— И где же вы осели?
Его дружелюбие и искреннее любопытство заставили Венди забыть осторожность.
— Это было крупное ранчо на Северной территории. Оно называлось Вилгилаг. На языке аборигенов это означает «красный». Так оно и было. Краснозем до самого горизонта. Насколько хватает глаз. Скот разбредался на сотни квадратных километров в поисках еды. Это был совсем другой мир. И совсем другая жизнь.
Она спохватилась, что слишком много болтает, и помахала рукой, прогоняя воспоминания.
— Все это было и быльем поросло… Что ж, такова оборотная сторона профессии няни.
Нор улыбался, явно удовлетворенный ее объяснением. Похоже, ситуация его забавляет.
— Да, эту историю можно было подать в выгодном свете. Дед наверняка получил большое удовольствие. Он сразу же предложил вам место няни?
— Нет. Я сильно удивилась, когда по окончании банкета он дал мне свою визитную карточку и сказал, что если я хочу получить постоянную работу, то могу прийти к нему завтра.
— Он не сказал, в чем будет заключаться эта работа?
Она покачала головой.
— Это заставило меня задуматься. Но он был очень любезен и понравился мне. Да и какая разница, что за работа? Профессии у меня нет. Я никогда не искала чего-то особенного. Просто делала свое дело, пока не подворачивалось что-то более интересное.
— Тогда «Рокхилл» должен был очень удивить вас.
Лукаво искрящиеся глаза Нора и готовность поверить каждому ее слову доставляли Венди огромную радость. Она забыла об осторожности и дала волю языку. Слова потекли ручьем.
— Слабо сказано! Сначала я не могла поверить, что тут живут люди. Решила, что ошиблась. Даже когда Бартлетт впустил меня — настоящий живой дворецкий, подумать только! — и провел к Винсенту, мне казалось, что я, как Алиса, очутилась в Зазеркалье и рано или поздно какая-то сила заставит меня вернуться к действительности!
Нор улыбнулся.
Счастливая Венди ответила на его улыбку, не замечая в ней ничего подозрительного. В их цирке не было тигра. Она вообще никогда не видела живого тигра, так что сравнивать Нора ей было не с кем.
— И что вы подумали, когда получили предложение поступить на должность няни? — все еще улыбаясь, спросил он.
Она закатила глаза.
— Бред! Но и мысль о том, чтобы жить здесь, тоже казалась бредовой. Она выглядела настолько абсурдной, что у меня не было сил отказаться. В конце концов, всегда можно уйти, если мне не понравится, решила я. Но чем дальше в лес, тем больше дров!
Нортон поглядел на нее с удивлением.
— Неужели вы не ощущали потребности в компании… э-э… более молодых людей?
Может, и ощущала бы, если бы Нор Нортон вернулся домой раньше. Только теперь Венди вспомнила, что она молодая женщина с кучей желаний, требовавших удовлетворения. В его глазах читалось недвусмысленное предложение. Сердце колотилось так, что она не могла сосредоточиться и ответить на вопрос.
— Я была слишком занята, чтобы думать об этом, — наконец чистосердечно призналась она.
— Целых два года? — прищурившись, спросил Нор. Красноречивый мужской взгляд говорил о том, что обвинение во фригидности ей не грозит.
Кожу Венди начало покалывать. Пытаясь справиться с румянцем, молодая женщина сделала еще один глоток «мартини» и сунула в рот корзиночку с крабами. Затем она скрестила ноги, чем невольно привлекла к ним внимание Нора. Его взгляд заставил ее внутренне сжаться. Она хотела принять прежнюю позу, но, поняв, что это только подольет масла в огонь, предпочла не двигаться.
— До того, как прийти сюда, я была в компании хиппи. Но никто из тамошних молодых людей не смог дать мне то, что дал Винсент.
И тут глаза Нора блеснули. В них не осталось и намека на тепло. В нее вонзились два ножа, сделанных из зеленого льда.
— Еще бы. Никто из них не был миллионером.
Венди похолодела. С трудом обретенные спокойствие и уверенность в себе тут же покинули ее. Он разыграл этот спектакль, чтобы выведать о ней что-нибудь плохое.
— Мистер Нортон, я не брала у Винсента никаких денег, кроме жалованья, — с горечью ответила она.
На несколько секунд воцарилась тишина, а затем Нор лениво протянул:
— Это я знаю. И все же, Венди, на вас была потрачена уйма денег. Ваши наряды…
Она вздернула подбородок.
— Да! А еще билеты в театры, на концерты, балы… Можете продолжить список сами, мистер Нортон! Оправдываться не стану. Я виновата в том, что шла навстречу желаниям Винсента. В том, что мне это нравилось. И в том, что попалась вам на крючок. Можете попросить у Бартлетта еще один «мартини». Чтобы их было четыре за день. — Она со стуком поставила бокал на столик и поднялась. — Позвонить ему и сказать, чтобы пришел?
Нор помахал рукой и изобразил любезную улыбку.
— Я просто констатировал факт. Почему вы обиделись?
— Вы могли бы не ограничиваться фактами, мистер Нортон.
Притворная улыбка сменилась гримасой.
— Вы называете моего деда по имени. Почему бы вам не называть по имени и меня?
