демократ Л. Джонсон заявил на страницах влиятельного еженедельника «Time»: «Ситуация, когда заявления президента и реальность разнятся, а голоса сенаторов игнорируют, – более неприемлема»[484].
К концу декабря 1958 г. политическая ситуация в Ираке заметно накалилась. Как писали сотрудники ЦРУ, фактически «стороны подошли к точке невозврата»[485].
18 декабря Совет по национальной безопасности (СНБ) публикует аналитическую записку «О необходимости скорейших действий Соединенных Штатов в сложившейся политической обстановке в Ираке»[486]. Согласно данным этого документа к концу 1958 г. Ближний Восток превратился в арену борьбы США и СССР за «доминирование» над ОАР и Иракской республикой. Египетские и иракские руководители в свою очередь обладали амбициями и возможностями для того, чтобы стать политическими лидерами всего арабского Востока. В приложении к этому меморандуму говорилось, что незадолго до этого в Вашингтон из американских посольств в Каире и Багдаде поступили две телеграммы. Обе доносили до Центра практически аналогичные сигналы – генерал Касем был убежден, что за подготовкой волнений на севере Ирака стоял Насер. Руководство Египта в свою очередь считало, что революционный Ирак пытался использовать Сирию с целью подрыва единства ОАР. Более того, американские источники в Каире сообщали, что в сложившихся условиях США и Египет решают одну и ту же проблему – недопущение в регион советского влияния[487].
Ситуация складывалась неожиданная: желая пресечь любые попытки Касема усилить позиции Ирака в регионе, Г. А. Насер начал дипломатические заигрывания с Вашингтоном. 23 декабря на срочное совещание собирается СНБ. Располагая информацией о намерениях Насера «задавить любые коммунистические нотки революционного режима Касема», американская сторона предпринимает попытку смоделировать возможные сценарии развития событий вокруг Ирака. В новой ситуации в Вашингтоне всерьез рассматривали перспективы сотрудничества с режимом Насера, дабы «удержать Ирак от скатывания к коммунизму»[488]. Вместе с тем американские аналитики говорили и о ряде проблем. Во-первых, если выгоды от тактического сближения с Египтом выглядели очевидными, было неясно, как такой шаг повлияет на долгосрочные интересы США на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива. Во-вторых, американская сторона опасалась, что в случае оказания давления на режим Касема могут не только последовать репрессии в отношении проегипетских сил внутри Ирака, но и возможен окончательный переход Ирака в советский лагерь[489].
22 декабря в рамках подготовки материалов к очередной встрече СНБ помощник госсекретаря по вопросам Ближневосточного региона У. Роунтри готовит меморандум на имя заместителя госсекретаря Д. Диллона, в котором констатирует резкий рост коммунистических сил внутри Ирака. По мнению дипломата, «уровень угрозы для пронасеровских сил и других некоммунистических сил Ирака в текущий момент критический. В этих условиях, – подчеркивал он, – по-прежнему остается неясно, является ли Касем “игрушкой” в руках коммунистов или же действия генерала Касема – это пример прагматичного подхода в отношениях со сверхдержавами?»[490]
Роунтри не скрывал, что «американская сторона была объективно заинтересована в смене режима в Ираке» как минимум на более умеренного политика из лагеря Насера[491]. Важно также обратить внимание и на оценку Соединенными Штатами позиции египетского руководства. Американская сторона констатировала, что шаги Насера по сближению с США – это не что иное, как реакция на заметно испортившиеся отношения с СССР. «Официальный Каир, – говорил Роунтри, – не только пошел на заключение контрактов на поставки зерна и горючего из США, но даже египетские СМИ и средства пропаганды заметно усилили критику в адрес Москвы, стали говорить о коммунистической угрозе для арабского мира».
23 декабря в Белом доме при участии президента Д. Эйзенхауэра, вице-президента Р. Никсона, главы ЦРУ А. Даллеса, исполняющего обязанности госсекретаря США К. Гертера[492] прошло заседание СНБ, на котором американское руководство попыталось выработать свою стратегию в отношении решения «иракской проблемы». Речь шла не только о сильном влиянии на Касема иракских коммунистов и Москвы, что было, безусловно, важным фактором[493]. Американское руководство признавало необходимость тактического сближения с Насером. Однако наиболее благоприятным вариантом для долгосрочных интересов США в регионе оно считало необходимость не только решить иракскую проблему руками египтян, но «просто столкнуть Насера и Касема лбами»[494].
