Ведь чем отличается советский стиль воровства от реформаторского? При советском стиле воровства при стройке дома часть материалов и денег, выделенных на нее, пропадают непонятно куда, а неподалеку от стройки вырастает аккуратный коттедж. В Москве немало таких смешных жилищных комплексов.
А система реформаторского воровства строго противоположна. Например, живут люди в «хрущевке». И приходит к ним умный, с горящими глазами молодой энтузиаст и говорит: «Друзья, вы живете в ужасных условиях!». И ведь, действительно, в ужасных условиях живут. Продолжает: «Так жить нельзя!» — и это тоже святая правда. «Послушайте, в Лондоне, Нью-Йорке, Париже люди живут совершенно по-другому!» — тоже верно. И, убедив всех в своей правоте, переходит к главному: «Давайте вашу развалюху сломаем, из обломков построим гигантский шикарный небоскреб, чтобы у каждого вместо квартирки в 50 кв.м. была квартира в 500 кв.м. и с видом на океан!»
Все дружно кричат «Ура!», ломают свой дом… И понимают, что небоскреб как-то не клеится. Менеджмент совковый или культура труда низкая — не понять. И тут им тот же самый энтузиаст-реформатор говорит: «Ну вы и быдло! Ну вы и уроды! Вы своими руками и без всякого принуждения разрушили собственное жилье! Идиоты! Ну ладно, так уж и быть, облагодетельствую: куплю ваши обломки по рублю за кубометр и построю себе коттеджик у моря, а вы живите как хотите, хоть в землянках».
Это, насколько можно судить, — стиль реформаторского воровства.
Принципиальное отличие двух подходов очевидно: в советской модели вы воруете из прибыли, в реформаторской — из убытков. Таков стиль реформаторов.
Не думаю, чтобы Гайдар думал так подробно, не думаю, что он вообще осознавал, что делает. У него вообще было плохо с рефлексией — основным занятием было иное. Почитайте «Легенды Арбата» М. И. Веллера, там красочно описано, как он проводил свое время.
Но, тем не менее, именно с этим человеком связан запуск процесса либеральных реформ в России, под которым основная часть нашего народа, насколько можно понять, вполне справедливо понимает свое уничтожение.
В реформах на более низком уровне было много таких разрушителей.
И здесь важно сказать про их генезис.
Прежде всего, это специфическая порода младших научных сотрудников, которая о реальной жизни ничего не знает. Этот эмэнэс читал западные и наши учебники и обычно даже не подозревал о происходящем на самом деле. В советской системе их потом доучивали, дополняя универсальное высшее образование практическими знаниями (учить этому в вузе было нельзя, так как практическое управление осуществлялось во многом теневыми и уж точно в основном неофициальными методами), и получались блестящие специалисты. Но доучивать реформаторов было уже некому: система сгнила и рухнула.
Кроме того, техническая интеллигенция понимает наличие объективных законов природы. Грубо говоря, если двигатель крутится — его нельзя мгновенно остановить; если он стоит — его нельзя мгновенно запустить. Если станок рассчитан на 1200 оборотов в минуту, то он не может работать 5000 оборотов в минуту, у него есть некоторые ограничения.
А вот гуманитарная интеллигенция этого в принципе не понимала. Гуманитарные науки у нас были, с одной стороны, под жесточайшим идеологическим прессом, а с другой стороны — их носители часто просто ничего не знали. Поэтому знание в гуманитарных науках часто ограничивалось обычной фрондой против существующих порядков.
Наконец, добавилась и вечная беда интеллигенции не очень развитой страны: она как более развитая часть общества воспринимает высокие стандарты любого потребления — от еды до демократии — и недовольна ситуацией, которую наблюдает вокруг себя. Однако мысли о том, что в их стране может быть просто недостаточно ресурсов для высокого уровня потребления, в головы этой интеллигенции обычно не приходят.
И, поскольку правила игры одни для всех, а интеллигенция по своим потребностям сильно опережает средний уровень, она чувствует себя обиженной, оскорбленной, неудовлетворенной и так далее. Это проблема всех не очень развитых стран, просто нигде ненависть к своей стране не достигала такого накала, как в Советском Союзе и России. Причина — некоторые дополнительные факторы, среди которых особенно выделяются потомки репрессированных, причем репрессированных относительно мягко: у репрессированных жестко, как известно, потомков не оставалось.
И, знаете, почитал я мемуары, так наиболее гневно пишут о «проклятом» сталинском режиме дети чекистов и окружение чекистов, расстрелянных Берией за излишнюю, даже по меркам того времени, жестокость.
М. МУСИН: — Ну мы же знаем: дедушка Гайдара — человек, который во времена большевистского террора исключен из ВКП(б) с формулировкой «за нечеловеческую жестокость».
М. ДЕЛЯГИН: — Во-первых, он ему не дедушка, потому что отец Егора Гайдара был не родным, а приемным сыном Аркадия Гайдара — среди «зверей»-большевиков, до Сталина включительно, была традиция усыновлять сирот гражданской войны, беспризорников и просто детей. Правда, по другой версии, усыновлен был просто внебрачный сын.
