Соболев кивнул.
— Дело в том, что у нее гипс, поэтому я решил сначала переговорить сам…
— Правильно решили. — Вадим взглянул на часы. — Пожалуй, мы сделаем следующим образом. Вы ведь уже знакомы с условиями оплаты?
— Да, меня ознакомили в регистратуре.
— Вот и славно. Сейчас я на полчаса отлучусь, а вы не теряйте время, спускайтесь вниз и ведите сюда вашу Веру. Секретарь покажет вам процедурный кабинет. Там и проведем первый сеанс. И для вас, и для нее. Всего же, думаю, шести-семи посещений хватит.
— Секундочку, я что, тоже должен присутствовать на сеансе?
— А разве вам не нужен результат?
— Да, но я не совсем понял…
— Что же тут непонятного, любезный отче? Если живущие вместе люди подхватывают инфекцию, бессмысленно лечить кого-то одного. В данном случае — основная причина заболевания вашей дочери — вы. Поэтому сеансы в равной степени нужны и вам, и ей. — Вадим улыбнулся. — Не беспокойтесь, это не жесткое кодирование, — всего-навсего мягкий гипноз. То есть, для девочки это будет внушением, для вас же — скорее информацией, которая поможет выстраивать дальнейшие отношения.
Дымов вздохнул.
— На этом все. Встречаемся через полчаса в процедурном кабинете.
Ошеломленный скоростью завершившейся беседы, гость неуверенно поднялся.
— Скажите, а в состоянии гипноза действительно можно задавать любые вопросы?
— Не тревожьтесь, ваши коммерческие тайны меня абсолютно не интересуют. Поверьте, мне хватает своих собственных.
— Да, да. Я понимаю… — уже совершенно по-иному Соболев взглянул на сидящего перед ним человека. И как это бывало уже десятки раз с иными клиентами, Вадим разглядел в его глазах некую смесь уважения и страха.
— Круто ты его! — Сергей Миронов уважительно качал головой. — Прямо Макаренко!
— Понравилось подглядывать?
— А что? Саня разрешил, хотя и взял сначала подписку о невыезде…
— Мели, Емеля!
— Кстати, твой Изотов обещал нам сюрприз.
— Он много чего обещает. Или вы думали: я усыплю посетителя, а после заставлю летать по всему кабинету?
— Ну, не летать, так что-нибудь другое.
— Ребятки, я же не развлекаюсь. У меня серьезная работа. Смею надеяться — крайне важная для людей.
— Так ведь и мы к тебе по делу пришли. Тоже крайне важному.
— Хотели чем-нибудь порадовать?
— Как тебе сказать… Помнишь того педофила? Который еще якобы повесился?
Дымов кивнул.
— Разумеется, помню. Такого уродца трудно забыть.
— Так вот, судя по всему, самоубийство лишь инсценировали. А еще было несколько других мокрух, и везде наблюдались схожие следы.
— Ты говоришь о Палаче?
— Ну да. А ты-то о нем откуда знаешь?
— Земля слухами полнится. — Вадим пожал плечами. — Опять же господа журналисты статейки пописывают. В общем, кое-что слышал.
Миронов переглянулся со Шматовым.
— Что ж, может, оно и к лучшему. Скорее поймешь… Так вот, Вадим, на этой неделе группировку Маршала положили. Внаглую, чуть ли не наших глазах. Исчезла крупная партия наркотиков. То есть, может, ее сожгли, а, может, и нет. Итог — восемь трупов и паника в криминальном мире.
— Хорошо, а я здесь причем?
— Он грохнул их всего за пару минут. — Внушительно произнес Шматов. — Без единого выстрела, голыми руками.
— Ну, может, и не голыми, но это нам и предстоит выяснить. — Поправил приятеля Сергей.
— Это еще не все… — пробурчал Шматов.
— Вот-вот! Буквально на следующий день некто обчистил инкассаторский броневик. Охранники видели вспышку, и все. Оба отключились. Что характерно, в кабине обнаружено несколько темных пятен. Если помнишь, такие же были в квартире того педофила. Более десятка аналогичных следов мы нашли в лаборатории Маршала. И в других делах попадались подобные отметины.
— Короче говоря, это снова Палач, — выдохнул Потап. — Похоже, он заигрался.
— Или вошел во вкус.
— Так вы хотите нас столкнуть лбами?
— Почему — столкнуть? Ты бы мог найти его.
— А если это не он?
— Но ты же сам видишь, тут замешана явная аномальщина. Эти чертовы пятна, трупы с внутренними разрывами, шкаф, который никак не желает соприкасаться с полом…
— Какой еще шкаф?
— Да был там один такой. Опрокинулся, да не упал. Так и завис в паре миллиметров над полом. Хорошо, мы догадались промолчать, а то даже не знаю, что бы случилось с нашими начальничками.
— Может, еще случится. — Шматов фыркнул. — Прозекторы до сих пор головы ломают над трупами, болтают о каком-то плазменном оружии, которого мы в глаза-то никогда не видели.
— Плазма там или не плазма, но на психику он влияет вполне реально. Сами на собственной шкуре испытали. Хотя, честно скажу, более всего меня потрясла его быстрота. — Миронов нервно пристукнул кулаком по ладони. — У нормальных людей просто не те скорости. А этот — прямо бэтмен какой-то! Действует, словно таран.
— Похоже, вам жаль людей Маршала?
— Да черт с ними! Но броневик — это уже не игрушки. Опять же начальство взбеленилось. Их ведь тоже надо чем-то кормить. А что им объяснишь, если на руках у нас одна-единственная реальная улика, и ту толком не рассмотришь.
