[703], который принадлежит султанату Омана, в Шардже[704] и в Бахрейне. Право свободного пролета над территорией Маската и Омана – это ценность. У Великобритании в регионе также есть ряд дополнительных целей, достижение которых – это вопрос будущего. Например, нефтедобыча в Абу-Даби.
Не менее чем в 1958 г. для Великобритании важно было избежать прямого военного вторжения. «Угроза стабильности в Омане исходит от Саудовской Аравии, претензии которой подогреваются Ираком и ОАР. Правительство Великобритании должно быть готово, – говорил Ллойд, – заплатить “сверхстоимость” за Оман. Но эта игра стоит того»[705].
В заключение С. Ллойд сказал, что отказ от предложенной выше формы сотрудничества с султаном приведет к сбою в курсе, взятом в 1958 г. Но главное, это нарушит базовый принцип функционирования британской внешней политики на Ближнем Востоке сегодня, а именно – отказ от любых новых обязательств.
Схожие оценки дали и американские дипломаты. 17 сентября 1959 г. заместитель госсекретаря по вопросам Ближнего Востока и Южной Азии Джонс направил меморандум на имя госсекретаря К. Гертера, в котором рассказал о претензиях Лондона к американской стороне в связи с обострением ситуации на границе Саудовской Аравии и Омана. Так, согласно докладу Джонса, еще 1 апреля британский посол направил на имя госсекретаря письмо, в котором информировал американскую сторону о том, что в руках оманских повстанцев оказалось оружие, которое США поставляли в Саудовскую Аравию на условиях двустороннего соглашения. Посол США в Саудовской Аравии Хит был уполномочен провести переговоры с принцем Фейсалом. Беседа, состоявшаяся 17 мая, выявила несколько важных тенденций в действиях саудовской стороны. Фейсал сказал, что не имеет никакого понятия о возможной передаче этого оружия, однако высказал мнение, что правительство Саудовской Аравии было обязано подкрепить свои интересы в районе границы с Оманом[706]. После этой беседы по конфиденциальным каналам американская сторона заверила своих английских коллег в том, что «все возможные утечки американских вооружений находятся под строгим контролем принца Фейсала»[707].
Впрочем, такого рода заверения не могли полностью удовлетворить Лондон. В этом контексте становилось понятно, что, получая военную помощь от США, Саудиты не намеревались прекращать свою собственную игру на региональном уровне. В ответ Вашингтон активизирует свою политику в зоне малых княжеств Персидского залива.
22 октября 1959 г. директор Ближневосточного отдела Мэйер направил на имя исполнительного директора Бюро по вопросам Ближнего Востока и Южной Азии Вошбурна меморандум. Вашингтон открывал в Маскате консульство. Как говорил Мэйер: «внимание представительства будет направлено на Аравийский полуостров, и в первую очередь на Йемен, в котором в последнее время замечена наибольшая активность СССР и КНР». «С тактической точки зрения, – продолжал автор меморандума, – открытие консульства важно с точки зрения расположения Омана на пути следования нефтяных танкеров из Персидского залива, а также активной работы американских концернов в зоне нефтедобычи этого княжества»[708]. В документе говорилось, что США должны активизировать свою работу и в других важных точках этого сектора – Адене и Маскате.
Не менее важную роль в геополитических построениях Великобритании в регионе играло королевство Бахрейн – маленькое островное государство, расположенное на одноименном архипелаге в Персидском заливе в 16 км на восток от берегов Саудовской Аравии.
После окончания Второй мировой войны вступившему на престол в 1942 г. монарху шейху Салману бен Хаду аль-Халифу удалось ослабить обострившуюся в военные годы внутриполитическую напряженность. Было объявлено о стремлении правительства сделать Бахрейн «образцовым арабским государством». «Бахрейн Петролеум Компани» (БАПКО), принадлежавшая английскому капиталу, одобрительно отнеслась к этой политике, названной также «английским экспериментом», и даже согласилась увеличить концессионные отчисления за добываемую нефть с 1,05 до 2,1 долл. за 1 т. Увеличив капиталовложения в местную нефтяную промышленность, что значительно повысило доходность концессии, она приступила к сооружению ряда крупных объектов, в том числе нефтехранилища, нефтяного порта Ситра, 55-километрового нефтепровода Бахрейн – Дахран, городка нефтяников Авили.
Всколыхнул политическую жизнь Бахрейна Суэцкий кризис 1956 г. В стране объявлена всеобщая забастовка, разгрому подверглись помещения иностранных фирм, было объявлено чрезвычайное положение.
Таким образом, Суэцкий кризис в известной мере активизировал рост национализма и в зоне Персидского залива, в частности в Бахрейне. Англия смогла подавить всеобщее восстание только с помощью регулярных войск, прибывших на архипелаг 3 ноября 1956 г. В апреле 1957 г., чтобы разрядить обстановку, английское правительство вынуждено было отозвать политического советника Белграйва, который «руководил» Бахрейном на протяжении 30 лет[709].
