Россия и Грузия. «Пятидневная война» на Кавказе
Россия и Кавказ
«Пятидневная война» на Кавказе между Грузией и Россией оказалась самым важным событием 2008 года и не только для России или для Кавказского региона. Разнообразные последствия этих событий, происходивших в августе 2008 года на сравнительно небольшой территории Южной Осетии, Абхазии и Грузии, будут ощущаться и обсуждаться еще много лет и далеко за пределами Кавказа и России. Стремительная атака грузинской армии на Южную Осетию и на Цхинвал и столь же быстрый разгром агрессора, а также крах всей тщательно создаваемой на протяжении почти пяти лет военной машины Грузии, стали тяжелым поражением для всех тех, кто стоял за спиной нынешнего грузинского режима и кто готовил Грузию как плацдарм для далеко идущих политических, военных и экономических целей. Короткая, но ожесточенная война 7–12 августа 2008 года изменила соотношение сил не только на Кавказе и не только в Европе. Эта война отчетливо показала возросшую роль и силу России и ее твердую решимость отстаивать свои национальные интересы, в том числе и с использованием регулярных вооруженных сил и за пределами своих границ. О целях Грузии в этой войне я буду говорить ниже. Многие из этих целей были продиктованы этой небольшой стране ее заморскими опекунами, и они явно противоречили интересам самого грузинского народа. Целью России была защита своих граждан, проживающих на территории Южной Осетии и Абхазии. Россия ставила задачей не только отразить, но и наказать агрессора, ликвидировав грузинскую военную машину. Россия должна была не только обеспечить безопасность своих южных границ, но и вернуть себе роль гаранта мира и безопасности на Кавказе, то есть ту роль, которую Россия играла в этом регионе еще с конца XVIII века. За последние двадцать лет в Закавказье и на Северном Кавказе имели место около десяти войн и военных конфликтов между отдельными странами и народами этого региона, и никто, кроме России, не мог бы положить этому конец, вернув на Кавказ мир, а за ним и благополучие. Выполнив эту задачу быстро, эффективно, очень наглядно и с минимальными потерями, Россия существенно укрепила свой авторитет как на Кавказе, так и во всем мире. России был брошен грубый и наглый вызов. Она не оставила этот вызов без убедительного ответа.
Война на Кавказе стала важным испытанием для президента России Дмитрия Медведева и для всех структур и ветвей российской власти. Действия России оказались неожиданными не только для самой Грузии, но и для всех тех, кто ее опекал и поддерживал в последние несколько лет, а это не только влиятельные политические группы в США. Грузия получила оружие, главным образом наступательное, более чем из десяти стран, включая США, Украину, Израиль, Литву, Латвию, Турцию, Венгрию, Болгарию и Чехию. В подготовке грузинской армии принимали участие более тысячи советников из разных западных стран, в основном из США. При этом американские инструкторы готовили грузинскую армию к конкретной войне на конкретном театре военных действий. Но в их расчеты не входил такой противник, как части российской 58-й армии, воздушно-десантные войска из-под Пскова и корабли Черноморского флота. Активную политическую поддержку Грузии оказывали не только все страны Прибалтики и Польша, но и влиятельные политические круги в Украине и Великобритании. «Мы идем в авангарде демократических сил Запада», — заявлял не один раз президент Грузии Михаил Саакашвили. И пояснял для не слишком понятливых: «Грузия — это передовой форпост Европы в борьбе с Россией».
В докладе одной из американских компаний, занимающейся геополитическим и разведывательным анализом для администрации Дж. Буша, говорилось всего через несколько дней после окончания войны в Грузии: «То, что россияне только что сделали, предприняв впервые после краха СССР решительную военную операцию, создало новую военную и геополитическую реальность. Они сделали это в одностороннем порядке, и все страны, которые ждали, что Запад устрашит русских, сейчас оказались в положении, когда им нужно переоценить то, что произошло. США имеют мало рычагов воздействия на поведение России».
Очень многие из аналитических центров и групп как на Западе, так и в России внимательно изучают сегодня последствия и уроки «пятидневной войны» на Кавказе. Делает эту работу и российский Генеральный штаб, а также другие официальные и неофициальные учреждения и группы. Ниже автор делает попытку связно, но кратко изложить картину «пятидневной войны» на Кавказе и ее ближайших последствий.
Начало войны
Еще в пятницу 1 августа 2008 года президент Дмитрий Медведев посетил старинный русский город Углич, где он собрал руководителей всех муниципальных собраний, входящих в Золотое кольцо Росии — знаменитый туристический маршрут, находящийся на сегодня не в лучшем состоянии. Надо было обсудить перспективы внутреннего туризма. Одно лишь Золотое кольцо могло бы дать немалые доходы стране и рабочие места для десятков тысяч человек. Субботу и воскресенье Дмитрий Медведев провел в Ярославле, который готовился отметить свое 1000-летие.
В понедельник 4 августа было объявлено, что президент Дмитрий Медведев решил уйти в недельный рабочий отпуск, который он проведет с женой и сыном на Волге. Это был первый рабочий отпуск Д. Медведева после избрания его Президентом России. Пресс-служба сообщила, что для семьи президента предоставлен пассажирский теплоход «Россия», приписанный к порту Москвы и предназначенный для обслуживания высших должностных лиц государства. Было объявлено также, что Дмитрий Медведев посетит города, расположенные на Волге и проведет там совещания по вопросам детского летнего отдыха.
Он намерен посетить некоторые из летних лагерей и пообщаться с вожатыми и с детьми. Некоторые из российских газет напомнили в этой связи, что и Владимир Путин, став президентом в 2000 году, ушел в свой первый рабочий отпуск в начале августа и что этот отпуск был прерван из-за трагедии с подводной лодкой «Курск» в Баренцевом море.
Дмитрий Медведев недолго пробыл на борту теплохода «Россия». В среду 6 августа он вернулся в Москву, чтобы принять участие в похоронах великого российского писателя Александра Солженицына, скончавшегося в ночь на 4 августа. На гражданской панихиде в зале Президиума РАН, которая проходила 5 августа, присутствовал премьер Владимир Путин. На отпевании в Донском монастыре и на погребении, состоявшемся на монастырском кладбище, присутствовал Дмитрий Медведев.
Возобновить свой отпуск и отдых президент Д. Медведев уже не смог. Владимир Путин 7 августа 2008 года вылетел в Пекин, где на следующий день должна была состояться торжественная церемония открытия Олимпийских игр. Сюда прибывали для участия в церемонии около 80 глав государств и правительств и десять монархов из всех стран мира. Еще в Древней Греции существовала традиция — на время Олимпийских игр прекращались любые военные действия. Однако с южных границ России именно в эти дни приходили тревожные известия, которые нельзя было игнорировать. Дмитрий Медведев остался в Москве и посвятил весь день 7 августа изучению обстановки и докладам военных и разведки из районов Южной и Северной Осетии и Абхазии.
Напряжение на линиях, отделяющих Южную Осетию и Абхазию от Грузии, начало расти еще с апреля 2008 года, и сотни российских миротворцев следили здесь за соблюдением перемирия и договоренностей, установленных еще в 1992-м и 1994 году и подтвержденных в 1999-м. Эти договоренности были одобрены как в СНГ, так и в ООН. Однако они теперь все чаще и чаще нарушались. Почти во всех случаях инициатива перестрелок исходила от грузинской стороны. В среду 9 июля в Тбилиси прибыла Кондолиза Райс — Государственный секретарь США. Неизвестно, о чем она говорила с президентом Грузии Михаилом Саакашвили, но, выступая перед журналистами, она обвинила Россию в попытке дестабилизировать положение в регионе. Далеко не все из них могли с ней согласиться. Немецкий журналист Флориан Хассель, побывав на границе с Абхазией, писал: «Один из высокопоставленных иностранных военных, находящийся в Грузии, рассказал нам, что большинство убийств и терактов, совершаемых в Абхазии, на совести грузинских партизан. По словам этого офицера, грузинские полицейские и сотрудники спецслужб систематически провоцируют столкновения с российскими солдатами, которые в фактическом пограничном районе должны обеспечить размежевание противников. Грузины хотят спровоцировать русских на силовое превышение полномочий и тем самым доказать миру, что русские не годятся как посредники. Я удивлен, как русские все еще сдерживаются»[454]. Еще более наглые и частые провокации происходили на границе с Южной Осетией. Немецких журналистов очень удивило и обилие американских офицеров в Тбилиси. Штаб-квартирой военной группы из США в городе стал столичный отель «Шератон-Метехи», и немецкие журналисты насчитали здесь не менее 150 американцев. Самый сильный обстрел районов Южной Осетии и позиций миротворцев произошел за день до прибытия в Грузию Кондолизы Райс. На следующий день четыре российских штурмовика пронеслись над грузинскими позициями. Это была открытая демонстрация готовности применить силу, и министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Россия хотела бы таким образом «охладить горячие головы». Однако повернуть события вспять оказалось уже невозможным.
15 июля 2008 года в Грузии в районах южнее Тбилиси начались большие маневры грузинской армии под названием «Немедленный ответ — 2008». Кроме грузинских военнослужащих в этих учениях принимало участие около тысячи американских солдат и офицеров, а также более мелкие группы из Украины и Азербайджана. Западная печать писала, что все эти дорогостоящие учения, продолжавшиеся почти две недели, проводятся за счет военного ведомства США. «Грузинская армия и Пентагон тесно сотрудничают, — писала одна из британских газет. — Двухтысячный грузинский контингент поддерживает проамериканскую коалицию в Ираке, а благодарный Вашингтон обеспечивает учения и оборудование для грузинской армии»[455].
Но в эти же дни по другую сторону Кавказских гор начались учения российской 58-й армии «Кавказ — 2008». Военные учения проводили также небольшие армии и части МВД непризнанных республик Южной Осетии и Абхазии.
Учения в Грузии формально завершились 31 июля, однако самая боеспособная из бригад грузинской армии была направлена из Вазиани в район Гори — к границам Южной Осетии. Сюда направлялись также десятки танков, артиллерия, установки ракетного огня «Град», различные группы спецназа. Некоторые из грузинских спецподразделений тайно проникали в грузинские деревни на территории Южной Осетии и оборудовали там огневые позиции. Но и в частях 58-й армии после окончания учений не был объявлен отбой. Танки и БМП были заправлены горючим и готовы к маршу. Все другие подразделения армии оставались в состоянии повышенной боеготовности. Напряжение нарастало. Все военные эксперты стран НАТО предупреждали свои правительства о том, что кавказская «пороховая бочка» скоро может рвануть. «Обе стороны играют с огнем», — писал германский эксперт по Кавказу Уве Хельбах. Однако и он должен был признать, что больше всего масла в огонь подливает Грузия — еще с 2004 года[456].
