Минут через пять он взял себя в руки. 'Позвоню Президенту, это последний шанс…'
— Дорогой мой генерал! — услышал он, ещё не успев открыть рот. — Объясните, зачем вам эти паршивые англы?
Эвар даже вздрогнул от неожиданности. Назвать англов паршивыми, даже с учётом того, что имеет место состояние войны — грубейшее нарушение политкорректности. Если об этом узнает оппозиция, Президент рискует получить импичмент. И если всё же Президент произнёс эти слова… Выходит, он раздражён так же, как и предыдущие собеседники Жерара, только выражает это несколько иначе. Придётся открыть карты:
— Господин Президент, я не понимаю, почему мне запрещается навестить их? Это пленные иностранцы, мирные люди, а не преступники! Это не моя компетенция — согласен. Но ведь и тюрьмы — не настолько секретный объект, чтобы Служба Безопасности не имела туда доступа! Я могу в любой момент пройти на самую секретную военную базу, посетить разведшколы, но не тюрьмы, где содержатся захваченные мною иностранные граждане?
— Сожалею, дорогой друг, но это так. Желаю вам всего наилучшего, до свидания!
Связь разъединилась. Эвар схватился за голову и застонал от невыносимого чувства беспомощности.
— Пожалуйста, следующий! — произнесла Изабель Ронсар в селектор, как только вышла очередная клиентка. В кабинет вошла дама средних лет, в больших тёмных очках и огромной шляпе.
— Я вас слушаю! — с дежурной улыбкой произнесла ясновидящая.
— Мадам Ронсар, у меня совсем короткий вопрос! — улыбнулась клиентка. — Я только попрошу вас передать вот этот материал вашему старому знакомому Жерару Ларм! — и она протянула компьютерный диск.
— Что это? — недоверчиво взяла в руки странный презент ясновидящая.
— Не волнуйтесь, не вирус! Можете проверить прямо сейчас!
— Почему вы сами не передадите этот диск Жерару?
— Он теперь такой важный господин, к нему нелегко попасть на приём, а вы дружите с его женой!
Изабель покачала головой. Осведомлённость визитёрши, в сочетании с её нежеланием общаться напрямую с Жераром или Мадлен, настораживала. Но мало ли какова причина… Мадам Ронсар сунула диск в компьютер и первым делом проверила на вирусы. Чисто.
— Я могу посмотреть, что это за файлы? — сухо спросила ясновидящая.
— Конечно, можете! — странно засмеялась гостья. Изабель открыла первый из файлов — и не сдержала возглас ужаса. Голограммы искалеченных людей, поражённых какой-то болезнью… Почерневшие трупы детей… Что это — комикс-ужас? Нет, написано, что эти снимки сделаны в одной из наших тюрем… Как это может быть?
Забыв о клиентке, мадам Ронсар с ужасом рассматривала чудовищные снимки и комментарии к ним. В это невозможно было поверить…
Когда Изабель пришла в себя, странной визитёрши уже не было в кабинете. Ясновидящая посмотрела, под каким именем эта дама записалась на приём: 'Королева Антуанетта де Бурбон'.
Едва открыв дверь мужу, Мадлен не сдержала огорчённый возглас: Жерар выглядел усталым, грустным и опустошённым, как в худшие из былых времён.
— Любимый! Что случилось?
— Милая, прости… Я сейчас не могу говорить, сил нет…
— Да-да, заходи! — засуетилась жена. — Это ты прости меня! Ты устал, а я к тебе пристаю с вопросами. Отдохни, поужинай, а там видно будет.
Приняв душ и поужинав, Эвар почувствовал себя лучше. Решение проблемы пленных англов не было найдено, но всё случившееся сегодня представало немного издали, а потому о неприятных новостях можно было пока не думать. Желания сесть к компьютеру и работать не было. Размышляя, чем бы сейчас заняться, Эвар прошёл к телевизору. Неожиданно зазвонил видеотелефон. Трубку взяла жена:
— Привет, Изабель! Как дела?
— Здравствуй, подружка! Ты можешь сейчас заглянуть в свою электронную почту? Я кое-что отправила тебе..
— Да, конечно! Сейчас посмотрю!
Мадлен ушла к компьютеру, а Эвар попытался сосредоточиться, но это не получалось: он только тупо глядел на экран, где шли мультфильмы — Пьер и Клара смотрели их с удовольствием. Мадлен вернулась в комнату минут через десять, её глаза блуждали, а лицо застыло в маске ужаса. Женщина подошла вплотную к мужу и тихо сказала:
— Милый, загляни на мой компьютер, посмотри, что прислала Изабель! Там нечто страшное!
Муж кивнул и прошёл к компьютеру Мадлен. Открыл файлы…
Минут через двадцать решение пришло само. Уж если с этим человеком не получится договориться, то только уходить в отставку…
Эвар взял трубку видеотелефона.
— О, привет, Жерар! Я слышал, тебя можно поздравить, совсем террорюгов раздолбал?
— Спасибо, Жан. Можно подойти к тебе сейчас?
— Да, конечно, приходи!
Минут десять спустя Эвар входил в дом маршала Жана Бордо. Ещё через минуту в компьютере министра обороны Галлии открылись файлы с диска, преподнесённого госпоже Ронсар странной незнакомкой, которая пожелала остаться под псевдонимом. Жан молча, со странным спокойствием рассматривал голограммы изувеченных людей, изуродованных трупов…
— Может, это фальсификация? — слабым голосом спросил Эвар. Теперь, когда его худшие предположения подтверждались, он хватался за соломинку.
