Мы теперь должны возвращаться к тому, что когда-то уже было. Получается так. Нужен корабль, который можно задействовать не только на околоземных орбитах, но и при полете на Луну, к Марсу. Но без решения на уровне государства ничего не будет. Вообще если говорить о перспективах, то мое мнение следующее: нам надо идти по пути создания космических объектов, независимо от орбитального комплекса. Типа «Хаббла», который как предприятие выведен на орбиту.
Объясню. Для того, чтобы получать медикаменты, кристаллы, металлы совершенно новых качеств, нужна постоянная невесомость и идеальные условия. А что на орбитальной станции? Там шесть человек находятся, постоянно вибрация. Где-то часа три получается чистого времени на невесомость. Этого недостаточно.
МКС можно использовать как гостиницу. А рядом, на расстоянии перелета – у нас разработаны космические мотоциклы – расположить такие производства. И к ним только летать, забирать продукцию или, если что-тосломалось, отремонтировать. В настоящее время об этом надо думать.
А что же Луна? Про Луну мы знаем все, или почти все. Если лететь туда, то сразу надо создавать какие-то помещения, удобные для жизни человека. Я в 1965 году был научным руководителем на фирме Владимира Павловича Бармина по разработке советской лунной базы – знаменитого «барминграда». Пятьдесят лет прошло, а мы ничего не сделали в этом плане. Ничего!
Глава шестаяСергей Павлович Королев
Хотелось бы еще сказать о нашем «Главном». Отдельно сказать. Ведь Сергей Павлович Королев – это идея, напор, умение добиваться своего. Но в то же время любовь и преданность. Я прочел про него все, что смог найти. Меня поразило, каким он мог быть жестким и как отдавался делу.
Я, например, сейчас пришел к убеждению, что у нас в стране было три явления. Это Циолковский, это Гагарин и это Королев, несмотря на страшные усилия государства уничтожить его как личность. Но он не только выжил, он возвеличил это же государство.
И, кстати, не случайно он на Гагарина обратил внимание. Королев пришел на встречу с отрядом, и он уже что-то слышал о Юре, и он стал его внимательно слушать. А потом он откровенно признается на техруководстве – вчера я встречался с нашими орёликами, до чего же хорошие ребята, молодые, крепкие, летают на последней технике во всех условиях, отлично учатся. Но один парень ну так понравился – открытое лицо, смелый взгляд, четкое изложение мыслей. И это определило судьбу Гагарина.
А мы долгое время только слышали – «Главный». А кто такой? Никто не знал. Это было, как что-то запретное.
Когда мы его увидели, он произвел впечатление. А потом, когда я уже в этой системе стал работать, я был просто удивлен его несгибаемой волей, логикой и работоспособностью. Только один такой был человек, очень большого авторитета, заслуженного авторитета. Вместе с ним работали академики нашей страны, большие академики. Александр Юльевич Ишлинский, Михаил Сергеевич Рязанский, Владимир Павлович Бармин… Министр авиационной промышленности Петр Васильевич Дементьев в эту группу входил. А это все были люди из разных министерств и ведомств. Они юридически не подчинялись ему. А кода послушаешь любое техруководство, которое он проводил, складывается впечатление, что он там начальник.
Понятно, что Сергей Павлович – главный организатор производства ракетно-космической техники и ракетного оружия в СССР, основоположник практической космонавтики. А, кстати, 12 апреля (день космонавтики) получился случайно. К этому дню шли долго, но его никто не назначал. Просто так получилось – по готовности техники. Проводили различные испытания. Было сделано для этого семь пусков ракеты, и они показали очень хорошие результаты. С собаками были старты. Белка и Стрелка, Пчёлка и Мушка, Жулька и Жемчужина, Чернушка и Звездочка… Почему Чернушка? Значит, готовили собак, как и человека, и на вестибулярную устойчивость, и на перегрузку. Прилетели на космодром, и одна собака сбежала. Просто удрала. Ее так и не поймали. Но нашли где-то похожую. Отмыли. Что делать? Будем пускать? Королев, по идее, принимал решение. Поставили датчики, все, как положено. А никто ее не учил, дворняга сама все поняла. А Звездочка уже была выведенная в виварии, подготовленная. С ними, кстати, летал манекен, прозванный «Иваном Ивановичем». После посадки стали вытаскивать Чернушку, она выскочила и убежала. Это было в пустыне, и целый батальон ее ловил. Поймали, и все у нее оказалось нормально.
У Чернушки и Звездочки все было в марте 1961 года, а следующий уже полетел Юрий Гагарин. И 12 апреля он полетел по комплексу всего подготовленного, так что ни к какому празднику это не было. Просто обычная рабочая дата.
За два дня до смерти «Главный» пригласил Гагарина и меня. Это был его последний день рождения. Мне позвонил Юра, сказал, что Сергей Павлович приглашает в гости. Интересно, что к Юре он обращался по имени-отчеству, а меня звал просто Алешей. На дне рождения были друзья Королева, академики. Когда все разошлись, он попросил нас с Юрой остаться.
