Время Путина — страница 21 из 27

Восемь лет спустя

В. В. Путин в 2000 и в 2008 годах

7 мая 2008 года, когда Владимир Путин сложил с себя полномочия Президента Российской Федерации, он стал во многих отношениях уже не тем человеком, каким был весной 2000 года, когда готовился к своей первой инаугурации. Внешне Владимир Путин за прошедшие восемь лет изменился не так уж значительно. Но это обманчивое впечатление. Изменился мир, изменилась Россия, изменились и все мы — граждане России. Изменился и В. Путин. Неизменным остается лишь внимание, которое продолжает привлекать к себе президент России. Это внимание было велико еще осенью 1999 года, когда Владимир Путин, неожиданно для многих, стал премьером Правительства России. Но оно стало исключительным, когда именно В. В. Путин был избран новым президентом России. Для многих аналитических и специальных служб во всех крупных странах это является профессиональной обязанностью: составлять как можно более точный политический и психологический портрет всякого нового лидера, в том числе, конечно, и в России. Что он умеет и знает, на что способен, как он будет вести себя в тех или иных критических ситуациях? Каковы его политические взгляды и предпочтения? Как он относится к друзьям и соратникам, и кто из них ему наиболее близок? Каковы стиль и особенности его работы? Каковы у него сильные и слабые стороны? Каковы его увлечения? То обстоятельство, что В. Путин пришел во власть из разведки, только увеличивало интерес к нему как к человеку и политику. Однако о В. В. Путине мало кто знал тогда что-либо определенное. Специальное досье, которое было составлено на Владимира Путина сразу после назначения его на пост директора ФСБ в июле 1998 года аналитическим центром при НТВ для Владимира Гусинского, поражало своей убогостью и пробелами. Однако именно это досье было распространено осенью 1999 года среди заинтересованных лиц; ничего более подробного и внятного тогда еще не было. Тем более неожиданным для наблюдателей было уверенное, решительное, даже жесткое поведение В. Путина на посту премьера, которое так очевидно контрастировало с поведением только что отправленного в отставку премьера С. Степашина. Боевики в Чечне и дагестанские ваххабиты первыми смогли оценить и почувствовать перемены во власти в Москве. Весь их расчет и все их планы строились тогда на слабости и нерешительности российской власти.

Публичный политик — это человек, который работает на виду у всех нас. Мы многое узнали о В. Путине уже в первый год его пребывания на посту президента, и мне приходилось часто писать о нем как о политике и человеке еще в 2000–2002 годах. Уже тогда стало очевидным, что это человек исключительных способностей, включая и способность к обучению. Очень большими оказались и внутренние ресурсы его личности. Известно, однако, что большая власть изменяет человека и чаще всего не в лучшую сторону. Меняется и отношение граждан страны к своему лидеру. Интересно и важно поэтому сравнить образ и облик Владимира Путина, каким мы видели его в первые месяцы 2008 года, когда он готовился покинуть пост президента и занять «новое место в строю», с тем, что даже очень искушенный наблюдатель видел восемь лет назад.

Трудно сказать, что власть «испортила» В. В. Путина. Конечно, огромная власть, которой В. Путин обладал на протяжении последних лет и которую он все в большей и большей степени консолидировал в своих руках, отстраняя от нее ставленников «семьи» и олигархов, эта власть во многом изменила В. Путина, но, по мнению большинства граждан России, лишь в лучшую сторону. Об этом свидетельствует необычайный рост доверия к Путину и его популярности. Еще в октябре 1999 года, когда рейтинги премьера В. Путина превысили 40 %, российская печать писала о «запредельной» популярности нового премьера. В марте 2000 года Владимир Путин был избран Президентом России уже в первом туре, получив 53 % голосов. В марте 2004 года на президентских выборах В. Путина поддержали уже 71,3 % избирателей. В декабре 2006 года деятельность В. Путина на посту президента России одобряли в целом 78 % граждан России, а в декабре 2007 года — 82 %. В конце февраля 2008 года деятельность В. Путина на посту президента одобряли 80 % граждан страны[515].

В 2007 году Владимир Путин занял первое место по такому показателю, как упоминаемость в мировой, а не только в российской печати. Он обогнал в этом отношении всех западных политиков, включая президента США Джорджа Буша и канцлера ФРГ Ангелу Меркель. Но «отстали» от президента России и наиболее популярные звезды кино, шоу-бизнеса и спорта. У американского журнала «Тайм» не было в декабре 2007 года иного выбора, как признать именно Владимира Путина «Человеком года». Давая обоснование своему выбору, редакция журнала заявляла, что «последний год пребывания Путина на посту Президента России был наиболее успешным. Во внутренней политике он обеспечил свое политическое будущее, а во внешней — расширил влияние на положение дел на международной арене, пусть и не всегда благотворное». В 1945 году «Тайм» называл «человеком года» И. В. Сталина, в 1957 году — Н. С. Хрущева. В 1983 году звание «человека года» разделили Рональд Рейган и Юрий Андропов. В 1987 году «человеком года» стал Михаил Горбачев. Ни Л. Брежнев, ни Б. Ельцин так и не смогли попасть в число «людей года» по версии «Тайм», хотя и были несколько раз в числе «кандидатов». Разумеется, совсем необязательно, чтобы мнение экспертов и редакции американского еженедельника, издаваемого, как утверждается, тиражом в 50 миллионов экземпляров, совпадало с объективной истиной и с мнением историков. Однако в данном случае было бы трудно не согласиться с выбором журнала.

Восемь лет — это немалый срок для руководителя такого крупного государства, как Россия. В октябре 1999 года, когда В. В. Путин уже занимал пост премьера, ему исполнилось 47 лет. В октябре 2007 года он отметил свое 55-летие. Но он продолжает демонстрировать всем нам не только крепкое здоровье, но и громадную работоспособность. За последние восемь лет В. Путин уходил только в рабочий отпуск. Но он расширил занятия спортом за счет плавания, горных лыж и конных прогулок, а время от времени и рыбной ловли. Он сам говорил в декабре 2007 года: «Я горбатился восемь лет»; «Я все эти восемь лет работал по-честному, как раб на галерах».

Конечно, Владимир Путин многому научился за время своего президентства, и он стал поэтому гораздо более знающим, более опытным, умелым и уверенным в себе человеком. Он смог существенно расширить и возможности России, и свои собственные возможности. Вполне вероятно, что В. В. Путин на сегодня является самым осведомленным человеком среди лидеров больших государств. В июле 2000 года на саммите «восьмерки» в Окинаве В. В. Путина приветствовали как «новичка». Но сегодня этот клуб лидеров полностью обновился, и только Владимир Путин остался политическим и национальным лидером своей страны. Однако обновилось и расширилось все его окружение.

И первый Президент Российской Федерации Борис Ельцин, и последний лидер Советского Союза Михаил Горбачев начинали отведенные им сроки при поддержке большинства населения страны и в окружении немалой группы своих сторонников. Однако правление этих двух людей завершилось досрочно и в почти полном политическом одиночестве, в условиях неприязни и даже враждебности народа.

Владимир Путин пришел к власти без собственной команды и в условиях национальной депрессии и экономического кризиса. Еще осенью 1999 года многие из российских газет писали об «одиночестве» В. В. Путина. «Сто дней одиночества», — так озаглавила Марина Волкова из «Независимой газеты» свою статью о ста днях премьера В. Путина[516]. Речь шла о том, что Путин работает в отнюдь не близкой и не дружественной ему политической среде, что большая часть сложившейся к тому времени политической элиты относится к новому премьеру с крайней осторожностью или даже враждебно, что у него нет влиятельного и лояльного окружения. Эта тема «одиночества» В. В. Путина не сходила со страниц печати и в первые месяцы 2000 года. Еще за несколько дней до первых президентских выборов известный политический наблюдатель и историк Александр Архангельский писал: «Стоит присмотреться внимательнее если не к фигуре главного кандидата на главный пост, то к сумме обстоятельств, сопровождающих его продвижение к вершинам власти.

Обстоятельства эти, прямо скажем, печальны. Одинокая фигура балансирует над пропастью; под ней нет никакой опоры. Ни реальной политической силы, которая сохранит верность в случае, если удача вдруг отвернется, ни финансовой базы, ни надежного, пусть и неизбежно коррумпированного, окружения. Не публичный политик, а какой-то солдат политической удачи, единственный расчет которого на собственные силы, на ясный и ледяной ум, на везение, на счастливую звезду, которая до сих пор не подводила; может статься, не подведет в будущем»[517].

И эта картина была в основном верна. Но как же она отличалась от картины, которую мы наблюдали на протяжении всего 2007 года и в первые месяцы 2008 года, когда со всех сторон слышались голоса поддержки и принимались тысячи резолюций с призывами о третьем сроке. У кого мог бы повернуться язык, чтобы назвать В. Путина даже на исходе восьми лет его президентства «хромой уткой» или «солдатом политической удачи»? Никто не стал бы писать сегодня и об «одиночестве» В. Путина. Широте и крепости политической опоры Владимира Путина мог бы позавидовать любой политический лидер современного мира. В Государственной думе Владимира Путина поддерживают партии, имеющие здесь конституционное большинство. Полностью поддерживает В. Путина и Совет Федерации. Образованы прочные линии власти и по горизонтали и по вертикали. Обеспечена поддержка всех наиболее влиятельных СМИ. Оппозиция В. Путину есть, но она заметна лишь при очень большом увеличении. О финансовой базе власти и говорить нечего. Именно президент В. Путин своими указами и по своей инициативе направляет сотни миллиардов рублей то на национальные проекты, то на материнский капитал, то на ремонт ветхих и снос аварийных зданий во всех городах, то на погашение долгов военным пенсионерам, а также на повышение пенсий. В распоряжении президента и правительства имеются помимо бюджета несколько резервных фондов общим размером более двух триллионов рублей. Внешние государственные долги погашены, а золотовалютные резервы России приблизились к 500 миллиардам долларов, — только у двух стран в мире, Китая и Японии, они выше. В советах директоров самых крупных как частных, так и государственных компаний и корпораций обязательно находятся люди, рекомендованные В. В. Путиным.

Практически все высшие государственные посты в Российской Федерации занимают люди из ближайшего окружения В. В. Путина. Ядро этой группы составляют примерно 30 человек, и сегодня их можно назвать поименно. Это Дмитрий Медведев, Сергей Иванов, Виктор Зубков, Михаил Фрадков, Николай Патрушев, Игорь Сечин, Дмитрий Козак, Борис Грызлов, Сергей Миронов, Виктор Иванов, Владимир Якунин, Валентина Матвиенко, Владимир Кожин, Георгий Полтавченко, Рашид Нургалиев, Виктор Черкесов, Сергей Чемезов, Сергей Лебедев, Андрей Бельянинов, Владимир Чуров, Сергей Лавров, Леонид Рейман, Александр Быстрикин, Алексей Миллер. Я называю здесь не всех, а лишь тех, кого чаще других упоминают в печати. Есть люди, которые входят в ближайшее окружение В. В. Путина, но имена которых почти не упоминаются в печати. С большинством из перечисленных выше людей В. Путин познакомился в период с 1985-го до 1995 года, а с некоторыми — еще в студенческие времена. Многие из этих людей пришли во власть из спецслужб, а пять-шесть человек — из Службы внешней разведки. Но это была естественная и здоровая реакция общества на беспредел олигархического капитализма 1990-х годов и на развал партийных, а затем и государственных управленческих структур, начавшийся еще во времена М. Горбачева. Окружение В. Путина — это очень сплоченная команда, и ее скрепляют не только традиции и принципы корпоративной солидарности, но и понятия ответственности, государственного патриотизма, а также те базовые морально-нравственные ценности, которые, как сказал В. Путин, были выработаны народом России за свою тысячелетнюю историю. Среди тех черт, которыми должен обладать человек, стоящий на одной из высших ступеней государственной власти, В. В. Путин не раз называл бескорыстие и готовность «с полной отдачей сил до последней минуты наших законных, конституционных полномочий и эффективно использовать то время, которое нам подарила судьба, чтобы послужить России».

Владимир Путин и после 7 мая 2008 года остается безусловным лидером перечисленной выше группы отнюдь не потому, что именно он постепенно собрал этих людей в своей команде, будучи избранным в 2000 году на пост президента. Он остается «капитаном» в силу уникального сочетания многих достойных личных качеств, исключительной воли, большого интеллекта и в высшей степени серьезного и ответственного отношения к своим полномочиям и власти. В политической элите России имеется немало сильных и умных людей, но равного В. В. Путину здесь пока не появилось.

Команду В. В. Путина активно поддерживают сегодня и десятки самых влиятельных политиков и управленцев, включая губернаторов и глав республик, которые пришли во властные структуры независимо от В. Путина, но которые оказались сегодня его естественными политическими союзниками — вместе со своим окружением. Я имею в виду таких людей, как Юрий Лужков, Аман Тулеев, Евгений Примаков, Сергей Шойгу, Алексей Гордеев, Сергей Степашин, Александр Ткачев, Борис Громов, Валерий Шанцев, Юрий Балуевский, Владислав Сурков, Алексей Кудрин, Сергей Собянин, Минтимер Шаймиев, Виктор Христенко, Муртаза Рахимов и некоторые другие.

Тот состав высшего руководства России, который сумел сплотить вокруг себя Владимир Путин, явно не по душе многим из тех, кто сколотил себе именно в 1990-е годы громадные состояния и занимает первые 30–50 мест в списках российских миллиардеров. Однако и в этой особой группе российских бизнесменов имеется немало людей, которые поддерживают команду В. Путина на всех главных направлениях ее деятельности. Это есть, видимо, уже не компрадорский, а национальный российский капитал, который только начинает формироваться и обретать признаки того, что принято называть национальной и социальной ответственностью.

Выборы в Государственную думу 2 декабря 2007 года, как и выборы президента 2 марта 2008 года, показали, что большая часть населения России поддерживает команду В. В. Путина и его соратников. Эти люди пришли во власть надолго. Управление такой страной, как Россия, да еще в условиях рыночной экономики начала XXI века — это чрезвычайно сложное дело, которое требует не только профессиональных знаний, но и опыта, приобретаемого лишь в ходе самой работы, подобно тому, как военный опыт может быть приобретен только в ходе реальных военных действий. Такие знания и такой опыт нельзя было получить в советских вузах или в Высшей партийной школе при ЦК КПСС. По большому счету реформирование Российского государства и российской экономики только начинается. Эта работа происходит в условиях крайне обострившейся международной конкуренции, которую могут выдержать только очень крупные и сильные экономики. Задачи и проблемы, которые возникли перед Россией и российским государством, невозможно выполнить ни за четыре, ни за восемь лет. Необходимо обеспечить стабильное и компетентное руководство, по крайней мере, на ближайшие 15–20 лет. На Россию в ХХ веке обрушилось много тяжелых испытаний и ударов судьбы, однако в самом конце века судьба дала нам сильного и эффективного лидера, и он останется лидером России при любом распределении ролей и «мест в строю».

Владимир Путин оказался очень способным и понятливым учеником и в школе мировых лидеров. В последний год своего президентства Владимир Путин посетил двадцать стран, а всего за восемь лет правления он смог побывать в пятидесяти двух странах, причем во многих из них он побывал неоднократно: на Украине — 16 раз, в Германии — 12, в Казахстане — 11, во Франции — 9, в Белоруссии — 8 раз[518].

Для меня как для публициста было особенно интересно и важно наблюдать, насколько значительно изменился Владимир Путин в своих отношениях с журналистами и со СМИ в целом. Я хорошо помню, как В. В. Путин давал свое первое большое интервью на ОРТ в начале февраля 2000 года, когда он вел свою первую президентскую избирательную кампанию. Беседа шла из студии ОРТ в прямом эфире, и собеседником В. Путина был Сергей Доренко. В. Путин отвечал умно и умело, и С. Доренко явно проигрывал в этом достаточно остром диалоге. Однако оппоненты должны были сидеть за столом на высоких стульях, а вся съемка велась почему-то сбоку. Это было сделано явно сознательно, чтобы подчеркнуть чисто физические преимущества С. Доренко. 8 сентября 2000 года после утомительной трехдневной сессии ООН В. Путин, вопреки советам своих помощников, согласился на часовое интервью в прямом эфире с одним из самых популярных телеведущих США Ларри Кингом, который считается трудным собеседником для политиков. Далеко не все ответы российского президента были удачными.