Обстрелы Цхинвала с грузинских позиций усилились 1 августа 2008 года. Двое были убиты и несколько человек ранены. МИД России немедленно опубликовал специальное заявление и призвал Тбилиси и Цхинвал к сдержанности и к поиску путей урегулирования. Однако вечером того же дня и всю ночь на 2 августа снайперский огонь с грузинской стороны по осетинским деревням не прекращался. Поздно вечером и ночью начался обстрел и Цхинвала — из стрелкового оружия, гранатометов, минометов и БМП. Осетинские военные подразделения вели ответный огонь. Утром 2 августа осетинская сторона объявила о своих потерях — шесть человек убито, тринадцать ранено. Официальный Тбилиси объявил о семи раненых со своей стороны. 3 августа российский МИД сделал новое публичное заявление об опасности широкомасштабных военных действий между Грузией и Южной Осетией. Правительство Южной Осетии объявило в этот же день о начале масштабной эвакуации детей и женщин. Сотни детей и женщин направлялись в Северную Осетию. В обратном направлении в Южную Осетию спешили добровольцы из числа осетин, из казаков с Кубани, из отставных военных. 4 августа 2008 года президент Южной Осетии Эдуард Кокойта заявил, что число волонтеров, прибывших для защиты Южной Осетии, превысило 300 человек. Хотя Грузия еще в июле отозвала из Москвы своего посла, между МИДом России и Министерством иностранных дел Грузии сохранялась постоянная телефонная связь. Заместитель российского министра иностранных дел Григорий Карасин выражал свою и всего российского руководства озабоченность эскалацией напряжения в регионе и «непропорциональным использованием силы грузинской стороной». Его собеседником в Тбилиси чаще всего был Григол Вашадзе.
Официальные лица в американской администрации хранили все эти дни молчание, хотя ни для Госдепартамента США, ни для Пентагона не было секретом все то, что происходило на осетинско-грузинской линии «перемирия». Только 5 августа представитель Госдепартамента США Гонсало Гальегос сделал официальное заявление и выразил беспокойство событиями в «грузинском регионе Южной Осетии». «Мы призываем к немедленному прекращению насилия и прямым переговорам между сторонами». Это заявление успокоило некоторых наблюдателей. «Тбилиси разрешили прекратить насилие», «Вашингтон сделал нужные для себя выводы», «Война между Грузией и Южной Осетией откладывается», — это заголовки российских газет, вышедших в свет 6 и 7 августа.
«Во вторник из США грузинскому руководству был отдан “приказ” — успокоиться и начать прямые переговоры, — писал Владимир Воробьев из “Российской газеты”. — Не вызывает сомнений, что призыв Гальегоса к немедленному прекращению насилия обязательно будет услышан в руководстве Грузии»[457].
«Когда требования о немедленном прекращении огня звучат из Вашингтона. Тбилиси их обычно быстро выполняет. Можно считать, что самая тяжелая фаза нынешнего конфликта миновала», — такой вывод делали эксперты из еженедельника «Независимое военное обозрение»[458].
Между тем обстрел Цхинвала и осетинских сел с грузинских позиций по-прежнему продолжался и 6 августа, и в ночь на 7 августа. По некоторым из осетинских сел вели огонь танки и крупнокалиберные орудия. Полным ходом шла и эвакуация из Южной в Северную Осетию.
Российский миротворческий батальон находился постоянно в состоянии боевой готовности и пытался остановить это противоборство. Что касается грузинского миротворческого батальона, то он уже давно вышел из подчинения командующему миротворческими силами генералу Марату Кулахметову. Грузинские миротворцы стали фактически подразделением вооруженных сил Грузии. Их командующий генерал Мамука Курашвили получал приказы непосредственно из Министерства обороны Грузии.
Все наблюдатели с некоторым удивлением отмечали, что с 1 по 6 августа ни президент Грузии Михаил Саакашвили, ни министры обороны и МВД, вообще никто из первых лиц государства никак не комментировали происходящие в Южной Осетии все более ожесточенные перестрелки. В Тбилиси проходили какие-то светские мероприятия, вручались ордена, и поводов для того, чтобы высказаться, имелось немало. Кое-кто из наблюдателей мог подумать, что главные лица государства уже не контролируют собственную армию и что все перестрелки происходят по инициативе местных начальников. Неожиданно вечером 7 августа с телеобращением к нации выступил президент Грузии Михаил Саакашвили. Он заявил, что он, президент, отдал приказ подразделениям грузинской полиции и миротворческого батальона «не отвечать на стрельбу, которую ведут в зоне конфликта югоосетинские вооруженные формирования». Кроме того, Саакашвили объявил, что в Тбилиси «готовы предоставить Южной Осетии неограниченную автономию в составе Грузии», такую автономию, «которая должна соответствовать европейским стандартам». Это заявление М. Саакашвили было последней новостью, которую мировые информационные агентства сообщили 7 августа из Грузии.
В ночь с 7 на 8 августа мировой эфир переключился на другие темы и на другие регионы. Не было никаких сообщений мировых информационных агентств из Грузии и Южной Осетии и утром 8 августа. А между тем всего через два часа после своего вполне «мирного» телеобращения Михаил Саакашвили по мобильному телефону отдал приказ о начале массированного огневого наступления на Цхинвал и на Южную Осетию.
Шквал огня обрушился на сравнительно небольшой город Цхинвал, в котором оставалось еще не менее 25 тысяч мирных жителей, в 22 часа 30 минут вечера 7 августа. Огонь вели 27 грузинских установок «Град» и это был не прицельный огонь, а огонь по площадям. По городу стреляли прямой наводкой из танков, огонь вели минометные батареи, в небе над городом появились штурмовики СУ-25, которые наносили ракетно-бомбовые удары главным образом по правительственным зданиям. С некоторого отдаления по городу вели огонь и бригады длинноствольной артиллерии, как самоходной, так и буксируемой. Эта военная операция, которая имела кодовое название «Чистое поле», явно имела своей целью полностью разрушить город, находясь на удалении от него. Грузинская армия намеревалась использовать американскую тактику «бесконтактной войны». Только в 23 часа 10 минут грузинский генерал Мамука Курашвили официально заявил командованию российских миротворцев о том, что он получил приказ президента Саакашвили о «восстановлении в Южной Осетии конституционного порядка силовыми методами». Генерал говорил как-то вяло, неохотно, не глядя на своих собеседников и операторов. В России это заявление показали уже утром 8 августа, но мировой эфир проигнорировал заявление грузинского генерала. Всего через полчаса после заявления Мамуки Курашвили артиллерийский огонь обрушился на здания, где находились российские миротворцы. Отдельные выстрелы сменил вскоре шквальный огонь. Восемнадцать миротворцев погибли, несколько десятков были ранены. За несколько минут до полуночи в город Цхинвал вступили грузинские танки и подразделения спецназа. Они передвигались по улицам города, стреляя во все стороны.
Город Цхинвал был почти полностью разрушен уже в ночь с 7 на 8 августа. Погибло много мирных жителей. Однако большая часть жителей города спаслась от огня в подвалах. Дома на Кавказе строят, как правило, с просторными и прочными подвалами. Здесь же в подвалах укрывались и бойцы осетинских военных подразделений, а также народного ополчения. Огонь по Цхинвалу продолжался до утра. Но утром после небольшого перерыва он снова был открыт со всех окружающих город небольших высот, опоясывающих весь Цхинвал. Эту первую ночь и первый день войны в Цхинвале описывали многие оказавшиеся здесь журналисты. Я приведу отрывки из репортажа украинского журналиста, который был направлен в Цхинвал, чтобы снимать сюжеты для канала «Интер». Этот журналист, Руслан Ярмолюк, находился вечером 7 июля на территории объединенной миротворческой части и смог укрыться в бункере вместе с миротворцами. Позднее он вспоминал: «В 11 часов вечера в четверг по городу ударили системы залпового огня “Град” и артиллерия. Первые ракеты упали на территорию объединенной миротворческой части. “Грады” били до 4 часов утра. Бои завязались и в городе: передовые части грузинское го спецназа вошли в Цхинвали. В 10 часов утра пятницы наступает затишье. Выбираемся на поверхность, чтобы немного подышать. Включаем камеру и снимаем то, что осталось от казармы миротворцев. Но тут и началось самое страшное. Всего через пять минут по городу снова ударили “Грады”. В Цхинвали ворвались грузинские танки. Все высоты вокруг города заняли грузинские войска. Под прикрытием артиллерии они завязали бои. Т-64 с грузинскими танкистами обрушили свою огневую мощь на улицы и дома. Без бронежилетов и касок лежим на полу. Головы поднять не можем — свистят пули и осколки. Рев гусениц приближается. Грузинский танк заехал на территорию миротворцев. Прямой наводкой бьет по уцелевшим зданиям. Рядом лежат еще три журналиста и оператор. Все, не сговариваясь, включили телефоны и отправили по одному SMS. Я написал жене: воспитай хорошо дочь. И — на пол. Спасли осетинские ополченцы, принявшие бой на улице и подбившие из РПГ два танка»[459]. Весь день в пятницу грузинские войска вели огонь в Цхинвали, пытаясь уничтожить очаги сопротивления, бросая гранаты в подвалы. Грузинские штурмовики пытались уничтожить пункт радио— и телесвязи, через который журналисты передавали видео в свои редакции.
Президент и правительство Южной Осетии перебрались из Цхинвала в районный центр Джава, или Дзау, который был окружен одними лишь осетинскими селами. Грузинские войска выбросили сюда десант, пытаясь перекрыть идущую от Рокского туннеля к Цхинвалу Транскавказскую магистраль (Транскам). Они пытались взять под свой контроль и объездные дороги и максимально приблизиться к стратегически важному Рокскому туннелю, соединяющему Северную и Южную Осетии.
К моменту вторжения в Южную Осетию Грузия сосредоточила на этом направлении отборные войска численностью в 12 тысяч человек. Они располагали более чем сотней единиц тяжелой бронетехники, всеми видами артиллерии. Здесь действовали несколько эскадрилий боевых вертолетов и штурмовиков. Им противостояли в первые сутки боев около 550 российских миротворцев, не имевших тяжелого вооружения. В бой вступила также армия Южной Осетии численностью в 2,5 тысячи человек. Оборону Цхинвала и Южной Осетии держали также отряды народного ополчения и несколько сот добровольцев, уже прибывших из Северной Осетии. Силы были неравными, и правительство Южной Осетии обратилось к Российской Федерации за помощью.
Только утром 8 августа президент Грузии Михаил Саакашвили выступил с телеобращением к нации. Он заявил об «освобождении силовыми структурами Грузии Цинагарского и Знаурского районов, а также большей части Цхинвали» (в Южной Осетии Цинагарский район сохранил прежнее наименование Ленингорского). В Грузии была объявлена всеобщая мобилизация. Вскоре после этого по российскому телевидению выступил президент России Дмитрий Медведев. Он назвал действия грузинских войск «актом агрессии против российских миротворцев и мирных жителей», заявив, что не допустит «безнаказанной гибели» граждан России. Еще в ночь с 7 на 8 августа Россия потребовала срочного созыва Совета Безопасности ООН. Совбез собрался, когда в Нью-Йорке была еще ночь, но не смог принять никакого решения. Почти все мировые СМИ обошли вниманием и эти события, и заявления первой половины дня 8 августа.
Российская армия наносит ответный удар
Сообщение о начале массированной грузинской атаки на Цхинвал было получено в Кремле сразу же, в 10 часов 30 минут вечера, и эти сообщения шли затем непрерывным потоком из самых разных источников — от командования миротворцев, от военной разведки, от руководства Южной Осетии, от Службы внешней разведки. Такие же сообщения шли в Генеральный штаб Министерства обороны и подвергались тщательному анализу и обработке. Все эти сообщения докладывались президенту Д. А. Медведеву. Главные из них передавались и премьеру Владимиру Путину, который находился в Пекине. В столице Китая была уже середина ночи. Торжественное открытие Олимпиады было назначено на 8 августа — на 8 часов утра, 8 минут и 8 секунд.
