Владелец ресторана чуть не прослезился – справедливые жалобы жильцов не давали покоя, да и кабинет в запахах, сам владелец, пропахший едой, не были хорошей рекламой.
Тем временем Мельников приступил к разговору, ради которого пришел:
– Дочь у меня замуж выходит. Вот решили у вас…
– Я все понял, – владелец всплеснул руками, – все сделаем.
– Дорого не потянем. Но мы можем принести некоторые продукты. Можно?
– Сами понимаете, не одобряется, но для вас я сделаю любые исключения. И с нас свадебный торт. Это подарок от заведения вашей дочери.
– Неудобно, – тут уже Мельников растерялся, – я не могу согласиться.
– Все нормально. Я действительно капиталист, я даже заинтересован в таком мероприятии. И сделать торт – тоже заинтересован. Это же реклама. У нас же пока обеды, ужины, небольшие вечеринки. А тут – свадьба. Только один вопрос, можно ли будет сделать фото? Так сказать, светская хроника…
– А у нас есть светская хроника? Не в газете ли «Правда»? – рассмеялся Петр Вениаминович.
– Нет, в «Московском комсомольце», например. Там теперь разное печатают. Да и в других изданиях…
– Думаю, что можно и сфотографироваться. Потом, когда все это с треском повалится, будет что вспомнить.
– Вы против этого брака? – вырвалось у владельца ресторана.
– Я против бардака, который только-только начинается и неизвестно чем закичится.
– А… Не знаю, но мне сейчас нравится. Я чувствую, что многое смогу сделать.
– Это хорошо. Но вы молоды. А это придает силы. Я старше вас, и меня перемены пугают. Но спишем мое ворчание на возраст.
– Будет вам, все обойдется! – засмеялся собеседник.
На следующий день на «большом совете» Мельников отчитался:
– С рестораном договорился. Алкоголь принесем свой.
Перовы беспокоились:
– Нам неудобно, что вы хлопочете. С нас – организация транспорта. И, да – свадебный торт нам дарит ресторан.
Тут уже забеспокоилась Тамара Леонидовна:
– Что значит «дарит»? Во‐первых, мы не знаем, вдруг они сэкономят и его есть будет нельзя. А во‐вторых, если не сэкономят, то тем более неудобно. Мы же не нищие, и детей не хотим в дурацкое положение ставить!
С ней согласилась Зинаида Васильевна, и разговор о свадебном угощении не прекращался, даже когда стрелки часов перевалили за полночь. Удивительно, что этих разных людей такое событие, как свадьба, сделало друзьями. Все чаще и чаще Перовы и Мельниковы собирались вместе и не только по поводу предстоящего торжества. За чаем и рюмкой коньяка из старых запасов они обсуждали «текущий момент».
А вот детей это совершенно не интересовало. Так случилось, что родители взяли на себя заботу все организовать, но ни Лиле, ни Стасу они ничего не сказали. Внешне это выглядело так, словно жениться собрались несмышленые малолетки, которые не имели возможности что-либо организовать. А потому и права голоса не имели. От Лили не могло укрыться то, что Перовы часто стали появляться в их доме, а Стас теперь подолгу беседовал с Мельниковым о нефти, месторождениях в Сибири, о перспективах частных промыслов, но ни разу никто с ними не заговорил о предстоящем свадебном мероприятии. Лиля и Стас знали, что они расписываются в ЗАГСе шестнадцатого февраля, что приглашены в этот день родные и очень близкие друзья. Стас пригласил школьного друга и близкого приятеля из группы, Лиля планировала пригласить Киру. Но что родные уже запланировали свадьбу в ресторане, свадебный кортеж и другие мероприятия, они понятия не имели. Как-то, встретившись после лекций, Лиля сказала Стасу:
– Меня тошнит от этих зефирных платьев! Никогда этого не понимала. А сейчас тем более считаю это невозможным.
– Почему? – рассеянно спросил Стас.
– У меня стипендия пятьдесят тысяч. На какие деньги мы будем покупать такую роскошь? На родительские? Нет, не хочу.
Перов, который слушал это все не очень внимательно, вдруг взял Лилю за руку.
– Я как раз хотел с тобой поговорить на эту тему.
Лиля глянула на Стаса, и у нее сжалось сердце. А еще она вспомнила слова Киры, что этот парень ей, Лиле, не подходит. «Он хочет отменить все!» – со страхом подумала Лиля. Вслух же она сказала:
– Я слушаю тебя.
– Знаешь, я хочу перевестись на заочное отделение. Это можно сейчас сделать без проблем.
– Зачем?! Зачем тебе это надо?! – изумилась Лиля, но в душе с облегчением вздохнула – бракосочетание не отменялось.
– Я хочу работать. Но я хочу работать по специальности и я хочу работать в Сибири. Сейчас там не хватает людей. И к нам приходили «вербовщики», люди, которые приглашают специалистов. Согласны брать студентов. Там обучение можно пройти.
– И ты собираешься уехать из Москвы?!
– Мы собираемся уехать из Москвы. Я думал так: расписываемся, подаю заявление на работу, там семьям дают жилье. И переезжаем.
– А как же мой университет?
– А ты тоже переведешься на заочное. Будем вместе сессию сдавать. На самолете летать. Что скажешь?
Лиля молчала. Она ничего не могла сказать. Она даже не представляла себе, что скажут родители, услышав подобную новость.
