Тот достал узорчатый платок, развернул и, как величайшую ценность, а может опасную змею, осторожно принял на него коробочку.
- Все ступай! - приказал Адорн.
Гарост, стараясь дышать неглубоко (в зале было смрадно - воняло падалью), осторожно поинтересовался:
- Пока я доберусь до Дорната, клиричка... Я правильно понял, что это клиричка? Судя по ее ауре и мощи, которую она может зачерпнуть... - и, дождавшись кивка Лучезарного, продолжил. - Когда я доберусь до Дорната, она сможет уехать куда угодно.
Указующий Перст носком туфли отшвырнул лежащий на полу Знак Богини в сторону Светоносного.
- Вот тут два портала. Она Сама дала. Воспользуйся.
Гарост безропотно нагнулся и поднял амулет.
- Я все сделаю, - пообещал он и, еще раз низко поклонившись, вышел.
Едва за его спиной закрылась дверь, Гарост завязал платок с коробочкой узлом и понес, отстранив от себя как можно дальше. Добровольно брать голыми руками ЭТО он не согласился бы ни за что на свете. Ему никак не хотелось стать похожим на Первого Указующего Перста. Не хотелось покрыться странной зеленоватой кожей, больше смахивающей на чешую, заполучить руки и ноги, сгибающиеся в суставах во все стороны. Когти, клыки, выступающие над губой, переваливающуюся походку, как у хромой утки. Бр-р-р! Стать таким ужасом?! Ни за что!
Хотя Лучезарного подобное, похоже, не пугало. Ему даже нравилось, что он стал таким. А вот ему - Горосту - нет. Он не хотел быть таким уродцем, и служить такому уродцу тоже не хотел. Он еще посмотрит, стоит ли опускать содержимое коробочки на камень трех душ. И вообще стоит ли выполнять волю Призванного? Может лучше сделать все по-своему? Провести ритуал, как ему будет нужно. Устранить соперников... Вот эту клиричку обязательно. Вспомнив отпечаток ее мощи, он содрогнулся. Нет, таких противников нельзя оставлять в живых!
А потом получить власть в свои руки... Но это будет потом! А сейчас... Сейчас нужно сделать свое дело, притворяясь, что верен Адорну. А вот потом!...
Гарост отметил для себя, что Лучезарный не взял в руки Знак Богини, даже не дотронулся до него, предпочтя подтолкнуть его обутой ногой. А еще в зале сильно несло паленым и падалью. Светоносный еще не забыл, как пахнет уничтоженная нечисть. И хотя Гарост давно не был наемным клириком, он хорошо помнил, как противно воняет сожженный божественным огнем упырь или стрыга. Так вот, судя по запаху, ныне Лучезарный Адорн не намного отличался от нечисти. А нечисть надо уничтожать. Но позже, чуть-чуть позже. После того как та отыграет положенную ей партию.
Циркачи старались проводить в дороге как можно больше времени, выдерживая максимальную скорость, на какую были способны лошади, впряженные в повозки. Артисты стремились скорее оказаться в Глухих Землях. Мистрэ Лерой Миликар поторапливал всех, не давая задерживаться даже в глухих селеньях, встречавшихся на пути. Но оно и понятно! Он опасался, что городские стражники пустятся в погоню, и тогда уже арестом трех человек отделаться не удастся.
Только по счастливой случайности Грайда и Ланом не упрятали глубоко в подвалы, а заперли в городской ратуше вместе с обычными бандитами. А может быть и не случайно. Вероятнее всего братьев посадили в обычную камеру лишь потому, что кто-то из городской верхушки, несмотря на запрет под страхом смертной казни владеть кристаллами, захотел забрать их себе. Так и внимание не привлечется к этому делу, и в камере мало ли что случится. Вдруг заключенные подерутся, да еще с поножовщиной?..
За кристаллы Морского народа, которые были запрещены всеми государствами без исключения, могли отправить на пожизненную каторгу, если не на плаху. Камни могли самопроизвольно собирать и накапливать магическую силу. И потом пользоваться этой силой мог любой человек или 'нечеловек', не наделенный способностями жреца или клирика. Крестьянин или разбойник с большой дороги мог взять кристалл и, например, вызвать дождь, бурю, а может и чего похуже - главное чтобы силы в камне хватило. К тому же он был не одноразовый. Полежав какое-то время разряженный, он снова заряжался. И поэтому кристаллы Морского народа были запрещены не столько правительствами, сколько клириками и жрецами троих богов, а если капнуть еще глубже, то и самими Богами. Навряд ли они позволили бы, чтобы кто-нибудь бесконтрольно мог колдовать.
Вот и улепетывали артисты со всевозможной поспешностью. К тому же городские стражники нашли лишь малую часть кристаллов, а большая так и лежала по тайникам.
Всего за неделю удалось достичь границы Глухих Земель. Почему 'земли глухие' стало понятно еще вчера. Мало того, что никто здесь не селился, так еще и всякой живности не было слышно. Кругом стояла вязкая тишина, из-за которой казалось, что ты оглох. Даже скрип колес, всхрапывание лошадей, разговоры артистов застревали в воздухе, и не разносились дальше десятка шагов. Окружающий пейзаж действовал угнетающе. Заболоченные поля с пожухлой травой, перемежались с островками сухого камыша. Рощицы кривых деревьев на пригорках, чередовались с овражками со стоячей водой, подернутой зеленой ряской.