Совещания у президента в разном составе начались сразу же после полуночи и продолжались до утра. Принятые решения немедленно передавались тем, кто должен был их исполнить.
Агрессия грузинской армии против Южной Осетии не была полностью неожиданной. И военное и политическое руководство Российской Федерации знало о концентрации грузинских военных подразделений на границах Южной Осетии, а во многих случаях и в грузинских селах на территории самой Осетии. Шла подготовка к максимально быстрой военной операции. Но, может быть, это была лишь демонстрация силы. Решится ли М. Саакашвили начать войну в день открытия Олимпиады, где собрались не только спортсмены, но и большая часть мировых лидеров?!
Ночью по тревоге были подняты части 58-й армии. Еще раньше Рокский тоннель был взят под особую охрану. И северный, и южный выходы из туннеля давно уже охранялись частями ПВО, а все машины, проходившие через туннель, подвергались тщательному осмотру. Разведка велась и вдоль Транскама. Теперь все эти системы охраны и безопасности были многократно усилены.
Позже некоторые из критиков режима пытались утверждать, что Москва «промедлила с ответом», что военная операция против агрессора могла начаться на 10 или даже на 15 часов раньше. Некоторые из отставных генералов заявляли, что российская армия должна была еще 6 или 7 августа нанести по грузинским войскам «упреждающий» удар с воздуха. Нет смысла опровергать эти упреки. Было недопустимо исходить лишь из военной логики. Проблемы были слишком сложными, и на карту было поставлено очень многое. Позднее, выступая перед группой западных экспертов и журналистов, Д. А. Медведев признался, что решение об использовании российских военных сил для защиты Южной Осетии было для него непростым. «Я вам могу сказать откровенно, я эту ночь никогда не забуду».
Утром 8 августа решение о военной операции в Южной Осетии и в Грузии было принято. В небе над Цхинвалом появились первые российские истребители. Части 58-й армии получили приказ — двигаться через Рокский тоннель в Южную Осетию и дать отпор агрессорам.
Нет необходимости приводить здесь подробности этой стремительно развивавшейся военной операции «по принуждению агрессора к миру» — такова была главная формула этой пятидневной войны. Российская бронетехника вошла на территорию Южной Осетии через Рокский тоннель около 2 часов дня 8 августа.
В 3 часа дня об этом говорили и писали все мировые СМИ.
Первыми через Рокский тоннель в Южную Осетию вошли несколько батальонных тактических групп из состава 429, 503 и 135-го мотострелковых полков 58-й армии Северокавказского военного округа. За ними шли другие части. Это был сплошной поток бронетехники со стрелками на броне. В окрестностях Джавы и села Гуфта танковые части развертывались в боевые порядки. Российская бронетехника двигалась и по объездной дороге, очищая занятые грузинскими группами отдельные высоты и села. Только к концу дня 8 августа первые российские танки вышли к западной окраине Цхинвала.
Совет безопасности России работал с перерывами всю ночь с 7 на 8 августа, а также утром 8 августа. Однако только в 3 часа дня были приглашены журналисты и телевидение. Дмитрий Медведев объявил о начале военной операции по принуждению Грузии к миру. «Мы не допустим, — заявил он, — безнаказанной гибели наших соотечественников». Утром 8 августа в Пекине Владимир Путин кратко проинформировал о ситуации в Южной Осетии президентов США и Франции. На встрече с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым В. Путин сказал, что агрессия Грузии «вызовет ответные действия». Нет смысла цитировать здесь многочисленные заявления, которые делал весь день 8 августа президент Грузии Михаил Саакашвили. В 6 часов вечера государственный министр Грузии Темур Якобашвили заявил, что грузинская армия удерживает «освобожденные» районы и полностью контролирует Цхинвал.
Суббота 9 августа была во многих отношениях переломным днем начавшейся войны. На окраинах Цхинвала шли ожесточенные бои. Российские войска сумели утром 9 августа разблокировать городок российских миротворцев, которые держали здесь оборону. Срочно вывезли отсюда раненых. К Цхинвалу подходили все новые российские подразделения из состава 58-й армии. Среди них был и укомплектованный чеченцами батальон «Восток» 42-й дивизии во главе с Сулимом Ямадаевым. Считалось, что этот батальон непосредственно подчиняется ГРУ Министерства обороны РФ. Из Подмосковья к Цхинвалу был переброшен полк спецназа. Десантно-штурмовые подразделения ВДВ перебрасывались в Южную Осетию из-под Пскова и из Иваново.
В то время как на окраинах Цхинвала с западной его стороны шло наращивание сил российской группировки, авиация начала бомбить не только позиции грузинской артиллерии на высотах вокруг этого города, но и нанесла удар по военным базам, складам, казармам и аэродрому близ города Гори. Именно здесь был центр 12-тысячной грузинской группировки, атаковавшей Южную Осетию. Однако вскоре эти бомбовые удары были расширены. Были подвергнуты бомбардировке причалы в порту Поти, военные базы в Сенаки, в Хони и Вазиани. Все военные аэродромы Грузии были разрушены. Был разрушен расположенный на окраинах Тбилиси большой авиационный завод. В советские времена это было крупное предприятие, но в последние годы здесь проводились модернизация и ремонт самолетов, оставшихся у Грузии после распада СССР. Удар был нанесен и по военной структуре в тбилисском аэропорту, а также по радарной станции. К концу дня Грузия лишилась своей и без того не слишком большой военной авиации. К берегам Абхазии днем 9 августа прибыла группа кораблей Черноморского флота во главе с ракетным крейсером «Москва». В Абхазии высадились подразделения ВДВ и морской пехоты численностью в 9 тысяч бойцов — «для предупреждения грузинской агрессии». Один из грузинских военных катеров, попытавшихся атаковать российский крейсер, после предупредительного огня был потоплен. Другие катера развернулись и отошли.
События развивались стремительно. В Грузии было объявлено военное положение сроком на 15 дней. Президент Саакашвили потребовал вернуть в Грузию две грузинские бригады, которые находились в Ираке. Американское командование отправило более тысячи грузинских военнослужащих из Ирака в Грузию на своих транспортных самолетах. Российские ВВС не стали препятствовать этой операции, хотя и имели уже полное господство в воздухе. Однако в бой эти военные подразделения так и не вступили. Прибывшие в тбилисский аэропорт американские военные самолеты не стали здесь задерживаться. Однако на одном из этих самолетов, взявшем курс не на Ирак, а на США, находилось более ста американских военных инструкторов и советников. Это были хорошо подготовленные военные специалисты, которые ясно видели, что армия, которую они столь тщательно и долго готовили к войне, эту войну уже полностью проиграла.
Днем 9 августа во Владикавказ прилетел из Пекина премьер Владимир Путин. Он посетил один из лагерей, развернутых в столице Северной Осетии для беженцев. Затем проехал в военный госпиталь, где побеседовал с российским летчиком, который был ранен, но сумел катапультироваться из подбитого самолета. После этого Владимир Путин провел совещание. В коротком заявлении для СМИ В. Путин назвал действия Грузии в Южной Осетии геноцидом, но при этом подчеркнул, что грузины по-прежнему остаются для русских братским народом. «Рано или поздно грузинский народ даст адекватную оценку преступной политике сегодняшних правителей этой страны». Вечером 9 августа Владимир Путин вернулся в Москву и встретился здесь с Дмитрием Медведевым, чтобы рассказать об увиденном и обсудить многие из проблем, неожиданно возникших перед руководством России в истекшие два дня.
Хотя поражение Грузии определилось уже к вечеру 9 августа, бои в Цхинвале не только не ослабли, но обрели крайнюю остроту. Грузинский спецназ при поддержке танков и БМП начал новый штурм позиций осетинских войск и народного ополчения в Цхинвале. Танки стреляли прямой наводкой по еще сохранившимся домам. В подвалы многих домов бросали гранаты. Нападениям еще днем 9 августа подвергались и колонны российской бронетехники, которые шли от Рокского тоннеля к Цхинвалу. Недалеко от Цхинвала атаке подверглась проходившая по объездной дороге штабная колонна 58-й армии. При этом был ранен командующий 58-й армии генерал-лейтенант Анатолий Хрулев. Российские войска, развернутые на западной окраине Цхинвала, вступили в бой. Грузинские подразделения начали отступать, но все еще отчаянно сопротивлялись. На улицах города произошло несколько танковых боев — лоб в лоб.
В ночь с 9 на 10 августа в районе Цхинвала шли артиллерийские дуэли, но с явным преимуществом российской стороны. Если говорить о действиях сухопутных войск, то именно артиллерия оказалась в пятидневной войне на Кавказе главным родом войск. С началом дня российская авиация снова нанесла удары по военным объектам во всей Грузии. Уничтожались радары, зенитно-ракетные комплексы, военные базы, портовые сооружения, аэродромы и мосты. Россия продолжала увеличивать свою военную группировку в Южной Осетии. В районе Цхинвала она была доведена до 10 тысяч человек. К середине дня грузинские подразделения были выбиты и из южных окраин города, а также с большей части высот вокруг Цхинвала. Были заняты наиболее важные Присские высоты. Расположенные на этих высотах части грузинской артиллерии были уничтожены. Некоторые из грузинских подразделений были блокированы и после недолгого сопротивления или уничтожены, или сдались в плен. В это же время войска Абхазии начали выдвижение в Гальский район на границе с Грузией. Началось выдвижение и к Кодорскому ущелью, которое было превращено Грузией в военный плацдарм. Грузинским войскам в Кодорах, а также частям грузинской полиции был предъявлен ультиматум с предложением уйти из Кодорского ущелья. Очистив окрестности Цхинвала, российские войска стали продвигаться к городу Гори. Спорадические бои вспыхивали в разных местах на подступах к Гори, но никакой организованной обороны здесь не было. Никто не рыл окопов. Грузинские войска, а их имелось еще между Цхинвалом и Гори не менее 10 тысяч, не были готовы к обороне, они готовились только наступать. Немалый страх здесь вызвал один лишь слух, что на Гори движется также чеченский полк или батальон. Батальон «Восток» оказался одним из лучших подразделений в этой войне. Группа бойцов этого батальона еще с 2006 года входила в число миротворцев в районе Цхинвала. Состав этой группы менялся каждые три месяца, и потому многие бойцы из батальона «Восток» хорошо знали условия, в которых им теперь пришлось воевать.