– Стас, ты хорошо все продумал? – спросила она. – Высшее образование необходимо. А я знаю, как бывает, когда люди переходят на вечернее или на заочное. В школе у меня такие были. Они так диплом и не получили. Тяжело учиться после работы и трудно себя заставить учиться самостоятельно.
– Конечно, тяжело так учиться, – совершенно спокойно отреагировал Стас. Было заметно, что он подготовился к подобному разговору и аргументы все продуманы.
– И не только это… не только учеба. Я бы не хотела уезжать из Москвы. Особенно сейчас. Мы студенты, мы молодые… Где, как не в Москве, жить? И тут движение, а туда, куда мы приедем, там будет все по-старому. В отдаленные края все перемены идут медленно. И вообще… – Лиля вдруг расстроилась совсем, – почему ты со мной не посоветовался? Почему ты завел об этом разговор, когда сам принял это решение? Мое мнение тоже что-то значит!
Стас озабоченно потер подбородок, он так делал в минуты растерянности.
– Но я же тебе все рассказал? И я еще ничего не предпринял, я же просто предложил.
– Ты меня не обманешь, – возразила Мельникова, – я тебя уже хорошо знаю. И мне обидно, что ты так поступаешь.
Стас Перов очень любил Лилю. А потому, кляня мысленно себя за неуклюжесть, отсутствие сообразительности, сгреб ее в охапку, поцеловал и произнес:
– Гвоздика ты моя! Клянусь, я ничего не делал. Мне это просто пришло в голову вчера вечером. Родители так хлопочут с торжествами, а я деньгами им не могу помочь. Понимаешь, моего заработка и стипендии не хватает. А меня они же сами учили быть независимым и тратить только столько, сколько можешь себе позволить.
Стас, сам того не подозревая, попал в точку. Во‐первых, и Лилю раздражали эти все приготовления, но сказать она стеснялась – родители радовались этой ранней свадьбе, как дети. А во‐вторых, нехватка денег тоже ее беспокоила. Теперь, когда она вот-вот станет замужней женщиной, попросить у мамы с папой денег на кино или одежду будет неловко. Впрочем, Лиля гнала эти мысли, ей хотелось насладиться статусом невесты. Так приятно знать, что кто-то сделал ей предложение, что готов изменить свои планы ради нее и, в конце концов, выбрал ее из множества других женщин.
– Стас, про деньги – это правильно. Но давай пока не пугать наших родителей всем этим. Давай подумаем, как бы это все сделать безболезненно. Их же тоже жалко. Волноваться будут.
Стас решимости не потерял, но с последним доводом согласился. Он видел, как готовится мама и отец к свадьбе, он видел, что их родительская любовь, сдерживаемая его возрастом, вдруг прорвалась наружу. И теперь Зинаида Васильевна, целуя его на ночь, приговаривала:
– Ладно, не хмурься, вот женишься, мать тебя уж не так часто своей любовью донимать будет!
И отец все чаще в шахматы предлагал сыграть, все больше рассказывал, как в молодости они начинали жить, и за этим тоже стояла отцовская тоска. Сын уходил во взрослую жизнь. «Эх, только время такое…» – вздыхал про себя Николай Николаевич.
С того самого разговора прошла неделя. Лиля была бы вполне счастлива, если бы не этот неожиданный поворот – желание Перова так круто все поменять. Она понимала, что разговор это не последний и что придется принимать какое-то решение. Как-то вечером, отложив в сторону учебники, Лиля появилась на кухне.
– Мама, мы со Стасом нашли квартиру. Недалеко от вас. Совсем недорого. Однушка. Мы все посчитали – сами справимся.
Тамара Леонидовна готовила ужин.
– Ты не спеши, надо все хорошо обдумать. Знаешь, у нас огромная квартира. Почти сто с лишним метров. Живем втроем. Я думаю, что, если вы со Стасом будете жить у нас, ничего страшного. А потом, через какое-то время… будет видно.
– Мам, спасибо, конечно, но лучше, чтобы мы были самостоятельными. Понимаешь…
– Я все понимаю. Хочется пожить одним. Думаешь, я не была молодой?! Хочется все делать, как считаешь нужным, а не оглядываться на чужие правила и привычки. Я тебя очень хорошо понимаю. Но… Ты только поступила в университет. А если будет ребенок? Я всегда тебе говорила, ребенок – это главное. Как и образование и работа.
– Я все знаю… – поморщилась Лиля.
– Дочка, пожалуйста, послушай меня. Нам с папой не хочется, чтобы вы уходили. Мы не такие старые, чтобы не понимать вас. И мы помочь вам можем. А еще… время такое.
– Послушай, – Лиля вдруг возмутилась, – сколько можно пенять на время. Нормальное, замечательное время. Вот Стас нашел работу, работает и зарабатывает. А в какое еще время такое возможно было?
Тамара Леонидовна обернулась:
– Лиля, он не работает. Он – подрабатывает. Его теперешняя работа не имеет отношения к его специальности. А вот представь, что эта подработка будет приносить много, очень много денег. Он что, уйдет из института и будет работать на эту контору, которая воду и какие-то товары развозит? Будет грузчиком-экспедитором с миллионным заработком. А потом его уволят. И что? Куда он пойдет? И к тебе это тоже относится. Поэтому лучше вам жить у нас, спокойно учиться, найти работу. А у уж потом…