Это удивительно, ведь генеральный конструктор редко кого к себе подпускал. Когда гости разошлись, мы остались одни. Поставили бутылку коньяка, закуску и проговорили до четырех утра. Сергей Павлович неожиданно разоткровенничался, рассказал нам с Юрой о своей жизни, об аресте (его арестовали в 1938 году по обвинению во вредительстве), пытках, о ссылке в Магадан, где чуть не умер. Будто чувствовал потребность выговориться. Через два дня его не стало.
Мы тогда только слушали. Он сказал, что знает, кто на него донес. Двоих из них, Лангемака и Клейменова, расстреляли, третий – остался в живых. Королев рассказал, как у него выбивали показания. Сергея Павловича сломали чудовищным заявлением следователя: «У вас молодая красивая жена, а мы ведь можем ошибиться одной буквой, вместо “Королева” получится “Королев” – и пошлем ее к зэкам на недельку. У вас дочка четырехлетняя? А у нас отличные детдома. Отдадим, и знать не будете, где она».
Я сам много об этом думал, ставил себя на его место. Я бы, наверное, подписал любой документ.
Новогодний вечер 27 декабря 1965 года Сергей Павлович провел среди своих сотрудников в заводской столовой. Он много танцевал, поднимал бокалы с шампанским, к нему все походили за автографами. И я подошел:
– Сергей Павлович, никогда ни у кого не брал автографы, а к вам обращаюсь…
Я дал ему свою фотографию, с собой была, и он с обратной стороны написал такие слова: «Дорогому Алеше. Пусть светлый Млечный Путь не будет тебе пределом, а солнечный ветер не проходит мимо. Королев».
Удивительный он был человек!
Он никогда не был озлоблен… Он никогда не жаловался, никого не проклинал, не ругал. У него на это не было времени. Он понимал, что озлобленность вызывает не творческий порыв, а угнетение.
Стране нужна была ракета, и он ее сделал. «Семерку». Так называли двухступенчатую межконтинентальную баллистическую ракету Р-7. В 1945 году группа офицеров-специалистов была высажена на острове Узедом у рыбацкой деревеньки Пенемюнде – это центр, где немцами были созданы ракеты «Фау-1» и «Фау-2». Туда поехал и Сергей Павлович Королев. Но Вернера фон Брауна там уже не было, кофе еще был теплый, значит минут за десять до этого приехали американцы, взяли Брауна с женой и увезли. Более того, они вывезли все документации с этих шахт и вывезли целые комплексы ракет, а нам достались там крохи. И один ведущий специалист к нам попал. Сергей Павлович начал делать ракету, опираясь на «Фау-1», немецкую ракету. Сделали мы ракеты Р1 и Р2, но это были просто опытные экземпляры, они на небольшую высоту летали. Сергей Павлович понял, что это не годится. И он пошел по совершенно новой, собственной схеме, создав другую ракету. Ее называли «Восток», но на самом деле она называлась «Семерка».
И это был подвиг Сергея Павловича Королева. Он пошел на обман. На святой обман. Он воспользовался средствами, которые шли на Министерство обороны, и он создал эту ракету, которую, конечно, ни в коем случае нельзя рассматривать, как боевую ракету. Но Сергей Павлович понимал, что стране надо защищаться, и тогда он выделил одного из своих талантливых учеников Михаила Кузьмича Янгеля, и тот стал главным конструктором КБ «Южное» в Днепропетровске. Вот там Янгель занимался созданием ракет СС20 («Сатана»), которые стали боевой ракетой, оберегающей нашу страну. Вот их уже было десятки, они были рассредоточены по всей стране.
Глава седьмаяГибель Владимира Комарова
Не могу не сказать несколько слов о Владимире Михайловиче Комарове, человеке с трагической судьбой.
Володя родился в Москве, такой был чистый москвич. Как говорится, московский мещанин – такое сословие было родителей того времени. После десятилетки он поступил в летное училище, истребительное летное училище. После выпуска, летая в воинской части, готовился и поступил в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Это вообще редкое явление, из полков уходили в основном учиться на командиров в Монино. А он думал об инженерно-испытательной работе, о конструкторской работе, и пошел туда, где это дело готовилось.
К нам он уже пришел с академическим образованием. У него было двое детей, выглядел он достаточно серьезным, вдумчивым таким человеком, с определенной хитринкой для москвича. Коренные москвичи – они народ особый, который уже больше просчитывал, чем мы, выбирая какой-то путь. Ясно, он завоевал уважение среди ребят, особенно среди командования, как человек уже состоявшийся. И когда встал вопрос об испытании первого космического корабля «Союз», и начали рассматривать кандидатов, Юра Гагарин как руководитель отряда при мне сказал, указав на Комарова:
– Вот космонавт – первый класс.
И ему было доверено испытание первого корабля «Союз». В сентябре 1965 года он был включен в группу подготовки к полету по программе «Союз», а в августе 1966 года было принято решение, что Владимир Комаров будет пилотировать «Союз-1».