— Это ни к чему,— спокойно ответил Конан,— по крайней мере, пока.
— Напрасно ты решаешь за меня! — ревниво воскликнул Тефилус.— Я еще не высказал своего мнения.
— Кром!— не выдержал киммериец.— Я ничего не решаю, я просто высказываю свое мнение. Как верно заметил почтеннейший Тулгун Сад, мы не знаем, что будет, а сила далеко не всегда обеспечивает успех.
— Хорошо,— Тефилус сделал над собой усилие,— что предлагаешь ты?
— На мой взгляд,— Конан что-то быстро прикинул про себя,— туда должно пойти не больше десяти человек. Такой отряд сможет действовать скрытно, а если не делать глупостей, то и напасть, и уцелеть. В случае надобности можно позвать на помощь остальных.
— И конечно, среди этих десяти…— с сарказмом начал Тефилус.
— Тебе места не найдется,— отрезал Конан,— потому что нужны воры и воины. Тефилус покраснел от гнева и стыда, и желваки заиграли на его скулах, хотя ничего оскорбительного не было в том, что киммериец не причислил его ни к воинам, ни к ворам.
— Что ж, быть может, это и разумно,— он посмотрел на Бруна, и тот кивнул, соглашаясь,— с точки зрения вора,— зло закончил Дознаватель, решив, что вполне отомстил,— но не с моей. Я отправлюсь туда с моими людьми, согласен ты с этим или нет. Ты же можешь присоединиться ко мне или действовать отдельно.
Конан равнодушно пожал плечами, хотя все у него внутри кипело от злости.
— Что ж. Пусть будет так, как ты хочешь.
— Не время спорить,— вмешался в их перепалку Тулгун Сад,— нужно еще найти тайный ход. Без него все ваши планы, как бы хороши они ни были, просто лишены смысла. Кстати, на этот раз у входа в ущелье выставили охрану. Как видно, поджидают вас.
Конан посмотрел в глаза молодому зуагиру:
— Я знаю Таргана как умного и сильного воина. Пусть займется этими людьми и помнит, что у нас мало времени.
Тарган, поймав утвердительный кивок отца, развернул коня.
— Тарган!— Конан шлепнул коня по крупу и в мгновение поравнялся с его гнедым.— Помни, никто из них не должен уйти и предупредить своих.
— Не беспокойся, Конан.— Он спокойно, с достоинством кивнул.— Они останутся там, где стоят.
И, прежде чем унестись прочь, он улыбнулся старому приятелю. Его суровое, обветренное лицо неожиданно стало добрым, а взгляд серых и холодных, как острая сталь клинка, глаз потеплел.
Солнце клонилось к закату. Конан ехал во главе отряда, не обращая внимания на недовольную гримасу Тефилуса. Рядом мерно шагала лошадь Мэгила. Они прошли уже половину ущелья. Тарган, уничтоживший со своими людьми засаду у входа, присоединился к ним.
Ехали молча. Топот копыт гулким эхом отдавался от стен и уносился вперед нежеланным предвестником их появления. Чем дальше они продвигались, тем быстрее недовольство на лице Тефилуса уступало место тревожной настороженности.
Легкий ветерок, у которого хватало сил лишь на то, чтобы снисходительно трепать волосы непрошеных гостей, свистел и подвывал, словно подражая голосам неизвестных злобных тварей, прятавшихся где-то впереди. Несколько раз с отвесных стен падали камни, гулко ударяясь о гранитные склоны, будто высоко над головами людей неотступно следовал встревоженный неожиданным появлением чужаков неведомый страж.
Внезапно Фан резко взмахнул крыльями, сорвался с руки жреца и стремительно унесся вперед.
— Это последний поворот,— словно объясняя его действия, заговорил Тарган.— Еще сотня шагов, и мы упремся в тупик. Что собираешься делаться
Он вопросительно посмотрел на киммерийца. Тот кивнул в сторону пропавшей из виду птицы.
— Он следил за теми, кого мы догоняем,— объяснил Конан,— а ты ведь знаешь, какое острое зрение у ловчих птиц.
— Но там нет никакого прохода!— чуть не в сотый раз всплеснул руками зуагир.— Я сам проверял!
Тарган говорил торопливым шепотом, казавшимся в окружавшей их гнетущей тишине едва ли не криком. Северянин быстро приложил палец к губам и натянул поводья.
— Все оставайтесь здесь.— Он по очереди окинул взглядом лица друзей, как бы подчеркивая серьезность своих слов.— Мы отправимся втроем, но, как только я дам знак, мчитесь галопом!
Втроем они выехали из-за поворота и пустили коней шагом, хотя их так и подмывало поскорее оказаться там, где в глубине ущелья терпеливо поджидал их мирно устроившийся на камне Фан. Солнце еще не село, но здесь, в глубине узкого прохода, зажатого между отвесными скалами, было уже почти темно. Лишь с десяти локтей острый взгляд киммерийца заметил небольшую щель между камнями, почти прямо под птицей. Киммериец неспешно подъехал к ней, спешился, неторопливо размял кости и лишь после этого нагнулся и спокойно произнес заветную фразу:
— Время полной луны!
Сердце его бешено колотилось — ничего не происходило!
Глухой, похожий на стон, грохот, исходивший из недр горы, заставил Конана вздрогнуть от неожиданности, хотя Мэгил подробно пересказал ему словами рассказ Фана, и он знал, что должно произойти.