— Потому что я не позволяю себе фамильярностей. И никогда не позволяла. В моем положении это значило бы напрашиваться на пощечину, — коротко ответила она.
— Ох, перестаньте! Только не в Новой Зеландии, — возразил он. — Это самая демократичная страна в мире.
— Все зависит от происхождения, — насмешливо ответила она. — Вы никогда не жили в нищете, правда? Никогда не учились угождать. И не имеете представления о том, что это за жизнь.
Он нахмурился, не в силах отрицать очевидное.
Оскорбленная до глубины души, Венди отвернулась, обошла стол и встала там, где прежде стоял Нор, — перед камином. Она была слишком возбуждена, чтобы сидеть. Молодая женщина посмотрела на резвившегося в саду купидона и грустно улыбнулась. Сегодня его стрелы были смочены никак не приворотным зельем. Скорее ядом.
Повернувшись, Венди обнаружила, что Нор Нортон пристально наблюдает за ней, сведя брови на переносице.
— Я скажу вам, что именно дал мне Винсент! — выпалила она. — Доверие, одобрение и уважение! Он принял меня и сделал членом своей семьи! Он превратил меня в другого человека и доказал, что на свете нет ничего невозможного! Он открыл мне, что такое книги, музыка, искусство, и научил тому, чего я никогда не знала и не узнала бы, если бы не его руководство!
Венди помолчала, всем своим видом демонстрируя презрение к узости суждений собеседника.
— Я не знаю, почему ваш дедушка сделал это. Может быть, он был одинок. Может быть, ему доставляло удовольствие играть роль Генри Хиггинса из «Пигмалиона» Бернарда Шоу. Может быть, он радовался тому, что у него появилась старательная ученица. А я действительно была такой. Мне так не хотелось разочаровывать его, что я изо всех сил стремилась к успеху! — Сознание собственной правоты заставило ее добавить: — Мне нечего стыдиться, мистер Нортон. Я горжусь этим, потому что Винсент гордился мной. Я любила вашего деда. Любила по-настоящему. Нравится вам это или нет, но я говорю правду.
Он ничего не ответил. Только слушал, словно ожидая продолжения. Она бросила на Нора вызывающий взгляд. Молчание затягивалось, и напряжение ощущалось все сильнее.
В комнату вошел Бартлетт и откашлялся.
— Кушать подано, сэр.
Эти слова прозвучали так педантично, что создали комический эффект. Венди звонко расхохоталась.
— Уверяю вас, мистер Нортон, есть говядину а-ля Строганофф, приготовленную Эмилем, гораздо приятнее, чем оттачивать на мне зубы! Чем быстрее мы откликнемся на приглашение, тем лучше.
Она отправилась в столовую, не дожидаясь ответа. Дура, набитая дура! Ну что ж, это все! Взгляд Нора Нортона может заставить птиц слететь с дерева, но эта птичка будет держать крылья сложенными!
7
Нор сосредоточенно работал челюстями. Венди Рэббитс, сидевшая на другом конце стола, расправлялась со своим обедом с удивительным изяществом. Черта с два он даст ей понять, что она сумела лишить его аппетита! Эта женщина и так получила над ним слишком большую власть.
Достаточно одного ее вида, чтобы все гормоны, какие у него были, начинали беситься, как никогда в жизни, несмотря на яростные попытки мозга справиться с ними. Кроме того, она лишает его здравого смысла и умения логически мыслить. Нор не мог понять, то ли она великолепная актриса, то ли не от мира сего. Если бы не пропавший миллион, он мог бы принять ее рассказ за чистую монету. Во всяком случае, соблазн слишком велик.
Ну что ж, зато у него появились какие-то факты, которые можно проверить. Очень удачно, что очевидцем встречи в ресторане был именно сэр Бредфорд. Он не подумает ничего плохого, если Нор расспросит его об этом событии. А про цирк Мазини и ранчо Вилгилаг можно рассказать Харольду Эмерсону. Какой-нибудь опытный частный сыщик сумеет навести там справки. Конечно, если она сказала правду и действительно работала там няней.
Бросив взгляд напротив, он с досадой убедился, что лицо Венди скрывается в тени и изучить его выражение невозможно.
— Бартлетт, будьте добры включить верхний свет и переставить подсвечник. Я едва вижу то, что ем.
— Как пожелаете, сэр.
Бартлетт подчинился, двигаясь с тяжеловесным достоинством, и это только усилило досаду Нора. Старый дворецкий излучал осуждение, которое вонзалось в Нортона как нож. Венди Рэббитс выглядит расстроенной, и Бартлетт тонко давал Нору понять, что знает, кто в этом виноват.
Увы, более яркое освещение не помогло. Лицо Венди напоминало маску и выглядело совершенно бесстрастным. Она подняла бокал и сделала глоток кларета. Не шампанского, со злорадным удовлетворением отметил про себя Нор. Это он велел Бартлетту подать красное вино. Время, когда «няню Рэббитс» поили в «Рокхилле» шампанским, миновало. Пусть покупает его сама… На украденный миллион.
Наверняка она его где-то припрятала.
Но она упорно отрицает, что брала у деда что-нибудь сверх жалованья. И осудила его. Нора, за то, что он не желает признавать ничего, кроме фактов.