[715]. Вместе с тем Э. Хит замечал, что ключевой пункт будущей декларации о независимости Кувейта явно входит в противоречие с позицией арабских националистов[716]. По мнению Хита, Великобритания должна была срочно заручиться поддержкой своих шагов у крупных региональных игроков зоны Персидского залива, прежде всего у Саудовской Аравии и Ирана.
В итоге кабинет Макмиллана утвердил «план Хита» о независимости Кувейта в следующих параметрах: аннулирование англо-кувейтского договора от 23 января 1899 г.; сохранение сторонами духа взаимной поддержки и сотрудничества; сохранение механизмов переговоров и координирования внешнеполитической деятельности и, что самое главное, возможность оказания английским правительством прямой военной помощи Кувейту в случае возникновения угрозы его независимости и территориальной целостности[717].
В середине июня 1961 г. проект документа о независимости Кувейта был внесен на рассмотрение парламента. выступая 19 июня 1961 г. перед членами палаты общин, Э. Хит заявил, что «правительство объявляет о прекращении действия Англо-кувейтского договора 1899 г. и переходит к новой модели тесного сотрудничества при объявлении полной независимости Кувейта»[718].
В этот же день в Кувейте между политическим резидентом Великобритании в Кувейте В. Люсом и Абдаллой III произошел официальный обмен нотами, юридически закрепившими выход Кувейта из-под английского протектората[719]. Документ полностью отражал все 4 пункта «плана Хита». Таким образом, с 19 июня 1961 г. Кувейт de facto становился независимым государством.
Однако контекст зарождающегося Кувейтского кризиса сформировали другие события. В то же время в Багдаде произошла встреча, которая оказала влияние на весь дальнейший ход развития событий вокруг Кувейта. Именно 19 июня 1961 г. после четырехмесячных переговоров между правительством Ирака и руководством «Ирак Петролиум Компани» (IPC), при посредничестве дочерних структур IPC – «Басра Петролиум Компани» (BPC) и «Мосул Петролиум Компани» (MPC) – было, наконец, подписано соглашение о «Возобновлении работ IPC по добыче нефти на иракских месторождениях»[720]. В обмен на это право IPC выплачивала иракскому правительству дополнительные налоговые сборы и передавала в пользование неразрабатываемые месторождения, находящиеся в аренде IPC. «Касемовский Ирак становится все более и более неудобен в переговорах о нефти», – характеризовал сложившуюся ситуацию американский журнал US News and World Report[721].
Хотя возобновление работ по добыче нефти в руководстве английской компании расценивали как успех, новые условия сотрудничества, предложенные иракской стороной, не только снижали прибыли западных компаний, но и значительно ограничивали пространство для маневра в случае возникновения аналогичных споров в будущем.
Согласно условиям договора Иракское правительство получало право на проверку суммы и принципа формирования цены на добываемую нефть, пересмотр налогового дискаунта, предоставляемого IPC в Ираке, увеличение двадцатипроцентного пакета акций иракского правительства в IPC, а также право арбитража в случае возникновения спора о праве добычи на иракских месторождениях.
«Наступление» генерала Касема на позиции западных нефтяных компаний, начатое им вскоре после Июльской революции 1958 г., не только ставило под угрозу деятельность западных нефтяных компаний в Ираке, но и в перспективе, как подчеркивали аналитики ЦРУ, могло поменять саму геометрию работы западного нефтяного бизнеса в Персидском заливе[722].
В начале 1960-х гг. при цене за баррель нефти 1,67 долл. Кувейт занимал первое место в мире по проверенным запасам нефти – 8,5 млрд т, а уровень среднемесячной добычи в 1960 г. составил 6,812 т (81,8 млн т в год); для сравнения: Саудовская Аравия в 1960 г. – в месяц 5,172; в год – 69,8 млн т[723]. Концессии на эксплуатацию нефти в Кувейте принадлежали «Кувейт Ойл Компани», акции которой были поровну поделены между английской «Бритиш Петролеум» и американской «Гольф Ойл Корпорейшн». К началу 1960-х гг. уровень импорта кувейтской нефти в Великобритании составлял 40 %[724].