Старая дорога, насыпанная еще в незапамятные времена, местами понижалась и превращалась в непролазную грязь. И тогда нам приходилось останавливаться и общими усилиями чуть ли не на руках переносить повозки через топкие места. Иногда у обочины встречались заросли кустарника, переплетенные ветки которого больше походили на мотки колючей проволоки, нежели чем на растения.
Едва цирк пересек границу, я поменяла повозку силача, на фургон мистрэ Кальриена, и теперь вместе с ним наблюдала за округой. Элима и Эрик не огорчились, что я оставила их. После того как девушка проспалась, они пару дней не разговаривали, но постепенно все же начали налаживать отношения, а со вчерашнего дня и вовсе принялись 'активно мириться'. Так что теперь третий в повозке им был точно лишний.
Мы с мистрэ, сидя на облучке и по по-переменке задействовав свои силы, следили за дорогой и ее окрестностями. Час для ши практически истек, наступала моя очередь нести дозор. Мистрис Сиобан не принимала участия в нашем бдении. После первого же прикосновения с родной стихией ей стало плохо, и теперь она не опасалась ее применять. Так сказывалась порча земель Догонда. Да и я чувствовала себя не очень. Постоянно ощущалась напряженность, казалось, она была разлита в воздухе. К тому же постоянное использование заклятий начало выматывать. Но мы все равно старались быть начеку.
Вдруг Кальриен заметно встревожился. Вытащил амулет из прозрачного камня и оглядел сквозь него округу.
- Ничего не понимаю, - выдохнул он. - Кажется что... Впрочем посмотри сама. А то я толком не научился чувствовать силу ваших богов.
Я тут же распахнула канал и зачерпнула. По телу пробежала легкая дрожь удовольствия, а восприятие происходящего в окрестностях увеличилось в разы. Где-то на границе заклятия показались отблески знакомой силы, а потом их заволокла чернота. Поверх проскочили искры света Лемираен и вновь появились всполохи алого огня Отца Дружин... И вновь чернота, которая поглотила все. По мне прокатилась давно забытая горячая волна, словно в открытую печь заглянула. И тут же Кальриен вскочил и выкрикнул на родном языке:
- Тhul'ia! Ольна, там thul'ia ! Она прорвалась! Она прорвалась сюда!
Не отпуская силу и продолжая всматриваться в горизонт, я рявкнула на взволнованного ши.
- По человечески сказать можешь что там?!
- Бездна! Она прорвалась сюда! Когда-то она погубила мою прародину, а теперь добралась сюда!
- Какая бездна?! Что ты несешь?!
- Там Бездна, Погибель миров, Пожиратель душ!.. А это ее дыхание. Если мы поспешим убраться из этих мест немедленно, она может затянуть нас и поглотить без остатка. Без надежды обрести покой в Закатных Чертогах.
Услышав слова мистрэ, Сиобан поднялась со своей лежанки и, распахнув дверь, выглянула наружу.
- Кальриен, что случилось?
Выглядела она неважно, ее землисто-серая кожа приобрела нехорошую зелень, а губы синеву. Глаза запали.
- Бездна пытается прорваться, - коротко пояснил ши. Он уже немного успокоился и, теперь стоя со мной рядом, вглядывался в даль.
Тролль потрясенно охнула.
- Неужели темные времена возвращаются?
- Сиобан вам бы прилечь, - не отрываясь от наблюдения, оборвала ее я.
Было не до разглагольствований магов, меня больше занимало творившееся неподалеку. Судя по черноте и печному жару, лихо из Каменной горки обреталось в землях Догонда. Только здесь оно было в десяток раз сильнее. А еще кто-то там же зачерпывал силу Ярана Малеила и странно перекрученную энергию Лемираен. И отголоски ударов огня Отца были такие знакомые... Такие...
Выбросила вперед еще одно поисковое заклятье. И тут же стали видны как на ладони три фигуры: одна окутанная белым сиянием, другая алым племенем, а третья пульсирующей темнотой. Две мерцающие зеленым серебристые искры чуть теплились в стороне. Неужели?..
Вобрав в себя силы, так что воздух вокруг заискрился и затрещал, я послала туда сгусток чистой энергии Богини. Если это ОНИ, то ОН знает что сделать с ней, а если нет...
Ослепляющий росчерк развалил хмурое небо пополам, устремившись к полыхающему огненной аурой человеку. Жрец?!. Он лишь на мгновение замешкался, но уже в следующее подхватил белоснежный шар и, оплетя его алым, запустил в черноту, которая в момент разрослась и тут же съежилась, словно приспустивший воздух шарик.
Морвид! Но?!.. Мысль, что они меня бросили, лишь мелькнула и погасла.
Я уже слетела с облучка и, одновременно нашептывая молитву скорости и подмораживая под собой топкую землю, что есть силы, спешила к команде. Под моим весом тонкая корка люда проламывалась, но мне было достаточно, чтобы, не увязая, бежать дальше.
Окружающий пейзаж странным образом искажался: то, что выглядело, далеким приближалось рывками, а то, что находилось рядом в мгновение ока - оказалось на большом расстоянии. То ли болота, то ли черное лихо так искривляли пространство.