Подводя итоги 2000 года, В. Путин пригласил четырех главных редакторов наиболее авторитетных российских газет уже не на прямой эфир, а в свой кабинет, и это была большая и интересная беседа. Позже Владимир Путин начал встречаться сразу с десятью, с двадцатью, с пятьюдесятью журналистами. Уже в конце первого срока В. Путин стал приглашать для подведения итогов года в Кремль 500–600 журналистов, главным образом из провинции, а 1 февраля 2007 года он пригласил сюда примерно 1200 журналистов. Об этой пресс-конференции писали многие, но я приведу лишь отклик украинского журналиста Александра Рутковского, который писал: «Политическое ТВ месяца аккурат 1 февраля открыл Президент РФ. Его шестая по счету годовая пресс-конференция международным и отечественным СМИ оказалась просто гиперболической, собрав 1200 участников, и была самой длительной — более четырех часов. Чувствуется спортивно-чемпионская закваска характера соседского лидера: каждый раз больше, дольше, искрометнее, весомее. Формат: один лицом к лицу с тысячным залом журналистов всех мастей и калибров, разговор о чем угодно без конспектов и ноутбуков, компетентно и толково, на отличном русском языке со спонтанными остротами, с явным знанием конкретных проблем и до упора — то есть пока хватит сил и здравого смысла. О чем думает украинский телезритель, который ненароком попал на прямую трансляцию этого Путин-шоу? Первая мысль скептическая: “Отличная пиар-постановка!”. Чуть позже (после явных примет того, что зрелище не срепетировано): “Какой же все-таки компетентный исполнитель своего дела, настоящий хозяин своего «хозяйства»”. Третья мысль патриотическая: “А наш лидер так бы мог? Неплохо бы и себе такого вождя-телезвезду завести…”. Четвертая мысль горестная: “А где ж нам такого — интеллигентного, образованного и делового, надежного и волевого сыскать?”. Да, таких у нас нет. На пушечный выстрел окрест нашего властного олимпа никого подобного не видать»[519].

На седьмой «отчетной» пресс-конференции, которая состоялась 14 февраля 2008 года, присутствовало уже более 1300 журналистов «всех мастей и калибров», которые смогли задать президенту В. В. Путину около ста вопросов. «Зал в Кремле в четверг, — писала одна из российских газет, — был набит как никогда, и прощание президента с журналистами затянулось на 4 часа 40 минут»[520]. «Мне не стыдно перед теми, кто дважды голосовал за меня, — сказал Путин. — Все эти годы я пахал с утра до ночи. Я доволен результатами».

Кроме больших пресс-конференций в Кремле, на которые приглашаются журналисты, В. В. Путин начал проводить и прямые беседы со всей нацией — через спутниковое телевидение и Интернет. Так, например, 18 октября 2007 года он в шестой раз вышел на прямую связь с населением страны. Телекамеры были установлены в двенадцати городах и поселках России и даже за рубежом — в Казахстане. За три часа шесть минут эфира В. Путин сумел ответить на 68 вопросов. Общее число вопросов, полученных по телефону и через Интернет, превысило два миллиона: эти вопросы принимались и регистрировались за три дня до выхода в эфир. Такие эффектные «встречи с народом» являются самыми масштабными социологическими опросами: все полученные вопросы суммируются и анализируются позже специальной группой аналитиков. Подобного рода встречи и беседы с народом через прямой телеэфир стал проводить, по примеру В. Путина, только президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Гораздо менее масштабные попытки «поговорить с народом», которые предприняли британский премьер Тони Блэр в 2004 году и президент Индонезии Сусило Бамбанг Юдойоно в 2005 году, кончились не слишком удачно, и их не стали повторять.

В свою южную резиденцию Бочаров Ручей, и в подмосковное Ново-Огарево Владимир Путин стал приглашать раз в год членов дискуссионного клуба «Валдай» — это группа в 50–60 ученых и журналистов, которые специализируются на российской тематике. В основном это солидные профессионалы из США и Западной Европы, а также группа российских специалистов по внешней и оборонной политике. Эти встречи В. Путина с политологами затягивались порой до часа ночи. Британский журналист Джон Лафлэнд, оказавшийся здесь впервые, писал в сентябре 2007 года: «Я думал, что Владимир Путин произведет на меня впечатление холодного и агрессивного человека. Я вспоминал его безвкусные портреты, опубликованные этим летом, — фотографии, на которых он был запечатлен обнаженным до пояса с золотой цепочкой на шее во время поездки в Сибирь на рыбалку. Он производил впечатление могущественного и беспощадного лидера, который руководит все более воинственным и тяжеловооруженным государством. Однако едва он вошел в комнату, возникло ощущение, что передо мной — диаметральная противоположность его карикатурному образу. Он много улыбался, держался, судя по мимике и жестам, непринужденно и неформально, смотрел добродушно, а говорил тихо. За все три часа, пока Путин отвечал на наши вопросы, от него ни разу не исходила аура гнева или устрашающей агрессии. Он поразительно владеет информацией. На встрече он говорил, не пользуясь ни конспектами, ни подсказками. Он даже сумел своими шутками вызвать общий смех. Он вел себя профессионально и бесконфликтно. Меня восхитило, как ясно и связно он излагает свои мысли. Конечно, были моменты, когда он изъяснялся без обиняков. Одному из американцев он сказал, что Россия не вмешивается в политику его страны, так пусть и Соединенные Штаты не вмешиваются в российскую. Путин сказал нам, что считает себя социал-демократом и выступает за сочетание здравой экономической политики с социальной политикой, направленной на защиту уязвимых слоев населения. Но ему также свойственна романтичность и глубокое чувство российской истории. Он сказал нам: “Есть деревня, где мои предки жили с тысяча шестисотого года, и все эти столетия они ходили в одну и ту же церковь. Это выяснили по архивам. Меня это потрясло, я этого не знал”. Его путь в политике напоминает сюжет вестерна в стиле Серджо Леоне: незнакомец приезжает в город на Диком Западе, наводит порядок и, сделав свое дело, садится в седло и уезжает»[521].

На самом деле Владимир Путин, как мы знаем, никуда не уезжает, и остается, чтобы закрепить установленный им порядок.

Изменился за восемь лет не только стиль и характер общения В. Путина с журналистами и СМИ, но и его внешний облик, прежде всего — одежда. Еще тогда, когда В. Путин работал в администрации Санкт-Петербурга, а потом и в Администрации Кремля, он не придавал значения тому, как одет.

О неприхотливости В. В. Путина к еде и одежде не раз говорила еще в 1999-м и в 2000 году Людмила Путина. Даже вспоминая свою первую встречу с 27-летним Владимиром Путиным в Ленинграде, его жена заметила в одном из интервью: «Он был очень скромно одет, я бы даже сказала, бедно. На улице я бы даже не обратила внимания». А между тем, как офицер КГБ, В. В. Путин мог бы уже тогда, собираясь в театр, позволить себе хороший костюм.

Когда В. В. Путин был назначен премьером, а потом — и. о. президента, он должен был уделять гораздо больше внимания своей одежде. Костюмы для второго президента стали шить в одном из кремлевских ателье. Однако и теперь западные журналисты находили повод для критики. «Сразу видно, — писал один из них, — что Путин шьет костюмы в старом советском стиле». Но в 2007 году все эксперты по имиджу и одежде политиков отмечали точность и тонкость одежды российского президента, она всегда соответствует характеру встречи и обстановке, которую и мы все видим на экранах телевизоров. Еще восемь лет назад многие западные авторы отмечали хорошее знание В. Путиным Германии и немецкого языка. Это обстоятельство помогло дружбе В. Путина с канцлером ФРГ Герхардом Шрёдером, которая продолжается и сегодня. «Конечно, — писал Г. Шрёдер в своих мемуарах, — мое общение с Путиным облегчалось тем, что он очень хорошо говорит по-немецки. Он вообще необычайно хорошо информирован о Германии. Он читает немецкие газеты, следит за политическими новостями и сообщениями по немецкому телевидению. Приезжая домой к Людмиле и Владимиру Путиным, наслаждаешься истинным гостеприимством. Они делают все, чтобы вам было у них хорошо. Со мной очень редко случалось, чтобы моя жена и я, знакомясь с семьями руководителей государств, так быстро могли установить столь легкие и непосредственные отношения, как с семьей Путиных. Их дочери, сегодня им уже двадцать и двадцать один год, весьма интеллектуальные молодые женщины, они также свободно говорят по-немецки. Они обе студентки и ведут — насколько это возможно при необходимых мерах безопасности — вполне нормальную жизнь. Моя оценка Путина складывалась в процессе многих и долгих бесед, в которых мы оба не избегали никаких тем и никаких болезненных конфликтов. Он видит свою задачу в воссоздании и реконструировании России как мировой державы, которая ведет переговоры, говорит и действует на равных с США. Он знает, что Россия для достижения этой стратегической цели должна выстраивать все более тесные отношения с Европой. Путин решительно намерен начать движение в этом направлении и, насколько удастся, сделать процесс необратимым. В этом он надеется на поддержку и помощь Европы и прежде всего на поддержку Германии»[522].

Еще в 2000 году Владимир Путин начал брать уроки английского языка — по 30–40 минут в день. Позже эти занятия пришлось сократить, но они и сегодня проводятся почти ежедневно. Беседы с Джорджем Бушем и с другими лидерами В. Путин может вести и без переводчика. Выступая на заседании МОК в Гватемале, президент России произнес свою речь по-английски и добавил к ней две фразы по-французски. «Да, я занимаюсь английским по 10–15 минут, но достаточно регулярно, — сказал Путин на осенней “встрече с народом”. — Для чего я это делаю? Конечно, не для того, чтобы выступать на международных мероприятиях на иностранном языке. Но это нужно для нормального режима работы с коллегами. Чтобы не было языкового барьера. Не всегда обо всем можно говорить в присутствии переводчика. Что касается французского, то это была просьба от некоторых членов Олимпийского комитета в знак уважения к франкоговорящим странам, в том числе франкоговорящей Африке. Они просили меня хотя бы несколько слов сказать на французском. Я просто полторы фразы выучил для того, чтобы оказать внимание и уважение к франкоговорящим членам МОК». На саммите стран АТЭС в Австралии Владимир Путин говорил по-английски не только с Дж. Бушем, но и с лидерами Австралии, Индонезии, других стран.

Еще в 2000 году многие из западных наблюдателей отмечали высокую способность В. Путина к обучению. Побывав за восемь лет в десятках стран на всех континентах, Владимир Путин научился очень многому. Расширился его кругозор и его понимание мировых проблем. Огромный новый объем знаний и впечатлений он освоил и в самой России — в поездках по регионам, при посещении заводов, институтов, воинских частей, космодромов, аграрных комплексов, выставок, детских учреждений, при встречах с множеством компетентных людей. На сегодня Владимир Путин — это не только глава государства, но и самый информированный человек в России, и это также часть его авторитета и один из рычагов власти. Владимир Путин много читает, хотя и мало кто видел на его столе стопки книг. На вопрос: «Что вы сейчас читаете?», который В. Путину задали в одном из интервью еще в 2001 году, он назвал две книги: «История правления Екатерины II» и «Раздумья о России» академика Дмитрия Лихачева. Каждый день для В. Путина готовят специальный дайджест из наиболее важных статей российской и иностранной печати. По дороге на работу и с работы в автомобиле, а также в перелетах на дальние расстояния в президентском лайнере он слушает аудиокниги — новая форма книг для сверхзанятых людей. Хорошие дикторы прочитывают книгу в 700 страниц при некотором сокращении текста за 20 часов. Для Владимира Путина — это десять поездок из Ново-Огарева в Кремль и обратно. Именно так, по собственному признанию, он прочел в начале 2007 года «Курс русской истории» Василия Ключевского.

Идеология Владимира Путина

Последние двадцать лет были для всех мыслящих людей, проживающих не только на территории Российской Федерации, но и всего СССР и СНГ, временем идеологических потрясений и поисков, утраты одних и обретения других ценностей, изменения собственной идентичности, которая переставала быть «советской» и становилась какой-то другой. Этот процесс происходил по-разному в разных частях когда-то единого Советского Союза и в сознании разных людей. Не обошли эти перемены и Владимира Путина, и некоторые штрихи идеологических поисков В. В. Путина можно обозначить, руководствуясь его собственными высказываниями и поступками.

До 1988 года Владимир Путин принимал без какой-то внутренней критики идеологию КПСС, то есть марксизм-ленинизм. Он сам говорил позднее, что был в молодые годы человеком с обычным советским воспитанием; никаких связей и знакомств с диссидентами у него не имелось. Конечно, работая в Дрездене и выезжая несколько раз в ФРГ, В. Путин видел и знал много такого, что могло вызвать вопросы и породить сомнения. Сама работа во внешней разведке предполагала гораздо большую информированность, чем у людей другой военной специальности. Но В. Путин был офицером разведки, и основой его личности и его убеждений являлись патриотизм и верность Советскому государству, которому он присягал и которому служил. Владимир Путин был в те годы не только членом партийной ячейки в Дрездене, но и членом парткома всего коллектива разведчиков, работавших в разных городах ГДР, но главным образом в Берлине.

Падение Берлинской стены, крах ГДР, а также начавшийся вскоре распад Советского Союза не могли не стать для В. Путина неожиданной и тяжелой личной драмой. Огромная работа, к выполнению которой он так старательно готовился еще со школьных лет и которую затем профессионально и эффективно выполнял многие годы, оказалась никому не нужной. Тщательно и умело сплетенная по всему миру агентурная сеть рвалась теперь собственными руками: документы сжигались, и печи раскалялись от горящих записей. О судьбе сотен разведчиков, возвращавшихся в 1990–1991 годах в СССР, главным образом в Москву, никто особенно не заботился. Жизнь надо было начинать заново, имея на руках семью и не имея никакой гражданской специальности. Машина «Волга» была тогда единственным личным имуществом семьи Путиных, вернувшейся в Ленинград, и В. Путин некоторое время подумывал о том, чтобы зарабатывать на жизнь частным извозом.

Владимир Путин никогда не оценивал события 1990–1991 годов и распад СССР как нечто закономерное, как очистительную акцию или как демократическую революцию. Он видел ее последствия в Санкт-Петербурге, он старался понять происходящие события, которые на многих направлениях развивались стихийно, не поддаваясь ни управлению, ни прогнозу. Владимир Путин честно работал в аппарате питерской мэрии над решением насущных проблем города, в котором, однако, разрушительные процессы преобладали над процессами строительства какой-то новой реальности. В. Путин поддерживал Анатолия Собчака и выполнял его поручения, хотя далеко не со всеми сторонами и методами его работы был согласен. Анатолий Собчак был сильным, умным и искренним человеком, но не имел ясной идеологической платформы. Он был антикоммунистом и с особой неприязнью относился к В. И. Ленину, но постоянно конфликтовал и с демократами первой волны, включая не только разношерстные группы питерских либералов, но также Б. Ельцина и Е. Гайдара. Владимир Путин работал в питерской команде А. Собчака как высокопоставленный чиновник, а не как политик. Он не решал никаких идеологических проблем и не стремился к этому. Именно в эти годы в единственном телевизионном интервью, которое он дал режиссеру Игорю Шадхану для одного из городских телеканалов, В. Путин рассказал о своей работе в КГБ, весьма неодобрительно отозвавшись при этом о разного рода «завиральных идеях», которыми он не собирается руководствоваться. Это не означало, что В. Путин не имел никаких предпочтений и был вообще равнодушен к идеологии и к истории. Один из сотрудников мэрии Владимир Чуров позднее вспоминал: «До 91-го года кабинеты в Смольном были четко поделены: в кабинетах больших начальников висели два портрета — Ленина и Кирова, а в кабинетах чиновников рангом пониже — один Ленин. После того как их портреты сняли, остались только пустые крюки. И каждый выбирал, кого повесить у себя в кабинете вместо вождей революции. Все в основном выбирали портрет Ельцина. Путин заказал себе Петра Первого»[523].

