Замок был виден из любой части Шатли, причем холм, на котором он стоял, был такой правильной круглой формы, что некоторые историки утверждали: – холм был насыпан вручную.
Огонь сумел добраться до замка по высохшему папоротнику, окружавшему холм. Складывалось такое впечатление, что именно густые заросли папоротника поддерживали холм – стоило им сгореть, как весь замок и часть холма обрушились на Старый Мост, который не выдержал тяжелого удара, и река была запружена.
В результате образовался небольшой, но внушительного вида водопад, которого раньше здесь и в помине не было.
Затем вода бессильно ударяла в горы щебня, пытаясь преодолевать завал футов в десять высотой, но не справившись с этой непосильной задачей, стекала дюжиной ручейков по южному склону.
До этого момента я не сообразил, что мне нужно переходить реку здесь, либо это придется делать дважды – сначала новое русло, а потом старое.
Мне не слишком понравился вид рукавов, бегущих по южному склону – они были мелкими, но быстрыми. Мне будет очень трудно удержаться на ногах, если я попытаюсь переходить через них, а потом вода потащит дальше, а уж там раскроить себе голову об камень будет совсем несложно.
Не менее опасным будет переходить реку к западу от развалин замка, потому что берег там был очень крутым и скользким. А до заграждения жар, идущий от горящего города, был таким сильным, что смысла рисковать просто не было. Только с другой стороны от завала, там, где развалины замка обеспечивали некоторую защиту от огня, и где все, что могло гореть, уже давно выгорело, можно было рассчитывать на успешный переход через реку.
Поэтому, я начал пробираться по самому завалу.
После того, как мне удалось преодолеть первые десять ярдов, я понял, что не смогу вернуться обратно. Земля и камни выскальзывали у меня из-под ног – в результате продвинувшись вперед на три фута, я сползал назад на два.
Если бы я попытался вернуться назад, то у меня были бы хорошие шансы оказаться заживо похороненным под обломками.
В тот момент, когда я добрался до вершины завала, меня охватила паника: мне показалось, что сейчас я соскользну вниз, а потом меня завалит землей и камнями – а помощи было ждать неоткуда (если, конечно, меня к этому моменту, вообще, будет иметь смысл спасать).
Я решил рискнуть и побежал вниз, стараясь наступать на камни покрупнее. Мерцающий свет пожара все время менялся, и мне было очень трудно правильно оценивать расстояния. Длинные, косые тени скрывали впадины, дым ел глаза, а на другой стороне завала царила почти полная темнота – так что я даже не заметил гладкую поверхность воды.
Я перестарался.
В один момент я отчаянно пытался сохранить равновесие, чтобы не покатиться вниз по склону, а в следующий, я уже летел прямо в воду. И все это время земля и щебенка сыпалась у меня из-под ног в разные стороны.
Так, совершенно неожиданно, я оказался в воде.
Последовало нечто вроде взрыва, и я потерял ориентировку.
Когда я вынырнул из воды, оглушенный и обалдевший, то в первый момент ничего не мог понять.
Только спустя несколько секунд я сообразил что произошло. Я оказался в месте слияния ручейков, бегущих вниз по южному склону холма. К моему счастью вода здесь была совсем неглубокой.
Прошло довольно много времени, пока я не сообразил, что мне следует делать. Огромная гора обломков замка полностью защищала это место от жара, идущего от пожара, и загораживала большую часть света, так что мне было довольно трудно сориентироваться. А после долгого пребывания в безумной жаре, вода показалась мне просто ледяной.
В конце концов, я сообразил, что если буду пересекать поток слева направо, то выберусь на твердую землю. После этого мне останется перебраться через Сьют на том участке, где река еще не натолкнулась на завал.
С некоторым трудом я все-таки перешел через ручейки – и тут выяснилось, что мне никак не найти реку.
Казалось, я находился посреди болота, со всех сторон окруженного быстрыми ручейками. Только благодаря отблескам пожара мне удалось добраться до берега более или менее нормальной реки.
Я пошел вдоль берега.
У меня ужасно болела голова – видимо, я обо что-то сильно стукнулся, когда упал в воду – перед глазами все плыло, а сама мысль о том, что мне нужно переплывать реку приводила меня в ужас. Скорее всего меня затянет в водоворот. Сьют всегда была очень спокойной рекой, а этим жарким летом в особенности. Реки быстро теряют терпение, когда их заставляют менять русло, по которому они текли многие столетия.
Постепенно, медленно продолжая продвигаться вверх по течению, я обнаружил, что перестал дрожать. Ночь опять оказалась очень теплой.
В зареве пожара я уже должен был бы увидеть свой дом, но я ничего не мог рассмотреть впереди.
Это было очень странным. По сравнению с сиянием у меня за спиной, впереди была полнейшая темнота. Эти отблески пламени – жар, от которого уже почти высушил мою одежду – должны были, хоть немного, озарять мой дом.
Но впереди ничего не было.
