— Раньше вы заходили почти каждый день. Что мне ещё оставалось?
— Твоя правда. Рассказывай.
— Пока вас не было, дрались каждый день. Только здесь иногда назначают по две дуэли на дню. Сегодня в полночь, возле храма Крома, будет ещё одна. Десять минут тому, как назначили. Распоясались они совсем без вас…
— Кто зачинщик, записал?
— Господин в оранжевом дублете, ваше благородие. Не записал, извиняйте. Думал, некому записывать.
— Плохо, — стальным голосом резанул де Куберте, — В следующий раз чтоб всё писал. За еду спасибо. Жалование получишь через неделю.
— Как скажете, господин капитан, — сгорбленный трактирщик смущённо пялился на собственные ботинки.
— Чего ты сжался, как крыса в углу? Иди в зал и слушай, я должен знать, что происходит в городе. Ну, чего встал? Дорогу наружу я и без тебя найду. Иди, мне нужно подумать.
Люк ел и одновременно прикидывал, как будет использовать новые отряды. Какой сделать график, очерёдность выхода. И обязательно нужно было найти ещё доносчиков. Возможно, теперь дело пойдёт лучше. Три офицера вместо одного — это очень хорошо. С набором солдат проблем не возникало. Да, они не очень — то хотели связываться с благородными, но солдат есть солдат, а приказ есть приказ.
Другое дело — офицеры. Кто-то должен командовать, а офицеры почти всегда потворствовали дуэлям. «Священный обычай, — говорили они, — Дело чести», — и продолжали убивать друг друга по глупым поводам, а армия лишалась опытных командиров.
«Дуэльная лихорадка» — так называл это первый министр, иногда добавляя в шутку, что Люк — первый санитар, кто начал с ней бороться.
Занятый такими мыслями, он вышел на улицу, оседлал коня и поскакал в полк, но замедлил ход уже недалеко от части, когда заметил старого знакомого:
— Стой, сержант!
Люк не обознался. К нему повернулся постаревший, уже почти весь седой, но всё тот же сержант Род, хоть и без привычной брони и оружия. Они вместе частенько шастали на территорию врага, когда были помоложе. Печальный гарнизон и ещё пара передряг сделали их близкими людьми, насколько это возможно между простолюдином и графом. Когда-то Люк попросил у де Сарвуазье этого сметливого солдата и ни разу не пожалел.
С сержантом Родом был ещё один парень, довольно крепкий на вид. И с довольно наглой рожей.
Род поклонился:
— Капитан Люк де Куберте, господин, рад видеть вас в добром здравии, — он треснул спутника по плечу, — Поклонись графу, конюшня! Это знаменитый герой Печального гарнизона. К тому же, дядя нашего господина.
Верзила тоже согнулся в поклоне.
— Значит, пожаловал сюда вслед за господином? — Люк пустил лошадь шагом рядом с ними, — Ты же хотел на покой. Не боишься, что молодой граф угодит прямо в пекло какое-нибудь? Его позвали не на кабинетную работу.
— Боюсь, но есть должок перед ним…
— И много должен?
— Этот долг деньгами не оплатить. Слышал, мой господин будет под вашим началом?
— Пока да. Но министр хочет посмотреть, как он себя проявит и после решить, где он принесёт больше пользы.
— Господин, а наши ребята всё ещё с вами?
— Жак и Тиль. Небось, обрадуются, когда увидят тебя. Остальные ушли на покой… разными способами.
Они и сами не заметили, как добрались до ворот. А на плацу что-то происходило. Солдаты сбились в беспорядочную толпу. Поверх голов Люк увидел, что внутри дерутся двое — его ненаглядный племянник и кто-то из молодых офицеров.
«Вот оболтус, опять с кем-то сцепился. Хорошо хоть, в учебном поединке».
Капитан подогнал лошадь, быстро проскакал до толпы и принялся смотреть. Двое в кругу людей взмокли. Офицер сделал два быстрых выпада, а племянник отбил их и сместился с линии атаки.
«Хорош, действительно хорош», — подумал Люк.
Толпа гомонила. Он хотел узнать, чего это все собрались и глаз не могут отвести от обычной фехтовальной тренировки, но не стал перекрикивать шум, а вместо этого спешился и повернул за плечо одного из глазевших солдат:
— Что тут происходит? Почему весь полк глазеет, что, не видели, как фехтуют?
— Господин капитан, там молодой господин ловок дюже. Никто его одолеть не может, наши офицеры по очереди пробуют, всё никак. А он без отдыха бьётся. Почитай, час уже прошёл…
В этот момент младший Де Сарвуазье резко взвинтил темп, и его соперник получил лёгкий удар учебной эспадой по шее. Проигравший отсалютовал и ушёл в сторону, а его место занял другой офицер.
Люк повернулся к Роду:
— Младший Сарвуазье действительно так хорош? Или это наши олухи вчера налакались и забыли, как драться?
— Первый клинок долины, хоть и ни разу не сражался на настоящей дуэли.
— Каким же образом он стал первым?
— После вот таких учебных поединков, да пары местячковых турниров, никто не горит желанием драться с ним. Страх сильнее спеси.
— Ребята в дальней казарме. Помнишь ещё, где это? Иди, навести их и скажи, что на сегодня занятия окончены. Ночью в рейд.
Люк повернулся к толпе и заорал:
— Отставить тренировочный бой!
Бойцы остановились. Вся толпа глядела на капитана.