11 августа с утра российские войска начали продвигаться с территории Абхазии в глубь Грузии. Они не встречали сопротивления и вскоре без боя вошли в город Зугдиди. Через несколько часов российские войска заняли город Сенаки, в окрестностях которого еще недавно располагалась военная база. Затем, также не встречая сопротивления, российские войска взяли под свой контроль грузинский город и порт Поти. Находившиеся там военные катера и небольшие военные корабли были просто потоплены в портовой бухте. Все вооружение с этих кораблей было снято и увезено как трофей. Также были увезены тягачами и несколько некрупных военных катеров. Создавалось впечатление, что грузинские войска просто не знали, что делать. Все управление было нарушено, и никаких приказов из Тбилиси войскам, находившимся в западной части Грузии, не поступало. Между тем в окрестностях Цхинвала и на подступах к Гори все еще шли бои. В Тбилиси прибыл министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер. Президент Грузии предложил французскому министру выехать в Гори, чтобы ознакомиться с положением дел на месте. Вместе с группой иностранных корреспондентов и тележурналистов Саакашвили и Кушнер прибыли в Гори. Саакашвили хотел показать Б. Кушнеру жилые дома, разрушенные при бомбардировках. Этот странный визит кончился для грузинского президента конфузом. Всех напугал появившийся в воздухе российский штурмовик. Под громкие крики телохранителей: «Воздух! Воздух!» испуганного Саакашвили обложили бронежилетами охраны, затем срочно посадили в машину. Всю эту сцену спокойно снимал на пленку один из иностранных телерепортеров. Все высокие гости срочно умчались в Тбилиси. С этого момента грузинскую армию вокруг Гори охватила паника, и она стала распадаться. Власти Гори бежали вместе с частью жителей. Российский мотострелковый батальон, первым вошедший в город, не встретил сопротивления. Никаких уличных боев не было. Части российской армии прошли город по главным улицам и взяли под свой контроль окрестные села и дороги. Большая часть оружия была брошена. На одном из складов стояли 32 новых танка, детали которых были еще покрыты маслом. Паника перекинулась и на столицу Грузии. Еще рано утром здесь были подвергнуты бомбардировкам близкие к городу окрестности. Возле села Коджори мишенью российских самолетов стала военная база. Возле села Лило целью была РЛС, которая обслуживала тбилисский аэропорт. В утренних новостях было сказано, что «российские войска заняли Зугдиди», что «русская армия готовит наступление на Гори» и что в грузинских госпиталях находится уже 372 раненых, а «число безвозвратных потерь растет». Цифры на этот счет не сообщались, да их никто и не знал. Ближе к вечеру в столице Грузии распространился слух, что 70 русских танков движутся в сторону Тбилиси. Эту информацию подтверждали и некоторые из весьма авторитетных источников. Сотни грузинских семей начали срочно покидать Тбилиси. В своем вечернем выступлении по телевидению Михаил Саакашвили признал готовность и возможность российской армии занять Тбилиси, но он уже никого не призывал к обороне столицы и ни разу не сказал об «обороне города». Его обвинения на этот раз были обращены к «мировым лидерам», которые обещали ему помочь, но не прислали терпящей бедствие Грузии ничего, кроме слов поддержки и гуманитарной помощи. Вскоре, однако, выяснилось, что русская армия не ведет наступления на Тбилиси, и власти города приняли за русскую армию собственную танковую колонну, которая без боя отходила от Гори к Тбилиси. Газета «Нью-Йорк таймс» позднее писала: «По свидетельству западного офицера высокого ранга, один из высших представителей грузинского командования бежал с поля боя на машине “скорой помощи”, бросив солдат и сложив с себя обязанности». Никаких «зачисток» в Гори российские войска не проводили. Продвинувшись южнее и восточнее Гори и захватив здесь все военные объекты, российские подразделения остановились возле села Никози, не став преследовать устремившиеся к своей столице танки и все другие подразделения уже утратившей боеспособность грузинской армии.
12 августа 2008 года около 5 часов утра абхазские артиллерия и авиация начали наносить удары по грузинским позициям в Кодорском ущелье. Ответного огня не было. Кодорское ущелье блокировали, но оставили коридор для выхода из ущелья войск, полиции и населения. Грузинские войска и полиция ушли из Кодор, оставив здесь очень большие арсеналы вооружения. К 12 часам дня большая часть Кодорского ущелья и его главное село Ажара были заняты абхазскими войсками. Помощи российских войск здесь не потребовалось.
Разгром грузинской армии стал очевиден и стала очевидной также необходимость посредничества. Свои услуги в качестве посредника предложил президент Франции Николя Саркози. Он получил на эту миссию согласие как России, так и Грузии. Согласно договоренности, Н. Саркози должен был прибыть в Москву в 14 часов 12 августа. Однако еще в 12 часов 46 минут президент России Дмитрий Медведев сообщил, что он принял решение о завершении операции по принуждению к миру. Российские войска получили приказ остановиться на занятых рубежах и прекратить огонь. Этот приказ был выполнен. В очень коротком заявлении президента России говорилось: «Я принял решение завершить операцию по принуждению грузинских властей к миру. Цель операции достигнута. Безопасность наших миротворческих сил и гражданского населения восстановлена. Агрессор наказан и понес очень значительные потери. Его вооруженные силы дезорганизованы. Отмечаю высокую эффективность действий нашего усиленного миротворческого контингента, слаженную работу всех соединений». Только после того, как это заявление было сделано, Дмитрий Медведев принял в Кремле президента Франции Николя Саркози.
Переговоры Д. Медведева и Н. Саркози были недолгими, так как президент Франции выступал в данном случае как посредник. Принципы урегулирования конфликта, предложенные Россией, включали шесть пунктов:
1. Не прибегать к использованию силы.
2. Окончательно прекратить все военные действия.
3. Обеспечить свободный доступ в Южную Осетию гуманитарной помощи.
4. Вооруженные силы Грузии должны вернуться в места постоянной дислокации.
5. Вооруженные силы России возвращаются на линию, предшествующую началу военных действий.
6. Начало международного обсуждения будущего статуса Абхазии и Южной Осетии.
Именно под этим текстом президент России Д. Медведев поставил свою подпись. С этим документом Николя Саркози вылетел в Тбилиси. Переговоры президента Франции с Михаилом Саакашвили также не были продолжительными. Президент Грузии настоял на изменении пункта 6. Он не соглашался вступать в какие-либо обсуждения будущего статуса Абхазии и Южной Осетии и настаивал на включении в данный документ формулы о «территориальной неприкосновенности Грузии». Однако от каких-либо переговоров с М. Саакашвили президент России решительно отказался. «Для России, — заявил Д. Медведев, — Михаил Саакашвили “политический труп” или преступник. Переговоры с этим человеком невозможны».
В результате Николя Саркози увез в Париж документ об урегулировании военного конфликта на Кавказе в двух редакциях. Для России был важен только тот вариант «принципов урегулирования», который был подписан президентом России. В любом случае «пятидневная война» на Кавказе завершилась. Российские войска, как говорилось в заявлении заместителя начальника российского Генштаба генерал-полковника Анатолия Ноговицына, перешли в режим ожидания. Сложные переговоры о линиях разделения продолжались еще более двух недель, но на иных уровнях и с иным составом участников. Они уже не сопровождались грохотом орудий.
Расчеты и просчеты грузинских «стратегов»
Сегодня нет необходимости доказывать, что политическое и военное руководство Грузии при полной поддержке США, а также некоторых других стран, включая Украину, готовило свою страну и армию именно к силовому решению проблем Южной Осетии и Абхазии. В ходе «пятидневной войны» российские войска захватили много штабных документов, карт и планов, по которым можно восстановить не только общие планы готовящейся войны, но и конкретные оперативные задачи отдельным подразделениям. Это были планы «блицкрига», которые надо было сначала осуществить в Южной Осетии, а потом перенести удар на Абхазию. Южная Осетия считалась «слабым звеном». На территории Южной Осетии имелось много грузинских деревень, которые Грузия превратила в свои опорные базы. На территории некоторых грузинских анклавов были сооружены небольшие укрепленные районы с зарытыми в землю танками. Ни командование российских миротворцев, ни осетинские власти об этом не знали. Грузинское командование было уверено, что их войска быстро сломят сопротивление южноосетинской армии и ополченцев, что они уже к середине дня 8 августа захватят город Цхинвал и смогут затем занять село Джаву и взять под контроль все дороги от Рокского тоннеля — еще до того, как по ним начнет поступать помощь из России. В одном из интервью в конце августа Михаил Саакашвили признавал: «Никакого вторжения в Южную Осетию не было, так как наши силы уже там и так были.
Я считал, что главные события будут происходить в Абхазии. Мне всегда казалось, что Южная Осетия ничего не значила для России. Даже тогда, когда там стала усиливаться напряженность, я думал, что это блеф и можно все остановить. Я совершил эту ошибку»[460].
Не только грузинское руководство, но и все те, кто оказывал покровительство и поддержку режиму М. Саакашвили, крайне преувеличивали возможности и силу новой грузинской армии. Да, конечно, Грузия создала в период с 2004-го до лета 2008 года достаточно сильную контрактную армию. У армии имелось много оружия, полученного из разных стран. Были даже излишки оружия, и не для всех полученных танков у грузинской армии хватало вполне подготовленных экипажей. В 2007 году военный бюджет Грузии достиг 1 миллиард долларов, и его предполагали увеличить в полтора-два раза в 2008 году. В западной печати грузинскую армию рекламировали как «лучшую на постсоветском пространстве». Это, конечно, было не так. Армии Казахстана, Белоруссии и Узбекистана намного сильнее той грузинской армии, которая была создана к августу 2008 года в Грузии.
Как историки, так и военные эксперты хорошо знают, что сила армии зависит не только от количества и качества вооружения, но в еще большей степени от умения и готовности вести войну и нести связанные с войной тяготы и потери. В Грузии нет серьезных военных традиций и нет опыта длительных военных действий. До сих пор грузины как нация не проявляли таких склонностей и способностей к опасной профессии воина и солдата, какую проявляли на Кавказе в последние двадцать да и в последние двести лет чеченцы или дагестанцы. Этих способностей не утратили и русские. С помощью американских, турецких и израильских инструкторов Грузии удалось подготовить несколько тысяч очень хороших бойцов спецназа. Солдаты-контрактники в первые два-три дня конфликта воевали хорошо, хотя и очень жестко, а временами даже жестоко. Но у Грузии не оказалось хорошо подготовленного офицерского и тем более генеральского корпуса. Подготовка хорошего офицерского корпуса требует 20–30 лет целенаправленной работы. Россия продолжает в этой области работу, которая велась еще в императорской России и в СССР. Но у Грузии нет еще ни военного сословия, ни военной элиты.
Как грузинские руководители, так и все те, кто опекал Грузию и помогал ей создавать армию, понимали, что Россия не будет просто наблюдать за их силовыми акциями в Южной Осетии и в Абхазии. Рассматривались и изучались различные сценарии ответных действий России. Было очевидно, что для поддержки Южной Осетии и Абхазии из России начнут прибывать сотни, а то и тысячи добровольцев — в том числе от осетин и других народностей Северного Кавказа, от казаков. Однако грузинская армия и спецслужбы Грузии надеялись как-нибудь справиться с решением этой проблемы.
Наихудшим сценарием, который рассматривался и в грузинском руководстве, и в каких-то экспертных группах в США, и в странах Европы, была перспектива прямого вмешательства России и ее Вооруженных сил.
Как военное руководство Грузии, так и Михаил Саакашвили не считали возможным противостоять российской регулярной армии и планировали после какого-то сопротивления отступить на исходные позиции. Изучая прецеденты, М. Саакашвили с особым вниманием прочитал и просмотрел все, что ему было доступно, о ходе и исходе советско-финской войны 1939–1940 годов. Советский Союз тогда воздержался от полного разгрома финской армии и Финляндии, так как эта страна в 1933–1940 годах пользовалась очень большой поддержкой Англии и Франции.