Я принюхался, но совсем не потому, что почувствовал какой-то запах. Как раз наоборот. Меня удивило то, что все запахи неожиданно исчезли. Так человек неожиданно просыпается от наступившей тишины, и только спустя некоторое время понимает, что не слышит тиканья часов.
Голоса, долетевшие до меня с верховьев реки, дали мне нужную подсказку. Я оказался в районе, окруженным странной завесой, где не было никаких запахов, дым перестал есть глаза, а видимость существенно уменьшилась.
Я пошел дальше. Голоса стали звучать громче.
Тут я остановился.
До моего дома оставалось совсем немного. Дом по-прежнему оставался невидимым, но он не мог находиться более чем в ста ярдах от меня. Я прошел вдоль реки до самой рощицы – и там, совсем недалеко от меня, находился мост, которого там никогда не было. По нему шли люди, переходя с одной стороны на другую.
Уже не в первый раз за эту ночь, я начал действовать совершенно не подумав. Стараясь держаться берега, я стал незаметно подбираться поближе к мосту. Потом я бесшумно вошел в воду. Медленно, стараясь не шуметь, я спустился под мост.
Люди, которых я видел на мосту, оказались великанами в пластиковых балахонах и с горбами, а также испуганные, потрясенные обитатели моего несчастного города – беженцы Большого Пожара в Шатли.
Мост поражал воображение не меньше, чем люксон.
Это был пешеходный переход, не более одного фута шириной, снабженный с двух сторон перилами. У мостика не было никаких поперечных балок или других упрочнений, но дотронувшись до него, я сразу убедился в его надежности.
Вероятность того, что меня кто-нибудь заметит под мостом, была очень низкой. Дымовая завеса, или как там называлось то, чем великаны окружили весь этот район, заодно скрывала и меня. И эта завеса была совсем не похожа на дымку или туман. На расстоянии десяти ярдов все было прекрасно видно, в двадцати или тридцати ярдах – довольно смутно, а дальше – лишь темная пустота. Звук, также был сильно приглушен.
Все великаны были одеты в пластиковые балахоны и маленькие аккуратные сапоги. Под балахоном у них практически ничего не было, но все они казались сильно вспотевшими.
Темные очки, которые были необходимы, чтобы свободно перемещаться в центре пожара, сейчас просто висели на груди. Если бы они не снимали очки, оказавшись вне зоны пожара, то ничего не смогли разглядеть через них.
Остальные – люди, пришедшие из Шатли, были одеты в более простые пластиковые костюмы, состоящие из свободных штанов и накидок. Вместо горбов, которые были у всех великанов, у них были маленькие черные коробочки, прикрепленные на внутренней поверхности накидок.
Неожиданно я подумал о Джоте и о той роли, которую он играл во всем этом. Взяли они его с собой, или он лежал сейчас, накаченный транквилизаторами в одной из палаток их лагеря?
Миранды среди них я не заметил.
Смутные воспоминания о фантастических романах, в которых происходили путешествия во времени, вдруг зашевелились у меня в мозгу. Конечно, я никогда не относился к путешествиям по времени серьезно… это была одна из тех вещей, которые, по моим понятиям, никак не могли затронуть мою жизнь.
Одно из допущений, делавшихся в таких рассказах, вдруг стало иметь существенное значение. Нельзя просто украсть человека из прошлого – ведь тогда изменится будущее, прошлое и настоящее. Но человек, чья жизнь подошла к концу – в результате несчастного случая, например – может быть выдернут из своего времени, не оказывая существенного влияния на внешний мир.
Значит великаны сейчас занимались именно этим?
Мне захотелось услышать, что они при этом говорят, а это уже представляло определенную проблему. Сидя под мостом, я был слишком близко к бегущей воде, чтобы иметь возможность хоть что-нибудь слышать, а если мне вылезти на берег, великаны могут заметить меня.
Поэтому я отошел немного в сторону и переплыл реку, так что завеса совершенно скрывала меня от моста. Когда же я приблизился к противоположному берегу, то он, хоть и не был особенно высоким, скрыл меня от посторонних глаз.
Потом я прополз вдоль берега, пока не оказался под северным концом моста. Здесь берег продолжал скрывать меня, поэтому, не рискуя быть замеченным, я смог немного вылезти из воды.
И сразу услышал диалог.
– Ну, в противном случае вы бы уже были мертвы.
– Но что вы собираетесь с нами делать? Куда мы идем?
– Вы будете в безопасности.
– Это дом мистера Матерса. Где он?
– Он спит у себя в постели.
– Моя жена… что стало с моей женой? Я не видел ее с тех пор…
– С ней все будет в порядке.
– Я не хочу идти с вами. Мне нужно вернуться и…
Голоса великанов были немного приглушенными из-за их костюмов, но их все рано было гораздо легче различать, чем голоса испуганных и измученных беженцев. Я мог слышать, естественно, лишь обрывки разговоров – никто не останавливался на мосту надолго.