— То есть жертвовать кем бы то ни было вообще неправильно?
— Именно так, Мадлен.
— Но тогда получается, что мой муж не должен был посылать солдат, чтобы спасти заложников?
— Это не так, Мадлен. Ведь солдаты — не жертвы. Они имеют возможность защитить себя. Заложники — нет.
— Понимаю… Послать солдат следовало, чтобы предотвратить жертвоприношение заложников… и эта операция не была жертвоприношением?..
— Совершенно верно, Мадлен.
— Но теперь не может случиться война нашей страны с Англией?
— Война может случиться всегда. Но никогда причиной войны не было спасение жертвы. И сегодня это верно, как и прежде.
В недавно созданном отделе Аналитической Группы Службы Безопасности царила атмосфера деловитости и спора. Ничего удивительного поэтому, что лишь немногие из сотрудников сразу заметили появление двух командиров — Жерара Ларм и Максена, который на днях получил должность заместителя начальника Службы Безопасности по научно-аналитическим вопросам. Да и сами визитёры старались поменьше обращать на себя внимание подчинённых. Они тихо зашли в один из кабинетов, где жарко спорили между собой, не стесняясь в выражениях, пять человек. Очень быстро выяснилось, что так они обсуждают новую тактику проведения терактов, которую сами же придумали. Вернее, придумали её двое 'террористов', а трое 'контрразведчиков' пытались доказать, что эта новая тактика провальна и её легко опровергнуть обычными мероприятиями по охране объектов. Прошло минуты две, прежде чем 'террористы' и 'контрразведчики' заметили высокое начальство, прекратили спор и растерянно уставились на командование, прикидывая, что им может быть за недисциплинированное поведение на рабочих местах. Однако Эвар только улыбнулся:
— Ну как, нашли уязвимое место системы безопасности? — обратился он к 'террористам'.
— Конечно, нашли! — с гордостью ответил один из них. — И очень легко!
— Ничего подобного! — возмутились 'контрразведчики'. — Ничего у вас не получится!
— А вот проведём инспекцию и посмотрим!
— Только если охрана нарушит инструкцию!
— Нарушит, никуда не денется! У нас всё просчитано!
Спор закипел заново, теперь уже несмотря на начальство. Эвар и Максен подождали немного и тихо вышли в коридор.
— Как ты думаешь, действительно 'террористы' нашли слабое место? — спросил Эвар.
— Судя по тому, что мы слышали — да, — кивнул Максен. — Один террорист отвлекает внимание охраны, а другой проходит на объект и подрывается. Надо поработать с инструкциями.
— Хорошо. Измените инструкции и сообщите мне. А там проведём инспекционные проверки.
И оба руководителя спецслужбы направились к выходу, продолжая обсуждать работу аналитического отдела.
— Подсудимый Мишель Белье, встаньте! Вам ясно, в чём вас обвиняют?
— Да, Ваша Честь.
— Признаёте вы себя виновным?
Мишель ненадолго задумался.
— Признаю, Ваша Честь.
— Садитесь, подсудимый.
Мишель со вздохом сел на своё место — скамью подсудимых — и сразу встретил взгляд Сесиль, находившейся в первом ряду публики. Девушка слабо улыбнулась и кивнула, ободряя своего жениха. Её глаза говорили: 'Я уже всё знаю. Не пришла навестить тебя, потому что не успела. Но моё слово остаётся в силе: я — твоя невеста. Держись, любимый!' Однако присяжные смотрели на подсудимого враждебно, и было ясно, что миновать обвинительного приговора не удастся.
— Слово предоставляется обвинению!
Прокурор поднялся с места и сухо заговорил:
— Ваша Честь, господа присяжные! Признав свою вину, подсудимый избавил меня от необходимости быть многословным. Он — вражеский шпион. Подсудимый передавал врагу секретную информацию. Это привело к гибели и пленению нескольких тысяч граждан нашей страны, в основном мирных жителей.
— Обвинение, вы хотите допросить кого-либо в качестве свидетеля?
— Нет, Ваша Честь. В деле фигурирует достаточная улика — мнемограмма подсудимого, из неё исчерпывающе видно, что обвинение доказано.
— Садитесь, обвинитель. Слово предоставляется защите. У вас есть какие-либо доказательства в пользу подсудимого?
— Да, Ваша Честь. Прошу вызвать свидетеля — начальника Службы Безопасности, генерал-майора Жерара Ларм!
Зал возбуждённо загудел. Судья нервно поморщился:
— Защитник, названный вами свидетель — занятой человек. Он готов дать показания?
— Да, Ваша Честь! Я здесь! — Эвар поднялся со своего места: Публика в зале оживилась. Присяжные восхищённо заулыбались. Судья удивлённо посмотрел на высокопоставленного свидетеля:
— Господин генерал-майор, вы не обязаны были приходить, достаточно вашего письменного заявления!
— Всё же я думаю, что моё присутствие здесь необходимо. Ваша Честь, господа присяжные! Начну с голых фактов: подсудимый является не шпионом врага, а двойным агентом. Он участвовал в игре, которую мы вели с пиратами и их английскими покровителями. В результате этой игры, было ликвидировано свыше ста пиратских баз, захвачено три тысячи пиратов, освобождено более восьми тысяч заложников — граждан нашей страны и дружественных государств…
Зал удивлённо зашумел. Присяжные, сидевшие сплочённой группой справа, с изумлением посматривали друг на друга и на удивительного свидетеля. Судья также не скрыл своего недоумения:
— Вы хотите сказать, уважаемый свидетель, что подсудимый фактически был агентом нашей разведки, который делает вид, что работает на врага?