Даже тогда, когда российская бронетехника, пройдя через Рокский тоннель, разворачивалась в боевые порядки на окраинах Цхинвала, многие западные наблюдатели, эксперты и журналисты с надеждой писали и говорили о том, что Россия «не будет сокрушать Грузию», что «Москва ставит своей задачей восстановить статус-кво в Южной Осетии». Эксперт по России и профессор политологии в университете Инсбрука Герхард Мангот писал 10 августа в одной из австрийских газет: «Военное положение в Южной Осетии является очень запутанным, но первые оценки все равно возможны: в военной эскалации конфликта была заинтересована исключительно Грузия. Поэтому следует исходить из того, что военная операция позапрошлой ночью случилась по инициативе Грузии. На нынешнем этапе развития эскалации конфликта у России нет и не было иного выбора, кроме военных действий против грузинских формирований. Бездеятельность стоила бы России не только утраты лица, но и более существенных стратегических потерь. Это была бы не только потеря доверия к России в мятежных грузинских регионах, но и утрата веры в ее организационные возможности в центральноазиатском регионе. Кроме того, это укрепило бы позицию Саакашвили в Грузии и сделало бы через несколько месяцев вероятной военную операцию против Абхазии. При всем том российское руководство, бросая в бой свои воинские соединения, преследует минималистский вариант — восстановление прежнего статус-кво»[461].
Профессор Г. Мангот был совершенно прав в оценке целей и мотивов Саакашвили, он также ясно излагает мотивы и цели России. Но он недооценил решимости России не только восстановить статус-кво, но и исключить возможность какой-либо новой агрессии Грузии и против Южной Осетии, и против Абхазии. Было решено поэтому остановить продвижение российских войск к главным городам и к столице Грузии, но уничтожить все основные элементы ее военной машины. К российскому контрудару не был готов и грузинский генералитет. Как говорил на одной из пресс-конференций заместитель министра обороны Грузии Бату Кутелия, «Грузия приняла решение захватить южноосетинскую столицу Цхинвали, хотя у грузинской армии не было достаточно противотанковых и противовоздушных средств, чтобы защититься — от атаки России. Мы полагали, что вероятность массированного контрнаступления со стороны России невелика. Я не считал возможным, что государство, входящее в Совет Безопасности ООН и ОБСЕ, отреагирует подобным образом»[462].
Сам М. Саакашвили комментировал разгром своей армии более эмоционально. «Как можно было остановить столь хорошо подготовленную операцию? Две тысячи танков под ложным предлогом вошли на нашу территорию. Остановить их было невозможно. Русские атаковали по всем направлениям. Все военные эксперты скажут вам: ни одна европейская страна, не только размером с Грузию, но и большего размера, как Польша, не может сопротивляться этим людям, когда они что-то решили. Только весь мир, сплотившись, мог бы изменить ситуацию»[463]. «Я никогда не думал, — говорил во многих интервью президент Грузии, — что русские вторгнутся в Грузию с таким количеством наземных войск». Михаил Саакашвили и люди из его окружения во всех этих заявлениях явно преувеличивали количество вошедших в Южную Осетию и в Абхазию российских войск. По общей численности вошедших в Южную Осетию и в Абхазию российских войск, а также количеству бронетехники российская сторона не имела сколько-нибудь заметного преимущества перед 33-тысячной и превосходно вооруженной армией Грузии. Настоящим шоком для грузинского руководства было не появление российских танков в окрестностях Цхинвала, а полный разгром всех военных баз Грузии на всей ее территории, подавление ее ПВО и уничтожение всех военных кораблей грузинского ВМС. Это было результатом действия российской военной авиации и Черноморского флота. Была уничтожена военная инфраструктура Грузии, и именно это вызвало испуг и панику в грузинских верхах, привело к параличу управления и к фактической капитуляции грузинских вооруженных сил.
Грузинское руководство явно просчиталось и в своих ожиданиях западной помощи, и прежде всего помощи от США. Уже на второй день войны Михаил Саакашвили напрямую обратился к НАТО и к США через телевизионный канал Си-эн-эн (CNN) с просьбой о помощи. «Сегодня это уже не только дело Грузии, — заявил грузинский лидер. — Это посягательство на Америку, на ее ценности». Позже он пояснял в интервью американскому журналу «Тайм», что он «никогда не рассчитывал на вмешательство вооруженных сил США, но ожидал, что Америка велит России сбавить обороты и прекратить эти действия»[464].
Но ни Запад в целом, ни США в частности не были готовы, да и не собирались оказывать Грузии прямую военную помощь или просто чем-то угрожать России. Джордж Буш сразу дал это понять. Еще находясь в Пекине, он обратился сразу и к России, и к Грузии «остановить военные действия и вернуться к статус-кво 6 августа». Однако этот призыв был невыполним, ибо Цхинвал уже лежал в руинах и грузинские войска продолжали атаковать этот город.
Еще через день Соединенные Штаты отозвали из Грузии почти всех своих военных специалистов, оставив здесь только несколько человек из военной разведки. Самое большее, на что решились в данной ситуации США и НАТО, — это послать к берегам Грузии большой отряд военных кораблей с гуманитарной помощью на борту. Группировку НАТО в Черном море возглавили эсминец ВМС США «Макфол» и сторожевой корабль «Даллес». Здесь были также немецкий, польский и испанский фрегаты, а также несколько кораблей Турции. Готовился визит к берегам Грузии еще восьми военных кораблей. Разумеется, это была демонстрация военной силы, на которую Россия ответила позже, направив свои стратегические бомбардировщики и военные корабли к берегам далекой Венесуэлы.
О потерях сторон
Всякая война сопровождается разрушениями и потерями, которые нужно тщательно учитывать при оценке ее результатов. Однако даже в сентябре 2008 года потери сторон можно было определить только приблизительно, ибо данные о потерях являлись не всегда точными: в одних случаях они преуменьшались, в других преувеличивались.
Российская армия потеряла в «пятидневной войне» около восьмидесяти человек убитыми и около двухсот — ранеными. О потерях армии Южной Осетии и о потерях народных ополченцев и добровольцев точных сообщений в печати не было. Российские ВВС потеряли четыре самолета — три штурмовика и один бомбардировщик. Один из летчиков катапультировался и оказался в госпитале во Владикавказе. Двое летчиков ненадолго попали в плен, судьба еще двух летчиков в сентябре 2008 года была неизвестна. Неизвестно было число подбитых российских танков и БМП, а также число танков, БМП и САУ, которые вышли из строя во время стремительного марш-броска на Цхинвал.
Грузинская армия, согласно первым официальным данным, потеряла в этой «пятидневной» войне около двухсот человек убитыми и около восьмисот ранеными. В российских сводках говорилось примерно о двухстах грузинских солдатах, попавших в плен, и о пяти тысячах «рассеянных». Такая странная формулировка раньше в военных сводках как будто не употреблялась.
Наибольшие потери во время военных действий понесло мирное население. Правительство Южной Осетии заявило о гибели 1492 жителей республики, причем большая часть граждан Южной Осетии погибла при массированных обстрелах и бомбардировках Цхинвала, а также при захвате южноосетинских сел вокруг этого города. Почти половина жителей Южной Осетии — до 30 тысяч — бежали в Северную Осетию. Их предполагалось разместить по разным республикам Северного Кавказа, однако быстрое окончание войны позволило этим беженцам уже через несколько дней начать возвращение к своим домам, большая часть которых была, однако, разрушена.
При освобождении Южной Осетии из нее бежали на этот раз жители грузинских сел — и из Цхинвальского района, и из других грузинских анклавов в Южной Осетии. При подготовке войны, а также во время наступления и отступления грузинский спецназ нередко превращал грузинские деревни в свои опорные пункты. При бомбардировках военных объектов в Гори, Поти, Зугдиди и других населенных пунктах пострадала и часть расположенных рядом жилых домов.
Однако общее число погибших мирных граждан Грузии, а также тех, кто стал беженцем, печать не сообщала.
Во время этой короткой, но жестокой войны было совершено немало преступлений, главным образом грузинской военщиной. Сама по себе массированная бомбардировка и артиллерийский обстрел ночного Цхинвала являлись преступлением. Такие действия были явно рассчитаны на выдавливание осетинского населения на север — в Россию. Грузинские танки стреляли прямой наводкой по жилым домам и по жителям города. Солдаты спецназа бросали гранаты в подвалы. Был случай, когда грузинский танк стал давить легковую машину с находящимися там людьми. Были разрушены школы и больницы. Грузинские снайперы вели прицельный огонь и по группам беженцев на дорогах, ведущих к Рокскому тоннелю. Уже 9 августа 2008 года около ста следователей из российской военной прокуратуры прибыли в Северную и Южную Осетию, чтобы провести расследование и задокументировать эти военные преступления. Позднее число следователей было увеличено, как и масштабы следствия.
Потери Грузии в технике и боеприпасах были огромны. Грузия потеряла всю свою военную авиацию: это главным образом штурмовики и вертолеты. Были разрушены все военные аэродромы, а также ремонтные мастерские и завод по модернизации и ремонту самолетов. Восстановить свою авиацию Грузия уже не сможет. Новых самолетов никто ей не даст, разве что Украина или Польша поделятся с Грузией советскими машинами старых моделей. Был уничтожен небольшой военно-морской флот Грузии, остались лишь некоторые сторожевые суда, приписанные к порту Батуми. Несколько десятков грузинских танков разных моделей и из разных стран были уничтожены во время боев 8–10 августа. Еще больше танков, а также разнообразного вооружения было захвачено у грузинской армии в качестве трофеев. Дорога от Гори на Тбилиси была забита брошенной военной техники, в том числе вполне исправной и годной к употреблению.
Уже через несколько недель после окончания войны в Центральном музее Вооруженных сил Российской Федерации в Москве была открыта большая выставка трофеев — «Кавказ. Пять дней в августе». У входа на эту выставку посетителей встречал красный параллелепипед с прикрепленной к нему и увеличенной фотокопией статьи известного «военного аналитика» «Новой газеты» Павла Фельгенгауэра под заголовком: «В Грузии есть кому воевать. И чем воевать. Михаил Саакашвили создал лучшую армию на постсоветском пространстве». Эта статья была опубликована в том числе и в «Независимом военном обозрении» за две недели до «пятидневной войны». Ее успели перевести и перепечатать многие из западных газет.
Уже в конце августа почти все беженцы из Цхинвала и из осетинских сел Южной Осетии вернулись и стали восстанавливать свои разрушенные дома. Россия выделила для помощи в восстановительных работах немалые средства и направила в Южную Осетию большое число строителей. Гораздо труднее сложилась судьба грузинских анклавов в Южной Осетии. На протяжении нескольких столетий на территории Южной Осетии находились как грузинские, так и осетинские села. Это два христианских народа, и здесь было много смешанных семей. Крайний национализм, возобладавший в независимой Грузии после распада СССР, сделал чрезвычайно трудным положение как осетин, так и грузин в Южной Осетии. В грузинских селах в Южной Осетии была создана собственная администрация, собственная полиция. Осетины в Южной Осетии оставались гражданами СССР, они не принимали нового грузинского гражданства и позднее стали гражданами Российской Федерации. Пенсии и пособия шли сюда из российского бюджета. Грузины из грузинских сел стали гражданами Республики Грузии и получали пенсии и пособия из бюджета Грузии. В 2006 году по инициативе М. Саакашвили в грузинском селе Курта было образовано «альтернативное правительство» Южной Осетии во главе с Дмитрием Санакоевым. Во многих грузинских селах перед началом «пятидневной войны» были тайно размещены подразделения спецназа, а то и артиллерийские батареи. Разгром грузинской армии привел к бегству из Южной Осетии не только «альтернативного правительства», но и большей части грузинских семей. Лишь немногие из них решили вернуться в свои дома после окончания войны. Дома многих грузинских семей оказались разрушенными, и судьба грузинских анклавов в Южной Осетии до сих пор не решена. Во всяком случае власти Южной Осетии заявляли не один раз, что всем грузинским семьям, которые захотят вернуться, здесь будут рады. Их безопасность будет гарантирована и осетинскими властями, и российскими миротворцами. Однако самые близкие к Цхинвалу грузинские села, из которых велся массированный огонь по этому городу, почти полностью разрушены. Многие дома взрывались здесь осетинскими ополченцами, после того как отсюда были выбиты грузинские подразделения. Трудно представить себе, как может быть восстановлена эта цепочка грузинских сел вокруг столицы Южной Осетии.