В мэрии Санкт-Петербурга удалось создать весьма сильную команду молодых управленцев, которая смогла замедлить упадок, но не смогла решить главных проблем огромного города, оказавшегося в пучине социального, политического и экономического кризисов. Большая часть простых жителей Северной столицы отвернулась от А. Собчака, лозунги которого строились главным образом на отрицании советского прошлого. Гораздо более успешной оказалась в те годы не столь молодая команда Юрия Лужкова, которая сумела развернуть город к развитию, опираясь в том числе и на «философию правительства Москвы», одним из принципов которой было требование «работать по-капиталистически, распределять по-социалистически». Это была идеология «нового социализма», или «старой» традиционной социал-демократии, к которой А. Собчак относился почти так же враждебно, как и к коммунистической идеологии. В конечном счете А. Собчак не справился ни с социально-экономическими, ни с политическими проблемами, ни с той волной криминального бизнеса и разгулом преступности, которые захлестнули город. В результате А. Собчак проиграл в мае 1996 года губернаторские выборы в Санкт-Петербурге, и его поражение было закономерным и неизбежным. Конечно, это неудача не одного лишь А. Собчака, это урок, который не пошел тогда впрок. Основой ленинградской экономики всегда являлись наукоемкие и высокотехнологичные отрасли промышленности, которые не могли работать без сильной государственной поддержки. Санкт-Петербург создавался Петром Первым как «окно в Европу». Однако в 1990-е годы город и в этом качестве оказался ненужным для России.

После политического крушения А. Собчака Владимир Путин на несколько месяцев оказался в положении безработного. Для него эти месяцы оказались крайне трудными, ему приходилось снова искать для себя занятие и место в невероятно сложной обстановке 1996 года. Он не собирался примыкать ни к какой оппозиции. Путин определял себя в то время как демократа, он сочувствовал А. Собчаку, но не хотел заниматься ни политикой, ни бизнесом. Его профессией и призванием являлась служба государству. Но какому государству и на каком поприще он должен теперь служить? «Тот мир, который был у меня в Питере, — вспоминал через несколько лет В. Путин, — я потерял. Все изменилось. И с этого момента надо было просто найти себя снова. Вот и всё. И это было хорошее время для поисков самого себя… Это был хороший момент доказать, что можно, начав с нуля, сделать что-то еще, конкретно проявить себя в чем-то… Я задумался: как жить дальше?»[524] Ни о власти, ни о какой-то выборной должности В. Путин тогда даже не думал.

В августе 1996 года Владимир Путин с семьей жил на даче в ста километрах от Санкт-Петербурга. Дом этот строили пять лет и только недавно достроили. Путины решили провести здесь остаток лета. Этот дом и сгорел в конце августа неожиданно и быстро, как свечка, и дотла — из-за неправильно сложенной печи в примыкавшей к дому сауне. Владимир Путин спас детей, помог выбраться гостям — все уже ложились спать. Сгорели все вещи, мебель, игрушки, все сбережения, которые В. Путин держал просто в чемодане-дипломате под кроватью на втором этаже. Роясь на следующий день в пепелище, пожарные нашли уцелевшей только одну вещь — православный нательный крест на золотой цепочке, который В. Путину дала и просила хранить его мать. В. В. Путин говорил позднее об этом пожаре как о поминках по его прежней работе в Санкт-Петербурге. Но он связывал этот эпизод также и со своим обращением к православию, к Церкви, к вере в Бога. Владимир Путин не атеист. Он участвует в разного рода церковных службах и как глава государства, и как простой прихожанин. Особые отношения связывали В. В. Путина с Алексием II и другими иерархами. Для В. Путина православная церковь — это не просто часть традиции и культуры или часть истории, это действующий институт жизни общества, одна из основ духовного и морального воспитания граждан России, даже одна из опор власти. Но он не любит говорить об этом, считая вопросы веры глубоко частным делом. В. Путин трезвый политик, и он руководствуется интересами государства и нации, здравым смыслом, а не догматами веры. «Все конфессии придуманы людьми», — говорил он не один раз. В. Путин с уважением относится и к исламу. Но он говорил также, что томик Библии лежит у него в самолете, и он читает ее при своих частых полетах, когда у него есть для этого время.

В Администрации президента Бориса Ельцина В. В. Путин работал как ответственный чиновник. Он не выказывал никаких идеологических предпочтений и не решал никаких идеологических проблем. Все, кто работал с ним в эти три года, говорили о нем как о жестком прагматике и как о человеке без особых амбиций. В любом случае он не стремился к публичной политике, но он также не хотел возвращаться на работу в спецслужбы — нельзя два раза войти в одну и ту же воду. Однако Б. Ельцин назначил В. Путина директором ФСБ, а затем и секретарем Совета безопасности, даже не спросив согласия самого В. Путина. Состояние дел в ФСБ было тогда весьма плачевным, и Владимиру Путину многое надо было восстанавливать почти с нуля. Известно, что В. Путин распорядился вернуть на здание ФСБ на Лубянке мемориальную доску, установленную здесь в память о Юрии Андропове. Был открыт и кабинет-музей Юрия Андропова. В ФСБ было торжественно отмечено 85-летие со дня рождения Ю. В. Андропова — с докладом на расширенном заседании коллегии и с возложением цветов к могиле Ю. Андропова у Кремлевской стены. Но все эти поступки были продиктованы скорее прагматическими, чем идеологическими соображениями.

Владимир Путин не мог отказаться от предложения принять на себя обязанности премьера. Положение в стране было критическим, а угроза распада Российской Федерации являлась весьма реальной. Владимир Путин принял на себя руководство армией и военными действиями на Северном Кавказе, отложив все другие дела на более поздние сроки. Он не думал о своей политической карьере, хотя именно его решительные, смелые и эффективные действия сделали его осенью 1999 года самым популярным политиком в России. Предложение Б. Ельцина занять президентский пост и стать таким образом его преемником Владимир Путин принял не без колебаний, но другого выхода и выбора у них к декабрю 1999 года просто не было. В команде Б. Ельцина работоспособных и известных политиков имелось всего двое — профессиональный железнодорожник и первый вице-премьер Николай Аксененко и недавний директор ФСБ, а теперь и успешный премьер Владимир Путин. Альтернативными лидерами могли стать тогда только люди из другой политической команды, возглавляемой Юрием Лужковым и Евгением Примаковым. Победить на президентских выборах Н. Аксененко им было вполне по силам, но вести избирательную борьбу против Владимира Путина Е. Примаков и Ю. Лужков не были готовы.

Сам В. В. Путин не строил перед новым политическим циклом никаких президентских планов. Он не создавал поэтому даже мысленно политических или экономических программ. Да и кризис в стране был столь глубок и масштабен, что речь могла идти только о планах на две-три недели вперед. Кого могло воодушевить тогда наспех созданное политическое движение «Единство»? Не был способен проложить новый курс и мало кому известный Герман Греф со своей группой экспертов, которым именно В. В. Путин поручил создать что-то вроде стратегического плана. С точки зрения истории идей, истории русской культуры и общественной мысли десятилетие 1991–2000 годов оказалось удивительно бесплодным. Вся так называемая «демократическая» революция 1991 года строилась на отрицании советского прошлого, но она не сопровождалась появлением нового мировоззрения или новой национально-государственной идеи. Все прежние идеологические догмы, а также политические и культурные ценности оспаривались, однако не появлялось ни новых ценностей, ни новых формул. Не было понятно, что это такое — «либерализм» и какую рыночную экономику, «нормальную» демократию и цивилизацию можно и нужно строить в России. Дело дошло до того, что Андрей Козырев, министр иностранных дел, обратился к президенту США Биллу Клинтону с просьбой помочь сформулировать некий свод демократических правил и ценностей, нужных для России и приемлемых для Запада.

Ни во время избирательной кампании февраля-марта 2000 года, ни после инаугурации В. В. Путин даже не пытался формулировать долгосрочную политическую, экономическую и социальную программу или идеологическую платформу. В первый период его президентства к В. В. Путину шли с предложениями почти все: Анатолий Чубайс и Ирина Хакамада, Сергей Кириенко и Андрей Илларионов. «Идея работать с ним притягивала», — вспоминал позднее Андрей Илларионов, который предлагал тогда отдать в частные руки как можно больше всего того, что еще находилось в собственности государства. Анатолий Чубайс уже тогда начал разрабатывать свои идеи «либеральной империи». Президент «Альфа-Банка» Петр Авен, которого часто видели в кабинете президента, предлагал В. Путину смелее брать пример с бывшего диктатора Чили Аугусто Пиночета. Владимир Путин внимательно выслушивал всех, но не торопился принимать чью-либо сторону. В его окружении преобладали тогда либералы. Андрей Илларионов стал его экономическим советником, Михаил Касьянов — премьером, а Александр Волошин — главой Администрации. Однако даже некоторые из видных коммунистов говорили и писали тогда, что им «хочется помочь молодому президенту». Владимира Путина поддерживали в те первые месяцы почти все: либералы, социалисты и националисты. Никто не сожалел в 2000 году о разрыве В. Путина с такими олигархами, как Б. Березовский и В. Гусинский. Олигархи охотно приходили на встречи с президентом в Кремле и внимательно его слушали. Казалось, что формула «равноудаленности» этих магнатов от власти устраивала всех. В. Путин был тогда тверд, но осторожен и старался воздерживаться от обобщенных высказываний идеологического характера. Он не уходил от острых проблем, но призывал к «аккуратности» в их решении.

Невозможно выполнять обязанности Президента России, не определив для себя вообще никаких идеологических ориентиров в политике и истории, а также в социально-экономической области. Еще в 2000 году во время первого визита В. Путина во Францию на вопрос — как он относится к революции 1917 года? — Путин ответил, что он считает 1917 год «естественной реакцией страны на поражение в Первой мировой войне и на те центробежные силы, которые нарушили управляемость государства». Но он не стал оправдывать последовавшую затем Гражданскую войну. При посещении русского кладбища Сен-Женевьев-де-Буа в Париже Владимир Путин возложил венки на могилы писателя Ивана Бунина и героини французского Сопротивления Вики Оболенской, казненной гитлеровцами в берлинской тюрьме в 1945 году. Он задержался около некоторых других могил, в том числе и у общего обелиска в память офицеров и генералов Белой армии. «Мы дети одной матери — России, — сказал В. Путин, — и для нас настало время объединиться». Президент России распорядился помочь восстановлению нескольких разрушенных могил. Позднее было принято решение — возложить работу по содержанию этого самого известного из русских кладбищ на специально созданный российский фонд. Стали приводить в порядок и многие другие эмигрантские кладбища в Европе и даже в Северной Африке и в Харбине. Останки генерала А. Деникина и русского философа И. Ильина по просьбе родственников перезахоронены на Новодевичьем кладбище. Останки вдовствующей императрицы Марии Федоровны, матери Николая II, торжественно перевезены из Дании в Санкт-Петербург и захоронены в усыпальнице российских императоров в Петропавловском соборе. Владимир Путин принял на хранение в России некоторые из реликвий Белого движения и российского казачества, которые хранились в разных семьях — у детей и внуков известных эмигрантов.

При решении вопроса о гимне России Владимир Путин предложил вернуться к музыке прежнего советского гимна композитора А. Александрова. Слова нового российского гимна предложил тот же Сергей Михалков, не слишком значительно переделав прежний текст.

На вопрос о том, какие три портрета он повесил бы в первую очередь в своем кабинете, Владимир Путин ответил быстро: «Петр Первый, Пушкин и де Голль». Но еще знаменитый русский историк Василий Ключевский говорил, что в русском обществе всеобщим уважением пользуются только две фигуры — Петр Великий и Пушкин. В. Путин никогда не говорил о своем отношении к В. И. Ленину. Но на вопрос о судьбе Мавзолея Ленина на Красной площади он ответил, что не считает этот вопрос актуальным. На вопрос о «русской идее» и о том, каким должен быть путь России после распада СССР, Владимир Путин дал в 2002 году самый общий ответ. «Я дам простой ответ, — сказал президент. — Это экономическое освоение огромных территорий, которые оказались под контролем Российской Федерации, и совместная с Европой и цивилизованным человечеством работа по освоению этих территорий с одновременным поднятием на этой базе благосостояния самого русского народа, и естественная интеграция в политические, экономические и оборонные структуры цивилизованных стран. Россия должна идти по пути рынка, государственного регулирования и управляемой демократии, а не олигархии»[525].

Центральной проблемой в истории СССР и России в ХХ веке, которая продолжает и сегодня раскалывать российское общество, оказалась не проблема Октябрьской или Февральской революций и не вопрос о Ленине, а вопрос о Сталине и его преступлениях. Первые высказывания В. Путина о Сталине были осторожными и даже уклончивыми. На вопрос одной из польских газет о Сталине В. Путин ответил: «Сталин, конечно, диктатор. Это без всякого сомнения. Это человек, который руководствовался в значительной степени интересами сохранения личной власти, и этим многое объясняется. Проблема заключается в том, что именно под его руководством страна победила во Второй мировой войне, и эта победа в значительной степени связана с его именем. И игнорировать это обстоятельство было бы глупо»[526].

Только 30 октября 2007 года в день памяти жертв политических репрессий, установленный не государством, а обществом «Мемориал», Владимир Путин впервые за все годы своего президентства решил официально отметить этот день как день 70-летия «большого террора». Вместе с Патриархом Алексием II В. Путин прибыл днем 30 октября на бывший Бутовский полигон НКВД, расположенный недалеко от МКАД, на котором в 1937–1938 гг. производились расстрелы осужденных «антисоветских элементов». По неполным подсчетам, здесь было убито и захоронено более 20 тысяч человек, в том числе более тысячи священников. Алексий II совершил здесь поминальную службу, перед которой Владимир Путин сказал: «Все мы хорошо знаем, что хоть 1937 год и считается пиком репрессий, этот год был хорошо подготовлен предыдущими годами жестокости — достаточно вспомнить расстрелы заложников в годы Гражданской войны, уничтожение целых сословий, духовенства, раскулачивание крестьян, уничтожение казачества. Такие трагедии повторялись в истории человечества не однажды. Это случалось тогда, когда привлекательные на первый взгляд, но пустые идеалы ставились выше основной ценности, ценности человеческой жизни, прав и свобод человека. Для нашей страны это особая трагедия, потому что масштаб колоссальный. Уничтожены были и сосланы в лагеря, расстреляны, замучены сотни тысяч, миллионы человек. Причем это были люди со своим собственным мнением, люди, которые не боялись его высказывать. Это цвет нации. И мы, конечно, долгие годы, до сих пор ощущаем эту трагедию на себе. Многое нужно сделать, чтобы эта трагедия никогда не забывалась, чтобы о ней помнили»[527].

Несомненно, что главной опорной точкой в российской истории ХХ века для В. В. Путина служит победа Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. «Такой победы у многих других стран и народов нет, — говорил В. Путин еще на Параде Победы 9 мая 2000 года. Именно в последние восемь лет День Победы стал в России главным национальным праздником. Особенно торжественно и широко этот праздник был отмечен в 2005 году — в 60-летие Победы. Для В. Путина абсолютно неприемлема точка зрения А. Солженицына, который заявлял, что Отечественная война является не «великой», а «бездарно и позорно проигранной, самоистребительной», что Россия должна не гордиться итогами этой войны, а стыдиться их. Нет, Россия отстояла в этой войне свою независимость, уничтожила своих самых жестоких врагов, одержала победу в тяжелейшей борьбе и утвердила роль нашей страны как одной из великих держав в мире. Любые попытки пересмотреть итоги и оценки Великой Отечественной войны в истории России, в истории Европы и во всей истории XX века вызывают у В. Путина решительный протест. В том, что касается памяти об Отечественной войне, В. Путин внимателен и к мелочам. Два раза в год президент России возлагал венок к Могиле Неизвестного Солдата в Александровском саду близ Кремля. Слева от этой Могилы воздвигнута гранитная аллея с мраморными блоками в память о подвиге городов-героев. Здесь замурованы капсулы с землей, взятой с братских могил в Ленинграде, Севастополе, Одессе, Керчи, Новороссийске, других городов-героев. Под одним из блоков лежит земля с Мамаева кургана, но на мраморе было написано золотыми буквами: «Волгоград». Однако такого города в годы войны в стране не было. Мемориал сооружен в 1968 году. По указанию В. Путина название «Волгоград» на этой части мемориала заменено на «Сталинград». Но призывы вернуть прежние наименования и Ленинграду, и Сталинграду В. Путин оставил без внимания.