— Именно так, Ваша Честь. Это хорошо видно из его мнемограммы. К сожалению, мнемограмма не позволяет определить, где человек был искренен, а где хорошо притворялся. Однако результат нашей операции с его участием говорит сам за себя.
— Обвинение, у вас есть вопросы к свидетелю?
— Да, Ваша Честь! — прокурор заметно волновался, видя, что именитый свидетель поддерживает не его. — Уважаемый свидетель, сколько времени продолжалась передача подсудимым сведений врагу?
— Девятнадцать-двадцать месяцев.
— А как долго он был двойным агентом и выполнял ваши задания?
— Три последних месяца из названного срока, — ответил Эвар и вздохнул, понимая, что после этого его заявления шансы Мишеля остаться на свободе улетучиваются.
— Больше вопросов к свидетелю не имею! — улыбнулся прокурор, облегчённо вздохнул и сел на место.
— Ваша Честь, позвольте мне выступить! Пожалуйста! — раздался вдруг жалобный женский голос. Все обернулись: это говорила Сесиль. Судья пожал плечами:
— Да, пожалуйста, мадмуазель. Что вы хотите сообщить суду?
Девушка прошла немного вперёд и заговорила, заметно волнуясь:
— Ваша Честь! Подсудимый — мой жених, и я намерена сдержать слово, которое дала ему. Если он сделал что-то неправильно, то поступил так из-за меня, чтобы меня спасти из плена! И в конечном итоге, это получилось! Так что если вы считаете виновным его, то по справедливости следует наказать и меня!
В зале раздался ропот.
— Свидетельница, я не вижу, за что вас наказывать, — добродушно возразил прокурор. — Вы только сели однажды не в тот звездолёт. Никакого преступления в этом нет.
— Но из-за этого Мишелю пришлось совершить то, за что вы его теперь судите! — чуть не срываясь в плач, воскликнула Сесиль.
— Ваша Честь, учитывая эмоциональное состояние свидетельницы, прошу вас прекратить её допрос! — улыбнулся прокурор.
— Да, свидетельница, садитесь! — сочувственно обратился к девушке судья. — Суд примет к сведению ваши показания. Кто-нибудь ещё хочет выступить? Нет? Тогда слово предоставляется обвинению.
Прокурор глубоко вздохнул и поднялся с места:
— Ваша Честь, сегодняшний суд оставляет меня во власти горького сожаления. Ведь человек, преступивший закон, не злодей. Он сделал это не ради денег, а чтобы спасти свою невесту от рабства и смерти. Однако действия его подвергли смертельной опасности тысячи наших сограждан. На протяжении шестнадцати месяцев он передавал врагу сведения, являющиеся государственной тайной. Только благодаря высокому профессиональному уровню наших доблестных контрразведчиков и своевременно проведенной ими операции удалось предотвратить тяжёлый урон, который мог быть нанесён нашему государству, всем нам. Исходя из всего этого, прошу высокий суд назначить подсудимому минимальный срок тюремного заключения, предусмотренный по статье за шпионаж: пять лет.
Сесиль негромко вскрикнула. Мишель обречённо кивнул, словно говоря: 'Я знал, на что шёл'. Прокурор сел на своё место, не скрывая удовлетворения: минимальный срок подсудимый несомненно получит, а более серьёзное наказание будет негативно воспринято публикой. Со своего места поднялся адвокат:
— Ваша Честь, я полностью разделяю сожаление представителя обвинения. Однако меру наказания, которую он требует, считаю необоснованной. Ведь любое судебное наказание — это сигнал нашим согражданам: посмотрите, что с вами будет, если вы поступите так-то. Какой урок должны извлечь наши сограждане из приговора, который будет сейчас вынесен? Что если их близкие попадают в беду, не надо им помогать? Следует бросить их в беде?
— Нет, помогать надо, но обращаться за этим в компетентные органы! — негромко возразил обвинитель, вызвав недовольный взгляд судьи.
— Благодарю вас за это замечание, уважаемый обвинитель! — с усмешкой отозвался защитник. — А теперь представим, что бы произошло, если бы мой подзащитный последовал вашему совету. Как известно, тогда начальником Службы Безопасности был глубокоуважаемый мною генерал-полковник Гастон Февр. При всех его достоинствах и несомненной компетентности, за время его работы ни один из наших сограждан не был освобождён из рук пиратов благодаря силовой операции! Всего несколько человек выкуплены в результате переговоров! Исключение составляет та операция, которую по своей инициативе провёл более двух лет назад присутствующий здесь генерал-майор Жерар Ларм, бывший тогда всего лишь рядовым десанта! Так что если бы мой подзащитный последовал вашему совету, уважаемый обвинитель, то мадмуазель Сесиль Гарнье осталась бы навсегда в руках мерзавцев, равно как и тысячи других наших сограждан! И единственным результатом такого обращения стало бы увольнение моего подзащитного с занимаемой должности — ведь его начальство вряд ли стало бы доверять человеку, чья невеста находится в руках врага!