эда на растерзание родителям. Но он и правда держался милашкой. Улыбался маме, поддакивал папе. Хотя я понимала, что ему непросто. Не привык к такому натиску.
– Алечка, помоги мне на кухне, – попросила мама.
Я поднялась и поплелась за ней, предчувствуя допрос. И почти не ошиблась.
– Доча, ты где его нашла? – налетела на меня мама, стоило закрыться кухонной двери. – Держись за этого парня руками и ногами! Если не выйдешь за него замуж, ты мне не дочь!
– Мам, мы не думаем о браке, – попыталась осадить ее пыл. – У Эда много работы, он постоянно занят…
– Ничего. Гражданский брак – тоже брак. Девочки проговорились, что ты с ним живешь?
Вот тебе и девочки!
– Ага, – буркнула под нос.
– Молодчина! Смотри, не упусти. Корми вкусно, характер свой боевой спрячь. Хотя бы до свадьбы. А то ты у меня девочка бедовая.
Знала бы мама, кого в дом привела ее бедовая девочка. Что бы сказала? Но пока родители были в восторге.
Через час приехала моя двоюродная сестра Даша с мужем Сережей. Ее дочка Лиза с визгом носилась по квартире за таксой. Даша разговаривала с мамой, а косилась на Эда. Тот улыбался во все тридцать два. Я на всякий случай села к нему поближе – постоянная улыбка на лице всегда холодного Эонарда пугала похлеще ярости.
Но бури не последовало. Ровно в полночь наши бокалы со звоном соединились, и я загадала желание – никогда с ним не расставаться.
Глава 22
Весь день первого января мы провели у родителей. Эд вел себя безукоризненно – улыбался маме, соглашался с папой, не протестовал, когда моя племянница залезла к нему на руки и принялась рассказывать о чем-то важном только для детей. Я его не узнавала и не знала, удивляться или радоваться. Казалось, сказка не закончится никогда. Но наступает время, когда карета превращается в тыкву. Для меня оно настало в восемь вечера, когда мы попрощались с родными, и автомобиль Эда покатил к клубу. Я дремала на заднем сиденье. Ворох эмоций и впечатлений принес приятную усталость. Эд молчал – он и так превысил лимит болтливости на год вперед.
Когда мы добрались до клуба, я почти спала. Почувствовала, как меня бережно достают из машины и несут. Сопротивляться и не думала. Прижалась щекой к плечу Эда и довольно сопела. А проснулась, когда стрелки близились к полуночи. Эд дремал рядом. Он стащил с меня уличную одежду и завернул в халат. От этой ненавязчивой заботы по телу растекалось тепло. Я осторожно прикоснулась к его щеке. Мой. Безумие какое-то. Почему мы вместе? Почему любим друг друга? Мы даже принадлежим к разным мирам. Но я знала одно – больше никогда и никуда его не отпущу. Любимого, вредного, единственного на свете.
Утром проснулась удивительно отдохнувшая и бодрая. Из коридора доносился запах кофе. Наскоро умылась и поспешила на кухню. Эд сидел за столом. Перед ним стояла почти пустая чашка. Хотела было спросить, где моя порция, но Эонард был таким сосредоточенным, что желание шутить исчезло.
– Что случилось? – примостилась рядышком.
– Ничего. – Эд залпом допил кофе. – Хотел поговорить, но боюсь, ты неправильно меня поймешь.
В голове тут же пронеслась вереница мыслей. Хочет бросить? Я его чем-то обидела? У нас неприятности? Что?
– Аля, завтра клуб снова начинает работу, и у меня будет много дел, – спокойно, размеренно начал Эд. – Я не смогу уделять тебе столько внимания, сколько ты заслуживаешь. А у тебя каникулы. Мне бы не хотелось, чтобы ты провела их в четырех стенах.
– Эд, о чем ты? Я с трудом понимаю… – пыталась найти смысл в его словах. Раньше Эда не волновало, что сижу одна, пока он работает. – Тебе снова угрожает опасность?
– Нет, Лесс так быстро не оправится, – поспешил заверить любимый. – Просто работа. Но и к себе возвращаться нельзя – ты живешь одна. Слишком легкая добыча для моих недоброжелателей.
– Что тогда? Отправишь меня на Гоа? – постаралась улыбнуться. Вышло жалко, наверное.
– Хочу, чтобы ты до конца каникул пожила у родителей. Приставлю Кира, если желаешь.
– С Киром я и тут могу посидеть. Мне не будет скучно! – попыталась сопротивляться я.
Быстро же я ему надоела!
Эд и не думал менять решение:
– Аля, это всего на две недели. Что плохого в том, что ты погостишь у мамы с папой? А как только начнутся занятия, вернешься сюда. Уверяю, то, что ты успела придумать – по глазам вижу, успела – глупости. Это всего лишь необходимость.
– Почему ты меня выгоняешь? – не удержалась от вопроса.
– Не выгоняю! – Эд начинал злиться. Поняла это по прищуренному взгляду и побелевшим губам. – Хорошо, хочешь начистоту? Надо поработать. Но когда ты рядом, невозможно сосредоточиться. Мне тоже нужно время, чтобы раскачаться после отдыха. Поэтому прошу – всего на две недели.
– Хорошо. – Я постаралась не показать, насколько обижена. – Две недели – и ни дня больше. Мы не будем видеться?