— Нет, вряд ли фальсификация, — спокойно ответил маршал. — Я почти уверен, что снимки подлинные. Как они попали к тебе?
— Этот диск принесла одной моей старой знакомой на Марселии некая дама, пожелавшая остаться неизвестной. Даже лицо её невозможно было рассмотреть.
— Родственница кого-то из шефов оппозиции, — кивнул маршал. — Они, разумеется, прослушивают видеотелефоны правительственной связи и узнали, чем ты заинтересовался. Недаром охрана правительства выведена из сферы твоей ответственности.
— Оппозиция имеет доступ в тюрьмы, а я нет?!
— Кто тебе сказал, что ты не имеешь какого-то доступа? — удивился маршал.
— Все…
— Врут, — спокойно констатировал маршал. — Просто не хотят, чтобы ты всё это увидел собственными глазами.
— Почему?
— Гм! — громко прокашлялся вдруг маршал и резко поднялся с дивана, на котором они оба сидели у компьютера. — Пойдём-ка, прогуляемся, друг Жерар!
— Мне сейчас не до прогулок, — уныло пробормотал Эвар.
— А всё-таки, пойдём! — настойчиво произнёс маршал, взял Эвара за руку и заставил его подняться. — Составь компанию пожилому человеку, уважь!
До Эвара дошло, наконец, что маршал Бордо хочет поговорить с ним там, где меньше риск быть подслушанными. Через минуту они вместе выходили в прелестный парк, где в маленьком озерце столпились сотни белых водяных лилий.
— Так что ты меня спросил, друг Жерар — почему тебе врут? Отвечаю: считают, что тебе преждевременно знать правду.
— Что? Как это? Почему?
— Потому что ты только полгода как командуешь спецслужбой и очень популярен в народе. Если ты вдруг выступишь по телевидению и предъявишь файлы, которые тебе сегодня передала оппозиция, тебе поверят. Возникнет скандал куда хлеще, чем в Англии. Тогда в отставку придётся уйти половине министров, а возможно, и парламент окажется распущен.
— А, вот как! — воскликнул Эвар. — Значит, мне нужно выйти на телевидение?
— Погоди, мой друг. Допустим, ты свалишь этих обормотов. На их место придёт оппозиция — для того она и предоставила тебе компромат на правительство Но неужели ты думаешь, что после этого англов отправят домой?
— Но почему нет?
— Потому что они нужны нашим олигархам здесь! Чтобы ставить на англах опыты! Использовать их на особо тяжёлых и опасных работах! Просто издеваться, вымещать плохое настроение!
— Погоди! — спохватился вдруг Эвар. — Получается, ты знал все эти факты раньше, чем увидел мои файлы?
— Конечно! И я знаю многое такое, что тебе расскажут только лет через десять, если будешь себя хорошо вести и не досаждать деловым людям неприятными вопросами! Например, ты никогда не задавался вопросом, почему мы воюем с Англией?
— Не знаю, — Эвар устало пожал плечами. Сейчас он бы не удивился никаким сюрпризам.
— Так вот, мой друг: мы воюем с ней именно из-за рабов! Вся болтовня о каких-то спорных планетах, где нет ничего, кроме вулканов — это для публики! Обеим странам нужны рабы! Ставить на них медицинские опыты, гонять на тяжелейшие работы, издеваться!
— Не понимаю! Зачем?
— Я бы тебе ответил, если бы сам понимал до конца! Думаю, дело в медицинских экспериментах, без них обойтись слишком трудно. Остальные рабы — так, резервные кадры, хотя и им находится применение.
— А в Колумбии и Руси разве используют иностранных рабов?
— Кажется, нет, хотя точно не знаю. Однако там есть и свои рабы: преступники, приговорённые к смертной казни или к пожизненному заключению. Это не такие либеральные страны, как наша и Англия, поэтому опасных преступников там содержат примерно так же, как рабов-иностранцев у нас, и обращаются соответственно.
— Это я ещё могу понять, — вздохнул Эвар. — Если нужны люди для медицинских экспериментов, то использовать террориста, который пытался взорвать торговый центр, просто справедливо…
— Попробуй, объясни это нашим либералам. Тебя съедят! Вот сейчас происходит скандал в Англии. Как ты думаешь, чем он закончится? Держу пари: рабство будет легализовано! Разумеется, в отношении только граждан тех стран, с которыми Англия в состоянии войны. У нас поднимется шум, пойдут протесты, а затем тоже легализуют рабство — в порядке ответной меры! И получится, друг Жерар, что это ты во всём виноват: ведь до тебя, твоих операций и разоблачений, в обеих странах рабство было под запретом!
Эвар почувствовал, что сбит с толку.
— А что скажут Колумбия и Русь?
— Ничего, вот увидишь. Вернее, повозмущаются немного, и всё. Давно прошли те времена, когда предки колумбийцев воевали за отмену рабства. Зачем тем и другим слишком портить отношения с Англией и Галлией, обеими сразу, вмешиваться в их внутренние дела? Ведь граждан Руси и Колумбии никто в рабство не забирает, их просто возвращают за выкуп.
— Да, и вот в этом я не могу разобраться, — кивнул Эвар. — Почему наша страна и Англия не выкупают своих пленных друг у друга и у пиратов, не обменивают их?