Артурка давно тут заприметил, где плато чуть-чуть дугой изгибается: там в тумане другое плато видно. Про то другое плато Артур даже передачу какую-то видел, что то, другое плато – это наше плато. Это ось времени так изогнулась, что две разных эпохи рядом оказались.
Вааще атас.
Чувак один в телеке говорил, там будущее. Там вааще зашибись, у людей такие виджеты-гаджеты, какие нам и не снились…
Вот Артурка туда и пойдёт. Да нет, прыгать не будет, ну на хрена прыгать, Артур тихохонько, вон тут кто-то мостик между временами сварганил. Мостик дрянной, из железок скрученный, железки поржавели уже, ну да ничего, Артур пройдёт…
Хоть бы посмотреть, какие там гаджеты у людей. А то и прикупить что, правда, чувак в телеке говорил, там бабло уже другое ходит, наше не возьмут. Ничё, Артурка с собой баксов взял, баксы везде возьмут…
Артур перебирается по мостику, чего-то людей не видно, и домов не видно, и вообще всё как-то не так…
И шар.
Прикольный такой, весь в щупиках, Артурка такой в киоске каком-то видел, купить хотел, а тут пацаны в три-дэшку позвали, так и не купил. Потерял кто-нибудь, чего он тут валяется…
Артурка тянет руку, а шар отскакивает. Как играется. Прикольно так.
И говорит Артуру:
– Пошли со мной.
Артур мнётся, чего ради ему идти. А шар опять за своё:
– Пошли… я тебе вкусненького дам.
Артурка идёт за шаром, шар по пустыне катится, пустыня горячая, раскалённая, так в Египте было, когда папка в Египет возил. Только тут вообще крепко жарит, и солнце в полнеба, это не солнце, это вааще чёрт пойми, что такое…
– Пойдём… пойдём… вкусненького дам.
Артурка настораживается. Папка говорил что-то такое, что если кто-то с собой зовёт и вкусненького дать обещает, за таким идти нельзя, а сразу в полицию надо, пока не порезали и на органы не продали.
Артурка вытаскивает айфон, знать бы ещё, как эту полицию вызывать, ноль-ноль-два, ноль-ноль-три, ноль-ноль-семь, во, точно, Джеймсбонду позвонить, он ка-ак на своём этом прилетит, ка-ак из своего этого всех перестреляет…
Шар шарахается от айфона, как чёрт от ладана, Артур слышит в голове:
– Больно же…
Надо же, от айфона больно. Артурка думает, это же можно шар и помучить, во прикол, на экран нажмёшь, этот ка-аак подскочит…
Не. Папка говорил, нельзя мучить. Артурка тогда кошку поймал, поджечь хотел, папка сказал, он сам Артурку бензином обольёт и подожжёт за такие дела. А кошка прикольная оказалась, по дому как бешеная носится, бах на стол, бах, тарелки со стола…
Артурка прячет айфон, ладно, если что, айфоном шар этот прогонит…
– Пойдём.
Идут в тенёчек, бли-ин, насилу тенёчек нашли, а там уже шаров до хрена набилось, в воздухе висят, чёрт пойми, на чём держатся. И шар Артурку ведёт.
– Друзья, милые сердцу, покажу вам чудо из чудес величайшее…
– Что же покажешь нам, друг, милый сердцу?
– Покажу вам человека.
И смотрят все на Артурку, нехорошо смотрят, и говорят:
– Так не бывает.
И шар говорит, на Артурку показывает:
– Бывает.
И тишина.
– Вы посмотрите: точно такой он, как видели на обломках скал, на фантомах статуй, в снах, в странных фильмах, тени которых до сих пор летают, неприкаянные по пустыне.
– Насмешил, друг, милый сердцу, насмешил… ты ещё расскажи, что человек дома построил, фантомы которых до сих пор гонит ветер пустыни.
И шар к Артурке тянется:
– Ты дома построил?
Артурка честно говорит:
– Не я. А я видел, люди строили.
Не понимают шары, странно отвечает человек – и он, и не он. Наверное, так человеку положено.
– Ой, насмешил, друг, милый сердцу, насмешил. Да за такое зрелище не глоток воды, за такое и целую флягу воды дать не жалко. Вот ловкач, мистификацию состряпал…
Артурка обижается:
– Да я правда!
А шары все хором:
– Мисс-ти-фи-ка-ци-я.
Артурка не знает, что такое. Неприличное что-то. На заметку взять надо, Лёха, идиотище, полезет, Артурка ему: ты, мистификация долбаная…
Шар благодарит. Вот так. Без слов.
Артурка прямо чуть не обиделся, а вкусненькое, а обещали…
Ах да… шар бросает кусочек в ладони Артурке, бережно прячет мысли, что от себя отрывает, сам бы ел…
Артурка грызёт, вот, блин, сахар… было бы что хорошее…
И шар, жульё грёбаное, не унимается, расспрашивает:
– А всё-таки… как тебе удалось так хорошо сымитировать человека?
Надоело Артурке. Ни виджетов здесь, ни гаджетов, всё чувак в телеке наврал. Артурка тихонько назад перебрался, по мостику, может, на своём плато чего поинтереснее найдёт…
– Чш, тихо ты уже…
– Переводить?
– Я тебе так переведу, мало не покажется… чучелко… Осторожнее, бережно, бережно, что ты эту вилку в руках крутишь, ты не макароны жрёшь…
Ослышался Артурка, что ли…
Нет, не похоже, не ослышался, так и есть, голоса. Там, внизу, в глубине – голоса.
Артурка спускается. Осторожно. Тут, главное, не соскользнуть, соскользнёшь – уже не разобьёшься, будешь вечно падать и падать. В бездну.