Новые суверенные государства на карте Кавказа
Поражение агрессора и провал давно предпринимаемых попыток вытеснить Россию из региона Кавказа, быстрый успех и столь же быстрая остановка российских войск на достигнутых рубежах — все это открыло возможность окончательного решения проблем Абхазии и Южной Осетии и установления прочного мира на Кавказе и на всех южных рубежах России. Борьба и полемика еще продолжались, но они приняли уже иную форму, хотя и здесь надо было действовать быстро и наступательно. От окончания военных действий на Кавказе и до официального признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии прошло всего две недели.
Днем 12 августа 2008 года российские войска остановили свое продвижение и огонь, находясь уже за пределами Южной Осетии и Абхазии. Немедленно были оборудованы боевые посты, а вся территория Грузии — от переднего края до границ Южной Осетии и Абхазии была объявлена зоной безопасности; в печати и во время переговоров ее называли нередко «буферной зоной». Самый первый из российских передовых постов был создан на окраине села Игоети на берегу небольшой реки Лехура. Здесь расположились войска и тяжелая техника. На противоположной стороне Грузия была представлена двумя десятками полицейских. Село Игоети находилось почти на половине пути между Тбилиси и Гори. Российский военный пост не пропустил в Гори западных журналистов, но открыл дорогу для машин с гуманитарной помощью от ООН, Красного Креста и некоторых других гуманитарных организаций.
В Западной Грузии российские посты были расположены за пределами города Поти, блокируя доступ к порту. Под контролем российских войск оставался и город Сенаки. Отсюда продолжали вывозить оружие и военное оборудование. В зону безопасности вокруг Абхазии вошли города Зугдиди, Хоби, Джвари. При попытке группы полицейских из двадцати человек проехать в порт Поти они были задержаны, а американские военные джипы, на которых пыталась проехать в порт эта группа, были конфискованы. Через несколько дней буферная зона вокруг Южной Осетии была сокращена, чтобы открыть движение по стратегическим дорогам, идущим через Тбилиси из Восточной в Западную часть Грузии. Российское командование заявило, что российские войска не собираются постоянно находиться в установленной ими зоне безопасности, но они смогут передать ее не грузинской армии, а только группам западных наблюдателей, которые надо было еще сформировать. Предполагалось, что вся эта работа должна быть завершена к 10 октября 2008 года. Об этом президенты России и Франции договорились в телефонных разговорах. В первые дни после окончания войны стороны обменялись пленными. Их было несколько человек с российской стороны. Грузинской стороне были переданы 15 человек. Еще около шестидидесяти грузинских военных числились пропавшими без вести.
Интенсивные переговоры, которые министр иностранных дел Сергей Лавров проводил с разными западными лидерами и на разных уровнях, касались главным образом судьбы зон безопасности, или буферных зон в Грузии, формирования групп наблюдателей от разных стран Европейского союза. С самого начала была принята установка на то, что главные переговоры по умиротворению на Кавказе будут проводиться в рамках Европейского союза, председательский пост в котором занимал в это время Николя Саркози. Что касается отношений между Россией и Абхазией, а также Южной Осетией, то они не требовали никакого посредничества.
И в Цхинвале, и в Сухуми состоялись 16 и 17 августа сходы осетинского и абхазского народов, на которых собралось более половины взрослого населения этих небольших республик. Было принято обращение к России с призывом признать их независимость. Обращения были переданы в Москву, и на понедельник 25 августа было назначено специальное заседание Государственной думы для рассмотрения вопроса об отношениях России и двух кавказских республик. В то время как президент Абхазии Сергей Багапш и его коллега из Южной Осетии Эдуард Кокойты собирались прибыть в Москву, президент России Дмитрий Медведев решил отправиться в новую поездку на юг. Перед тем как покинуть Москву, Дмитрий Медведев устроил в Кремле в Екатерининском зале большой прием по случаю одержанной на Кавказе победы. На приеме присутствовали министр обороны Анатолий Сердюков с пятью заместителями, начальник Генштаба с двумя заместителями, а также главкомы сухопутных войск, авиации и флота. Другую половину военной делегации в Кремле составляли участники боевых действий — командир миротворческого контингента в Южной Осетии генерал-майор Марат Кулахметов и четырнадцать офицеров в звании от капитана до полковника, главным образом летчики и мотострелки. Через несколько минут в зал вошли вице-премьер Сергей Иванов, а также прибывшие в Москву Эдуард Кокойты и Сергей Багапш. Президент России поблагодарил «товарищей офицеров» за качественно проведенную миротворческую операцию. «Работа была выполнена эффективно. Россия, может быть, впервые за последние годы встала на защиту интересов своих граждан, подвергшихся нападению извне. Мы не просто сделали это, но и продемонстрировали лучшие традиции российской армии». На встрече выступили также командующий миротворцами в Южной Осетии и от Черноморского флота капитан 3-го ранга Иван Дубик.
Утром 18 августа Дмитрий Медведев прибыл в Курск на торжества по случаю 65-й годовщины Курской битвы. В этот же день, но уже во второй половине дня президент России вылетел во Владикавказ, в расположение 58-й армии. Еще раньше Д. Медведев подписал указ о награждении тридцати человек — орденами Мужества, медалью «За отвагу» и Георгиевским крестом. Награды президент вручал на плацу, где части армии были построены для встречи Главнокомандующего. В эти же дни Дмитрий Медведев провел много переговоров — снова с президентом Франции Николя Саркози, с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, с президентом Сирии Х. Асадом. Западные лидеры оказывали на Россию сильное давление с требованием о выводе российских войск хотя бы на территорию Южной Осетии и Абхазии. Появился в ходе переговоров новый термин «собственно Грузия», или «территория собственно Грузии». Становилось очевидным, что на возвращение Абхазии и Южной Осетии в состав Грузии уже никто не рассчитывал и не собирался этого требовать от России. Однако от России требовали «безотлагательного», «немедленного» вывода войск из таких городов как Поти, Сенаки, Зугдиди, Гори, которые оказались в буферной зоне, или в зоне безопасности. Ангела Меркель, встретившись с Дмитрием Медведевым в Сочи, требовала немедленного вывода российских войск с «ядровой территории Грузии». Однако Дмитрий Медведев ясно дал понять, что никакого быстрого вывода российских войск не будет, он будет постепенным и плановым. При этом зоны безопасности будут передаваться не представителям грузинских властей или грузинской армии, а наблюдателям от Европейского союза и других европейских организаций. Европе пришлось с этим считаться. Уже через несколько дней после встречи Д. Медведева и А. Меркель ОБСЕ выделил для направления в Грузию около ста сотрудников. В бундесвере ФРГ нашли тридцать офицеров, в том числе и среди уже ушедших в отставку, которые обладали нужными качествами — знанием русского языка и опытом работы в России в составе разных военных инспекций. Одна из российских газет назвала поведение России по отношении к ее западным партнерам «принуждением к уважению».
В понедельник 25 августа Государственная дума России, а вслед за ней и Совет Федерации приняли единодушное заявление с поддержкой независимости Абхазии и Южной Осетии и направили это заявление в канцелярию президента. Некоторые из наблюдателей на Западе предполагали, что Дмитрий Медведев предпочтет отложить рассмотрение всех этих заявлений и обращений. Но он не стал медлить и подписал уже на следующий день, 26 августа, указы о признании Российской Федерацией независимости Южной Осетии и независимости Абхазии. Он сделал это в Сочи в президентской резиденции Бочаров Ручей после специального заседания Совета безопасности, на котором присутствовал премьер Путин и другие члены этого Совета. Выступив после этого на специально созванной пресс-конференции, Дмитрий Медведев высказался и об истории кавказских конфликтов, и об отношении к ним России. Он решительно осудил недавнюю грузинскую агрессию, которая сделала невозможным иное решение, кроме признания независимости Абхазии и Южной Осетии и принятия этих новых государств под защиту и покровительство России. «В ночь на 8 августа 2008 года в Тбилиси сделали свой выбор. Саакашвили избрал геноцид для решения своих политических задач. Этим он собственноручно перечеркнул все надежды на мирное существование осетин, абхазов и грузин в одном государстве». Дмитрий Медведев сослался в обоснование своего решения на Устав ООН, на Хельсинкские соглашения и на другие международные документы. «Россия, — сказал Медведев, — призывает другие государства последовать ее примеру. Это нелегкий выбор. Но это единственная возможность сохранить жизни людей».
До конца дня Дмитрий Медведев и министр иностранных дел Сергей Лавров общались с журналистами и телевизионными группами из различных государств, включая и арабские страны. Что касается Абхазии и Южной Осетии, то там был объявлен трехдневный праздник.
Дальнейшие события также происходили очень быстро, и их можно было предвидеть. Уже в течение десяти дней после признания независимости Абхазии и Южной Осетии Россия установила с этими республиками дипломатические отношения, а затем подписала с каждой из них Договор о дружбе и взаимной помощи. Было решено образовать и на территории Абхазии и на территории Южной Осетии весьма крупные военные базы России, в каждой из которых будут служить, работать и охранять мир по 3,8 тысяч российских военнослужащих. Из российского бюджета было выделено 10 миллиардов рублей для решения первоочередных задач по восстановлению жилых домов и инфраструктуры Южной Осетии.
Примеру России последовало в августе и в начале сентября только одно государство — Никарагуа. Осторожность стран Азии, Европы и Америки была понятна, и она не могла омрачить атмосферы победы и праздника. Никакой изоляции вокруг России не образовалось. На ближайшие недели у Дмитрия Медведева было намечено много разнообразных встреч. Газетная шумиха не могла отменить главного: на карте Кавказа появилось два новых независимых государства, а международный авторитет и влияние России на Кавказе, в Европе и в мире явно возросли.
Президент Дмитрий Медведев в августе 2008 года
Еще в конце мая и в июне во время первых посещений Дмитрием Медведевым уже в качестве Верховного Главнокомандующего воинских частей в Московском военном округе некоторые из оппозиционно настроенных наблюдателей не удержались по этому поводу от разного родя насмешек. В августе 2008 года подобных насмешек уже не было. Дмитрий Медведев сохранял спокойствие, но говорил или приказывал уверенно и твердо, иногда даже более категорично и резко, чем это делал ранее в сходных ситуациях Владимир Путин. Были попытки некоторых журналистов-провокаторов представить дело так, что президент Дмитрий Медведев действовал во многом вопреки мнению и советам премьера Владимира Путина или, напротив, что Дмитрий Медведев во всем полагался на рекомендации В. Путина, предпочитавшего действовать из-за кулис. На подобного рода попытки почти никто не обратил внимания.