Титанические каменные ворота, сооруженные из огромных обломков скал, подогнанных друг к другу с такой тщательностью, что снаружи они выглядели простым нагромождением серых глыб, начали раскрываться, словно бутон цветка, созданный мрачной фантазией колдуна-извращенца.
Усиленный эхом чудовищный грохот все нарастал, став почти болезненным, пока не оборвался так же резко, как и начался. И тогда стали слышны иные звуки, раньше не достигавшие их ушей. То были стоны и удары плетей, ржание коней и резкий, злой хохот. В каменном проеме появился бородатый верзила с лицом, словно высеченным из того же камня, что и окружающие их скалы. Впрочем, и вся его фигура была такой же — угловатой и мощной. Как будто трудившийся над ним каменотес не особенно и старался, придав серой глыбе лишь форму, грубо копирующую человеческое тело, не утруждая себя работой над деталями. На боку у верзилы висел огромный двуручный меч.
— Почему так поздно? — пророкотал урод.
Конан спокойно пожал плечами:
— День оказался долгим. Раньше не смогли.
— Ладно,— пророкотал детина,— проходи.
Он развернулся, собираясь уходить, но киммериец окликнул его:
— Подожди! Я не один — со мной отряд.
Привратник мгновенно насторожился.
«Что ж, это хорошо,— подумал северянин,— раз боишься, значит, тебя можно убить».
— Сколько вас?— настороженно поинтересовался он.
— Шесть сотен!— по-прежнему спокойно ответил киммериец.
— Что, так много? — вновь спросил привратник, и по всему было видно, что он просто не знает, как поступить.
— Срок близится!— охотно разъяснил Конан.— Хараг не желает рисковать!
— Хараг ничем не рискует!— отрезал детина.— Когда Спящий проснется, ему не будет равных в этом мире!
— Это случится в полнолуние, а до него еще надо дожить! — уклончиво, ответил киммериец…
— Уж не думаешь ли ты…— начал, было, привратник, но Конан оборвал его.
— Я ничего не думаю!— резко ответил он, показывая, что разговор ему надоел.— Я лишь выполняю повеление Харага явиться в Сура-Зуд и вижу, что мне пытаются помешать!— Он со значением уставился в серое лицо.— Так да или нет?!
Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. Привратник, прекрасно знавший, что ошибки ему не простят, и подспудно чувствовавший нечто неладное, не решался пропустить столь многочисленный отряд, хотя этот варвар с ледяным взглядом синих глаз и назвал правильный пароль. Но и не пропустить его он не мог. Наконец он шумно выдохнул:
— Ты должен понять меня, чужестранец,— в голосе истукана впервые прозвучали человеческие интонации, хотя и дались они ему с трудом,— ты верно назвал заветные слова, но я всего лишь привратник и не могу по собственной воле пропустить в город шесть сотен клинков. Такого еще не бывало!
— Того, что предстоит, тоже еще не бывало! Впрочем,— примирительно добавил киммериец,— если шестьсот воинов кажутся тебе опасными, то полсотни, наверное, в самый раз?
— Половина сотни — это нормально,— подтвердил тот, обрадовавшись.
— Тогда сделаем так: я вернусь сейчас за своими людьми, и ты пропустишь нас. Остальные расположатся лагерем у входа в ущелье. Утром ты получишь подтверждение от Харага и пропустишь остальных.
Киммериец вопросительно посмотрел на привратника и увидел, что тот мгновенно успокоился.
— Езжай, но быстрее!— согласился он.— Я никого не имею права пропускать после захода солнца.
— Для меня ты обязан сделать исключение,— резонно заметил Конан,— ведь ты сам задержал нас!
— Ладно, приятель, подожду,— согласился тот,— ты ведь не полез на рожон!
Конан кивнул спутникам, ударил пятками своего жеребца, и через несколько мгновений скрылся за поворотом, тут же оказавшись лицом к лицу со своими.
— Мы все слышали,— тут же выпалил Тарган,— кого возьмешь?
— Мне нужна половина твоих людей, Тефилус.
— Моим людям ты не доверяешь? — Глаза молодого зуагира гневно сверкнули в сгущающихся сумерках.
— Кром! Остынь, Тарган! Ты прекрасно знаешь, что это не так! Но ваша одежда выдаст вас с головой, а времени на переодевания у нас нет. И не злись на друзей, копи злость для врага. Драки хватит на всех! Я даже опасаюсь, что ее окажется слишком много. Ну, так как, Тефилус?
— Только вместе со мной,— заявил тот.
— Твоя воля.— Конан пожал плечами.— Мэгил прости, но ты останешься здесь. Кроме тебя, никто не знает жреческих повадок, и потому ты должен остаться в живых.
— Не буду возражать,— мрачно ухмыльнулся жрец,— но эти слова тебе припомню.
Киммериец поморщился, но спорить не стал.
— Брун,— обернулся он к сотнику,— я хочу, чтобы ты поехал с нами.
Тот кивнул и, не таясь, крикнул в темноту:
— Крин! Остаешься за меня.
Он быстро объехал строй своих солдат, и те, на ком останавливался его взгляд выезжали вперед, с трудом сдерживая радость, в противоположность остальным, чьи лица омрачились едва ли не скорбью.
Конан окинул взглядом собранный Бруном отряд. Все бойцы оказались рослыми, крепкими мужчинами, успевшими набраться опыта и мастерства, но и не потерявшими еще ни силы, ни верности глаза, ни быстроты реакции. Пожалуй, и сам Конан, успевший уже узнать поближе всех наемников Тефилуса, остановил бы свой выбор именно на них.