– Пусть это будет не в самом центре, но можно же и за Садовым кольцом. Там полно прекрасного элитного жилья, – говорил он. Заболоцкая не спорила. Не хотела тратить силы. Она решила, что из этого родного ей места не уедет никогда. Поэтому Кира пыталась найти того, кто мог и проконсультировать, и помочь в конкретной ситуации. Однажды она поговорила с Мезенцевой.
– Знаешь, есть владелец. И Волховитов его знает. Но там такой несговорчивый человек. Из новых. Понимаешь меня?
– Понимаю, – ответила Кира и про себя продумала: «Все ясно, криминал».
– А Волховитов не хочет связываться. Возраст не тот. И влияния больше нет.
– Тоже понимаю, – сказала Кира. Она действительно видела, что муж Риммы Станиславовны несколько ушел от дел и больше занят чтением, прогулками, домом.
Кира задумалась. И уже через два дня позвонила Мельниковой Лиле.
В доме Мельниковых бушевали страсти. Лиля по-прежнему нигде не работала. Но завела собаку и теперь нянчилась с ней точно так же, как нянчился с Барбосом Григорьев. Когда Кира об этом узнала, она рассмеялась:
– Не представляешь, у нас точно такая же ситуация. Олег Борисович души не чает в нашей дворняге.
– Дворняге? – переспросила Лиля.
– Да, я в приюте собаку взяла, – ответила Заболоцкая.
– Неужели денег для Григорьева пожалела? Он столько для тебя сделал.
Заболоцкая растерялась – совершенно очевидно был резон ее поступка. Красивую породистую собаку возьмет каждый, а брошенную и беспородную может вообще никто не взять. Пожалеть собачью душу было так приятно.
– Знаешь, тут дело не в деньгах. Тут дело в сочувствии, в понимании необходимости такого поступка. Но, конечно, это личное дело каждого, – ответила Кира.
Лиля хмыкнула, а потом сказала:
– Заходи сегодня к нам? Просто поболтаем, чаю выпьем.
Кира для приличия выдержала паузу, а потом ответила:
– Спасибо, думаю, смогу зайти. Что купить? Тортик?
– Нет, я не ем быстрых углеводов, – фыркнула Мельникова.
– Ага, тогда посмотрю что-нибудь полезное, – рассмеялась Заболоцкая.
Если честно, встречаться с Лилей ей не очень хотелось. Но ей надо было увидиться со Стасом. «Вот кто мне даст совет. Более того, он поможет выйти на владельца дома. Стас – чиновник в таком ведомстве, у него и связи, и вес, и влияние. А еще много знакомств. Все хотят дружить с такими людьми, поэтому и просьбу выполнят, если что», – думала Кира, набирая корзину фруктов для Лили, которая «не ест быстрых углеводов».
В магазине Кира намеренно задержалась. Она понимала, что Стас придет с работы поздно, а ей обязательно надо было с ним поговорить. «Во всяком случае, я заброшу удочки, намекну, а там посмотрим. Может, он и поможет!» – думала она. Нагрузив тележку, она выстояла очередь к кассе, и, выйдя из магазина, пошла к дому Мельниковых пешком. Кира шла, и, как всегда бывало в таких случаях, вспоминала прошлое – ужины в гостеприимной квартире, разговоры с Тамарой Леонидовной, солидного отца Лили. Наконец, она подошла к дому. Консьержка ее узнала, поздоровалась. Впрочем, прежних строгостей в этом доме уже не было. Кира поднялась на нужный этаж и позвонила. Лиля, к удивлению Заболоцкой, на этот раз выглядела прекрасно. Ухоженная, подтянутая, одета строго, даже не по-домашнему.
– Ух, какая ты красавица! – искренне воскликнула Кира.
– Да, вот только вернулась из поездки.
– Куда ездила? – с любопытством спросила Кира.
– Куда только не ездила! – рассмеялась Лиля. – Всю Европу, считай, объездила. Почти месяц.
– Вот это да! Здорово. Наверное, и в Париже была?
– Была. Красивый город. Но…
– Что «но»?
– Не наш. Понимаешь, там надо жить. А то только привыкнешь, а уже уезжать надо!
– Да. – Кира, вдруг задумалась. Она вдруг поняла, что за всеми своими хлопотами так никуда и не съездила.
– Знаешь, ты молодец! – серьезно сказала Заболоцкая. – Правильно. Мир надо смотреть. Учиться надо тому, как живут другие. И для души это полезно, и для здоровья. А я вот совершенно закрутилась. Только и радости, что собаку завели. Такой прекрасный пес. И мы так счастливы, что его приютили.
– У меня мой что-то приболел. Сожрал игрушку, потом еще покрывало пожевал, – пожаловалась Лиля.
– А наш ничего не грызет, не жует, не ворует. Только один раз корм из пакета ночью слопал. Но это он с голодухи. Думал, больше не накормят.
– Бедный, – вдруг улыбнулась Лиля. С ее лица исчезла высокомерная гримаса, с которой она встретила Киру.
– Да, бедненький, – согласилась Кира и добавила: – Лиля, смотри, я хотела сделать тебе приятное. Купила всего понемногу. И все полезное.
Она подала Мельниковой корзину с фруктами.
– Ой, да я так, просто, – сказала Лиля. И тут Кира бросилась ей на шею.
– Подруга, что же мы с тобой все время цапаемся. Соревнуемся, что ли?! Зачем?! Столько же лет вместе!
– Я, как ты выражаешься, не цапаюсь, – начала было Мельникова, но тут же смягчилась. Заболоцкая ее не выпускала из объятий.