— А ну, разошлись все быстро! Хватит с вас на сегодня представления!
Харт шёл следом за Лисом мимо длинных домов, напоминающих конюшни. Но он видел, что внутри кровати для людей. Он знал по рассказам Рода и Жюльена, что это казармы, и солдаты живут в них, или спят на земле, если в походе.
«Тут даже девку пощупать негде… Всегда у всех на виду. Такая служба мне не нравится».
Они вошли в одну из таких казарм. Внутри два солдата в доспехах что-то объясняли другим.
— Капитан велел передать, что на сегодня хватит с вас, — громко сказал Род.
Один из «наставников» повернулся к нему и с большим удивлением глядел несколько секунд, потом спросил:
— Старый Лис, тебя что, выгнали прочь из дома? Какого лешего ты тут забыл?
Оба солдата чуть ни бегом бросились к Роду и стали жать ему руку, обнимать, хлопать по спине. Улыбки не сходили с их лиц. Остальные военные с интересом наблюдали за ними, кроме двух офицеров. Они явно были недовольны. Но в стороне стоял третий офицер. Он подошёл к Роду и негромко спросил:
— С Печального?
— Да, господин, — с улыбкой, не отпуская руки одного из друзей, ответил старый слуга.
— Пусть отдыхают, — махнул офицер двум другим, повернулся к остальной солдатне и скомандовал, — Разойдись!
Люди задвигались, а Харт всё смотрел, как радуются старые вояки.
Род кивнул в сторону того офицера:
— Не прилетит вам?
— Неееее, господин Леонардо всё понимает, из-за такой ерунды злиться не будет, — сказал тот из солдат, что был покрепче на вид.
— Это хорошо, Тиль, — ответил Род, — впрочем, капитан никогда не держал дураков подле себя. Кстати, сержанты, вот этот парнишка со мной, Хартом звать. К слову, тоже не робкого десятка.
— Жак, — протянул руку солдат, что пожиже.
Харт поздоровался с обоими. Судя по рукопожатию, Жак был гораздо сильнее, чем казался с виду.
— Пойдём, тут есть отличная корчма, — возгласил Тиль.
— Нужно сказать господину, — ответил Род, и все двинули к выходу.
— У тебя ведь была госпожа? Сбежал от неё? — усмехнулся долговязый Жак.
— Это её сын. Подрос, вот, вызвали на службу.
— А ты с чего с ним попёрся, старый? От этих молодых да ранних всегда одни проблемы. Все спесивы, хвастливы, желчь так и брызжет…
— Тиль, — резко оборвал его старик, — Про других чё хошь болтай, про моих не надо, понял?
— Чего так?
— Не надо и всё, а то могу и в рыло дать, усёк? — слуга вонзился взглядом в друга, — Ты не смотри на седину, рука у меня ещё крепкая, можешь, вон, Харта спросить.
— Да понял, понял… Мы тоже капитана в обиду не даём, если где какой кипиш. Так то капитан, средь господ редко кто ровня ему, сам знаешь. Уж не взыщи.
Их отпустили на два часа. Капитан велел не нажираться: ночью предстояло дело. Корчма стояла недалеко от полка, огромная, как казарма, с кучей деревянных столов, грязным земляным полом и суровым на вид хозяином. Харт никогда таких не видел. Всё убранство её: мебель, окна, стены — было простым, грязным и грубым. Конюху это понравилось — никакой благородный сюда носа не сунет.
Компания села за край стола, Тиль принёс четыре кружки пива и солдаты стали вспоминать былые времена.
Харт слушал, но всё чаще отвлекался на других людей. За соседним столом играли в кости, в дальнем углу корчмы завязалась драка — толпа встала в круг, а двое внутри дубасили друг друга. Никто и не думал их останавливать.
— Интересно, чего это они? — спросил Харт.
Ему ответил Жак:
— Небось, побились об заклад, кто кого. Обычное дело.
Конюх следил за дракой, вполуха слушая разговор солдат, пока сама собой в уши не влезла беседа их соседей:
— Откуда рубец на щеке?
— Мой вчера отоварил. Как увидел, что дублет его мокрый, так первым, что под руку попалось, и треснул. То бечёвка была. Не, ну ты подумай — пьян под утро приходит, а к утру ему любимый дублет подай стираным, глаженым, сухим чтоб. Да когда ж он высохнуть-то успеет? К другому бы давно ушёл, да откуда бы знать, что у другого лучше будет? Вот и терплю.
— Твоя правда. Я тоже не разгибаюсь. Нашему как приспичит чего: то ванна по три раза на дню, то ехать куда, то жрать неси. Ну, мы и бегаем цельный день. Благо, уехал он на три дни. Меня, вот, оставил в доме порядок наводить. Да только ничего я наводить не буду — убирай, не убирай — всё одно, влетит. Уж этот завсегда найдёт, к чему прицепиться. Дак лучше тут отдохну, раз всё одно огребать от хозяина.
— И то верно. Мой тоже пару дней тому что учудил…
Харт с интересом слушал, как эти двое обсуждают своих хозяев. В имении де Сарвуазье никто никогда про господ подобного не говорил. Он вспомнил, сильно ли гоняли его самого? Да уж, немало коней он вычистил за своё грошовое жалование. Но люди вокруг никогда не возмущались. И такие разговоры Харт услышал впервые. Ему стало интересно, о чём говорят другие, но в общем г