Николай Злобин — директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне писал в конце августа: «Подписывая Указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, российский президент Дмитрий Медведев повлиял на существующий миропорядок и международные отношения несравненно больше, чем он, возможно, сам предполагал. С его решением рухнули последние серьезные препятствия для становления новой мировой системы, появились иные характеристики современного мироустройства, а также разнообразные возможности для влиятельных игроков побороться за новые, выигрышные для себя позиции в начавшем складываться мире. Безусловно, новым фактором стала поразительная для внешнего наблюдателя решимость Москвы следовать той политике, которую она посчитала необходимой. Политическая воля, которую неожиданно для многих на Западе проявил президент Дмитрий Медведев в течение всего южноосетинского конфликта, отныне также станет важным фактором международных отношений, который нельзя будет никому игнорировать. Честно говоря, мало кто на Западе, в том числе в США, предполагал, что молодой российский президент будет способен выйти за рамки обычной внешнеполитической риторики Москвы, к которой все тут уже привыкли и на которую почти перестали обращать внимание, и пойдет на конкретные военно-политические шаги, демонстрируя отсутствие сомнений или желание спрятаться за спину всемогущего российского премьер-министра, взять ответственность лично на себя»[465].
Российский политолог и вице-президент московского Центра политических технологий Алексей Макаркин писал о том же, подводя итоги ста дней президентства Дмитрия Медведева: «Еще недавно способности Дмитрия Медведева как руководителя многими наблюдателями подвергались сомнению. Однако, по существу, он не просто преемник Владимира Путина, но и составная часть непривычного для России двоевластия, лидером которого в настоящее время является глава правительства. Кремлевский период Медведева начинался в атмосфере осторожных надежд, которые в значительной мере реализовались. Правда, все важные решения в области внутренней и внешней политики принимаются президентом и премьером совместно. Но уже во время предвыборной кампании можно было увидеть, что Медведев идет в Кремль с честолюбивыми планами, которые за время своего президентства он собирается претворить в жизнь. Намерения Медведева перекликаются с пожеланиями общества, которое признает высокое значение политической стабильности, однако в то же время далеко от того, чтобы считать ситуацию в стране идеальной. Россияне стремятся к эволюционным переменам, которые сделали бы общество более справедливым, социальную политику — более эффективной, а власть — существенно более близкой к народу. Совсем недавно Медведев оказался перед лицом серьезного кризиса, который был вызван вторжением грузинских войск в Южную Осетию. Когда Путин присутствовал на открытии Олимпийских игр в Пекине, главе государства пришлось принимать множество трудных решений. Возможно, грузинское руководство рассчитывало на то, что Медведев, насквозь гражданский человек, специалист по гражданскому праву, который никогда не служил в силовых структурах, даст слабину. Расчет не оправдался. Президент проявил себя волевым лидером, способным решать сложные задачи, в частности силовым путем. В кризисной ситуации властный дуэт действовал согласованно и жестко. Однако теперь встает вопрос, насколько Медведеву удастся продолжить свой политический курс в новой ситуации, поскольку сейчас Россия находится под перекрестным огнем западной критики. По многим признакам можно предположить, что президент и премьер целенаправленно согласовали свои позиции. Их тандем работает без конфликтов: Медведев пользуется полным доверием Путина. Оба они понимают, что любые расхождения между президентом и премьером могут дестабилизировать существующую систему, в чем не заинтересованы ни они сами, ни политический класс в целом. Впрочем, влияние президента в тандеме может со временем усилиться — естественно, в ходе эволюционного процесса»[466].
Деятельность Дмитрия Медведева на посту президента поддержали в августе 2008 года почти 90 % граждан России. Некоторые из политиков левого направления упрекали Д. Медведева в том, что он остановил российские войска на подступах к Тбилиси и не стал добиваться от милитаристов Грузии полной и безоговорочной капитуляции. Политики правого направления выражали свою «обеспокоенность» и заявляли об угрозе полной изоляции России и опасностях возвращения к холодной войне. Наиболее радикальные оппоненты Д. Медведева и В. Путина почти открыто выражали свою поддержку режиму М. Саакашвили. Гарри Каспаров заявлял, что действия и решения Д. Медведева «противоречат интересам России, наносят ущерб ее гражданам и нарушают международные соглашения и принципы международного сотрудничества». Таких же позиций придерживался и Михаил Касьянов. Некоторые лидеры СПС попытались занять подчеркнуто пацифистскую позицию, бросая упреки одновременно и в адрес Грузии, и в адрес России. В заявлении политсовета СПС можно было прочесть: «Ничего из того, что происходит на границе России и Грузии, не стоит человеческих жизней. Любая война — это преступление, ответственность за которое в той или иной степени несут все участники конфликта». Газета «Новые Известия» называла итоги «пятидневной войны» «пирровой победой» и заявляла устами своего обозревателя Валерия Якова, что главным победителем в этой короткой войне являются Соединенные Штаты, «которые, не потеряв ни капли крови, приходят теперь на Кавказ в роли спасителя»[467]. На самом деле именно Соединенные Штаты потерпели в августе 2008 года весьма чувствительное политическое и дипломатическое поражение, что было очевидно из анализа многочисленных заявлений и откликов западных и всех других зарубежных лидеров и наблюдателей по поводу событий на Кавказе.
Зарубежные лидеры и зарубежные отклики о войне на Кавказе
Нетрудно было просчитать и предсказать реакцию почти всех западных лидеров на те события, которые происходили в августе 2008 года на Кавказе. Крайняя предвзятость Запада по отношению к действиям и к политике России на Кавказе проявлялась еще с 1992–1993 годов. Не только Соединенные Штаты, но и большая часть крупных европейских стран были заинтересованы в усилении своего влияния не только в Грузии, но и на всем Кавказе, а также во всем прикаспийском регионе. Россия Западу в этом только мешала. С наиболее грубыми и даже оскорбительными заявлениями в адрес России и ее руководства выступили в США вице-президент Дик Чейни и Государственный секретарь Кондолиза Райс, а также оба кандидата в президенты — Джон Маккейн и Барак Обама.
Лидеры «старой Европы» проявили большую сдержанность в своих заявлениях. Выступления политиков Германии и Великобритании были более резкими, чем выступления лидеров Франции и Италии. Европа не откликнулась на требование многих политиков США «наказать Россию». Многие совместные программы, которые готовились Советом Россия — НАТО, были отменены, да и работу самого этого Совета было решено временно прекратить, представитель России в этом Совете Дмитрий Рогозин был отозван в Москву. Лидеры стран «новой Европы» были настроены гораздо более агрессивно по отношению к России. Наиболее грубые заявления звучали в Варшаве, Праге, а также в странах Прибалтики. Президенты Латвии, Литвы, Эстонии, Польши и Украины прилетели уже 13 августа 2008 года в Тбилиси, чтобы выразить поддержку правительству Михаила Саакашвили. Вместе с ним они выступали на большом митинге в центре города. Президент Украины грозился в своем выступлении разорвать соглашение по Черноморскому флоту и заявлял о своей готовности передать Западу все радарные станции советских времен. Руководство Польши прекратило торговаться по поводу условий размещения в стране американских противоракетных систем и практически за одну ночь согласилось на условия США. «Мы не планируем отправки военных подразделений в Грузию, — заявил президент Польши Лех Качиньский, — но любое решение возможно». Однако Польша не отменила намеченного на начало сентября визита министра иностранных дел Сергея Лаврова. «Мы осуждаем экспансию России, но мы с надеждой ждем приезда в Варшаву Сергея Лаврова, такого интеллигентного и видного дипломата», — заявил один из влиятельных политиков Польши Ежи Помяновский[468].
На экстренном заседании министров иностранных дел стран НАТО, которое состоялось 20 августа 2008 года, «наказать Россию» требовала не только Кондолиза Райс, но и министры почти всех стран Восточной Европы. «Европа уже находится в состоянии новой холодной войны с Россией, и НАТО должно действовать соответственно», — заявил министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг. Прямо противоположною позицию заняла Словакия. Почти никто в Западной Европе не хотел и не собирался начинать новой холодной войны, и дело не пошло дальше риторики. «Мы не хотим изоляции России, мы не хотим прекращения всех связей НАТО и России. Нам необходимо говорить с Россией», — заявлял министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер, который с 10 по 12 августа 2008 года побывал в Тбилиси, Гори, во Владикавказе и в Москве.
Через десять дней после экстренного заседания НАТО в Брюсселе был проведен экстренный саммит Евросоюза, на который собрались лидеры 27 стран Европы. Наиболее резко и здесь выступали лидеры стран Прибалтики и Польши, к которым присоединился также британский премьер Гордон Браун. Все они требовали «примерно наказать Россию за ее политику на Кавказе». Однако здравый смысл возобладал, и все требования о каких-то «санкциях» против России были отвергнуты большинством членов ЕС. В опубликованном совместном заявлении лидеры стран ЕС призвали Москву «не изолировать себя от остальной Европы». Единственная санкция, на которой больше других настаивал Гордон Браун, состояла в решении ЕС отложить сроки начала переговоров с Россией о заключении нового соглашения о стратегическом сотрудничестве. Европейский союз решил направить в буферные зоны на территории Грузии не вооруженных миротворцев, как об этом просила Грузия, а наблюдателей без оружия — хотя это были, как правило, профессиональные офицеры. Германский эксперт по внешней политике Александр Рар так комментировал итоги саммита ЕС по ситуации в Грузии: «Европейцам холодная война с Россией не нужна, и они ее не допустят. Если Россия не будет оккупировать Грузию, а ограничится только военным союзом с Южной Осетией и Абхазией, то российско-европейские отношения нормализуются. Об этом никто прямо не говорит, но мягкая реакция Евросоюза на действия российской армии в Грузии свидетельствует о том, что в последние дни Брюсселю была предоставлена достаточно обширная документация, подтверждающая вину президента Грузии Михаила Саакашвили в развязывании конфликта. Если бы кто-то в Евросоюзе сомневался в вине грузинских властей, реакция Брюсселя была бы куда более жесткой»[469].
Обширная документация, которая подтверждала вину за развязывание войны на Кавказе именно Михаила Саакашвили, а также его заокеанских опекунов, была получена лидерами европейских стран как от собственных аналитических и разведывательных центров, так и от России. В конце концов хронологию развития событий на Кавказе при наличии современных информационных технологий можно было восстановить не только по дням, но по часам и минутам.
Многие из недоброжелателей России в западных странах, как и многие из оппонентов В. Путина и Д. Медведева в самой России много говорили и писали в середине августа 2008 года о том, что, выиграв реальную войну против Грузии, Россия якобы проиграла той же Грузии виртуальную информационную войну. Но это было очень поверхностное и в целом ошибочное суждение.
