Местничество было удобно, в первую очередь князьям, из родовитых, особенно для перешедших на сторону Москвы. В свое время это сыграло положительную роль, перетянув потенциальных противников на нашу сторону. Надо признать, система была придумана гением интриг того времени. Ведь что выходило – земли объединялись без особых потрясений во властных верхах. Хотя были и пострадавшие, иные великие князья, остальным же и разница до и после была не видна. Только однажды машина поглощения соседей дала сбой, на Новгороде, так то не ее вина.
Сейчас же все это крайне мешало. Фактически при такой ситуации несколько родов узурпировало власть и все более или менее значимые должности в княжестве. И это была проблема, и не просто, а проблема с большой буквы. Новых лиц во власти стало мало. Те же, что были, не блистали талантами. Только великий князь мог кого-то возвысить напрямую, помимо местного счета, но такому всячески противились. Да какое там – со свету порой сживали претендентов, чтобы счет сохранить! Отмена существующего порядка многим грозила потерей должностей и власти. Вот и спорили и ругались, как будто ничего и не изменилось.
– Отче, мы тут с Александром подумали и просим твоего дозволения…
– Что опять удумал, Михайло?
Воротынский-старший хорошо знал сыновей. Александр, конечно, дураком не был, но талантами не блистал. Если чего и удумывал кто, так это старший, Михайло.
– Похоже, споры нескоро закончатся, дозволь взять легких воевод и пойти горной стороной зорить казанцев.
– Эк загнул, они тебе не яблоки в корзине. Без великокняжеского указа пошлют куда подальше и будут правы. Эх, если бы не князь Щенятев, давно бы уговорились!
– Так надоело уже сидение, некоторые самые оборзевшие потихоньку и по домам стали разбредаться. Так я и не про всех, в основном про тех, что под нами, вотчинников. А ежели кто еще захочет, так противиться не станем.
– Много ли воинов хочешь взять?
– Сколько выйдет, но, думаю, тысяч по двадцать сможем собрать Александру и мне.
– В своем ли ты уме? Столько воев от Поля хочешь увести!
– Да что им под Мокшаном делать-то, штаны только просиживать, тем более такое войско собрали! Да и не сразу надобно столько. Сначала Александру. Он пойдет к Вятке, а я опосля. Надобно еще пушек государевых дождаться.
– И чего вы там таким войском-то наделаете? Разобьют вас, как пить дать разобьют!
– Много чего. Уговоримся о дне, когда вместе к Казани подойдем, да пограбим там все, что можно, и по быстрому уйдем.
– Экий шустрый! Порешили они… А кто на юг пойдет, через Темников на Мокшан? Этим годом Мордву под руку Иванову подведем, да и ладно.
– Так войск же все равно хватит.
– Хватит-то хватит, только как его в узде держать? Пропади оно пропадом это сидение! Разбойный люд уже зорить окрестности начал, наместник жалуется. Казачки гулеванить стали от безделья. Даточное войско так вообще разор для округи. Ведь снабдить их города должны, а они, как водится, выпихнули неудачников и голытьбу, и кормитесь, как хотите. Разорение помещикам местным. А вы костяк увести хотите.
– Так для дела!
– Ладно… Ежели сговоритесь с кем, езжайте!
Он еще не знал, что тем самым не столько спихнул хоть немного головной боли на сторону, сколько другим ее наделал. Большинство исторических решений так на свет и появляется, а только потом придумываются красивые истории и оправдания.
Надоело сидеть уже многим, потому с количеством проблем не было. Наоборот, даже отбирать начали. Отряд Александра Воротынского составил почти 23 тысячи воинов. Сила хоть и невеликая, но это смотря с чем сравнивать. Если с нынешним русским войском, то так, ерунда, а вот если с казанским – так вполне серьезная сила. Отдельные их князья и мурзы сделать с ним ничего не смогут, а войско собирать время нужно, тем более русских в другом месте ждут. Доброхотов всегда полно находилось, подсказать казанцам, чегой-то русские опять задумали.
У Михайлы получилось даже больше, двадцать четыре тысячи с хвостиком, но он пока сидел. Великокняжеский наказ держал прочнее привязи, даже уже пожалел, что взялся его исполнять, но, как говорится, за язык его никто не тянул. Пушки же все не шли. Под такое дело и легкие воеводы, с которыми уговорился, роптать начали. Так прошла неделя. В конце концов споры закончились, и назначили выступление войска через три дня, прямо спозаранку. Ситуация для него стала складываться совсем неудачно. Не удивительно, отчего он захотел плюнуть на все и так ехать, но наконец они прибыли. Явились, не запылились. Да так, что хрен сотрешь!
На пушки смотреть сбежалось чуть не все войско. Причем не из-за них самих. А вот из-за чего и разгорелся весь сыр-бор, так то были лошади. Тянулись каждая четверкой отборных коней, из великокняжеской конюшни.
– Видать, непростые пушки-то! – рассуждали зеваки.
