После переворота 1954 г., в ходе которого был свергнут бригадный генерал Адиб Шишакли, в Сирии установилась обстановка политической нестабильности. Борьба развернулась между партией Баас, коммунистами, настроенными против Хашимитов и Нури, с одной стороны, и правой группировкой Национальной и Народной партий, настроенных лояльно по отношению к Ираку, – с другой. Именно Сирия, по мнению экспертов Госдепартамента и членов сенатской комиссии по международным делам, была самой нестабильной страной Ближнего Востока[171]. В обстановке, когда в стране не было консенсуса по поводу дальнейшего политического курса, Сирия попала в орбиту панарабистской политики Египта.
Притязания Насера усилились после заключения контракта с Чехословакией о поставках вооружений в Египет и впоследствии в Сирию и Саудовскую Аравию. В принципе эту ситуацию было легко спрогнозировать. В докладах исполнительный секретарь Совета по национальной обороне Эвелин Глисон не раз говорил, что США рискуют завести переговоры о поставках оружия в Саудовскую Аравию и Египет в тупик. В этой ситуации, продолжал секретарь, арабские лидеры обратятся к СССР, предлагающему вооружение по более низкой цене и не регламентирующему условия поставок[172].
Конкретным событием, убедившим руководство Египта в необходимости наращивания своего военного потенциала, стали военные столкновения с войсками Израиля на территории подконтрольного Египту Сектора Газа в сентябре 1955 г. В ходе боев египетские войска потерпели ряд поражений от хорошо укомплектованных французской и американской техникой войск Израиля[173].
В итоге в сентябре 1955 г. между правительствами Чехословакии и Египта подписан торговый договор о поставках хлопка из Египта. «Троянский конь» (именно так называли контракт в западной прессе того времени[174]) фактически выступал прикрытием действительных целей контракта.
Контракт о поставках оружия из стран социалистического лагеря нарушил монопольное право стран Запада на поставки вооружения в регион. Будучи следствием недальновидности Вашингтона в отношениях с некоторыми государствами региона и результатом конкретных шагов Насера, контракт еще более дестабилизировал ситуацию в регионе, открыв путь к его стремительной милитаризации.
Для США это стало серьезным ударом по их интересам в регионе. Фактически договор был первой реальной попыткой проникновения СССР в регион Ближнего Востока, и этим в Вашингтоне были весьма озабочены[175]. Примечательно, что «проникновение» произошло именно на юге Ближнего Востока, а не на севере, где США и Великобритания так тщательно прорабатывали план обороны. Более того, СССР продемонстрировал гибкий и прагматичный курс в отношении страны, официально являвшейся одним из столпов Движения неприсоединения[176]. Начало поставок оружия из Чехословакии объективно создало материальный базис для радикализации линии Насера в диалоге со странами Запада. Именно этого, судя по протокам заседаний ЦК КПСС в тот период, добивалось руководство СССР[177]. Правдивость этого вывода доказал и ход событий Суэцкого кризиса 1956 г.
В этих условиях курс Вашингтона по отношению к Каиру начинает постепенно ужесточаться. В октябре 1955 г. Дж. Ф. Даллес готовит доклад для закрытого слушания в Госдепартаменте, в котором излагает свое видение дальнейшей политики США на Ближнем Востоке. В докладе говорилось, что текущая ситуация в регионе требует создания сфер влияния Великобритании и США, дабы более эффективно пресекать попытки советского проникновения. В качестве мер по «усмирению» Египта госсекретарь предложил организовать экономическую блокаду Египта, перекрыв экспортно-импортные каналы с Англией и Суданом[178].
Одновременно с этим в Вашингтоне разрабатывался план конфронтации с Египтом, причем рассматривался сирийско-египетский пакт как направленный откровенно против Багдадского. Предвосхищая дальнейшее расширение сферы влияния Насера, в Госдепартаменте постановили, что усилия США должны быть направлены на удержание Иордании и Ливана в сфере влияния Запада[179].
Между тем внутренняя обстановка нестабильности в Иордании способствовала ее отпадению от западного лагеря. Царствовавший в тот период времени в Иордании король Хусейн высказал желание пересмотреть действовавший в тот период времени англо-иорданский договор 1948 г., срок действия которого истекал лишь в 1963 г.
Весна – лето 1955 г. прошли под знаком борьбы сирийско-египетского и западного блоков за влияние над Иорданией. Англия и Ирак, опираясь на династические связи династии Хашимитов и наличие английского элемента влияния в Иордании (Арабского легиона), считали возможное присоединение Иордании к Багдадскому пакту ценным приобретением.