С ослаблением британского контроля над действиями династии Ас-Сабат официальный Кувейт начинает постепенно встраиваться в региональный политический контекст. 22 июня 1961 г. Кувейт заявляет о желании стать членом ЛАГ. Дата обсуждения вопроса о вхождении Кувейта в ЛАГ назначена на сентябрь 1961 г., и утверждение его членом этой организации стало формальностью. Как комментировала инициативу правительства Кувейта лондонская The Times, «выйдя из-под юрисдикции Лондона, отныне Кувейт волен сам определять курс своей внешней политики»[725]. В общерегиональном контексте шаг Кувейта означал желание подкрепить членство в экономическом клубе – ОПЕК – вхождением и в политический клуб арабских государств. Как подчеркивали эксперты ЦРУ, входя в общеарабскую организацию ЛАГ, Абдалла III желал «откупиться от сил радикального арабского национализма»[726]. Дальнейшие события показали, что опасения Кувейта были небезосновательны.
25 июня 1961 г. генерал Касем на пресс-конференции неожиданно заявил: «Кувейт является неотъемлемой частью территории Ирака». Касем не признавал англо-кувейтского договора от 19 июня 1961 г. и добавлял, что «в случае если силы мирового империализма посмеют воспрепятствовать исторической справедливости (присоединить Кувейт к Ираку. – А.У.), народ Ирака незамедлительно выступит против агрессии»[727]. В этот же день министерство иностранных дел Ирака приравняло выступление Касема к официальному заявлению. Это событие можно считать исходной точкой возникшего кризиса; фактически он перешел из фазы зарождения к фазе стремительной эскалации.
На следующий день Кувейт выступил с резким осуждением заявления Касема, подчеркнув, что в случае оказания на Кувейт какого-либо внешнего давления, он будет вынужден защищать свою независимость. Кувейтское правительство рассчитывало получить поддержку от всех дружественных стран арабского мира[728]. Действительно, в тот же день по дипломатическому каналу из Эр-Рияда в Кувейт доставлено письмо, выражающее безоговорочную поддержку правителю Абдалле III. Король Сауд заявлял, что «расценивает любую угрозу безопасности Кувейта как угрозу безопасности Саудовской Аравии»[729]. Свою поддержку Кувейту выражали ЛАГ и ОАР, назвавшие «действия Касема странными и непонятными». Официальный Тегеран, также поддержавший Кувейт, заявил о необходимости скорейшей локализации конфликта[730].
Отреагировали на начало кризиса и в Лондоне. Комментируя сложившуюся ситуацию, Э. Хит заявил, что рассматривает иракско-кувейтский конфликт как межгосударственный конфликт двух независимых государств Персидского залива.
По мере развития кувейтского кризиса и на фоне подчеркнуто спокойных заявлений официальных лиц Форин-Офиса британская пресса начала бить тревогу. В обзорной статье от 28 июня 1961 г. The Times писала: «Иракизация Кувейта будет иметь для Британии даже более пагубные последствия, чем имела в свое время национализация Суэцкого канала. Но последствия будут печальными не только для экономики Великобритании. Аннексия Кувейта Ираком развяжет руки Саудовской Аравии, претендующей не территории Катара, Дубая и ряда других княжеств»[731].
В этот же день, выступая перед членами палаты общин, Э. Хит заверил оппозицию, что «в случае если Лондон решит применить силу, кабинет проведет все необходимые консультации с США»[732]. Вечером того же дня глава Форин-офиса Д. Хьюм[733] обратился к госсекретарю Д. Раску «за поддержкой на тот случай, если Великобритания предпримет ряд упредительных шагов в зоне Персидского залива». В письме к госсекретарю Д. Хьюм сообщал и о том, «что в данный момент британская сторона не располагает достоверными данными о планах Касема», но подчеркивал, что «начинать действовать надо уже сейчас, так как атаки со стороны этого безумца (генерала Касема. – А.У.) исключать нельзя»[734]. Хотя Вашингтон не давал событиям Кувейтского кризиса официальной оценки, на уровне глав внешнеполитических ведомств американская сторона гарантировала Лондону «полную поддержку британских действий». Таким образом, на глобальном уровне Англия могла чувствовать себя относительно уверенно – поддержка лидера западного мира была обеспечена.
Защитить свой «тыл» Лондон желал и на региональном уровне. Участие Саудовской Аравии в операции по упреждению действий генерала Касема в этом контексте имело крайне важный аспект. В послании госсекретарю Раску британский министр иностранных дел Д. Хьюм писал: «Поскольку Кувейт еще не стал членом ООН, считаю необходимым начать операцию против Касема с выступления арабского государства»[735]. Д. Хьюм фактически просил Госдепартамент об оказании давления на Эр-Рияд для того, чтобы избежать недовольства со стороны лидеров арабского мира и обвинений Лондона в неоколониальных планах.