Владимир Путин критически относился и продолжает так относиться к идеологии современной КПРФ, которую в интерпретации Геннадия Зюганова можно определить как «русский социализм». Однако на вопрос, не считает ли он необходимым запретить в России пропаганду коммунистической идеологии, В. Путин ответил решительным «нет». «КПРФ, — пояснил В. Путин, — это законная часть российской политической жизни». «Будет хорошо, — говорил В. Путин еще в 2000 году, — если КПРФ отойдет от опасных и радикальных элементов в своей программе и идеологии — в сторону социал-демократии. В ином случае у коммунистов исторически перспектив нет»[528].

Владимир Путин никогда не пытался давать критическую оценку личности и деятельности Бориса Ельцина, о Ельцине В. Путин говорил только хорошо или не говорил ничего. В первые годы своего президентства В. Путин не давал обобщенных оценок периоду 1990-х годов. Только 12 февраля 2004 года в предвыборном выступлении в здании МГУ в присутствии шестисот журналистов Владимир Путин дал предельно критическую оценку итогов 1990-х годов. Эту же критическую оценку он повторил даже в более развернутой форме, выступая в Лужниках 21 ноября 2007 года и еще позже на расширенном заседании Государственного совета в Кремле 8 февраля 2008 года. Он говорил о политике и о режиме 1990-х годов, но не называл имени первого Президента РФ Бориса Ельцина. Еще в 2004 году на прямой вопрос о его личном отношении к распаду СССР Владимир Путин сказал, что по его глубокому убеждению, «развал Советского Союза — это общенациональная трагедия огромного масштаба. Я думаю, — продолжал Путин, — что рядовые граждане бывшего Советского Союза и граждане постсоветского пространства, стран СНГ ничего от этого не выиграли, — наоборот, люди столкнулись с огромным количеством проблем. Но Российская Федерация сохранилась, и она перестала быть “дойной коровой” для всех и каждого»[529].

Любая нация — это исторически сложившаяся общность. Любое государство — это исторически сложившийся институт власти. Отношение к тем или иным событиям истории — это важнейшая часть нашей национальной самоидентификации. Руководители любого исторически сложившегося государства не могут быть равнодушными к истории своего государства, своей страны и народа. Это часть фундамента эффективной власти. В становлении Российской империи ключевыми были события XVIII века, времена Петра Первого и Екатерины Второй. Однако имперская идеология стала возникать только в начале XIX века. Одним из ее создателей стал талантливый писатель-сентименталист Николай Михайлович Карамзин. Он получил от молодого царя Александра Первого прямое поручение — написать историю России, систематизировать ранее предпринятые в этом направлении попытки, устранить противоречия. Карамзину открыли архивы, допустили к летописям, а также установили весьма приличный «пансион» как государственному служащему. Его никто не торопил. Он начал эту работу в 1803 году, а первые тома «Истории государства Российского» вышли в 1816 году. Последний, двенадцатый том вышел в свет уже после смерти Н. Карамзина в 1829 году. Успех был по тем временам огромным, книга всем была нужна, хотя и споры велись немалые. А. Пушкин, как известно, написал эпиграмму — мол, Карамзин доказывает нам «без всякого пристрастья необходимость самовластья и прелести кнута». Но тот же А. Пушкин назвал книги Карамзина «созданием великого писателя».

В СССР история стала частью государственной идеологии, и созданием первых серий учебников, даже для начальных классов, руководил лично И. Сталин — от него исходили и все главные оценки исторических фигур — от Ивана Грозного и Петра Первого до Наполеона и Бисмарка. В конце концов даже Библия и Коран — это мифологизированные версии событий древней истории.

Новая Россия в своих новых границах также остро нуждается в какой-то обновленной исторической и национальной самоидентификации. Понятным является поэтому внимание и волнение российского общества по поводу освещения тех или иных событий российской истории в школьных учебниках.

В 2007 году Владимир Путин принял участие в двух конференциях по актуальным проблемам преподавания новейшей истории и обществознания. После одной из таких конференций В. Путин устроил в Ново-Огарево прием в честь большой группы учителей истории. Но он говорил здесь только об образовательных стандартах и о том, что в учебниках могут излагаться разные точки зрения[530].

Внимание президента В. Путина к Русской православной церкви очевидно и не нуждается в доказательствах. Очевидно и то, что Русская православная церковь стала в нашей стране одним из наиболее авторитетных институтов, пользующихся доверием общества. По мнению многих социологов, православие как конфессия становится постепенно стержнем духовной жизни общества, оказывающим влияние на облик России, ее традиции и уклад жизни. Именно церковь заполняет, хотя и частично, тот вакуум в духовной жизни нации, который остался после крушения в России коммунистической идеологии. Даже КПРФ сегодня пытается поддержать строительство все новых и новых церквей и восстановление разрушенных ранее. Владимир Путин присутствует на всех главных церковных церемониях. Именно В. Путин был инициатором переговоров об объединении Российской и Зарубежной православных церквей, которое и произошло в мае 2007 года. Однако главной сферой деятельности Церкви является мораль. Известно, что даже «Моральный кодекс строителей коммунизма» не слишком сильно отличается от главных моральных принципов христианства и Нагорной проповеди. Поэтому православие не может быть основой идеологии ни для В. Путина, ни для партии «Единая Россия». Выбор конфессии не может заменить для главы государства и для общества выбора социально-экономического и политического курса.

Любопытно наблюдать за тем, что укрепление связей и доброго отношения между президентом В. В. Путиным и его преемником Д. А. Медведевым и Русской православной церковью вызывает наибольшую критику не в рядах коммунистов и тем более не в рядах националистов, а в политических группах и течениях, именующих себя «демократами». Не нравится «демократам» и явное усиление в выступлениях В. Путина патриотической риторики. В ведущем журнале «демократов» «Новое время», который стал выходить теперь демонстративно под английским названием «The New Times», можно было прочесть в феврале 2008 года: «Мы ясно видим сегодня, что старая новая идеология “русской партии” востребована и одобрена на самом высоком уровне, на что, надо сказать, никто не решался даже в брежневские годы. Это демонстрация того, какая именно идеология будет доминировать в период «до 2020 года — идеология государственного клерикализма. Чему удивляться: если государство национализирует экономику и политику, почему бы ему не национализировать души и головы людей, призвав в помощь такой мощный институт, как Русская православная церковь»[531].

Эти обвинения несправедливы. Идеология государственного клерикализма не может доминировать в постсоветской России, где большая часть населения продолжает причислять себя к неверующим и не посещает церковных служб. Конечно, наш атеизм не является сегодня «воинствующим», а многие из граждан России, подобно Юрию Лужкову, могли бы назвать себя «православными атеистами». Свою позицию на этот счет Владимир Путин излагал не раз и вполне исчерпывающе. «У каждого человека, — говорил В. В. Путин, — должна быть какая-то моральная, душевная основа. При этом неважно, к какой конфессии он принадлежит. Все конфессии придуманы людьми. А если Бог есть, то он должен быть в сердце человека. Для такой страны, как Россия, философия религии очень важна, потому что у нас, после того как господствующей идеологией была коммунистическая, которая заменяла собой, по сути дела, религию, государственная религия перестала существовать. Но ничто не может в душе человека заменить общечеловеческие ценности так эффективно, как это может сделать религия. Религия делает человека духовно богаче»[532].

Когда в начале 2000 года на экономическом форуме в Давосе впервые громко прозвучал вопрос: «Кто есть мистер Путин?», речь шла в первую очередь об экономической стратегии нового российского лидера. В. Путин ясно выступал тогда против «олигархического капитализма» и за экономический суверенитет России. За последние восемь лет государство существенно расширило свое присутствие в экономике в первую очередь в базовых энергетических отраслях. Еще в 1997 году около 75 % всех активов России находились под контролем крупного частного капитала, который был тогда представлен образовавшимися в результате приватизации двенадцатью финансово-промышленными группами — ФПГ. С тех пор капитализация российской экономики возросла в 30 раз, и самые богатые российские предприниматели стали еще богаче. Однако на сегодня не менее 75 % всех активов России находится в собственности или под контролем государства и лишь около 25 % — под контролем частного капитала. В последние два-три года в дополнение к таким государственным корпорациям, как «Газпром» и «Российские железные дороги» было образовано несколько новых крупных государственных холдингов и корпораций — по авиастроению, судостроению, по нанотехнологиям, в сфере ЖКХ, в атомной отрасли, в сфере ВПК, для строительства олимпийских объектов Сочи и др. Государство контролирует и несколько ведущих коммерческих банков — Сбербанк, Внешэкономбанк, Газпромбанк. В экономической печати новая экономическая реальность получила название «социального госкапитализма», ибо социальная направленность деятельности современной российской экономики не вызывает сомнений. Поясняя принятые решения, Владимир Путин заметил на одном из заседаний Торгово-промышленной палаты, что «государственный капитализм — это не наш путь, это не наш выбор. Но мы вынуждены идти по этому пути, так как частный капитал не идет в эти менее прибыльные и трудоемкие отрасли, а без них развитие страны невозможно». В. Путин обещал привлекать ко всем заявленным большим проектам также и частные корпорации. Однако мы видим, что частный капитал устремился в последние годы главным образом в металлургию, строительство, а также в развитие сотовой телефонной связи, торговлю, фармакологию, пищевую промышленность, в сферу услуг, в полиграфию и издательское дело. Это естественное поведение для частного капитала, ибо он идет в первую очередь в те отрасли, где прибыли больше, а риски меньше.

Понятие «государственного капитализма» не имеет точного определения, и еще В. Ленин писал, что между государственным капитализмом и социализмом промежуточных ступеней нет. Все определяется здесь политикой государственных корпораций. Во Франции, где более 50 % активов промышленности принадлежит государству, принято относить эту часть экономики к «социалистическому сектору».

В нескольких интервью в 2007 и 2008 годах Владимир Путин говорил, что он считает себя «нормальным социал-демократом», но он не стал развивать этот тезис. Однако все мы видим, что социально-экономическая политика в России в 2000–2008 годах отвечала всем главным критериям социал-демократической концепции. Именно В. В. Путин настоял в эти годы на значительном укреплении и расширении масштабов социальной политики в России. Он особенно внимательно следил и продолжает следить за ростом реальных доходов населения, а особенно за заработками бюджетников и уровнем пенсий для пожилых людей и пособий для матерей. В. Путин воздерживается от абстрактных идеологических формул, ссылаясь нередко на соображения здравого смысла. Вероятно, именно поэтому он и принял предложение занять на ближайшие годы пост премьера, отклонив предложения о каком-то «духовном лидерстве», которое предполагало провозглашение некоей целостной системы идей и духовных ценностей. Российская власть, по убеждению В. В. Путина, должна быть озабочена сегодня не исполнением какой-то особой миссии, а повышением конкурентоспособности страны на всех направлениях ее развития.

Российская Федерация в ее нынешних границах и формах власти существует пока еще меньше двадцати лет, и в нашем российском уравнении есть еще несколько важных, но не вполне определившихся или даже неизвестных величин. Это касается и отношений России с Западом в целом и с Европой в частности. Советский Союз не считал себя, как известно, простой частью Европы, а свою советскую культуру частью европейской культуры. Претензии советских лидеров были гораздо более амбициозны, они претендовали на лидерство в мировой политике и в мировой культуре. У России таких претензий нет. Еще в одном из первых интервью в феврале 2000 года Владимиру Путину был задан вопрос: «Будем снова искать особый путь для России?» «А ничего искать не надо, — ответил В. Путин. — Все уже найдено. Это путь демократического развития. Конечно, Россия более чем разнообразная страна, но мы — часть западноевропейской культуры. И в этом наша ценность на самом деле. Где бы ни жили наши люди — на Дальнем Востоке или на юге, мы — европейцы». «Осталось, чтобы Европа считала так же», — возразили В. Путину интервьюеры. «Мы будем стремиться оставаться там, где мы географически и духовно находимся. А если нас будут оттуда выталкивать, то мы будем вынуждены искать союзы, укрепляться. А как же? Обязательно»[533].

О европейской природе России и русской культуры В. В. Путин говорил не один раз и позднее. В книге «Решения. Моя жизнь в политике» бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер свидетельствовал: «Я беседовал с Путиным несчетное число раз и хорошо знаю, насколько напряженно он размышляет над тем, как можно организовать российско-европейские отношения, чтобы они развивались и крепли в обоих направлениях. Его представление о будущем своей страны совершенно очевидно: он хочет восстановить значимость России. И это, будучи дополнено его христианскими убеждениями, — а отношение президента России к православию в своей стране я считаю исключительно серьезным, — означает одно: Путин мыслит по-европейски. Иными словами, Путин видит миссию России как неотъемлемой части Европы, пусть и с азиатской компонентой, что он прекрасно сознает, что в культурном плане, по складу чувств и эмоций, по восприятию жизни и по отношению к жизненным ценностям Россия является именно частью Европы»[534].

Все эти рассуждения и определения верны, но недостаточны. На Западе и в том числе в Европе имеется очень много политиков и экспертов-международников, которые пытаются поставить под сомнение полноценность России как современной европейской страны, попытки исключить Россию из «большой восьмерки», помешать соглашениям России и ЕС, помешать вступлению России во ВТО, продвинуть на восток базы НАТО, — все это и есть попытки выталкивания России из ее естественного географического и духовного пространства. Это и вынуждает Россию, как и предупреждал В. В. Путин, искать союзы и укрепляться. Россия укрепляет ШОС — Шанхайскую организацию сотрудничества, в которую входят не только Россия, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан, но и Китай. Российская Федерация поддержала инициативу Нурсултана Назарбаева по созданию Евразийского Экономического Союза — ЕврАзЭС, в который вошли также Узбекистан, Таджикистан, Киргизия и Белоруссия. Россия слишком велика для Европы, а история и культура православной Восточной Европы не идентичны истории и культуре католической Западной Европы. В нашей истории не было ни крестовых походов, ни эпохи Возрождения и Реформации. Но имелись не менее значительные события, начиная от завоевания Сибири и кончая созданием Советского Союза, — нет нужды развивать здесь эти темы подробнее. «Россия возвращается», — так писали в последние несколько лет многие западные газеты и чаще всего с беспокойством, если не считать газеты в Белграде. Но Россия возвращается не только в Европу, и Владимир Путин вполне уверенно чувствовал себя на Конференции исламских государств, где Россия получила статус наблюдателя.

Патриотизм — это несомненная и главная часть мировоззрения В. В. Путина на всем протяжении его жизни — от школьных лет и до положения главы государства. В СССР национализм не считался частью советского патриотизма. С большим подозрением относились к националистическим концепциям и во времена Бориса Ельцина. Не использовал лексики русских националистов и В. В. Путин. Поэтому его слова на совместной с А. Меркель пресс-конференции о том, что «Дмитрий Медведев не меньший — в хорошем смысле слова — русский националист, чем я, и не думаю, что нашим партнерам будет с ним проще», вызвали некоторую растерянность и множество комментариев как в российской, так и в зарубежной прессе. «В Брюсселе и в других европейских столицах, — свидетельствовал британский журналист Тони Барбер, — все были крайне удивлены заявлением В. Путина, ибо нас научили считать, что национализм — это очень плохо во всех смыслах»[535]. «Я считаю заявление Путина одним из наиболее значимых событий прошедшего месяца, — писал российский политолог В. Третьяков. — Причем произошло это совсем неожиданно, да и сам вопрос не предполагал такого идеологически брутального ответа. Однако Путин сказал то, что сказал»[536].