– Понимаешь, ты такая стала деловая, такая занятая, такая неуловимая, – Мельникова заговорила торопливо, – что мне казалось, я уже не нужна тебе. Раньше ты и воспитывала меня, и учила, и ругала. А теперь… Даже не звонишь, не заходишь. А живем по-прежнему рядом. Стали чужими.
Заболоцкой вдруг стало стыдно.
– Но, понимаешь, я работаю. Все время работаю. Мне надо родителей обеспечить. Они старые. Они ничего не скопили. Сбережений нет. А если заболеют? И сама я тоже не хочу дрожать всю жизнь – хватит мне на хлеб или занимать до получки. Сейчас же времена совсем другие. Если и займут денег, то под проценты, – Кира усмехнулась, – я рассчитываю только на себя.
– Ты всегда была самостоятельной. Ты знала, к чему надо стремиться. Но мы же все равно дружили?
– Знаю. И, если моя вина есть, прости. Потом… Потом, Лиля, ты – замужем. Вон у тебя какой Перов твой. Деловой, умный, вообще, он далеко пойдет! А у меня ведь никого…
– А Олег Борисович? Кира, ты несправедлива к нему.
– Да, точно. Я иногда забываю, что он для меня сделал. Много сделал для меня. Но я как-то не привыкла рассчитывать на него. Хотя… вру… Конечно, привыкла. Ох, Лилька, я даже не знаю, как сказать.
И то ли от того, что с Заболоцкой вдруг слетела вся самоуверенность и успешность, то ли от того, что она так откровенно все сказала, Лиля смягчилась. Она вдруг стала прежней, близкой, доброй.
– Понимаешь, – тем временем продолжала Кира, – иногда мне кажется, что родителей я своих обидела несговорчивостью. Тем, что осталась в старом доме. Тем, что так поздно пошла учиться. Они же гордились мной.
– А ты все же диплом получила?
– Весной получаю. Учусь хорошо. Мама довольна. Отец со мной суров, сама знаешь.
– Да, – кивнула Лиля.
– А я мечусь. Денег стараюсь заработать. Так, чтобы не бояться ничего. Чтобы родители ни в чем не нуждались. Ох, я уже об этом говорила. И еще одно дело затеяла. Самой страшно, куда оно вывезет меня. Григорьев даже не подозревает. А я… Я, понимаешь, все хочу успеть, пока молодая. Я повидала этих старых теток, которые растерялись в наши дни.
– И нестарых тоже, – грустно усмехнулась Лиля. Она имела в виду себя.
– Ах, ты же глупости говоришь. И думаешь про себя плохо. В тебе столько всего… Бояться не надо. Начинай с чего угодно. Только начинай, – говорила Кира, – а еще, понимаешь, Григорьев мне предложение сделал. Уже второй или третий раз. Я сама уже не помню…
– А ты?
– Я опять отказалась. На Новый год собаку ему подарила. И в доме стало так хорошо, уютно. Так теперь возвращаться стало приятно, обсуждать все собачьи проблемы.
– Может, нам с тобой детей надо завести? – улыбнулась Мельникова. – Может, наши мужики этого хотят?
Кира внимательно посмотрела на подругу.
– Знаешь, как появилась собака, так Григорьев ни разу мне не напомнил о своем предложении. Как будто бы забыл начисто. А то дня не проходило, чтобы не заговорил об этом.
Лиля посмотрела на Киру:
– Ты это серьезно сейчас?
– Серьезно, – неуверенно сказала Заболоцкая.
– А ты дурочка у нас, оказывается, – рассмеялась Мельникова, – он просто занят сейчас. Это же разные вещи. И он это понимает. Любит тебя. Просто внимание временно переключилось.
– Ага, я сама к этому стремилась. Специально собаку купила. А теперь…
– А теперь?
– А теперь думаю, надо было сразу соглашаться..
– Так в чем дело, подойди и сама заговори об этом.
– Не могу, – вздохнула Кира, – да еще тут надо дела кое-какие сделать.
Мельникова рассмеялась:
– Ты неисправима!
Она принесла чай, и подруги, усевшись вокруг стола, как в старые добрые времена, принялись сплетничать обо всем на свете. И никто из них не услышал, как повернулся ключ в замке и пришел Стас Перов.
Перов еще из прихожей услышал голоса. Он замер, прислушался. И с облегчением вздохнул. «Гости. Ну и хорошо. Иначе Лиля опять бы цеплялась и капризничала. Как же надоели эти мелкие скандалы. И чего не живется?! Все есть в этом доме. Спокойствия в нем нет!» – думал он, безуспешно разыскивая свои домашние тапочки. Пошарив под тумбочкой, он плюнул. Это история повторялась изо дня в день – любимая собачка Лили имела обыкновение прятать тапочки Перова.
Когда Стас вошел в комнату он увидел раскрасневшихся подруг, они с ногами сидели на диване и рассматривали альбом с фотографиями.
– О! У нас гости! – воскликнул он. – Кира, наконец-то ты к нам зашла!
– Она такая деловая, что даже позвонить не может! – сказала Лиля. Стас обратил внимание, что жена в прекрасном настроении.
– Можно к вам присоединиться? Не помешаю?
Кира осторожно промолчала, предоставляя Лиле возможность ответить. Она не хотела нарушить ту атмосферу, которая сейчас царила в доме Мельниковых.
– Да, садись, я тебе суп разогрею. Может, и Кира поест.
– Суп? – Заболоцкая подняла голову. – Суп я поем. Лилька, а случайно не тот знаменитый яичный суп?
– Он самый, – улыбнулась Мельникова, – мамин яичный суп.