– А что произойдет в параллельной реальности, если я…
Слова застревают у меня в горле.
– Если ты что?
– Если я вдруг умру.
Ответ приходит через три секунды:
– Не знаю. Постарайся не умереть.
Реальность № 2Новая реальность – новые убийства
19
– Нельзя запускать змея в такую погоду, ты его сломаешь!
Я крепко держу карабины, вслушиваясь в свист ветра. Две секунды, три… Я толкаю старика в тот момент, когда змей пикирует ему на голову. Он вскрикивает, и мы оба валимся на песок. Я тут же вскакиваю и склоняюсь над ним.
– Мсье, вы живы?
Не отвечает. Глаза закрыты. Хватаю его за воротник куртки и начинаю трясти. Над ухом появляется струйка крови. Проклятье. Мы вернулись в исходную ситуацию. Всё, что мне удалось, – это изменить расположение раны. Теперь она на десять сантиметров левее. Так: немедленно это стереть, отменить реальность № 2 и создать № 3. Но есть одна сложность. Я принял всё слишком близко к сердцу, мои пальцы ощущают ткань куртки сильнее, чем ручку-хронограф.
Я стараюсь мысленно отстраниться от происходящего. Не чувствовать ледяной ветер, свои складки на животе, подавить панику, которая накрывает меня волной. Похоже, мне с каждым разом всё труднее вернуться назад из этой сцены.
Я вздрагиваю. Его ноздри зашевелились… Дышит! Он не умер, только оглушен. Я поспешно вставляю ему в ухо глушилку радиоволн и бегу к понтону, где рыбак уже собирается сняться с якоря.
– Давид! На помощь!
Услышав мой крик, он выключает двигатель.
– Томас? Что случилось?
– Я ранил человека воздушным змеем! Он не двигается!
– Ах, черт!
Он привязывает катер, бежит за мной к старику и сразу проверяет, есть ли пульс. Я смотрю на наушник и молюсь, чтобы он сработал, как обещал медведь.
– Всё в порядке, он дышит! Я позвоню в скорую помощь. – Давид достает телефон.
Я не даю ему набрать номер:
– Нет-нет, его увезут в больницу!
– Разумеется. А куда же еще?
– Ни в коем случае!
– Да почему же?
– Я его знаю: это нервно-депрессивный, его там добьют!
Давид замолкает и смотрит на старика с сочувствием.
Когда его бросила жена, он тоже впал в депрессию и изо всех сил скрывал это, чтобы не потерять работу. Людей, которых посылают в лагеря для прохождения курса радости, сразу заменяют другими. Они очень редко возвращаются. Что касается депрессивных стариков, то Министерство благосостояния на них экономит. Их просто усыпляют, чтобы они не отравляли своей тоской окружающих. Мой аргумент попадает в цель. Я продолжаю:
– У меня есть соседка, которую исключили из коллегии врачей за то, что она отказалась давать сведения о нервно-депрессивных, живущих на пособие. Она присмотрит за беднягой и никуда не станет сообщать. Давай перенесем его в твою машину.
Давид нерешительно смотрит на меня, потом на часы. И объясняет, что в рамках программы по борьбе с загрязнением ртутью он обязан собирать дохлых рыб строго по расписанию, иначе лишится работы. Он советует мне позвонить соседке, чтобы она сама приехала за пациентом.
– У нее только велосипед.
Рыбак вздыхает и встает.
– Слушай, Томас, тебе лучше позвонить матери. Давай, удачи!
Я растерянно смотрю ему вслед, пока он идет к своему катеру. Я совершенно не ожидал такого поворота. Напрасно я напрягаю силу воли, чтобы заставить его обернуться и передумать, – ничего не происходит. Катер исчезает в тумане. Я действительно не обладаю никакой властью в этих параллельных мирах. Стоило мне исправить первоначальное событие, как оно стало обычной реальностью, как любая другая. Замена карты не меняет правил игры.
Я возвращаюсь к Пиктону, который не подает признаков жизни. Чтобы отвезти мою жертву к Бренде, действительно трудно найти кого-нибудь более подходящего, чем моя мать. Только в этот период жизни она будет преследовать исключительно свой интерес. То есть защищать меня, несовершеннолетнего, любой ценой, иначе удар воздушного змея может лишить ее материнских прав.
С другой стороны, я не должен влиять на новое будущее своими ожиданиями. Давид меня разочаровал, а мать может приятно удивить. Дадим ей такой шанс.
Я бегу к казино. На фейс-контроле слева от входа с вертушкой стоит мой старый приятель Физио. Несмотря на прогрессирующую болезнь Альцгеймера, он улыбается входящим игрокам как родным.
– Физио, это я, Томас, сын госпожи Дримм.
– Рад видеть вас снова.
Разволновавшись, отвечаю, что тоже очень рад. Просто счастлив снова увидеть его живым. Физио научил меня разбираться в ракушках и птицах. Когда я был маленьким, они еще попадались на пляже. Он был моим единственным другом детства. Надеюсь, что изменения, которые я сейчас запустил, не дадут ему закончить жизнь через три дня в холодильной камере – как это произошло в прошлый раз по моей вине.
– Если ты не против, мама просит помочь ей перенести одного игрока, которому стало плохо.
