[28], которая утверждает, что в состоянии просветленного перехода мы не видим различия между разумом и телом, субъектом и объектом, и осознаем, что каждый объект связан с каждым другим объектом не только с пространственной точки зрения, но также и с точки зрения времени: «Как факт чистого опыта пространство не существует без времени, а время — без пространства. Они взаимопроникают друг в друга».
Эйнштейн пошел на шаг дальше в своей специальной теории относительности, на шаг, который странным образом возрождает примитивное интуитивное понимание времени как потока внутренних и внешних событий, и это представление закреплено с помощью точного математического формализма. Этот шаг означает включение гравитации в картину пространства-времени, поскольку она заставляет пространство-время изгибаться[29]. Это вызывается гравитационными полями массивных тел, наполняющих его. В искривленном пространстве-времени его кривизна оказывает воздействие не только на геометрию пространства, но также и на длину временных интервалов: «Время не течет с той же скоростью, что в „плоском пространстве-времени“, и поток времени изменяется таким же образом, как изменяется кривизна от места к месту в соответствии с распределением массивных тел»[30].
Удивительным совпадением является то, что приблизительно в то же время, когда физики открыли относительность времени, К.Г. Юнг натолкнулся на тот же самый факт при своем объяснении человеческого бессознательного. В мире снов время также оказывается относительным, и категории «до» и «после», кажется, утрачивают свой смысл. Если мы опустимся настолько глубоко, что дойдем до архетипического уровня бессознательного, то покажется, что время полностью исчезло. Человек всегда до известной степени знал это: во всех сказках мира мы можем встретить героя, который идет на волшебный холм, в рай, в царство мертвых или в королевство карликов, а когда он возвращается и думает, что был там только один вечер или ночь, то видит, что все его современники мертвы, а деревня исчезла с лица земли, и он слышит лишь один путанный слух о человеке, который исчез сотни лет назад. Рип ван Винкль Вашингтона Ирвинга представляет собой пример такого типа историй.
Всякий раз, когда мы прикасаемся к более глубокой архетипической реальности души, это наполняет нас чувством контакта с чем-то бесконечным. Но, как отметил Юнг[31], все это — риторический вопрос всей нашей жизни: связаны ли мы с чем-либо бесконечным или нет. «Только если мы узнаем, что то, что в действительности имеет значение, является бесконечным, мы сможем избавиться от интереса ко всякого рода чепухе. В конечном счете мы полагаемся на что-то только благодаря неотъемлемой первичной сути, которую мы воплощаем, и если у нас ее нет, то жизнь потрачена напрасно».
Наиболее захватывающим образом это новое понимание Эйнштейном пространства-времени проявляется в астрофизике, поскольку астрономы и астрофизики имеют дело с очень большими расстояниями, на которых даже свету требуется длительное время, чтобы пройти путь от наблюдаемого объекта до наблюдателя. Поэтому астроном никогда не видит объект в его текущем состоянии, но всегда только в прошлом. С помощью телескопов мы наблюдаем галактики, которые на самом деле существовали миллионы лет тому назад. Мы можем наблюдать звезды и скопления звезд на всех этапах их эволюции, глядя на них, так сказать, «открутив» время назад[32].
То же относится к воздействию гравитации. Поскольку звезды и галактики — чрезвычайно массивные тела, кривизна пространства-времени становится релятивистским явлением. Ее наиболее исключительные проявления начинают обнаруживаться во время так называемого гравитационного коллапса массивного тела, что имеет место, как мы полагаем сегодня, в черных дырах. Вследствие взаимного гравитационного притяжения частиц, которое возрастает по мере уменьшения расстояния между частицами, звезда становится все плотнее и плотнее, вследствие чего пространство-время становится все более и более искривленным, пока, в конце концов, даже свет уже не может покинуть ее поверхность. Таким образом, вокруг звезды формируется так называемый горизонт событий, за пределами которого любые наблюдения становятся невозможными и никакие «часовые» сигналы до нас не доходят; в некотором смысле звезда для нас покидает время. Мне представляется, что нечто подобное происходит с нами во время смерти. Когда К.Г. Юнг умер 6 июня 1961 года, моей пациентке, которая его не знала, приснилось, что на лугу в солнечный день собралось множество людей; Юнг был среди них. На нем был костюм, зеленый спереди и черный сзади. На лугу стояла черная стена, в которой была вырезана дыра, в точности повторяющая силуэт Юнга. Он вошел в нее, после чего можно было видеть только черную стену, но пациентка знала, что он был все еще здесь, только невидимый. Она посмотрела на себя и увидела, что на ней было такое же зелено-черное платье. Умирая, мы можем лишь на один шаг выйти за пределы горизонта событий жизни, но все еще существовать в невидимом состоянии.