Комментаторы и наблюдатели обратили внимание прежде всего на определение «националист», хотя главная часть высказывания В. В. Путина заключена как раз в оговорке — «в хорошем смысле слова». Известный российский идеолог и евразиец Александр Дугин в серии очерков «Либерализм — угроза человечеству» писал: «Интуитивно стремясь сохранить и восстановить суверенитет России, Путин вошел в конфликт с либеральным Западом и его глобализационными планами, но и в альтернативную идеологию это не оформил»[537]. Это утверждение не слишком верно. Конфликт Владимира Путина с либеральным Западом не имеет антагонистического характера, и Владимир Путин никогда не собирался «оформлять» какую-то развернутую антизападную идеологию. Более того, Владимира Путина можно назвать не только европейцем, но и западником, но, опять-таки, «в хорошем смысле слова». В «хорошем смысле слова» В. Путин как рыночник, так и социалист, он и либерал, и консерватор. Формируя новую российскую идеологию, Владимир Путин хотел бы включить в нее здравые идеи из всех других современных идеологий и принять на баланс новой России все ценности ее прежних эпох, включая, естественно, и советскую эпоху. В отличие от Бориса Ельцина В. В. Путин не радикал. В отличие от советских лидеров он не догматик.

На вопрос о том, что является главным в его системе ценностей, Владимир Путин неизменно отвечал, что главными он считает моральные ценности. «Россия, — говорил он, — это древняя страна, с древними глубокими традициями и с очень мощным моральным фундаментом. И этот фундамент — это любовь к своей Родине, это патриотизм. Патриотизм в лучшем его понимании. От чего нам нужно, безусловно, избавляться? Нужно избавляться от того периода в нашей советской истории, когда мы пытались возглавить мировую социалистическую или коммунистическую революцию и стать лидерами, мировыми лидерами этого движения, когда мы пытались навязывать другим странам то, как они должны жить. Мне кажется, что это ошибка, которую совершал не только Советский Союз, но это было очевидно и характерно для Советского Союза. И от этого, безусловно, нужно избавляться. Что считаю возможным в общем и целом сохранить и что нужно развивать? Обозначу крупными мазками. Нужно развивать уважение к своей истории, несмотря на все ее проблемы. Нужно сохранять любовь к своему Отечеству. Нужно проявлять максимальную заботу об общих моральных ценностях и на этой базе консолидировать российское общество. Считаю это абсолютным приоритетом»[538].

«Главной ценностью для государства, — продолжил и пояснил свою мысль Владимир Путин несколько позже, — является человек. Человек — это абсолютный приоритет государства, и одновременно это стратегический, государственный ресурс, и мы намерены этот ресурс сберегать, приумножать и развивать. Нет сегодня более серьезной и важной задачи»[539]. В рамках коммунистической идеологии такой взгляд на ценность отдельного человека пренебрежительно обозначали понятием «абстрактного гуманизма».

Провозглашая главной ценностью России ее мощный моральный фундамент, Владимир Путин старается и сам, уже как глава государства, не нарушать требований христианской морали. Он не раз говорил о нравственности политики, о нравственности власти. Владимир Путин внимательно наблюдает за той идеологической полемикой, которая происходит и сегодня, когда нам предлагают или вернуться в советское прошлое, или возродить «святую «Русь», а то и некую «Пятую Империю». В. Путин не участвует в этой полемике, но это вовсе не означает, что он равнодушен к проблемам идеологии. Такой внимательный и знающий политолог, как Глеб Павловский, не без оснований утверждал, что «Путин сам по себе — это целая идеология. Он генерирует определенную идеологию и преуспевает в этом, всегда избегая ее систематизировать. Это вольтеровская манера — здравомыслие вместо доктрины. Путин упаковывает свою сильную, очень страстную политическую веру в некий «здравый смысл» и обычно преуспевает в его популяризации. У Путина своя концепция власти. Это приоритет стабильности, можно сказать даже, приоритет построения неразрушимой России. Путин олицетворяет новую для России концепцию руководства страной. Лидерство через образцовое, и притом умеренное поведение. Поведение Путина идеологично, но в меру. Путин сверхчувствителен идеологически. Но он контролирует каждое свое слово, каждый свой шаг, опасаясь подать ложный сигнал. Это и есть самое интересное в идеологии, что дала новая Россия. Я уверен, что именно Россия находится в центре путинского идеологического мозга, Россия и мир, где надо укорениться, а для этого научиться быть неразрушаемой. Путин думал над этим очень давно»[540].

Владимир Путин пришел к власти не через идеологические структуры и институты, и он никогда не пытался создавать что-либо вроде «Капитала», «Краткого курса» или «Манифеста». Однако он сумел развернуть Россию к движению в новом направлении, он сумел восстановить национальный консенсус и преодолеть тот кризис идентичности, который стал самым болезненным результатом распада СССР.

Новый век несет с собой новые возможности, но и новые опасности. С идеологиями XIX и XX веков этих проблем не решить, но для создания новых концепций прошло еще слишком мало времени. В этих условиях нравственные принципы оказываются нужнее и прочнее идеологических догм. Владимир Путин создает образ или даже образец современного российского политика, и его идеология проявляется через его деятельность, которую народ России поддержал. Я упоминал выше, что еще в 1991 году в мэрии Санкт-Петербурга Владимир Путин попросил повесить в своем кабинете портрет Петра Первого. Но он явно не думал тогда, что всего через десять лет ему придется начать и даже возглавить не менее масштабный поворот в жизни России, чем тот, который был совершен Петром. Но этот поворот еще не завершен.

О природе и рычагах власти в России

Власть, которую Борис Ельцин передавал Владимиру Путину 31 декабря 1999 года, была очень велика по прописанным в Конституции РФ полномочиям, но крайне слаба по ее реальной эффективности. Поэтому, заявляя о необходимости двигаться вперед по пути демократического развития, Владимир Путин говорил также и о необходимости укрепления централизации и реальной силы власти. «Россия, — говорил В. Путин еще в феврале 2000 года, — с самого начала создавалась как суперцентрализованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в традициях, в менталитете людей»[541]. Примерно то же самое, хотя и другими словами, говорил через восемь лет и преемник В. Путина на посту Президента России Дмитрий Медведев. «Парламентская республика, — отметил Медведев, — разрушит Россию, которая может управляться лишь при помощи сильной президентской власти. Нет никаких двух, трех или пяти центров, во главе России — президент, а он по Конституции может быть лишь один. Если Россия превратится в парламентскую республику, она исчезнет. Это мое личное глубокое убеждение… Россия всегда строилась вокруг жесткой исполнительной вертикали. Эти земли собирались веками, и по-другому ими управлять нельзя. Иного не дано»[542].

Демократия — это очень большая ценность и важная цель для России, но мы должны ясно сознавать, что как система власти и управления подлинная демократия является много более сложной конструкцией, чем любые формы авторитарного управления. Абсолютная монархия, олигархическая деспотия, теократический режим, диктатура пролетариата или военная диктатура — все это гораздо более примитивные и простые формы власти по сравнению с демократией. Поэтому для переходных режимов или, по терминологии политологов, для транзитных режимов демократия должна являться итогом, а не исходным пунктом движения. Зрелая демократия предполагает иной уровень гражданской культуры и иной уровень рыночной экономики, чем то, чем располагал к началу перестройки Советский Союз. Итогом этой перестройки стала не демократия, а псевдодемократия или даже анархия. Еще в конце 1990 года при социологических опросах, которые проводил Левада-Центр в главных городах СССР, на вопрос: «Кто держит в своих руках власть в стране?» почти 90 % респондентов ответили: «Власти нет ни у кого». Эти же люди называли 1990 год самым трудным годом за последние десять лет[543].

Однако 1999 год оказался для граждан Российской Федерации еще более трудным, чем 1990-й, и самой главной задачей, которую поставил перед собой Владимир Путин, была задача восстановления государственной власти и единства России.

Что такое власть вообще? Энциклопедии определяют власть как авторитет и как способность и право принимать решения и оказывать определяющее воздействие на поведение и деятельность других людей. Это возможность подчинять других людей своей воле, управлять и распоряжаться их работой. «В политических науках власть рассматривается как центральное начало самой политики. Очевидно также, что тот авторитет, который лежит в основе власти, а также рычаги, позволяющие влиять на деятельность и поведение людей, такие, например, как принуждение, убеждение, вознаграждение и другие, очень различны в разных странах и в разных общественно-политических и идеологических системах.

28 ноября 1943 года за час до начала официального заседания Тегеранской конференции глав государств «Большой тройки» президент США Франклин Рузвельт выразил желание отдельно поговорить со Сталиным о проблемах «послевоенного периода». Рузвельт не хотел, чтобы в этой беседе участвовал У. Черчилль, так как речь должна была идти и о судьбе Британской империи. Особенно тревожила Рузвельта судьба Индии, самой большой по численности населения, после Китая, страны мира. Рузвельт высказал Сталину мысль о том, что «Индии не подходит парламентская система правления и что было бы лучше создать в Индии нечто вроде советской системы, но начиная снизу, а не сверху»[544]. Эта беседа Сталина и Рузвельта показывала, что президент США плохо понимал природу и особенности советской власти. Но его беспокойство о будущем Индии было понятно. Стабильность в этой громадной азиатской стране была нарушена, волнения и кризис порождали репрессии британских колониальных властей, которые в свою очередь усиливали масштабы антибританских выступлений. Положение дел в Китае меньше волновало Ф. Рузвельта, так как он полагался здесь на Гоминьдан и Чан Кайши. Однако в конечном счете именно Китай начал создавать после войны «нечто вроде советской системы». В Индии с ее чрезвычайно сложным переплетением национальностей и конфессий удалось, благодаря усилиям Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру, создать жизнеспособное федеративное государство, основанное на вполне демократической парламентской системе правления. Однако успешным в конечном счете оказался и опыт Индии, и опыт Китая, хотя природа и рычаги власти в этих странах различны.

В Исламской республике Иран высшим авторитетом и властью обладает руководитель страны аятолла Сейед Али Хаменеи, избранный на этот пост Советом старейшин в 1989 году после смерти аятоллы Р. М. Хомейни. Под его контролем и независимо друг от друга работают президент, парламент и судебные органы республики. Государство и религия не отделены друг от друга, и шиитская версия ислама является главной духовной основой Исламской республики Иран. Конституция и законы Ирана запрещают в стране деятельность политических партий и неисламских организаций. Напротив, в соседней Турецкой республике конституция запрещает духовным лидерам мусульманства вмешиваться в политику и в дела государства. Власть имамов не распространяется здесь за пределы мечетей, а гарантом сохранения светского характера власти является военное руководство, то есть генеральный штаб, или Совет национальной безопасности. За сохранением светского характера власти и образования следят также судебные органы Турции и ее Конституционный суд, решения которого обязательны для всех партий и для парламента Турции.

В Китайской Народной Республике коммунистическая партия является правящей партией страны. Высшим авторитетом, а следовательно, и высшей властью, обладает здесь Политбюро ЦК КПК. Эта система власти близка к знакомой нам по прошлому системе советской власти. В Соединенных Штатах, по мнению ведущих американских социологов, наиболее авторитетными и влиятельными в стране и в обществе являются неформальные объединения «властвующей элиты», членами которых могут быть только представители или владельцы самых крупных корпораций. Америкой правят самые богатые в стране люди, однако если за спиной республиканской партии стоят по преимуществу неформальные объединения «традиционного» бизнеса, то за спиной демократической партии стоят по преимуществу объединения «нового» бизнеса. Каждая из таких групп влияния имеет своих лоббистов в Вашингтоне. Ни президент США и его министры, ни Конгресс США не могут не считаться с интересами и рекомендациями этих групп влияния. Американская система власти прочна не столько благодаря сложной системе выборов, сколько благодаря мощному второму защитному поясу власти, созданному правящим классом США в виде многочисленных организаций и структур, видимой частью которых являются политические партии.

Системы власти в Соединенных Штатах сложились исторически и в особых условиях, которых не было ни в Европе, ни в Азии. Как известно, население США формировалось еще с начала XVII века и главным образом за счет иммигрантов из стран Западной Европы и ввоза негров-рабов. Среди иммигрантов преобладали люди из низших слоев общества; это были также люди разных наций и разных конфессий. Их объединяла в основном жажда новой жизни, свободы, богатства и неприязнь к сословно-аристократическим порядкам Европы. Попытка ввести в этих новых британских владениях авторитарную систему правления была отвергнута. Образовавшееся в результате революции и разрыва с Великобританией новое государство могло существовать тогда лишь как федерация относительно независимых друг от друга штатов. Конституция США совершенно намеренно предусматривала очень незначительные полномочия для центральных органов власти. Государство было необходимо американским колонистам для более успешной войны с индейскими племенами, для удержания в повиновении рабов в южных штатах, для охраны дорог, для поддержания финансовой и почтовой системы и для других полицейских функций. Население в США выбирает не только все местные органы власти, но также полицейских начальников и судей. Эта конституция США никогда не менялась, но лишь обрастала поправками. Ни в одной стране мира нет более значительного объема демократических процедур и свобод и больших традиций самоуправления, чем в США. Но каким образом можно было бы навязать такого рода режим в Иране, в Ираке или в Саудовской Аравии?

Американское общество имеет много оснований для того, чтобы гордиться своей демократией и своей конституцией, которая была принята и продолжает действовать здесь с 17 сентября 1787 года, когда в Европе правили одни лишь монархические режимы. Но нельзя не видеть и того, что демократия в США — это в первую очередь фасадная часть американского государства. За этим фасадом демократических процедур не так уж трудно обнаружить прочнейшие конструкции реальной власти. Это уже не фасад, а скрытая за ним прочная кирпичная кладка, на которой и держится все то, что мы называем сегодня Соединенными Штатами. Это не только разного рода неформальные объединения «властвующей элиты». Это также несменяемые чиновники, работающие в разных структурах власти, а также избираемые населением округов шерифы. Это судьи, которые избираются или назначаются на свои посты на всю жизнь и имеют огромные полномочия. В Соединенных Штатах очень сильны и влиятельны профсоюзы. Здесь есть группы богатых и независимых владельцев СМИ.

Помимо политических партий, президента и правительства, а также властей штатов в США есть много влиятельных общественных организаций: объединений потребителей, врачей, групп ветеранов и др.

В России нет и никогда не было такого многообразия демократических институтов и систем гражданского общества, а также разного рода независимых центров влияния и власти, ибо все это должно вырасти естественным образом, подобно тому, как растет крепкий и густой лес, а не весенняя трава. Гражданское общество с его системами и демократические традиции невозможно создать искусственно, это долгий и сложный процесс, который в современной России только начинается.

В Европе мы видим иные формы демократии и иные структуры власти, чем в США, ибо у Европы другая история и иные традиции. Европейская демократия возникала в результате борьбы и компромиссов с авторитарными монархическими и аристократическими режимами, а также с властью католической церкви. Острые противоречия между европейскими странами стали причиной двух мировых войн. В Европе возникли все главные идеологии XIX и XX веков, включая коммунизм и фашизм. Сегодня Европа гордится своими успехами в строительстве разного рода демократических институтов и «общего европейского дома». Нельзя не видеть, однако, что слабость многих публичных демократических структур в странах Европы отчасти компенсируется прочностью и долговечностью теневых структур власти, которые обеспечивают преемственность, а также компетентность и профессионализм власти. Эти теневые структуры строятся примерно так же, как и управленческие структуры самых крупных корпораций большого бизнеса.