– Вот так… Да куда ты её влево переводишь, вот сюда переводи! Во-от так… нормуль.
– А чего будет, парни?
– А не нашего ума дело… чего будет… чего надо хозяину, то и будет…
Артурка спускается, смотрит на дядек, а чего они делают, а чёрт пойми, чего делают. Время внизу разлиновано, по линеечке, и дядьки по этим линеечкам скачут, чего-то там творят…
Тут, главное, разобраться, дядьки добрые или злые. Если скажут – иди, пацан, играй, значит, злые. А если скажут – чего, интересно? – значит, добрые, может, разрешат тоже на линейке чего поделать…
Дядьки Артурку увидели:
– Парни, атас…
Смотрят на Артура. Странные какие-то дядьки, не добрые и не злые.
– Это оттуда, похоже…
– Да ясен пень…
– Привет. Тебя как звать?
– Ар… Артур.
– Ух ты, моё любимое имя… у меня тоже сына Артуркой зовут…
– А… а вы чего делаете?
– Помочь хочешь? Ну, айда… смотри, как интересно…
Артур идёт, странные какие-то дядьки, вроде добрые, да то-то и оно, что вроде, что-то не то…
– Вот, смотри, это тут время у нас…
Артур смотрит. Но не на время. А на кольт у дядьки в руке, на Артура направленный, это новенькое что-то, это…
Артур бежит.
– Парни, атас!
– Не на-а-а-адаа-а!
Артур бежит, карабкается на плато, вот, блин, встрял… Пришёл бы этот сейчас, тощий этот, который тогда Артура вытащил, да где его взять, он у себя там сидит, в хреноскопы смотрит…
Артурка выбирается на плато, ну всё, тут можно и дух перевести, сюда дядьки уже не доберутся…
Как же, щас-с, не доберутся, вот они, лезут на плато, да куда лезете, не ваша это земля, не ва-ша…
– Малой, ты чего такой? Да не боись, ты нас не так по…
Ага, держите карман шире, не так понял… всё так понял…
К дому бежит Артур, к дому, бли-ин, мимо полиции пробежал, надо было в полицию юркнуть, там бы точно не достали… Бегом-бегом, домой, чипсы рассыпал, голубям на радость, и в дом, к папке, папка всё может, он защитит…
Щёлк-щёлк, дядьки замок открывают, откуда у них ключ от дома… и папка из кухни выходит, кофе размешивает, ну уж папка-то дядькам задаст жару…
Входят дядьки злые. Смотрят на папку.
На Артура.
– Борис Борисович, вот… нарушитель.
– Чего нарушил?
– Ну как… видел… как мы…
– Ясно всё с вами… молодцы, молодцы, ребята… идите, работайте… всем премию. А с нарушителем разберусь…
– Па, а чего они там?
– А того они там…. Вертолёт хотел?
– Ага…
– Айда, выберем тебе… Только это, чур, сам за штурвал не сядешь, нос не дорос… Лётчика тебе какого выищем, счас один хрен в аэрофлоте сокращают всех…
Артурка так на месте и прыгает, вот, блин, офигеть не встать, это у всех в классе эти, фитюльки пластмассовые, которые по коридору летают, а у Артурки настоящий будет… вааще…
Зашибись…
2.3 Дорогие наши ученики, в этом разделе мы рассмотрим очень сложную структуру времени – трёхмерное шарообразное время, на поверхности которого расположены события. Они могут переходить одно в другое, пересекаться, замыкаться сами на себя. Более подробно трёхмерное время вы будете изучать в пятом классе, здесь мы рассмотрим только основы…
Корабли Колумба…
Войска Тамерлана…
Джордано Бруно…
Орфей…
Первый полёт первого человека в космос…
Архимед основывает Фейсбук…
Всё смешалось в бешеном переплетении событий…
– А можно, я вам на этаж подниму?
Миленький, а ты мне шторочки не повесишь?
– А у вас хлебнуть чего не найдётся, жара такая…
Да ты меня не любишь, не любишь, я тебя ненавижу!
– Да после первой встречи нехорошо…
А вам Ирочку? А Ирочка…
Глава 6. А это точно не я
Вон пшли, ком-му сказал…
Ага, щ-щас. Пойдут они вон. Разбежались. Бегут и падают…
Не уйдут. Знаю, не уйдут, если уж вломились в дом, ворвались, так чёрта с два я от них избавлюсь, чёрта с два. И так уже давненько они у меня не были, то соседа сверху пугали, то соседа снизу, то соседа ещё где-нибудь, мало ли их…
А теперь до меня добрались.
А?
Кто?
Да сны.
Какие?
Да эти… самые. Нехорошие. Тревожные. Нет, не эти, после которых проснёшься с криком, сердце колотится, и как маленький, свет в комнате зажжёшь, потому что в темноте оставаться боишься… Это-то ещё полбеды, хотя тоже ничего хорошего. А такие сны, после которых ещё не сразу проснёшься, выволакиваешь себя из сна, по кусочку, выныриваешь, и как будто держит тебя кто-то снизу, тянет. Как бывает на речке, когда запутается за ногу дрянь какая-нибудь…
Ладно, не о том речь. Так вот. Сны. Дрянные сны. Конечно, если так посмотреть, ничего дрянного, только…
Это даже не мои сны. Сны каких-то предков, откуда-то из ниоткуда, как поднимаемся, идём по склону, по горе, вверх, вверх. Через войны, через революции, через крестовые походы и костры инквизиций, через безумные бойни и гекатомбы жертв, через колючие проволоки и газовые камеры.