Циклическое и линейное время
Два аспекта, относящихся к изначальной архетипической идее, мы уже затронули, когда приводили примеры из мифологии: необратимый линейный характер времени и его циклический аспект. Последний, который, как нам кажется, преобладает в большинстве примитивных цивилизаций, основывается, по всей вероятности, на наблюдении за регулярным движением небесных светил и повторяющимися изменениями времен года. Циклическая река Океанос и кусающий свой хвост змей Зодиака основываются на этой идее. Хроноса-Кроноса напрямую называли «круглым элементом», а также «задающим меры». Макробиус пишет: «Так как время — фиксированная мера, оно заимствовано из вращения небес. Время начинается именно там, и Кронос, который представляет собой Хронос, был рожден, как мы полагаем, ими. Этот Кронос-Сатурн является создателем времени»[33].
В Индии доминировало полностью циклическое понимание времени. Первичной единицей времени была юга или век (1 080 000 лет). Полный цикл или махаюга состоит из четырех таких юг, число четыре означает целостность или совершенство[34]. Первая юга каждого цикла является своего рода Золотым Веком; но каждая последующая юга хуже предыдущей, и в конце концов наступает «великое исчезновение», после чего процесс начинается заново. Названия юг берутся при бросании кубика для игры в кости. Одна махаюга или великий год состоит из 12 ООО «божественных лет», каждый из которых включает в себя 360 обычных лет — всего 4 320 000 лет. Тысячи таких махаюг образуют кальпу (что значит «форма»), которая равна одному дню жизни Брамы. При таком взгляде на время оно представляет собой космический ритм, периодическое разрушение и воссоздание Вселенной.
Для человека этот циклический аспект времени, если смотреть на него отрицательно, служит источником Сансары — вечно вращающегося колеса рождения и смерти, бесконечных реинкарнаций. Только просветленный йог или буддист, который понял Брахму или Разум Будды в себе «при вспышке света истины», освобождается в этой жизни и может избежать повторного рождения[35]. Он выходит за пределы драмы противоположностей и останавливает все процессы в памяти навсегда[36].
Мирна Элиаде показал, что во многих других цивилизациях существует миф о Вечном Возвращении, хотя и немного в другой форме. Идея заключается в том, что во (вневременной) момент сотворения (который он называет illud tempus, т. е. «то время») на земле возникли архетипические модели всех вещей и всех человеческих действий[37]. Тем не менее, земные копии этих архетипов проявляют тенденцию к разрушению и деградации. С помощью пересказа мифов о сотворении и восстановления изначальных ритуалов человек может восстановить архетипические модели и возродить свои собственные жизненные формы. Аналогичным образом Пасха у нас считается не только праздником воскрешения Христа, но и полного обновления всего сотворенного[38]. В христианстве идея illud tempus стала частично приобретать субъективный характер: рай или Царство небесное находится внутри нас и его можно достичь в любое время с помощью метанойи: путем существенного изменения своего понимания жизненной цели[39].
Китайцы тоже знали о первобытном времени (illud tempus), когда культурные герои задавали модели жизни. Они разделяли концепцию циклического времени (вместе с линейной, о которой мы поговорим позже). В основе идеи времени китайцев — в том виде, в каком она отображена в И Цзин, Книге перемен — лежали две циклические модели времени или мандалы времени. Одна представляла собой так называемую Последовательность Раннего Неба или Изначальное устройство — круг, построенный восемью Куа, основными принципами всего существования. Ян, Созидающий или Небо (Цянь), размещался на юге; Инь, Воспринимающий или Земля (Кунь), находился на севере. Вся последовательность была организована так, как это показано на рисунке. Эта система является в какой-то мере безвременной, но не статичной.
«В рамках Изначального устройства — говорит Ричард Вильгельм, — силы всегда проявляются в виде пар противоположностей. Гром… пробуждает семена прошедшего года. Его противоположность, ветер, разрушает твердость зимнего льда. Дождь увлажняет семена… а его противоположность, солнце, дает необходимое тепло. Отсюда и поговорка: „Вода и огонь не воюют друг с другом“.