Физио с готовностью идет за мной на пляж, не задавая вопросов. Мы подходим к ученому, распростертому на песке в той же позе, в какой я его оставил. Я проверяю, дышит ли он, поднимаю ему веки. Его взгляд похож на взгляд лежащей в коме Бренды. Но губы профессора шевелятся, из них вылетают еле слышные звуки. Если это и кома, то, наверное, неглубокая.
Физио закидывает руку старика себе за шею и несет его на подземную стоянку. На этаже, отведенном персоналу казино, он усаживает мою жертву в машину матери. Я пристегиваю старика ремнем, захлопываю дверцу, и мы направляемся к лифту.
Поднявшись в зал, я обнимаю Физио и благодарю его. Он отвечает, что рад видеть меня снова.
Я иду через гигантский зал игровых автоматов, пробираясь между игроками, которые громко молятся Случаю в надежде быть услышанными. Между «Домо Аллигатором» и «Флеш-Покером» я толкаю дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и иду по длинному коридору. Со скорбным видом вхожу в кабинет матери. Она вскакивает, скидывая с талии руку Антони Бюрля, сидящего на столе. Мне делается так неловко, что я отступаю назад. Поскольку в этот раз мне не пришлось прятать труп на дне океана, я заявился гораздо раньше.
– Надо стучаться перед тем, как входишь! – орет мать.
– А мы как раз говорили о тебе, – заявляет важный чиновник категории «Б», торопливо застегивая пиджак. – Насчет твоего лишнего веса.
Он рассматривает меня с благожелательной усмешкой.
– Я сказал твоей маме, что не стоит беспокоиться. Ты становишься взрослым человечком, и надо просто сбалансировать гормоны…
– Вот видишь! – подхватывает мать.
– Ты слышал о докторе Макрози? Это лучший диетолог в стране…
– Спасибо. Мама, у нас проблема с папой. Ты можешь поехать домой?
Побледнев, она бормочет извинения. Бюрль выслушивает их с недовольной миной. Потом мы стремительно выходим в коридор.
– Что он опять натворил? – набрасывается она на меня.
Я успокаиваю ее. Отец здесь ни при чём. Неприятность случилась с клиентом казино. Я не хотел говорить об этом в присутствии ее начальника, чтобы не создавать проблем.
– Самоубийство? – пугается мать.
– Нет-нет. Всего лишь преступление.
– А, ну слава богу! – выдыхает она.
Самоубийство игроков – навязчивый страх моей матери. Ведь оно однозначно показывает ее профессиональную несостоятельность.
– Так что же случилось, Томас?
Вызвав лифт, я объясняю, что мой воздушный змей случайно свалился на голову игрока, когда тот выходил из казино, и что, если он умрет, меня обвинят в непредумышленном убийстве. Побледнев, как бумага, мать нервно вцепляется мне в локоть.
Я успокаиваю ее. И говорю, что, к счастью, в доме напротив живет бывший врач, которую исключили из коллегии за недоносительство на депрессивных пациентов. Если мы попросим ее поухаживать за стариком, она не настучит в полицию.
– А он… узнал тебя?
– Конечно, нет. Ты же видишь, какой сегодня туман. Но если мы отвезем его в больницу, там сразу поймут, что он получил рану на голове от удара воздушного змея. А потом найдут моего змея, а на нём – ту же самую кровь.
– Это просто катастрофа!
– Не то слово, – подтверждаю я, стараясь скрыть радость. – К счастью, у нас есть Бренда.
– Бренда?
– Доктор Бренда Логан. Мы скажем ей, что этот депрессивный бросился нам под колёса. Она что-нибудь придумает. Я не хочу, чтобы ты оказалась из-за меня в тюрьме, мама.
Я подталкиваю ее в лифт и нажимаю на кнопку первого подземного этажа. Мать смотрит на меня в полной растерянности. Конечно, она к такому не готова. Как-то неожиданно ее толстый покладистый увалень превратился в главу семьи.
– Он мертв! – пугается она, увидев неподвижное тело, криво сидящее на пассажирском сиденье.
– Нет-нет, это легкая кома.
– Но как он попал в мою машину?
– Не волнуйся. Физио помог мне его втащить, но он уже всё забыл. Видишь, как нам повезло.
Я открываю ей дверцу, потом сажусь сзади. Убедившись, что старик дышит, мать давит на газ и срывается с места.
Я откидываюсь назад, чтобы перевести дух. В общем, я собой доволен. По-моему, я придумал логичное объяснение и неплохо всё организовал. Осталось дождаться реакции Бренды.
– И надо же было так меня подставить именно сегодня! – причитает мать, выезжая на бульвар, который тянется вдоль Луна-парка. – Когда я уже почти получила рекомендательное письмо к величайшему диетологу!
Я вздрагиваю и стремительно оборачиваюсь. Куртка неонового цвета, каштановые волосы. Я только что увидел Керри на дорожке перед Луна-парком. И она на свободе – по крайней мере сейчас. Но это даже и неважно. Она ничем особо не рискует, пока не знакома со мной. Керри садится в белый автомобиль, который открывает изнутри какой-то тип, наверное, ее отец. Малоприятный субъект, судя по тому, как грубо он втаскивает девушку на сиденье.
Я заставляю себя отвернуться. Мне так хочется увидеться с ней! Но медведь прав – я прибыл сюда для другого. Мы встретимся позже. Здесь или в параллельной вселенной, если в этой я сделаю осечку…