Во-вторых, этот самый Аркадий Гайдар потом все-таки кое-что понял, потому что в одной из его детских книжек прошла фраза «снились люди, убитые мной в детстве». Понимаете, не «враги», не «бандиты», не «беляки», а «люди». Мы все знаем, что он в 16 лет командовал полком, но мало кто знает, что в 18 лет ему после этого пришлось лечиться в психиатрической клинике. Погиб он героически в 1941 году и, скажем так, есть косвенные признаки, что он все-таки понял, что он творил и как-то сам себя испугался. Это существенная вещь.
И, в конце концов, если уж «сын за отца не отвечает», то и ответственность деда за внука — даже родного, а не приемного — тоже достаточно ограничена.
А возвращаясь к нашему реформатору, могу сказать, что реформаторы развились и появились не сами по себе. Был андроповский еще проект, проект «Звезда».
Его идея — глубокая, комплексная модернизации Советского Союза. У нас ведь много было попыток перехода на рыночные рельсы. Сталин еще за год перед смертью говорил, что без подготовки грамотных экономистов Советский Союз погибнет — второй и последний раз он так разговаривал, а первый раз был в 1931 году, когда началась подготовка к войне.
А самый первый раз понятие «хозрасчет» было введено в партийные документы…
М. МУСИН: — В 1961 году…
М. ДЕЛЯГИН: — Несколько раньше. В феврале 1941 года пленум ЦК ВКП(б) официально (мы это изучали в МГУ), официально рассматривал вопросы внедрения хозрасчета и зафиксировал, что он неплохо себя показал на лесозаготовках — понятно, что ГУЛАГ имелся в виду, — и потому хозрасчет надо распространить по всей экономике, потому что материальное стимулирование, оказывается, почти столь же важно, как идеологическое, а их сочетание дает результаты прямо-таки удовлетворительные!
Таким образом, попыток было много; проваливались они из-за идеологического характера власти. Как только вы допускаете реальное материальное стимулирование — власть начинает уходить из ЦК в Совет Министров, занимающийся хозяйством.
И ведь были попытки этот переток оформить. Последняя серьезная попытка «вернуться к ленинским нормам», то есть к управлению страной через Совет Министров, а не ЦК КПСС, была предпринята Косыгиным в начале 70-х годов. Тогда даже пленум ЦК на полгода пришлось переносить, чтобы не допустить мягкого, ползучего, но, по сути дела, государственного переворота.
В 1979 году тоже была попытка перейти на хозрасчет, я уж не говорю про 1965–1966 годы. Почему опять не получилось? Потому что, с одной стороны, блокировал ЦК КПСС, опасаясь за свою идеологическую власть, а с другой стороны (и Сахаров был прав в этом), это КГБ было слабо коррумпированной структурой, а про остальных это сказать было нельзя. И в ЦК КПСС, и в Совмине были конкретные интересы, решения о выделении конкретных материальных ресурсов, прежде всего Средней Азии, Закавказью, ну, Молдавии в значительно меньшей степени. Сюда добавьте все региональные, земляческие и отраслевые кланы, лекции за 10 000 тогдашних еще долларов, за которые средние чиновники ЦК КПСС ездили на Запад читать бессвязные лекции о марксизме-ленинизме, и их покупали, по сути дела, за эти лекции пачками, — это тоже была практика достаточно распространенная.
Ведь огромное количество чиновников на Западе читало лекции, был большой студенческо-аспирантский обмен — по крайней мере, среди моих преподавателей трое стажировались за границей: двое в США и один во Франции.
И в результате Андропов и в целом КГБ видят, что загнивающая партия тащит всех на дно. И возникла идея «качнуть» ситуацию, довести дело до дестабилизации, чтобы ЦК КПСС обанкротился, и это стало явным, и после того убрать его власть и перейти к нормальной демократии по тогдашнему турецкому образцу, когда есть все демократические институты, и они даже работают, а реально страной правит Генштаб.
Насколько можно судить по косвенным признакам, это был разветвленный проект, о его других направлениях можно тоже поговорить, они были хорошо продуманы стратегически, но беда в том, что спецоперации не работают в долгосрочной перспективе, потому что тайное знание не живет.
Когда Андропов умер, проект продолжался по инерции, но уже никто не знал, зачем он нужен. В результате произошел перехват управления со стороны наших западных «друзей».
И Гайдар, и Чубайс, которого привлекли позднее, и многие другие реформаторы входили в этот проект. Андропов ведь понимал, что готовить управленцев, которые будут вести страну по китайскому пути (хотя в случае успеха он назывался бы сейчас советским), в рамках ЦК КПСС нельзя, и нужно, чтобы люди понимали, как работает рынок на самом деле.
В Вене был создан Международный институт проблем управления, который был не только точкой диалога и переговорной площадкой, обеспечивающей экспертное взаимодействие, но и (чего американцы тогда не понимали) точкой подготовки будущих руководителей для будущих советских реформ.