У верхушки Иордании не было целостного мнения о месте своей страны в регионе. С одной стороны, король Хусейн не симпатизировал прокоммунистическим мотивам в политике Насера, а с другой – большой анклав из палестинских беженцев на территории Иордании не давал ему возможности для сближения со странами Багдадского пакта. Премьер-министр Тауфик аль-Худа стоял в оппозиции к присоединению Иордании к пакту, считая, что Ирак более опасен для независимости Иордании, чем Египет и Саудовская Аравия. Большую динамику процессу размежевания в регионе придало заключение в сентябре 1955 г. торгового контракта между Египтом и Чехословакией.
В этой ситуации Великобритания решает взять инициативу в свои руки. В Амман отправился начальник имперского генерального штаба генерал Джеральд Темплер, обладавший консультативными полномочиями.
13 декабря Темплеру было вручено контрпредложение иорданской правительственной комиссии. В тексте документа значилось, что Иордания вступит в пакт, но не возложит на себя никаких обязательств за пределами своих границ; субсидии Арабскому легиону должны выплачиваться в иорданскую казну вместо контролируемого Англией счета Арабского легиона в лондонском банке[180].
Саид аль-Муфти вышел из состава правительства, и на должность министра внутренних дел назначен Хаза аль-Манджали, которому была доверена реализация вступления Иордании в пакт на условиях, предложенных Темплером.
16 декабря в стране происходили массовые выступления против присоединения Иордании к пакту. Король Хусейн понимал, что вступление в пакт в тот момент было фактически невозможно. Король распустил парламент и объявил о проведении внеочередных выборов. 20 декабря Маджали ушел с поста министра. Король Хусейн назначил новое правительство во главе с Ибрагимом Хашимом.
Такая динамика событий наглядно показала драматическое положение режима Хусейна. Безусловно, генерал Глабб и Самир аль-Рифаи сыграли определяющую роль в дни правительственного кризиса. 5 января 1956 г. выборы были повторно отменены, а парламент вновь распущен. По стране прошли забастовки, которые на деле превращались в разгром английского и американского имущества на территории Аммана. Вооруженные соединения во главе с Глаббом расчистили улицы, применив силу. Но 8 января Рифаи сменил на посту премьер-министра Хашима и незамедлительно объявил, что Иордания не будет вступать в «новый пакт». 24 октября 1956 г. военное давление Израиля на Западном Берегу р. Иордан вынуждает Хусейна заключить военный пакт с Египтом и Сирией.
Вхождение Иордании в проегипетский лагерь окончательно зафиксировало существование двух противостоящих группировок государств на территории Ближнего Востока. Полагаю, что корректно рассматривать события Ближневосточного кризиса 1956–1958 гг. в региональном ракурсе через призму существования внутрирегиональных трений. Именно их наложение на генеральный конфликт биполярного мира превращало его в конфликт с широким участием сторон.
Гарантируя большую безопасность страны посредством закупки вооружений у стран Восточного блока в конце 1955 г., Насер решил обеспечить экономический подъем страны. Ключом к этому было давно запланированное строительство Асуанской гидроэлектростанции на Ниле. Стоимость проекта оценивалась в 1,3 млрд долл., и без внешней финансовой поддержки Египет был неспособен решить эту задачу.
На предварительном этапе Вашингтон выразил желание участвовать в финансировании строительства Асуанской плотины, выделяя наряду с Великобританией (14 млн долл.) и МБР (200 млн долл.) сумму в 56 млн долл. Однако затем последовал резкий отказ. Это решение американцы объяснили тем, что египетская экономика слишком слаба, чтобы осуществить такой проект. Реальные причины отказа в финансировании можно усматривать в том, что конгрессмены от южных штатов были резко против финансирования проекта, так как это невольно подорвало бы их позиции на мировом рынке хлопка[181]; другим фактором стало дипломатическое признание коммунистического Китая, о котором официальный Каир заявил 16 мая 1956 г.; третья причина – уверенность Вашингтона в том, что в случае одностороннего отказа Вашингтона СССР все равно не станет выступать в качестве кредитора проекта, что в итоге вынудит Насера вернуться к начальным условиям, однако тогда Вашингтон уже сможет навязать Каиру гораздо более жесткие условия, пользуясь его безвыходностью.
26 июля 1956 г. египетское правительство издало декрет о национализации Суэцкого канала. До национализации Суэцкий канал эксплуатировался Всеобщей компанией Суэцкого морского канала, 41 % акций которой принадлежал Великобритании, а 52 % – Франции. Формально Египет получал прибыль в размере 15 % от общего числа доходов. Согласно декрету от 26 июля были заморожены банковские счета, наложен арест на транспортные суда, работники компании автоматически переходили в подчинение египетскому правительству и продолжали исполнение своих обязанностей. В документе регламентировался также процесс выплаты компенсаций сторонам. Заметим, что в документе не говорилось ничего о том, что египетская сторона закрывает Порт Саид для свободного прохождения судов стран мира