В сложившейся обстановке американскому руководству было чрезвычайно важно понять истинные намерения Москвы в отношении Ирака. Попытка поставить все точки над «i» была предпринята в середине января 1959 г., когда в Вашингтон с неофициальным визитом прибыла советская делегация во главе с членом Президиума секретариата ЦК КПСС А. И. Микояном.
Утром 16 января в стенах Госдепа состоялась закрытая встреча сторон, где наряду с общими проблемами советско-американских отношений был затронут вопрос о положении революционного Ирака в регионе[495]. Представлявший американскую сторону госсекретарь Дж. Ф. Даллес[496] выразил обеспокоенность Вашингтона по поводу действий СССР в регионе и революции в Ираке в июле 1958 г. в частности[497]. Даллес заявил: «Мы с беспокойством смотрим на то, что в некоторых местах Ближнего Востока, например в Ираке, устанавливает свой контроль национальный коммунизм. <…> Американское правительство, в свою очередь, хочет надеяться, что Советский Союз не хочет установить свой контроль над Ираком. Вообще положение на Среднем Востоке очень запутанное»[498].
Глава советской делегации А. И. Микоян заявил, что спецслужбы стран Багдадского пакта располагают достоверными сведениями о том, что никакого вмешательства советской стороны в события 14 июля 1958 г. в Ираке не было, и это исключительно воплощение воли иракского народа[499]. Как выразился Анастас Микоян: «Вы можете спросить свою разведку о том, сколько советских людей было в Ираке, когда там произошли известные события летом 1958 г. Там не было ни одного советского человека, и мы не знали, что могут произойти такие события». Впрочем, Микоян не скрывал, что Москва сделала серьезную ставку на новый иракский режим: «Мы со своей стороны рады, конечно, что в Ираке произошли эти события. Они подорвали Багдадский пакт. Речь идет не о том, что мы поддерживаем коммунистов в Ираке. Мы поддерживаем правительство Касема». Эти высказывания Микояна лишний раз показывали, что Москва взяла линию на прагматический подход в диалоге с арабскими странами. В конечном итоге стороны не нашли понимания. Однако сам факт открытого обсуждения проблем Ближнего Востока Микояном и Даллесом явно показывал значимость этого региона для обеих сверхдержав.
21 января 1959 г. иракское правительство публикует фамилии 15 иностранных граждан, занесенных в «черный список». Среди них семь были американскими, двое британскими и четверо итальянскими гражданами[500]. 25 января правительство Иракской Республики отзывает лицензию на работу англо-иракского культурного клуба.
Эти шаги Багдада вызвали незамедлительную реакцию британского правительства. 26 января в Багдаде проходит встреча генерала Касема и британского посла Х. Тревельяна, длившаяся два часа. Иракская сторона желания к достижению компромисса не продемонстрировала.
Новый виток кризисных явлений внутри Ирака не заставил долго ждать. 7 февраля 1959 г. шесть министров кабинета этой страны добровольно покинули свои посты, продемонстрировав тем самым настоящий демарш в отношении курса генерала Касема. Все они принадлежали к антикоммунистическому крылу иракских политиков[501].
Очевидно, что эта группа внутри кабинета Касема намеревалась спровоцировать острый правительственный кризис, нарушив паритет на политической сцене Ирака и, возможно, сместить правительство Касема. Расчет был простым: потеряв поддержку со стороны гражданских сил иракского общества, Касем станет легкой добычей для своих конкурентов как с правого, так и с левого фланга политического фронта Ирака[502]. Как ожидали американские аналитики, обновление кабинета Касема должно было вызвать крайне отрицательную реакцию со стороны ОАР[503].
В начале марта 1959 г. отношения между Ираком и ОАР действительно резко обострились. В публичном поле основной импульс критики исходил от официального Каира, обвинившего Ирак в распространении в регионе коммунизма и прямого советского влияния. Насер был готов пойти на «изменение иракской ситуации» даже в том случае, если это грозило ему еще большим ухудшением отношений с Москвой.
Это прекрасно понимали и на Смоленской площади. 24 марта 1959 г. советский посол в ОАР С. А. Виноградов направляет в МИД СССР строго секретную телеграмму, в которой подробно рассказывает о стремительном ухудшении отношений между Насером и Касемом. Как писал советский посол, «пресса ОАР продолжает пропагандистскую компанию против Ирака, об опасности коммунизма и по поводу вмешательства СССР во внутренние дела арабских стран»