У самых крупных и успешных западных корпораций, включая и те, что владеют наиболее мощными и доходными СМИ, не так уж заметна тяга к демократическим процедурам. Если бы в самых крупных автомобильных компаниях Японии или в американских авиастроительных компаниях группы людей, обладающих здесь контрольными пакетами акций и соответственно правом принимать решения, а также главные управленцы менялись каждые четыре-пять лет, то как могли бы эти компании выстоять в той острой конкурентной борьбе, которая идет на мировых рынках? Преемственность и прочность власти и управления в крупных компаниях и корпорациях — это объективная необходимость. Любая серьезная программа модернизации в авто— и авиастроении требует от десяти до двадцати лет. Кто мог бы подготовить выход на рынок авиалайнеров или подводных лодок нового поколения, если бы главные лица в корпорации менялись каждые пять лет? Однако управление современными государственными структурами не менее сложно, чем управление промышленными корпорациями. Если преемственность власти в этих структурах невозможно осуществить на фасаде государства, то она обеспечивается во втором и третьем эшелонах власти. В Великобритании заместители министров — это, как правило, несменяемые чиновники, которые могут работать при разных министрах и премьерах, руководя аппаратом министерств и обеспечивая преемственность и стабильность в работе органов внутренних дел, транспорта или социального обеспечения. Группы таких несменяемых заместителей могут собираться независимо от заседаний кабинета министров — для решения комплексных проблем или проблем программного характера. Без сходной системы высокооплачиваемых и практически несменяемых высших чиновников не могли бы работать государственные машины Италии или Японии, где частая смена министров и премьеров — это почти национальная традиция.

Дополнительное страхование для публичных политических структур и для менее заметных структур несменяемых чиновников и пожизненно работающих судей обеспечивают в западном мире теневые консультативные группы самых авторитетных западных политиков, уже ушедших с высших государственных постов, но сохранивших опыт, авторитет и влияние. Одна из таких групп — это Бильдербергский клуб, конференции которого, по сведениям западной печати, происходят вот уже пятьдесят лет — один раз в год. Эти встречи проходят в течение трех дней в специально арендуемых и строго охраняемых отелях. Они никогда не проходят дважды в одном и том же месте. В составе клуба не только отставные президенты и премьеры, но действующие политики, видные экономисты и банкиры, главные редакторы и владельцы ведущих СМИ, отдельные представители академических кругов и европейской аристократии. Все заседания клуба строго конфиденциальны, и поэтому вокруг Бильдербергского клуба публикуется больше выдумок, чем реальных фактов. Это, конечно, не тайные властители мира и не правители западного мира. Это один из влиятельных консультативных органов западной демократии. Если верить немецким газетам, одно из последних заседаний клуба состоялось в 2008 году в гостинице небольшого немецкого городка Роттах-Эгерн. Журналист одной из местных газет узнал лишь Генри Киссинджера, Герхарда Шрёдера и Ангелу Меркель. Считается, что общее число членов клуба не превышает 130 человек. В любом случае страны западных демократий очень заботятся не только о соблюдении демократических процедур, но и о выращивании своих элит.

У России иная история и иное положение в мире, чем у США или у стран Западной Европы, поэтому у нас в стране сложились иные традиции и иные политические структуры. Сильная централизованная власть стала для нашей страны исторически необходимой еще в раннем Средневековье. Россия была большой по территории, но бедной по своим ресурсам страной, не имевшей естественных границ ни на западе, ни на юге, ни на востоке. У Соединенных Штатов не было внешних врагов, и на территорию США никогда не вторгались с целью захвата другие страны. Российская история — это история беспрерывных войн. Можно вспомнить учебник: русско-турецкие войны, русско-шведские, русско-японские, монгольское нашествие, нашествие поляков и нашествие Наполеона, войны с германцами и с Германией, Кавказская война, Крымская. Защищаясь от угроз, Россия и сама прибегала к экспансии и к завоеваниям. Она завоевала Сибирь и Дальний Восток, Кавказ и Среднюю Азию, присоединила к своим землям Северное Причерноморье, а на западе большую часть Польши, Финляндию и Молдавию. Управлять этой многонациональной империей без императора было невозможно. Дворянская молодежь начала XIX века выступала против самодержавия, против крестьянского рабства, за большую свободу и за прогресс, за «вольность». Но разве декабристы выступали против самого существования Российской империи? Мы все знаем о судьбе и творческой эволюции Пушкина. Это он написал оду «Вольность». Это ему принадлежат слова о «тиране», чей «трон он ненавидит». Но Александр Пушкин не случайно после встречи с Николаем I, состоявшейся в Москве, написал «Стансы» (1826), а позднее «Друзьям» (1828) и «Клеветникам России» (1831). Пушкин отнюдь не испугался царя, и уже после встречи с ним он написал свое знаменитое послание декабристам — «Во глубине сибирских руд» (1827). Однако во взглядах и поведении А. Пушкина многое изменилось, так как царь предложил ему взглянуть на империю с точки зрения человека, который ею правит. Только при крайней централизации власти и при разделении страны на генерал-губернаторства, а не на свободно управляемые штаты Российская империя могла сохраниться. Так считали все российские цари, и российское общество XIX века с этим соглашалось. Никакие империи не могли управляться при посредстве демократических процедур.

В XX веке царей сменили вожди и генсеки, однако никто из них не собирался отказываться от предельно возможной централизации власти. Жалкие попытки демократических реформ, которые были предприняты весной и летом 1917 года, привели к распаду армии, полиции и всех других институтов власти. Эта анархия только облегчила и ускорила установление в стране новой диктатуры, которую взявшие власть большевики открыто провозгласили как диктатуру пролетариата. Полномочия и власть Сталина намного превосходили полномочия и власть российских царей, и для крутых реформ 1920–1930-х годов подобная централизация власти была необходима. Это, конечно, не оправдывает тех чудовищных злоупотреблений власти, которые были допущены в эти десятилетия Сталиным и его режимом. Оправдывая свою единоличную власть, Сталин прямо ссылался на историю и традиции России. «Вы, мама, помните нашего царя?» — спросил Сталин свою мать-грузинку, которая никак не могла понять, что это такое «Секретарь ЦК». «Как же, помню», — ответила Екатерина Джугашвили. «Ну вот, я вроде царь», — пояснил ей сын. Н. С. Хрущев отказался от тоталитарного режима в стране в пользу более мягкого авторитарного. Однако при этом были сохранены все главные элементы жесткой централизации власти. Л. И. Брежнев также сделал много уступок и во внешней, и во внутренней политике, но он не собирался менять основы режима. «Конечно, я царь, — говорил он в узком кругу. — А кто же еще».

Крайне неумелые, поспешные попытки демократизации и внедрения в России «западных ценностей» и капитализма были отчасти инициированы извне, и они привели нашу страну в 1990–1993 годах к такому экономическому краху и политической анархии, что Б. Ельцин принял решение разогнать российский парламент с помощью танковых орудий. В Российской Федерации была подготовлена и введена новая Конституция, которая давала президенту особые и почти монархические полномочия. Даже такие либеральные лидеры, как Борис Немцов, называли Б. Ельцина «добрым царем», а оппоненты — «одиноким царем в Кремле». Однако при всех своих полномочиях Б. Ельцин, как ранее Михаил Горбачев, хотя и по другим причинам, обнаружил полную неспособность управлять такой страной, как Россия. Как монарх Борис Ельцин сам подбирал себе преемника, и нет смысла обсуждать в данном контексте все обстоятельства и мотивы этого выбора. В любом случае В. В. Путину досталось столь тяжелое наследство, что без укрепления и усиления всей вертикали власти и всех государственных структур обойтись было нельзя. Кое-где пришлось применить и военную силу. В полном объеме даже эти первые задачи стабилизации и создания разумных систем управления страной еще не выполнены. Для этого восьми лет не хватило, хотя положение дел на многих направлениях государственного управления существенно улучшилось.

В современной России власть и управление страной должны быть не только централизованными и твердыми, но и очень осторожными, так как несущие конструкции и фундамент нового российского государства еще не достроены до конца и пока еще очень хрупки. В Советском Союзе системы власти были более прочными. Как известно, советское общество в социальном отношении являлось весьма однородным. Государство открыто заявляло о своих планах по построению бесклассового общества. В СССР все государственные структуры Советской власти, включая Совет министров и местные советы, опирались на всепроникающую систему партийных организаций и комитетов КПСС. Именно Коммунистическая партия, которая считала своей идеологией марксизм-ленинизм, была определена в Конституции СССР как «руководящая и направляющая сила советского общества». В новой России все прежние партийные и советские структуры были разрушены, но не заменены новыми и достаточно эффективными системами власти и управления.

Самый острый период всеобщего кризиса и даже «смуты» остался позади. Однако и с социально-экономической, и с политической точек зрения российское общество нельзя еще назвать вполне здоровым. Слишком слабым является у нас средний класс, который заслуженно считается опорой устойчивого демократического общества. Недостаточно развито в России и малое предпринимательство. Рабочий класс и крестьянство были деморализованы, и эта деморализация проходит медленно. Профессиональные союзы в России малозаметны и не имеют должного авторитета. Однако и крупный российский бизнес трудно считать состоявшимся.

Та группа примерно в 100 человек, чье состояние оценивается в миллиард долларов, а также еще одна группа в 500–600 человек, чье состояние превышает 500 миллионов долларов, — это еще не национальная российская буржуазия, и ее нельзя даже сравнивать с национальной немецкой, шведской, японской, а тем более американской буржуазией. Российский крупный капитал не прошел через исторический опыт трудного предпринимательства и первоначального накопления. Он образовался по преимуществу через присвоение государственных активов и в результате полулегитимных форм приватизации или путем финансовых спекуляций посредничества, в том числе и носящего компрадорский характер. Верхушка богатого класса в России обременена многими комплексами, включая и странный для богатых людей комплекс неполноценности, это мешает появлению понятий социальной и национальной ответственности и даже чувства классовой солидарности. Эти люди часто ведут себя неадекватно. Как замечала сравнительно недавно газета «Нью-Йорк таймс»: «Подобно саудовским любителям красивой жизни в 1970-е годы и японцам в 1990-е годы, россияне выходят ныне на мировую арену как самые заметные любители сорить деньгами. Американцы прошли через то же самое еще в 1890-е годы, когда некоторые из них сказочно разбогатели и толпами хлынули за покупками в Европу»[545]. Богатых людей в США с тех пор стало много больше, но возросла и социальная устойчивость американского общества. Российское общество такой устойчивостью похвалиться не может. По данным Всемирного банка, в России на конец 2007 года имелось около 16 % граждан, которые продолжали жить за чертой бедности. Еще около 20 % граждан относили себя к категории бедных людей, которые едва сводили концы с концами. И только около 1 % граждан страны причисляли себя к «богатым». Это «второй ярус» богатых и состоятельных людей, в который входило около 100 тысяч человек, совокупное состояние которых приближалось к 800 млрд долларов. Это не так уж много по западным меркам, но ведь в России еще двадцать лет назад не было вообще легальных миллионеров. Сегодня же несколько сот фирм, которые продают предметы роскоши для сверхбогатых, проводят уже вторую ярмарку-продажу в России и не жалуются на недостаток клиентов.

Россией правят сегодня не олигархи, и в этом немалая заслуга В. В. Путина. Ведущим слоем российского общества остается чиновничество. Но этот слой пока еще слабо мотивирован как в идеологическом, так и в материальном отношениях, и он может оставаться несущей конструкцией российского общества только как временная замена более прочных конструкций. При обилии чиновников-бюрократов России не хватает эффективных и грамотных управленцев, способных работать в условиях рыночной экономики и острой международной конкуренции. К тому же именно в среде чиновничества наиболее велик и уровень коррупции, войну которой обещает сделать одной из своих главных задач Дмитрий Медведев. Чиновничество — это не тот слой общества, которые сильно заинтересован в развитии демократии в России. Демократические свободы входят в нашу жизнь не так уж легко и быстро, но искусственно подгонять этот процесс было бы неразумно.

Еще в 1951 году в разгар холодной войны американский политик и дипломат Джордж Кеннан, который считался авторитетным специалистом по России и дважды занимал пост посла США в Москве, писал в одной из аналитических записок: «Когда советская власть придет к своему концу… не будем с нервным нетерпением следить за работой людей, пришедших ей на смену, и ежедневно прикладывать лакмусовую бумажку к их политической физиономии, определяя, насколько они отвечают нашему представлению о “демократах”. Дайте им время; дайте им возможность быть русскими; дайте им возможность разрешить их внутренние проблемы по-своему. Пути, которыми народы достигают достойного и просвещенного государственного строя, представляют собою глубочайшие и интимнейшие процессы национальной жизни. Иностранцам эти пути часто непонятны, и иностранное вмешательство в эти процессы не может принести ничего, кроме вреда».

Это удивительные слова для американского политика и для того времени, когда они были написаны. Эти слова напомнил читателям британской газеты «Файнэншл таймс» другой авторитетный специалист по России Родрик Брейтвейт, который занимал пост посла Великобритании в Москве в годы горбачевской перестройки и в первые годы правления Б. Ельцина. По мнению Р. Брейтвейта, граждане России и их лидеры способны создать свою версию демократии, хотя на этот процесс могут уйти десятилетия. Они уже прошли значительный отрезок пути к этой цели в том, что касается доступа к информации, свободы путешествий, права выражать свои взгляды и владеть немалым, хотя и шатким, как считает британский политик, личным богатством. Он признает, что большинство рядовых русских «отвернулись от западной модели из-за хаоса, унижения, бедности и коррупции ельцинских лет, а также из-за запугивания и глупых советов со стороны Запада. Поэтому на прошедших парламентских и президентских выборах россияне дважды массово отдали голоса за сохранение “системы Путина”. В нынешних обстоятельствах это был рациональный выбор»[546]. Я могу только согласиться с этим выводом.

Политический капитал Владимира Путина

За последние восемь лет Россия в несколько раз увеличила свои золотовалютные резервы. Суммарная капитализация российских компаний возросла в эти же годы в 30 раз. По размерам своего ВВП Россия вошла в десятку самых крупных экономик мира. Однако среди всех этих приятных для сознания гражданина нашей страны данных из экономической и финансовой жизни страны, не все наблюдатели должным образом оценили появление некоего нового для современной России феномена — значительного роста личного политического и морального капитала Владимира Путина и как политика, и как человека. Таким капиталом не располагали к концу своих президентских сроков ни М. Горбачев, ни Б. Ельцин.

Политический капитал лидера — это не сама власть и ее полномочия. Это не харизма и не рейтинг, и тем более не продукт каких-то политических технологий. Джордж Буш не накопил за восемь лет своего президентства сколько-нибудь заметного политического капитала, и его уход с поста президента США не вызывает в американском обществе никакого беспокойства. Великобританию не взволновал уход Тони Блэра с поста премьера, который он занимал более десяти лет. Французы мало вспоминают сегодня Жака Ширака, который еще год назад был хозяином Елисейского дворца. Политический капитал — это совокупность авторитета, опыта и способностей, знаний и умений, накопленных в результате решения труднейших государственных и политических, социально-экономических, национальных и иных важных для страны и народа проблем. Это совокупность успехов и заслуг, признанных обществом и достигнутых, как правило, в критически трудный для страны период. Такой капитал обрел в годы Второй мировой войны и в послевоенный период генерал Шарль де Голль во Франции. Среди американских президентов самый большой политический капитал в ХХ веке сумел накопить Франклин Делано Рузвельт, который провел свою страну и через годы Великой депрессии и через годы Второй мировой войны. Из китайских лидеров наибольший политический капитал в 1970–1990 годы накопил Дэн Сяопин, который продолжал фактически править страной, даже покинув все государственные посты. Из наших современников нельзя не назвать 90-летнего Нельсона Манделу, который, даже покинув пост президента ЮАР, продолжает пользоваться громадным авторитетом как в своей стране, так и во всем мире.

Советский Союз, затем и Российская Федерация, а также все страны СНГ оказались в последние двадцать лет в условиях тяжелейшего кризиса, который затронул все сферы жизни общества и государства. Мало кто из публичных политиков отличился в эти годы мудростью своих решений и мужеством своих действий. Казахстан заслуженно гордится работой и решениями своего бессменного президента Нурсултана Назарбаева.