Впрочем, эти меры все равно носили лишь локальный характер и уже не могли привести к смене генерального вектора во внешней политике Великобритании – «уходу к Востоку от Суэца» и общему снижению роли Англии в международных делах.
§ 3. Политика США и Великобритании в отношении Кувейтского кризиса 1961–1963 гг
Иракско-кувейтский территориальный спор является сложной исторической проблемой с несколькими конфликтными узлами. Возникнув в конце 19 века, в ходе острого англо-германского соперничества в зоне Персидского залива, княжество Кувейт вплоть до конца Первой мировой войны входило в состав так называемого британского озера в зоне Персидского залива. После окончания Первой мировой войны по условиям Лозаннского договора Турция окончательно отказывалась от всех прав в отношении арабских территорий, входивших ранее в состав Османской империи. Ирак формировал свою территорию из трех провинций – Мосул, Багдад и Басра; провинция Кувейти (Кувейт), которой Турция давала права на суверенитет, в состав Басры не входила. В дальнейшем в 1930–1940-х гг. иракская сторона не раз выступала с идеей «ближневосточного аншлюса», т. е. присоединения Кувейта к Ираку.
Как писал в октябре 1990 г. американский журналист М. Вайнс, именно в действиях британской администрации на территории протекторатов, бывших некогда провинций Османской империи, и в принципах их территориального дробления заложены многие проблемы внутрирегиональных споров. «В силу именно этих причин крупная региональная держава – Ирак – осталась без серьезного выхода к морю. Иракский порт Басра, находящийся в 80 милях от кувейтского залива и требующий постоянного дренажа, в Багдаде вряд ли рассматривают как адекватную замену морскому выходу в районе Кувейта»[710]. Генерал Касем, предпринимая попытку захватить Кувейт в 1961 г., хотел подчинить себе Шатт-Аль-Араб и важные со стратегической точки зрения острова – Бибиян и Варбах.
Настоящим «водоразделом» в истории иракско-кувейтского объединения стала Иракская революция 1958 г., в результате которой к власти в стране пришла группа офицеров-радикалов, провозгласивших гораздо более жесткий курс на объединение с Кувейтом.
На этом фоне княжество Кувейт к концу 1950-х гг. оставалось образцом «архаичного» монархического режима зоны Персидского залива. В январе 1950 г. во главе правящей кувейтской династии Ас-Сабах встает Абдалла III (1950–1965 гг.). Именно в годы его правления не только Лондон, но и сама кувейтская элита приходит к выводу о необходимости постепенной трансформации отношений с Великобританией.
С начала 1950-х гг. в рамках политики «к Востоку от Суэца» Лондон предоставляет Абдалле III гораздо большую политическую и административную свободу. По инициативе политического советника Ее Величества в Кувейте сэра Г. Белла (1955–1957 гг.) Лондон инициирует переговоры о создании выборного правительства и принятии Конституции Кувейта. В 1959 г. Кувейт становится членом ЮНЕСКО, а в мае 1960 г. выступает одним из создателей ОПЕК.
Курс на выход Кувейта из-под власти Лондона достиг высшей точки весной 1961 г., когда в недрах Даунинг-Стрит зарождается план дарования Кувейту полной независимости. 6 апреля на заседании кабинета обсуждался предварительный текст «Меморандума о характере отношений с Кувейтом». Главный докладчик по этому вопросу Лорд-хранитель печати Э. Хит говорил о необходимости «пересмотра отношений с Кувейтом»[711]. Эта оценка отражала общее настроение британского кабинета. Но «уход Великобритании из Кувейта, по мнению членов правительства, не должен был подорвать схему британской системы безопасности в Персидском заливе»[712]. Согласно документам «Стратегической перспективы на 1961 г.», кабинет Макмиллана «продолжал рассматривать зону Персидского залива одной из главных опорных точек военного присутствия британских сил за рубежом»[713].
13 апреля кабинет принимает Меморандум о характере будущих отношений с Кувейтом, который закрепил курс на выход страны из статуса протектората[714]. Фактически после этого заседания кабинета сама дата объявления независимости Кувейта стала техническим вопросом. Но британская сторона желала получить реальные гарантии того, что, став независимым, Кувейт не «выпадет» из британской сферы влияния.
В этих условиях 9 июня 1961 г. кабинет министров Великобритании вновь собирается для обсуждения темы Кувейта. Э. Хит, который опять выступил главным докладчиком по проблеме, заявил, что за три месяца англо-кувейтских переговоров британская сторона смогла выработать важную для себя позицию: «Великобритания сохраняет за собой право оказать Кувейту любого рода помощь для сохранения его территориальной целостности»