– Будем, – поспешил успокоить Эд. – Просто ненадолго. Ну так что, вернуть Кира?
– Да.
Я очень соскучилась, но Эду говорить не стала. Во-первых, начнет ревновать. Во-вторых, какая ему разница? Мы и месяца не прожили вместе, а он уже выставляет меня за дверь. От обиды перехватило горло.
– Тогда собери вещи и позвони маме, а я пока призову его.
Едва удержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Почему все так? Почему выгоняет? Мешаю? От меня одни проблемы! Хорошо, нужно отдохнуть от меня пару недель – пусть так. Наверное, Эд не привык находиться с кем-то под одной крышей настолько долго. И его работа опять-таки.
Запретила себе плакать. Просто швыряла вещи в сумку. Если мама увидит меня с покрасневшими глазами, замучает расспросами.
В двери постучали.
– Эд? – обернулась я.
Хотя с чего бы ему стучать?
– Нет, Кир.
Приятель замер в дверном проеме. Как же долго мы не виделись!
– Привет! – обняла его, в который раз поражаясь, насколько материальным он кажется. – Как ты?
– Нормально. Немного отдохнул, подумал о жизни… – Кир задорно улыбнулся. – Слышал, предстоит пожить у твоих родителей? Очень любопытно на них взглянуть.
– Да чего любопытного? – вздохнула я. – Эд просто от меня устал.
– Не говори глупостей. – Кир забрал у меня сумку и заставил сесть на кровать. – Аль, тебе пора бы привыкнуть, что Эд ничего не делает просто так. Если просит две недельки пожить у мамы с папой, значит, это необходимо. Ты позднее сама поймешь зачем.
– Ты прав. Но от этого не легче. Созвонюсь с мамой, скажу, что Эд в командировке, а мне одиноко одной.
Другой версии как-то не возникло. Мама быстро раскусила бы мою ложь. Поэтому я набрала знакомый номер, дождалась бодрого «алло» и выложила свою версию. Мама, кажется, обрадовалась. Все-таки мы виделись редко. Может, и правда стоит побыть с родными.
– Готова?
Эд вошел в спальню, как только положила трубку. Даже показалось, что он специально подслушивал. Но, скорее, это только мое воображение.
– Готова, – ответила, стараясь скрыть боль. – Ты хоть звони.
– Обязательно!
Эд улыбнулся и привлек меня, нежно целуя. Кир демонстративно кашлянул и отвернулся к окну.
– Ладно, идем, – высвободилась я из объятий. – А то передумаю.
Кир подхватил мою сумку, и мы пошли к двери. Всю дорогу к родительскому дому я едва сдерживала слезы. А грядущие две недели разлуки, пусть и непостоянной, казались адом. Когда автомобиль остановился за пару дворов от нужного, Эд приказал:
– Если что – немедленно звони.
Я растерянно кивнула. Мы с Киром поплелись к дому, а Эд стоял и смотрел нам вслед.
Внутри разливалась пустота. Мы не увидимся две недели. Две чертовски долгие, беспросветные недели. Эд, конечно, говорил, что мы будем встречаться, но я не поверила. Раз он выставил меня за дверь, значит, есть причина. Значит, никаких встреч.
Мама не стала задавать лишних вопросов, хоть по глазам видела – они так и крутились на языке. Они с папой тихо перешептывались, когда думали, что не замечаю. Я замечала – и молчала. Кир поначалу пытался развеять мою грусть, но быстро понял, что он тут бессилен, и большую часть времени оставался невидимым для меня.
До следующего утра я ждала звонка Эда. Не дождалась. Позвонила сама, уверенная, что он не ответит. Когда в трубке раздалось «алло», даже не знала, что сказать.
– Аля? – встревоженно переспросил Эд. – Что-то случилось?
– Нет, просто хотела услышать твой голос, – еле сдерживалась, чтобы не разреветься. – Что делаешь?
– Работаю.
Сухо, без эмоций. Что он ожидал услышать? Что мне кто-то угрожает? Или я умираю? А раз жива и здорова, разговаривать не о чем.
– Я соскучилась, – попыталась завязать хоть какую-то беседу.
– И я.
– Пока?
– Хорошего дня, Александрина.
Короткий гудок. Абонент завершил звонок. Телефон полетел в стену. Ни за что ему больше не позвоню! Ни за что! Подняла ни в чем не повинный аппарат и отключила. Не хочу никого видеть и слышать. Пусть у Кира спрашивает, все ли со мной в порядке. А вот так «привет-привет», «пока-пока» – мне не нужно!
Это были самые долгие дни в моей жизни. Безумно хотелось включить телефон, набрать номер Эда. Сказать, что он козел, баран, кто угодно! Что я скучаю. Что почти ненавижу его.
– Аля, это глупо, – увещевал Кир, сидя рядом на кровати. – Эд уже неделю не может до тебя дозвониться. Думаешь, ему легко?
– Хотел бы – приехал, – безэмоционально отвечала я.
– Он занят.
– Я тоже. Мы с мамой идем за покупками. Потом встречаюсь с девчонками. Потом смотрю телевизор. И ложусь спать. Чем не занятость?
Кир замолкал, глядя в стену. Но я была благодарна уже за то, что он рядом. Хоть Эд и не оставил ему особого выбора. Кир стал для меня другом. Тем самым, с которым и море по колено. Если бы не он, я бы просто сошла с ума.