Но, как на грех, ничего особенного в них видно не было. Не походили они совсем на привычные из великого наряда. Были совсем без украшений, чем вызвали неодобрительный ропот. Вот на что в таком разе там смотреть-то?! Катились на своих колесах и еще на кой-то ляд прицеплены были к специальной тележке, названной зарядной, вместо того чтобы аккуратно быть уложенными в сани, как повелось испокон веков. Нет, конечно, были и те, что сами катались, так то не пушки, а пищали, не сильно-то ушедшие калибром и от ручных своих собратьев. Так тем столько лошадей за раз и не требовалось, ну и уж ни в коем разе таких!
Толком так никто ничего и не понял, и потому поползли слухи один нелепее другого. Михайло, видя такое дело, быстренько подсобрался и двинулся вдоль Волги. С ним было хотел еще поехать и Шиг-Алей, но большие воеводы его не отпустили.
О внезапности нападения говорить даже в теории не приходилось. Будь в Казани совсем дураки, которым совсем не интересно, чего это там в Московии делается, то все равно о таком медленном нападении узнали бы и собрали войско. Было только одно но: разброд в самом царстве. Казанский царь не доверял своим князьям, и более того, пытался их нейтрализовать, если говорить откровенно, попросту убивал. Популярности это ему, мягко говоря, не прибавляло. Потому со сбором войска были свои трудности, и пока сопротивления почти не возникало.
У семи нянек дите всегда без пригляду, так получалось и с войском. Одно спасало, размеры его самого. Бардак, порядку не было почти совсем. Некоторую организованность имели только поместные полки и великий наряд. Даточные войска же растекались по округе подобно саранче и подвергали ее разграблению. Периодически возникали стычки с местными. Одним словом, хуже татар были только свои. Не сказать, чтобы с этим совсем не боролись, но даточные войска в снабжении не учитывались и добывали прокорм как могли. А если учесть, что кого там только не было, то разбой процветал. Может, если бы выход так не затянулся, такого бы не было, но получилось как получилось.
На кой ляд потащили с собой великий наряд, ответить толком никто не мог. Ладно бы он был без великих пушек, но нет. Не было крепостей, намеченных для взятия в походе, где нужны были бы пушки, стреляющие ядрами весом от пятнадцати до восемнадцати пудов. Только он один вытянулся в караван, а ведь его еще охранять. В людях же это почти двадцать тысяч.
То, как тянулись великие пушки, тоже целая история. Станы, колеса и стволы везлись отдельно. Непосредственно перед использованием все это собиралось и устанавливалось на неподвижной позиции. На кой ляд к ним приделывались колеса, было не совсем понятно. Все равно на них эти пушки никуда не укатишь. Когда ставили на стены, правда, обходились без них.
В данном случае все это тащилось по раздельности, хорошо еще, что снег не сошел и везлось все на санях. Стан и колеса великих пушек доставить на место еще полбеды, основные трудности возникали при перемещении ствола. Масса-то несколько тонн. Столько усилий, ради совсем неясных целей. Все это снижало скорость передвижение армии до крайности.
Организованного сопротивления не было. Мелкие стычки не в счет. Поход выходил скучный. Сафа-Гирей все не появлялся со своим войском, на что так надеялись воеводы. Одному богу было известно, с чего они решили, будто он полезет на такую уйму народа. Разброд начал возрастать. В такой обстановке войско и подошло к Мокшану.
Укреплен он был откровенно слабо, но штурмовать его, после целого дня споров, решили по всем правилам. Несколько дней заготавливали бревна и хворост, затем начали осадные работы по всем канонам военной науки. Возвели линии туров и бревенчатых полисадов, под прикрытием которых установили пушки. Панику в городе это навело изрядную. Город готов был сдаться и так, попроси только! Но русские не просили.
Среди воевод начались брожения. Дураков ведь среди них особо не было. Поход превращался в откровенный фарс. В результате князь Василий Серебряный и поддержавший его воевода Львов, разругавшись с большими воеводами и собрав остатки тех, кто не ушел с Воротынскими, покинули лагерь и пошли делать то, зачем их сюда и посылали: грабить Казанское ханство. Войско похудело еще почти на сорок тысяч.
Не нужно думать, что управляли сим действом совсем уж дураки. Делалось это не просто так, а по задумке. Так хотели татар выманить, чтобы не гоняться за ними по степи, а с чувством, толком, расстановкой встретить их на укрепленных позициях. Во всяком случае, именно это стали бы говорить молодому государю. И никогда бы они не признались, что война сия им совсем нигде не стучалась. Одна проблема, Мокшан совсем не Казань, и никто особо не бросался его защищать со всем войском. Стрельнули-то всего пару раз, правда, из великих пушек, а из города уже прибежали в панике уговаривать, чтобы их наконец захватили.
Дальше же начались сложности. Окрестные князья упорно не хотели идти под руку великого князя. Даже чье-то творческое осмысление, что к присяге принимают только крещеных, не отпугивало знать так, как то, что служить в таком разе они будут обязаны, иначе землю отберут. Сопротивление стало возрастать, но так и не приобрело силу организованного.