Такие крупные страны, как Китай и Индия, а также близкие к ним азиатские страны обошли события 8–12 августа на Кавказе почти полным молчанием. Внимание всего Китая было приковано в событиям на Пекинской олимпиаде, к которой страна готовилась восемь лет и на которой именно Китай, — впервые за всю историю этих соревнований, — одержал триумфальную победу. Индия и сегодня не ведет активной внешней политики за пределами своего региона, и события в Грузии мало интересовали индийское общество. Большая часть СМИ в наиболее крупных странах СНГ излагала по преимуществу российскую точку зрения, и здесь можно было смотреть передачи российского телевидения и читать российские газеты. Однако в странах Запада с самого начала войны излагалась грузинская версия событий. С 8 и до 12 августа 2008 года Михаил Саакашвили, которого одна из итальянских газет называла грузинским Муссолини, дал более двадцати телевизионных интервью почти для всех крупных западных телеканалов. К российским лидерам эти телекорпорации не обращались, а интервью министра иностранных дел России Сергея Лаврова было показано далеко не по всем каналам, для которых оно предназначалось. Не увидели западные телезрители и выступления постоянного представителя РФ при ООН Виталия Чуркина. Западным телезрителям не показали жестокой ночной бомбардировки и обстрела Цхинвала. Регулярные сообщения из района конфликта появились в западных СМИ только тогда, когда российские танки вышли на окраины Цхинвала. Газеты и телекомментаторы громко заявляли, что большая и сильная Россия напала на маленькую и слабую Грузию. О нападении хорошо вооруженной грузинской армии на Южную Осетию ничего не говорилось. По утверждению М. Саакашвили, это не грузинская, а российская армия разрушила Цхинвал атаками с воздуха и артиллерийскими ударами.
Российское телевидение, а также большая часть российской печати давали нам достаточно полную и точную информацию с места событий. Конечно, некоторые подробности при этом опускались, как это всегда бывает при освещении военных действий. Почти ежедневно мы видели и слышали заявления Д. Медведева, В. Путина, С. Лаврова, комментарии представителей Генштаба России. Руководство России контролировало информационное пространство своей страны. Но как оно могло повлиять на политику и пропаганду западных СМИ, которые контролировались иными и нередко враждебными России, но очень влиятельными кругами. У России нет таких мировых информационных систем, как, например, Си-эн-эн или агентство «Рейтер». Между тем эти международные информационные системы не только произвольно манипулировали полученной ими информацией, но и прибегли к фальсификациям. Разрушенные кварталы Цхинвала выдавались во многих случаях за разрушенные дома Гори. Фотолетопись «страданий и мучений мирных жителей Грузии, переживших жестокие бомбежки российских самолетов», агентство «Рейтер» распространило по всему миру. Однако позже было доказано, что как «Рейтер», так и «Ассошиэйтед Пресс» услужливо проталкивали в эфир лживую грузинскую пропаганду или даже помогали провести серию постановочных съемок, в том числе и с участием актеров[470].
Всякая война сопровождается потоком дезинформации, и прежде всего к такой дезинформации прибегает страна-агрессор. Настоящая стена лжи прикрывала 7, 8 и 9 августа агрессивные действия грузинской армии. Эта ложь повторялась и тиражировалась в западных СМИ. Из российской печати лживые версии Михаила Саакашвили старательно повторяла только одна, но самая лживая, на мой взгляд, из российских газет — «Новая газета». Как уверяла своих читателей ведущий обозреватель «Новой газеты» Юлия Латынина, это не Грузия, а Россия инициировала масштабные военные действия в Южной Осетии. «Грузинский президент начал войну только тогда, когда после объявленного им одностороннего прекращения огня 150 единиц российской бронетехники прошли Рокский тоннель, а артиллерия с двух сторон — из Цхинвали и со стороны Джавы — начала сносить с лица земли грузинские села, расположенные вдоль Транскама между Цхинвали и Джавой. В этот момент грузинский президент уже не мог принимать стратегических решений. Он мог принять только тактическое решение о том, где состоится первое сражение войны: у Цхинвали в ночь на 8 августа или у Гори в ночь на 9-е. Саакашвили двинул свои войска навстречу уже вторгшимся в Грузию российским войскам»[471]. Эту ложь опровергал позже даже немецкий журнал «Шпигель», ссылаясь на фотографии с разведывательных спутников — никакие колонны российских танков не проходили 7 августа 2008 года через Рокский тоннель.
В «Новой газете» можно было прочесть о том, что даже на конец августа 2008 года международные гуманитарные организации не зафиксировали ни одного достоверного случая зверств грузинских войск. Зверствовали будто бы только отряды осетин, причем не только в Осетии, но и в центральной Грузии. Если верить газете, русские войска не брали пленных, а убивали их сразу после сдачи в плен — мстя за погибших миротворцев. Подводя общие итоги войны на Кавказе, обозреватель «Новой газеты» Павел Фельгенгауэр писал: «Грузинская армия отступала организованно и подчиняясь приказу. Таким образом грузинское руководство сохранило регулярную армию, которая молниеносным разгромом осетин подняла свой престиж в обществе. Сохранив армию, Саакашвили сохранил единую Грузию и одновременно основу своего режима. Разбираться с российским вторжением он предоставил западным лидерам и дипломатам. Для России эта война кончилась военно-политическим поражением в результате успешного вроде бы вторжения. Разрушенные военные базы и прочая инфраструктура Грузии будут восстановлены на западные деньги, и при этом еще появятся новые рабочие места. Разбитые радары и оружие заменят новым и лучшим. При этом Саакашвили успешно решил свою основную стратегическую задачу — окончательно интернационализировал осетинскую и абхазскую проблемы, что в конечном счете может привести к последовательному вытеснению России и снижению ее влияния в регионе»[472].
Невозможно даже полемизировать с подобного рода выводами, так как автор излагает здесь свои и Саакашвили бредовые фантазии, ссылаясь при этом не на факты, а на свои доверительные разговоры с грузинским президентом. Не понятно лишь одно — чьи интересы и взгляды отражает «Новая газета», контрольный пакет акций которой принадлежит сегодня экс-президенту Михаилу Горбачеву и финансисту-миллиардеру Александру Лебедеву?
Только в первые дни войны или даже в первую неделю после начала войны безусловное преимущество в виртуальной информационной войне было на стороне грузинского режима и его союзников в США или в России. Уже во второй половине августа Россия начала выравнивать положение дел в этой области. Менялись настроения и в западных СМИ. Си-эн-эн была вынуждена предоставить возможность вице-премьеру и доверенному лицу В. Путина Сергею Иванову начать свои выступления против Саакашвили, которые он вел на безупречном английском языке. «Вам говорят, — начал свою передачу Сергей Иванов, — что огромный российский медведь напал на маленькую миролюбивую Грузию. На самом деле все наоборот. Это Грузия напала на маленькую и беззащитную самопровозглашенную республику Южную Осетию». С 11 по 20 августа Россия организовала множество поездок зарубежных журналистов во Владикавказ и в Цхинвал. Всего за десять дней здесь побывали около девяноста представителей западных СМИ. На российских постах в буферных зонах не препятствовали, а помогали группам из нескольких западных телекомпаний посетить и Гори, и Цхинвал. Однако очень многие из сюжетов, которые передавались репортерами прямо с места событий в центральные редакции, не появлялись ни в эфире, ни на страницах газет.
Во второй половине августа как президент Дмитрий Медведев, так и премьер Владимир Путин провели в Москве серию встреч с главами наиболее крупных западных информационных агентств. Невозможно было игнорировать эти беседы, хотя и они появлялись в печати с большими сокращениями, а в более полном виде только на сайтах в Интернете. Возросли активность, а также интерес зрителей и к российским телевизионным каналам, работающим как на русскоязычную, так и на англоязычную аудиторию за пределами России. Пока таких канала два — «Вести-24» и «Russia Today».
Уже на протяжении нескольких лет в первой половине сентября в России работает дискуссионный клуб «Валдай», в который входят более пятидесяти западных журналистов и экспертов, специализирующихся на проблемах России. Члены этого клуба прибыли в Россию и в сентябре 2008 года. Они побывали во Владикавказе и в Чечне. Масштабы восстановительных работ в Грозном произвели на всех большое впечатление. С западными политологами и журналистами встретились президенты Южной Осетии и Абхазии, несколько часов продолжалась в «Валдае» и встреча с премьером В. В. Путиным, в Москве с членами клуба встретился и подробно беседовал президент Дмитрий Медведев. Для него это была первая встреча с такой большой, очень любопытной, но не слишком дружественно настроенной группой бывших советологов и русистов. Они отнеслись к Дмитрию Медведеву с неподдельным вниманием и интересом. В целом нужно отметить, что и в августе, и в сентябре в западной печати не появилось ни одной статьи, персонально направленной против Дмитрия Медведева. Однако в это же время было опубликовано множество материалов, направленных лично против Путина и против «режима Путина». Американский автор Стив Левайн издал в 2008 году свою новую книгу — «Лабиринт Путина: шпионы, убийства и темное сердце новой России». Большие отрывки из этого вздорного сочинения публиковали летом 2008 года многие из самых крупных западных газет.
Заявляя об «изоляции» России и о том, что своими действиями на Кавказе Россия якобы противопоставила себя всему остальному миру, многие из недоброжелателей России как в западном мире, так и среди оппонентов В. Путина и Д. Медведева в самой России ссылались и на тот факт, что после признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии примеру России последовала только одна страна в мире — Никарагуа. Не спешили сделать это ни такие новые друзья России, как Венесуэла, ни союзники Российской Федерации Белоруссия и Казахстан. Однако позицию России на Кавказе поддержали очень многие страны, в том числе и такие, как Венесуэла, Казахстан и Белоруссия. Не наблюдалось никакой изоляции России. О какой изоляции России можно говорить, если вскоре после войны Москву посетили не только президент Азербайджана Ильхам Алиев, но и премьер Турции Эрдоган, который ясно и прямо поддержал Россию в кавказском кризисе. А ведь Турция — это не просто член НАТО, но и самое важное звено на южном фланге НАТО. Слова В. Путина о том, что Россия всегда была и останется гарантом мира на Кавказе, произвели на Турцию большое впечатление. Она хотела бы видеть в России не противника, а партнера.
Россию посетил и президент Сирии Башар Асад, и премьер Израиля Эхуд Ольмерт. 28 августа в Душанбе прошел саммит ШОС. Все члены ШОС, включая Китай, поддержали действия России на Кавказе. В итоговой декларации ШОС отметила с одобрением «активную роль России в содействии мира и сотрудничества в данном регионе». На двусторонних встречах лидеры стран ШОС выразили Дмитрию Медведеву свою поддержку и одобрение в более однозначных и менее дипломатических выражениях. На сегодняшний день вполне достаточно официального признания суверенитета Южной Осетии и Абхазии одной лишь Россией. Северный Кипр спокойно живет вот уже более тридцати лет, хотя его суверенитет признает только одна Турция. В мировых делах между признанием «де факто» и «де юре» нередко проходят десятилетия. Торопливое признание странами Запада независимости Косова свидетельствовало не столько о силе, сколько о неуверенности и сомнениях. В любом случае, у стран Европы будет еще очень много проблем с Косово, причем таких проблем, которых Россия на Кавказе сумела избежать.
События, связанные с «пятидневной войной» на Кавказе, были в центре внимания политических кругов и печати в странах Европы и в США не только в августе, но и в первую неделю сентября 2008 года. Однако уже с 8 и 9 сентября эти события были отодвинуты на второй, а затем и на третий план. Надо было тушить давно тлевший, а теперь быстро разгорающийся пожар мирового финансового кризиса, в котором просто сгорали даже не сотни миллионов или миллиарды, а сотни миллиардов долларов, и не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Тут было уже не до событий в маленькой Грузии и даже на всем Кавказе.