Азербайджан сохраняет верность курсу, который был проложен здесь Гейдаром Алиевым. Гораздо больше можно назвать примеров политического крушения — З. Гамсахурдия, Э. Шеварднадзе, Аскар Акаев, Л. Кравчук, А. Эльчибей. Явно движутся к такому крушению и некоторые новые лидеры: Михаил Саакашвили, Виктор Ющенко; их нынешний политический капитал ничтожен. Из российских политиков 1990-х годов наибольший авторитет сохранил только Евгений Примаков. На региональном уровне таких людей, к счастью, больше: Юрий Лужков, Минтимер Шаймиев, Аман Тулеев, Эдуард Россель и другие. Владимир Путин выделяется и на этом фоне, ибо ему пришлось искать решения наиболее масштабных задач.

Нет необходимости подробно перечислять здесь те проблемы, успешное решение которых достигнуто в первую очередь благодаря воле, решимости и интеллекту Владимира Путина — президента. Самое важное — это весь комплекс политических и военных проблем, связанных с Чечней. Чечня перестала быть кровоточащей раной России. Более того, она становится одним из опорных регионов России на Северном Кавказе. Российская Федерация отбила атаки международного терроризма и уничтожила все его главные центры на своей территории.

В России восстановлена вертикаль власти, которая оказалась разрушенной после распада СССР и крушения КПСС. Фактически создано новое российское государство, с единым законодательством и единой системой управления. Определены главные принципы внешней политики России и ее национальные интересы. Владимир Путин решительно развернул Россию от движения к худшим формам олигархического капитализма и пресек преступные поползновения некоторых олигархов подчинить государственную власть и политику России своему влиянию или даже влиянию крупнейших иностранных корпораций и западных политических центров. Было восстановлено ведущее положение российского государства в формировании не только внешней и внутренней политики, но и в экономике страны. Государству был возвращен контроль над использованием природных ресурсов страны. Те соглашения с иностранными компаниями, которые были невыгодны для России или даже носили кабальный характер, изменены. Россия сумела разумно и с пользой для национальной экономики и населения страны использовать те высокие цены на энергоресурсы и сырье, которые установились в последние годы на мировом рынке. Наша страна досрочно погасила большую часть своих внешних долгов.

Под руководством В. В. Путина в России восстановлена экономическая и политическая стабильность. Остановлено разрушение армии, специальных служб и всех других силовых структур. Все эти структуры получили поддержку; они развиваются и укрепляются в соответствии с интересами страны. В Российской Федерации происходил в последние восемь лет быстрый рост экономики, и этот рост лишь частично можно объяснить ростом цен на энергоносители и сырье. Заметно возрос уровень жизни населения страны, увеличились зарплаты и пенсии, пособия на детей.

Россия восстановила свои позиции и влияние на международной арене. Она проводит независимую внешнюю политику и на деле реализует принципы многополярного мира, поддерживая при этом партнерские отношения со всеми крупными странами мира. Это лишь малая часть успехов России в последние восемь лет. Однако движение нашей страны вперед по большому счету только начинается. По уровню жизни основной массы населения страны и по производительности труда, по уровню сельскохозяйственного производства и по доле ВВП на душу населения, а также по многим другим показателям конкурентоспособности и развития, по качеству жизни, по ряду показателей, которые характеризуют работу судебной системы и всех других правоохранительных органов, Россия не входит даже в число пятидесяти наиболее развитых стран мира. Она отстает от многих стран и по уровню развития демократии и всего того, что связано с защитой прав человека. Владимир Путин развернул корабль под названием «Россия» и направил его в нужную сторону. Может быть, самая опасная череда рифов осталась позади, а самые крупные поломки и пробоины в корпусе корабля уже заделаны. Однако сделано далеко не все, и впереди видны многие другие опасные течения и скалы. Владимир Путин восемь лет стоял на капитанском мостике, умело и осторожно, но твердо управляясь со штурвалом. Но сможет ли это сделать другой капитан? Нет никаких сомнений в том, что нашей большой стране нужны многие способные капитаны, и она должна их готовить и воспитывать. Однако было бы странным и даже неразумным не использовать при этом опыт, умения, способности и авторитет тех людей, которые уже провели не один год на капитанском мостике и доказали свою способность к эффективному управлению. Особенно в том случае, если эти люди все еще полны сил и энергии. Все это и заставляло активную и очень значительную часть российского общества обращаться к Владимиру Путину с просьбой не уходить из руководства страной. Выборы в Государственную думу 2 декабря 2007 года стали одновременно и референдумом о доверии народа России к В. В. Путину. Результаты этого референдума известны.

Политический капитал лидера определяется его собственными решениями тех проблем, которые не удавалось решить другим. Это результат работы, а не удачи. «Везет дуракам, — сказал на этот счет сам В. В. Путин. — А мы работаем с утра до ночи». Между тем еще в первые месяцы 2000 года оппоненты В. Путина, а их тогда было много больше, чем сегодня, старались как-то принизить значение его успеха, заявляя о том, что ему просто «везет». Между тем речь шла тогда об очень серьезной и трудной работе и борьбе — это касалось и войны в Чечне, и наведения порядка в армии и силовых структурах, и отношений с некоторыми наиболее агрессивными группами олигархов.

Но и теперь, после восьми лет успешного президентства как многие западные обозреватели и политики, так и оппоненты В. Путина из поредевшего либерального лагеря упорно твердят, что успехи В. Путина и его высокие рейтинги определяются в первую очередь его «везением». Об этом говорят иногда и некоторые из его активных, казалось бы, приверженцев. Чаще всего успехи президентского правления В. В. Путина связывают, как известно, с ростом мировых цен на нефть и почти на все другие сырьевые товары. «Экономика России, а вслед за ней и благосостояние населения растут за счет рекордно высоких мировых цен на энергоносители, — писал в журнале «Коммерсантъ-Власть» Александр Куколевский. — И эти цены ставят рекорд за рекордом, никак не благодаря президенту Путину, а вот опять так совпало, при нем. Но кому охота искать истинные причины происходящего, когда все можно объяснить гораздо проще: Путин — счастливчик. А от такого талисмана отказываться как-то совсем неправильно. И здесь Россия встает в один ряд с архаичными обществами, основанными на слепой вере народа в сверхъестественные возможности своего вождя»[547]. Мы видим, что автор пытается в своей статье унизить не только В. Путина, но и страну, которая ему поверила.

С еще большим раздражением писал о судьбе и достижениях Владимира Путина такой, казалось бы, осведомленный историк и политолог, как Дмитрий Фурман. «Путин совсем не слабый политик, — утверждал Д. Фурман, — но он вошел на эскалатор, который вез его сам. И этот эскалатор вез бы любого ельцинского преемника, даже самого Ельцина, будь он покрепче здоровьем и не уйди со своего поста. Ясно, что если бы Ельцин назначил в свое время забытого сейчас Николая Аксененко, народ полюбил бы его примерно так же, как полюбил сейчас Путина. Экономический подъем и стабилизацию режима все бы мы связывали с его руководством («план Аксененко»), а политологи писали бы о «феномене Аксененко». Мы можем долго искать след личности Путина — и или вообще не обнаруживаем его, а находим случайное совпадение каких-то закономерных процессов с тем, что они развивались именно при президенте по фамилии Путин, или обнаруживаем, но значение его не велико и не определенное. Роль личностей Горбачева и Ельцина в нашей истории неизмеримо больше. После 1991 года диапазон возможностей в развитии России неуклонно сужался. Ко времени Путина он был уже очень узким. Мы двигались по пути, который как бы сам вел нас вперед и свернуть с которого было практически невозможно»[548].

Оглядываясь на прошедшие восемь лет, Дмитрий Фурман вообще не обнаруживает даже следа личности В. Путина, но лишь некий «эскалатор», который вез нас всех вверх. Это целая концепция, но это ложная концепция, и нет смысла тратить много усилий на ее опровержение; она противоречит всем почти известным нам сегодня фактам. Диапазон возможностей в развитии России после 1991 года, так же как и после 1998 года, был очень велик, а стало быть, велика и роль тех или иных лидеров России. Далеко не все предопределено в развитии России и сегодня. К сожалению, Россия еще не вышла на такой путь, когда движение вперед происходит почти автоматически, на путь, с которого уже нельзя было бы свернуть в сторону.

Дмитрий Фурман не отрицает больших позитивных изменений, которые произошли в России в последние восемь лет, он просто не хочет признавать личных заслуг В. В. Путина в этом прогрессе. Но нет совсем никакого смысла полемизировать с авторами типа Бориса Немцова, Владимира Милова или Юлии Латыниной из «Новой газеты», которые пытаются доказать, что вся деятельность В. В. Путина состояла из одних лишь ошибок, упущений или даже злого умысла. «Чем хуже была реальность в России, — утверждала Ю. Латынина, — тем красочнее становилась картинка в телевизоре»[549]. «Итоги правления В. Путина удручающи. Все наиболее важные системы, включая армию, деградировали. Все возможности упущены, и мы снова стоим у разбитого корыта. Нам есть что предложить в качестве альтернативы. Но для этого придется брать ситуацию в свои руки. Путин и его группировка не помогут»[550]. Это заявляли Б. Немцов и В. Милов.

Сам В. Путин, оценивая итоги своего президентства, несколько раз говорил, что он этими итогами доволен и не видит больших упущений. На самом деле итоги прошедших восьми лет очень значительны. Я не хотел бы вообще отрицать применительно к судьбе и решениям В. Путина фактор удачи. Несколько раз В. Путин шел на риск, но выигрывал. Было бы странным отрицать и такой фактор в развитии России, как повышение цен на нефть и другие виды сырья. Это повышение цен многие предсказывали, но оно превысило все ожидания или опасения. Однако главные успехи России были достигнуты не благодаря удаче, а в результате сложного сочетания условий и факторов, среди которых воля и интеллект В. В. Путина были одними из самых важных составляющих.

Если кто и стоит сегодня у разбитого корыта, то это люди типа Б. Немцова, М. Ходорковского, М. Касьянова, И. Хакамады, А. Илларионова, Г. Каспарова и им подобных. Но при чем здесь Россия?

Владимир Путин — «человек года»

Многие газеты и журналы, в том числе и в России, в самом конце года пытаются определить десять самых значительных событий уходящего года и десять самых значительных и влиятельных людей этого же года. Мнения и оценки субъективны, и тем не менее получилось так, что наиболее авторитетным в этом выборе в последние шестьдесят лет стал американский журнал «Тайм», который выходит в свет тиражом в 50 миллионов экземпляров и распространяется по всему миру. Этот старейший из американских еженедельников начал свою серию еще восемьдесят лет назад, и тогда первым «мужчиной года» был назван летчик Чарльз Линдберг, который совершил в 1927 году первый беспосадочный полет через Атлантический океан — из США во Францию. Позже это звание было переименовано в «человек года», чтобы не раздражать женщин.

Надо сказать, что эксперты журнала весьма тщательно рассматривают все доводы «за» и «против», прежде чем вынести чью-то фотографию на обложку своего итогового декабрьского номера. На этот раз в их списке осталось пять имен: Альберт Гор, бывший вице-президент США, получивший Нобелевскую премию мира в 2007 году за свои работы по проблемам изменения климата Земли; английская писательница Джоан Роулинг, которая наконец-то написала последнюю главу в своей последней книге о Гарри Потере; китайский лидер Ху Цзиньтао; Дэвид Петреус — командующий американскими войсками в Ираке; это был и президент России Владимир Путин, которому в конечном счете и досталось от журнала «Тайм» звание «человек года».

Я уже писал выше, что именно Владимир Путин оказался в 2007 году человеком, имя которого чаще всего упоминалось в мировой печати. Однако в западной печати речь шла в первую очередь о критике, о поношениях, даже о клевете. «Путин — поклонник Сталина» («The Observer»), «Путин — кагэбэшник до мозга костей. Это драчливый маленький человек с каменным лицом, всегда готовый обидеться («Independent»), «Режим Путина опасен для мира, и он экспортирует коррупцию по всему миру» («Le Figaro»), «Нам только кажется, что Путин — хозяин в своем доме, но он, скорее всего, лишь пешка в игре соперничающих кланов» («Der Spiegel»).

Подобного рода цитаты можно приводить еще на многих страницах. Можно было подумать, что некоторые из авторов специально старались как можно грубее отозваться о президенте России, подвергнув при этом сомнению все его мотивы. Явной провокацией были сообщения некоторых западных газет об огромном личном состоянии Владимира Путина и его семьи. Ссылаясь на измышления Станислава Белковского, российского оппонента В. Путина, британская «Гардиан» поведала читателям, что В. Путин регулярно переводит большие суммы в банки Швейцарии и Лихтенштейна и что его личное состояние приближается к 40 миллиардам долларов. Когда корреспондент газеты Люк Гардинг спросил С. Белковского, откуда он берет и чем может доказать свою информацию, тот ответил, что он уверен в точности своей оценки тайного богатства Путина. «В кругах элиты, — заявил Белковский, — это не секрет. Пожалуйста, обратите внимание, что я еще в прошлом году опубликовал книгу о финансовом положении Путина, но Владимир Владимирович ни разу не подавал на меня в суд». Британская газета именует этого провокатора «директором Московского аналитического института национальной стратегии»[551].

Только в Москве в последние десять лет создано более сотни подобного рода частных институтов и даже академий, которые продают всем желающим свои «аналитические записки» или даже громкие титулы. Для президента России было бы странным судиться со С. Белковским и ему подобными. При выборах в Государственную думу В. Путин как кандидат от партии «Единая Россия» должен был опубликовать данные о своем имущественном положении. Из этого сообщения мы узнали, что на конец 2007 года в личной собственности В. В. Путина имелись два автомобиля 1960-х годов и грузовой прицеп, квартира в 78 кв. метров в Санкт-Петербурге и земельный участок под Москвой в 15 соток. Годовой оклад В. В. Путина составляет немногим более 2 млн рублей, или 65 тысяч евро. Общий счет семьи Путиных в Сбербанке России не превышает 5 млн рублей.

Вся эта долгая и активная антипутинская кампания в западной прессе не отразилась все же на выборе журнала «Тайм», хотя и повлияла на сам характер опубликованных здесь материалов. Еще за десять дней до выхода в свет журнала управляющий директор Ричард Стенгел, главный редактор журнала Джон Хью и его заместитель Эйди Игнатиус отправились в Москву, где у них было несколько встреч, в том числе и с представителями оппозиции. Позже их принял у себя в Ново-Огарево и Президент России В. Путин. Он дал им интервью, которое продолжалось почти четыре часа. Описание общей обстановки этой встречи дал Эйди Игнатиус в статье «Рождение царя». «Подъехав к воротам дачи, — свидетельствовал американский журналист, — мы были вынуждены оставить свою машину и пересесть в один из кремлевских автомобилей, который медленно повез нас по извилистой дороге через безмолвный лес заснеженных лиственниц. Сотрудники аппарата президента предостерегают, чтобы мы никуда не отклонялись, чтобы не соблазнить своим присутствием снайперов, дежурящих в сумраке вокруг усадьбы. Здесь 55-летний Путин работает. Живет он с женой и двумя дочерьми, которым по двадцать с небольшим лет, в другом особняке в глубине леса. Комнаты очень просторные, недавно отремонтированные и в основном пустые. Когда мы готовимся войти в его обширный, по-спартански обставленный кабинет, из его дверей выходят несколько самых могущественных людей России: глава Администрации президента, его идеолог, спикер парламента. Все они одеты в дорогие костюмы, сшитые на заказ, в руках у них стильные черные портфели. Путин, редко встречающийся с иностранной прессой, уделил нам три с половиной часа своего времени: вначале дал официальное интервью у себя в кабинете, а затем наверху беседовал с нами за ужином из изысканных блюд: в меню входили салат из омаров и грибов, крабовое мясо с горячим соусом и впечатляющие вина, в том числе и чилийские…

Первое впечатление от Владимира Путина — это человек, внутри которого таится сдерживаемая мощь: фигура у него компактная, движения скованные, но точные. Он в хорошей спортивной форме. Хотя он не очень высокого роста, вероятно метр семьдесят, — от него исходит стальная уверенность в себе и сила. По лицу в Путине сразу можно угадать русского: четко вылепленные черты лица и эти глаза, проникающие взглядом насквозь. Он подает себя, не видя необходимости очаровывать — не прилагает усилий, чтобы снискать ваше расположение. Чувствуется, что он постоянно подчиняет себя некоей четкой внутренней дисциплине».