— Покажи ему, — пробормотал Шматов.
Сергей сунул руку за пазуху и вытащил завернутую в пергамент непонятную находку.
— Вот, полюбуйся. Только осторожно разворачивай, — скользкая зараза. Нашли в доме покойного Маршала. Счетчик Гейгера не откликается, взвешивали на весах, — получалось что-то около ста семидесяти граммов. И тянется, и плющится, и сквозь ткань просачивается. Сначала была холодной, потом теплой, а сегодня уже откровенно греет. Можешь что-нибудь сказать по этому поводу?
Вадим взвесил на ладони дымчатый предмет, недоуменно дрогнул бровями.
— Действительно греет. А где именно отыскалось это чудо?
— В разгромленной лаборатории Маршала. Причем эта штука точно лягушка прыгнула на одного из наших ребят. Он только потому ее и заметил.
— Забавно.
— И только-то?
— Если не возражаете, пусть этот артефакт останется пока у меня. На досуге поколдую, может, что отгадаю.
— Да ради Бога. Мы все равно в опись эту хреновину не вносили.
— И еще, — снова вмешался Потап. — У Маршала работал наш парень. Виктор. Внедрился в группировку больше месяца назад. От него в общем-то и узнали о появлении нового наркотика. Так вот, после той разборки память у него отказала. Какая-то локальная амнезия. Надо бы ему помочь.
— Ему или вам?
— Скажем так, и ему, и нам. Думаю, это как раз по твоей части.
— Возможно. — Дымов был предельно серьезен. — Что еще от меня требуется?
— А ты разве не понял? Требуется вычислить этого Палача — и чем быстрее, тем лучше.
— Он истребитель, я целитель. — Вадим покачал головой. — Не с тем вы меня, ребята, стравливаете.
— Да нам хоть какую-то зацепочку! Чего тебе стоит! Съездим в тот подвальчик, воздух понюхаем, осмотримся. Потом на броневик глянешь, с Виктором потолкуешь.
— А если ничего не выйдет?
— Ну, на нет и суда нет. Не выйдет, так не выйдет. Но хотя бы попробуем.
— Хорошо, — Вадим вновь задумчиво взглянул на дымчатый предмет у себя на ладони. — Попытаемся познакомиться с вашим Палачом поближе. Только учтите, если он действительно обладает такими суперспособностями, то вычислить меня ему будет несложно.
— Вот и давай вычислим его первыми.
— Что ж, давайте вычислять… Одна беда — со временем у меня туго. — Дымов озабоченно потер лоб. — Днем, сами понимаете, я занят, да и по вечерам частые визиты. Хотя сегодняшний вечерок, пожалуй, смогу посвятить родной милиции.
— Часиков, скажем, в шесть, лады?
— Лучше в шесть двенадцать.
— Почему — лучше?
— Не люблю круглые числа. А двенадцать минут — это крохотная, но фора. Опять же интригует.
Шматов переглянулся с Мироновым.
— Да уж… Странный вы народ — психиатры.
— С кем поведешься, от того наберешься, а с кем нам приходится общаться, сами знаете.
Уже в спину уходящим офицерам Вадим негромко бросил:
— А насчет вашего летучего шкафа, пожалуй, берусь объяснить все прямо сейчас.
— Что? — вздрогнув, Потап взглянул на Дымова с изумлением. Сегодня от экстрасенса он готов был уже ждать чего угодно.
— Это не левитация, ребята. Всего-навсего подобие воздушной подушки. — Вадим вытянул ладонь с дымчатым предметом. — Ваш шкаф попросту лежал на этой самой штуковине. Само собой, раскатал ее в блин, потому и казался довольно устойчивым.
— Тогда почему эта хреновина прыгнула?
— А почему выпрыгивает иногда мыло из кулака? Здесь тот же эффект. Возможно кто-то пошевелил шкаф, вот она и сиганула из-под него.
— Она?
— Ты назвал это хреновиной, а хреновина — существительное женского рода. — Вадим пожал плечами. — Или я не прав?
Потап так и не нашел, что ему возразить. Экстрасенса покинули в полном молчании.
Глава 15
Кажется, это начиналось снова…
Упруго отпрыгнув в угол, Иван Трофимович выдернул из кобуры израильский девятимиллиметровый «Ерихон», большим пальцем сбросил предохранитель, проворно взвел затвор. Глаза бывшего финансиста лихорадочно обшаривали комнату, ствол пистолета метался, перескакивая с одной цели на другую. Между тем, реальных целей в комнате не наблюдалось. Просто бутылка не допитого накануне шампанского, вдруг взяла да опрокинулась сама собой — как раз в тот момент, когда Иван Трофимович проник в свое логово. Любой человек на его месте заподозрил бы нечистое, — тяжелая бутыль да еще из-под шампанского — не та вещь, что падает от легкого дуновения. А потому означать это могло только то, что его снова отыскали. Даже здесь — в квартире, которую он снял через подставных лиц всего неделю назад.
С некоторым запозданием Иван Трофимович вспомнил о попугае, и в груди у него тотчас похолодело. Обычно крикливая пичуга начинала блажить тотчас при появлении хозяина. Сегодня она промолчала, и, отыскав глазами подвешенную над столом клетку, бывший банкир убедился в своих наихудших подозрениях. Белорозовый попугайчик всегда крайне чутко реагировал на появление ЧУЖИХ, — сейчас же он напоминал маленькое, застывшее на деревянной жердочке изваяние. Крохотные глазки прикрыты сонной пленкой, хвост, крылья и лапки абсолютно неподвижны. Такое впечатление, что птицу заморозили заживо.