Не удержался автор из «Тайм» и от весьма примитивных журналистских преувеличений. Это не только «снайперы в сумраке вокруг усадьбы», но и «холодные глаза». «Такого пристального взгляда, — писал Эйди Игнатиус, — как взгляд Владимира Путина, у людей от рождения не бывает. Светло-голубые глаза президента настолько холодны, настолько не выдают никаких эмоций, что свою манеру смотреть на людей он, верно, избрал нарочно, понимая, что власти можно добиться, подавив в себе обыденные потребности, например, потребность моргать. Теперь манера накрепко срослась с ним, и потому, разговаривая с российским президентом, не только испытываешь утомление, но часто чувствуешь озноб. Этот взгляд точно говорит: “Я главный”»[552].

Ни один из фотографов, которые работают в «кремлевском пуле» и часто делают серии фотографий президента, не согласится с подобного рода оценками. Конечно, Владимир Путин хорошо владеет возможностями своего взгляда и своих глаз — этому его учили еще в училище для разведчиков. Но потребность моргать он в себе не подавляет. Уже после посещения В. Путина американскими журналистами другие газеты писали, что их очевидная тенденциозность привела к тому, что В. В. Путин ушел из своей столовой, так и не закончив ужин с редакцией «Тайм».

Если Эйди Игнатиусу было поручено журналом дать портрет В. Путина, то Ричард Стенгел взял на себя обоснование выбора редакции. Его оценки как положения дел в России, так и личности В. Путина не лишены разумной трезвости. «В течение большей части XX века, — писал Ричард Стенгел, — Советский Союз отбрасывал на мир зловещую тень. Он был злым братом-близнецом Соединенных Штатов. Но после падения Берлинской стены Россия отошла в сознании американцев на дальний план — мы погрязли в собственной политической жизни, где противостоят полярные точки зрения. Россия также утратила свое место в великой геополитической игре: ее значимость стала ничтожной не только по сравнению с США, но и с такими растущими колоссами, как Китай и Индия. Однако подобный взгляд на Россию всегда был очень наивным. Россия занимает центральное место в нашем мире, а также в новом, нарождающемся только сейчас мире. Это самая большая страна на планете, у нее 4200-километровая граница с Китаем, значительную долю ее населения составляют мусульмане. Россия располагает крупнейшим в мире запасом оружия массового поражения и смертоносным ядерным арсеналом. По добыче нефти она вторая в мире, и, кроме того, Россия непременно участвует в игре на Ближнем Востоке, что бы там ни происходило. По всем этим причинам, если Россия потерпит неудачу, за положение дел в XXI веке не сможет поручиться никто. А если Россия состоится как национальное государство в семье наций, ее успех в значительной мере будет заслугой одного-единственного человека — Владимира Владимировича Путина».

«Титул “человек года” журнала “Time” не является почестью и никогда таковой не был, — подчеркнул Р. Стенгел. — Его присвоение — не знак одобрения и не победа в конкурсе популярности. В лучшем случае это трезвое признание реального состояния нашего мира, а также самых могущественных конкретных лиц и сил, которые формируют этот мир, изменяя его к лучшему или к худшему. В конечном счете звание “человек года” дается за лидерство — за смелое лидерство, перекраивающее мир. Путин — не бойскаут. Он не демократ в любой западной интерпретации этого термина. Он не образец свободы слова. Он олицетворяет прежде всего стабильность — стабильность, которой отдается предпочтение перед свободой, перед правом выбора, стабильность в стране, которая сто лет ее почти не видала»[553].

Журнал поместил также интервью В. Путина, но только в отрывках. Этот недостаток возместили, однако, российские газеты. Нам показали также фрагменты этого интервью по телевидению. В американском журнале была опубликована большая беседа с Генри Киссинджером, который часто бывает в Москве и хорошо знаком с В. Путиным. «Вы много раз с ним встречались, — спросил Г. Киссинджера журналист Ромеш Рэтнесар. — Что за человек Путин?» — «Он чрезвычайно умен, — ответил Киссинджер, — крайне сосредоточен на теме, которую вы с ним обсуждаете, очень сведущ в вопросах внешней политики. Он не пытается вскружить вам голову своим личным обаянием. В нем сочетаются большой ум, хватка стратега и российский национализм. Идея присоединения России к демократическому сообществу или хотя бы к сообществу западных стран не составляет его главной мотивации. Он прежде всего стремится к тому, чтобы Россию уважали, считаясь с ее правом самостоятельно решать, какой ей быть. Путин уважает Буша за то, что президент США обычно не читает ему нотаций. Путина не раздражает, что Буш жестко отстаивает национальные интересы Америки — именно такого поведения Путин и ожидает от государственных деятелей. Путин — это не Сталин, который уничтожал всех, кто потенциально в отдаленном будущем мог разойтись с ним во мнениях. Путин — человек, который хочет сконцентрировать в своих руках власть, необходимую для выполнения его неотложной задачи. В России нет общей атаки на гражданские свободы. Телевидение контролируется, но газеты в существенной мере свободны. Америка не может с помощью угроз изменить структуру России. Напротив, она могла бы быть партнером России. Такое партнерство обеспечивает безопасность, престиж и экономическое сотрудничество по глобальным вопросам».

«Какую оценку историки дадут Путину и его деятельности на посту президента?» — спросил журналист. «Если взглянуть на Путина в этом контексте, — ответил Г. Киссинджер, — то он считает себя реформатором. Он, вероятно, будет считаться основополагающей фигурой в истории своей страны, но он не демократ. Лидер становится великим, если он облекает свою систему в прочный институт и если эта система не впадает в полную зависимость от одного конкретного человека. Будущее покажет, сумеет ли Путин это сделать».

Выбор журнала «Тайм» вызвал много комментариев в мировой прессе. В США наибольший гнев высказывал по этому поводу сенатор Джон Маккейн, который выступал и как кандидат в президенты США от Республиканской партии. Он заявил, что человеком года должен был бы стать генерал Дэвид Петреус, командующий американскими войсками в Ираке. В Европе наибольший гнев на журнал «Тайм» обрушил французский философ и известный критик В. Путина Андре Глюксманн. «Стабильность в России, — восклицал А. Глюксманн, — это стабильность потенциального порохового погреба. Читайте журнал “Тайм” — с его страниц с вами говорит тупость, а с его обложки на вас смотрит смерть»[554].

В чем-то французский философ все же прав: весь мир сегодня напоминает очень большой пороховой погреб, и безопасность мира остается пока еще главной ценностью и главной заботой для ответственных и умных политиков, к числу которых относится, безусловно, и Владимир Путин.

Владимир Путин — председатель партии «Единая Россия»

8 мая 2008 года Владимир Путин был утвержден Государственной думой на посту премьер-министра Российской Федерации. Эта процедура во всех подробностях передавалась по телевидению. Однако еще раньше — 7 мая 2008 года, передав президентские полномочия Дмитрию Медведеву, Владимир Путин автоматически приступил к исполнению обязанностей председателя партии «Единая Россия». Занятие этого высшего партийного поста не потребовало никаких дополнительных процедур, ибо именно такой порядок был определен решением IX съезда «Единой России», на котором 15 апреля 2008 года В. Путин был избран председателем партии.

Партия «Единая Россия» имеет в Государственной Думе 315 мандатов, то есть располагает здесь конституционным большинством. Эта партия имеет большинство мест в законодательных собраниях почти всех субъектов федерации, членами этой партии считают себя 75 губернаторов и глав республик; партийные организации с той или иной степенью влияния созданы во всех районных и муниципальных структурах Российской Федерации. Общее число членов партии приближается к двум миллионам человек. Приняв на себя обязанности председателя партии с очень большими полномочиями по определению политики, программы и кадрового состава «Единой России», Владимир Путин оказывается в центре консолидированной и мощной политической силы, и притом такой, какой в России до сих пор не было. «В распоряжении В. Путина, — как писала в журнале “Профиль” Светлана Бабаева, — оказывается триада: партия, правительство, парламент. И при этом ему обеспечивается лидерство не только в формировании повестки дня, но и в ее реализации»[555].

Возглавив партию «Единая Россия», Владимир Путин создает новый и очень важный рычаг политического влияния и власти. Под здание российской государственности подводится новая и очень мощная опора, и это делает всю конструкцию государственной власти гораздо более устойчивой и прочной, чем это было еще несколько лет назад. Мы знаем, что Владимир Путин никогда раньше не был равнодушен к партии «Единая Россия». Он принимал участие в создании этой партии, следил за ее развитием и поддержал объединение партий «Единство» и «Отечество», после которого и возникла «Единая Россия». Владимир Путин понимал, что современное демократическое общество не может нормально функционировать без авторитетных политических партий. Однако весь процесс формирования в новой России какой-либо внятной системы политических партий оказался гораздо более трудным и противоречивым, чем могли предположить участники интенсивного партийного строительства. Очень тяжело шло и осуществление проекта «Единая Россия». В последние несколько лет партию «Единая Россия» многие считали или хотя бы называли «правящей партией», хотя она таковой не являлась. У «Единой России» уже давно имелось большинство в Государственной думе, однако общее политическое влияние этой партии было невелико. У партии не было лидера. В руководстве партии мы могли видеть несколько известных всей стране региональных лидеров, но они не претендовали на роль общепризнанных политических руководителей федерального уровня. Борис Грызлов выполнял в партии роль местоблюстителя и не скрывал этого. Он всегда заявлял о полной и безоговорочной преданности В. В. Путину и о готовности выполнить любое его поручение. Б. Грызлов не вел никакой самостоятельной политической деятельности. Не было у «Единой России» и ясной, определенной идеологии. Но политическая партия не может считаться политической партией, если она не формирует идеологический проект, социально-политическую программу. Внутри самой партии постепенно сложились три различных по характеру идеологических течения, и многие из наблюдателей предполагали, что это приведет к постепенному формированию в «Единой России» нескольких фракций. Однако Устав партии не предусматривал возможности создания в ней каких-либо фракций. При общей политической слабости и недоговоренности фракционная борьба могла бы легко расколоть всю конструкцию «Единой России». Но и без борьбы мнений, без полемики партия также не может считаться полноценной. Результатом этих противоречивых процессов стало возникновение в «Единой России» нескольких политических клубов. Оппоненты называли их «кружками по интересам». Главных течений в «Единой России» три. Одно из них возникло в 2005 году вокруг Центра социально-консервативной политики, который претендовал на роль мозгового центра партии. По преимуществу здесь разрабатывалась социал-демократическая модель развития страны и партии. Несколько позже сторонники либерального проекта создали клуб «4 ноября» — для разработки либеральных моделей. Только весной 2008 года на базе «Русского проекта» в партии образовался Государственно-патриотический клуб. Речь идет о разработке умеренно-националистических проектов. Общественность России очень мало знала обо всех этих течениях, так как «Единая Россия» не смогла создать своих СМИ. Не слишком удачной стала даже попытка создать собственную газету. Публика безо всякого интереса отнеслась к появившейся в газетных киосках в августе 2003 года большой широкополосной газете «Единая Россия». На протяжении пяти лет эта газета выходила примерно раз в десять дней и при 400-тысячном тираже распространялась как внутрипартийный бюллетень. Еще менее успешными оказались региональные информационные проекты.

Избрание В. В. Путина председателем партии было с воодушевлением встречено всеми партийными клубами «Единой России». Да, конечно, Владимир Путин получает новый рычаг власти и влияния. Но немалые преимущества получает и сама партия «Единая Россия». Повышается роль и влияние актива партии «Единая Россия». Эти люди будут работать теперь под непосредственным руководством Владимира Путина — как его партийное окружение. Именно Владимир Путин будет руководить работой высших органов партии и ее съездами. Идеология В. В. Путина станет частью, и притом самой важной частью идеологии «Единой России».

С Владимиром Путиным во главе «Единая Россия» должна стать не только формально, но и фактически правящей партией. Все эти изменения означают в целом существенную реформу власти в России. Сама природа и структура власти приближаются и к современным европейским демократическим моделям, и к привычной российскому избирателю прежней советской модели, когда формула «партия и правительство» была равноценна формуле «высшая власть». Сегодня значение этих формул изменилось. Решающую роль играют не сами по себе политические структуры, а авторитет, политический капитал и политическая воля В. В. Путина, его харизма. Есть шуточная фраза, которую приписывают Наполеону, о том, что армия львов, во главе которой стоит баран, может потерпеть поражение от армии баранов, во главе которой стоит лев. Сильный, эффективный и популярный лидер — это и для политической партии, и для государства гарантия успеха.

Образование сильной политической партии и сильного правительства ни в какой степени не затрагивает ни интересы, ни полномочия, ни возможности президента Дмитрия Медведева. Если бы новый президент был оппонентом или политическим противником В. В. Путина, если бы он возглавлял конкурирующую партию, то в этом случае он мог бы считать себя проигравшей стороной. Но как соратник В. Путина, как участник «тандема», как человек, работающий «в паре» с В. Путиным, Дмитрий Медведев существенно выигрывает от общего усиления позиций и крепости государственной власти в России. В нынешней ситуации занимать пост президента, имея в числе своих союзников и партнеров такого лидера, как Владимир Путин, — это для Дмитрия Медведева огромный шаг вперед в его политической карьере и в политической биографии. Думать иначе может только такой человек, который ради усиления своей личной власти готов идти на ослабление власти государства и народа. Но Дмитрий Медведев относится явно к другому сорту политиков — для него важнее всего интересы дела и государства, народа и общества. Именно в такой структуре власти, какая сформировалась в России после 7 мая 2008 года, Дмитрий Медведев может постепенно и относительно спокойно набираться опыта и расширять свое реальное влияние. Эта структура власти создается не на четыре года и даже не на восемь лет.

Наиболее трудные задачи на ближайшие годы придется решать все тому же Владимиру Путину, и он это понимает. Уже на посту премьера В. Путин будет занят решением таких проблем, которые не стояли ни перед М. Касьяновым, ни перед М. Фрадковым, ни перед В. Зубковым. Необходимо осуществить плавный, но быстрый поворот к инновационной экономике, а также восстановить и развить до конкурентоспособного уровня несколько отраслей, которые пережили упадок в 1990-е годы, а также несколько отраслей, которые и в советское время находились на очень низком уровне. Однако кроме этих конкретных экономических проблем В. Путин как лидер политической партии должен будет заняться решением таких политических, идеологических и воспитательных проблем, которые последние 15–20 лет в нашей стране вообще никто не решал.

Владимир Путин не собирается исполнять роль лишь формального лидера «Единой России». Он уже заявил, что партия должна будет провести определенную чистку своих рядов и избавиться от тех, кто пришел в структуры «Единой России», чтобы решать собственные и в основном корыстные проблемы. В каких формах будет проводиться эта перерегистрация в рядах «Единой России», какими будут реформы в структурах и в формах работы партии — об этом говорить рано. Именно в партии, а не в чиновничьих аппаратах администрации должна разрабатываться и обсуждаться стратегия развития России на длительные сроки. Все главные концепции как внутренней, так и внешней политики, а также политики в области культуры, национальных отношений, молодежной политики и т. д. — все это задачи не чиновничьих, а партийно-политических структур. Исполнительские и административные структуры к постановке таких задач не способны — они должны быть сформулированы на политическом уровне.

Сочетание сильной президентской власти с сильной властью компетентного правительства придает российскому государству двойную прочность. Но если к этому добавить авторитетную и разветвленную партийную структуру, то российская государственность может стать практически неразрушимой — по крайней мере, на весь XXI век. Заглядывать дальше не дано.

Вместо послесловия