Ливонская война
Триумф русского оружия
Эта война длилась четверть века, надорвала Россию, приблизила Смутное время и изменила историю Европы. В ней, как в зеркале, можно увидеть приметы и всех сегодняшних наших геополитических потрясений, будто за века ничего не поменялось.
Всмотримся в хронику этого первого, но уже такого масштабного противостояния двух цивилизаций – самодержавной Руси и переживающего сейчас духовный кризис Запада, чтобы увидеть, какие черты соперников проявились и как эта хроника похожа на сценарии из сегодняшнего дня.
Сходство начинается уже с причин конфликта. Ливонский орден располагался на территории современных Латвии и Эстонии[6]. Его полное название – Братство рыцарей Христа Ливонии. Он был совершенно религиозным государством-филиалом (ландмейстерством) Тевтонского ордена, битву которому дал на Чудском озере еще князь Александр Невский, заставив тогда немцев надолго забыть об экспансии на Русь.
При этом у Ливонии были невероятные экономические возможности: орден контролировал торговые транзиты русских купцов, ему принадлежали порты Рига, Нарва и Линданисе (Таллин) – а иных ворот для торговли с Европой у России не было. Да и перевозка товаров была доступна только на судах Ганзейского союза (это что-то вроде тогдашнего ВТО).
Мы мирились с этой неудобной ситуацией до тех пор, пока орден, чтобы не допустить военного и экономического усиления России, не блокировал провоз стратегического сырья и специалистов из других стран. Сделали ливонцы это при полном содействии Ганзы, Польши, Швеции и немецких имперских властей. Как похоже на сегодняшние «санкции»! И наш тогдашний ответ на ограничения был сродни современному: санкции подтолкнули страну к внутреннему развитию. Весной 1557 года в Нарве царь Иван IV поставил новый порт[7], чтобы у русских купцов появился собственный торговый путь, не зависящий от Ганзы или Запада.
Но Ливония и Ганзейский союз закрыли доступ туда европейским купцам!
В январе-феврале 1558 года русские войска численностью 40 тысяч человек переходят границу и движутся в ливонские земли. Но, учитывая такую небольшую численность, можно сказать, что это было далеко не вторжение, а разведывательный рейд. Россия декларировала это именно как поход за данью, которую ей задолжали, – действительно, ливонцы отказывались платить так называемую Юрьеву дань, наложенную еще в пору Ивана III (заключенное им тогда перемирие сроком на 50 лет оговаривало, что орден должен был ежегодно вносить некоторые суммы за город Юрьев (Дерпт), построенный князем Ярославом в начале XI в. и ранее принадлежавший Новгороду).
Малым числом русские прошли по восточной части Эстонии (не было известно о каких-то завоеваниях или разорениях), но дань ливонцы не заплатили, хоть и пообещали. Тогда в Ливонию вторглось уже внушительное русское войско – до 100 тысяч человек. В апреле 1558 года началась осада Нарвы, завершившаяся успехом. А воевода Петр Шуйский взял другую крепость – Нейгаузен, сопротивлявшуюся больше месяца. В знак уважения к стойкости и мужеству гарнизона крепости, Шуйский позволил выжившим защитникам покинуть ее – что так не похоже на действия ливонцев и их будущих союзников в этой войне. Запад вырезал русских тысячами, уничтожались целые города с мирным населением в них.
После взятия Нейгаузена вскоре капитулировал Дерпт, в котором обнаружился тайник с 80 тысячами талеров, – в то время как «Юрьева дань» составляла 60 тысяч. Ливонский историк с горечью писал, что дерптцы пострадали из-за своей жадности.
С мая по октябрь того же 1558 года еще 20 городов-крепостей были взяты русскими, часть предпочла сдаться добровольно. В городах остались небольшие русские гарнизоны, а основная часть армии ушла на зимние квартиры в Россию. Новый магистр ордена Кетлер, воспользовавшись этим, отвоевал крепость Ринген, но сделал это мучительно: пять недель боролся за нее и заполучил только тогда, когда у русских кончился порох, а вдобавок перебил всех защитников крепости.
Отреагировав на такое бесчинство, русские отправились в карательный поход. 17 января 1559 года немцы проиграли нам битву при Терзене – ворота в Ливонию практически распахнулись для нас. Русские войска прошли по землям ордена, разоряя их и почти не встречая сопротивления, захватили 11 городов, сожгли флот Риги прямо на рейде, прошли победным маршем всю Курляндию – до границ Пруссии. И, собрав богатую добычу и огромное число пленных, победоносно вернулись в Россию уже в феврале.
Первый год войны еще не закончился, а орден был уже практически уничтожен. Это был триумф русского оружия!
Льготы, амнистия, беспошлинная торговля и свобода вероисповедания на новоприсоединенных территориях подтолкнули еще 20 ливонских городов добровольно перейти под власть московского царя.
Давление «мирового сообщества»
Для описания дальнейших событий удивительно подходят вполне современные формулировки.
Истерика Запада о победном рывке и укреплении России осталась в летописях – польский король Сигизмунд II Август писал английской королеве Елизавете I:
«Московский государь ежедневно увеличивает свое могущество приобретением товаров, которые привозятся в Нарву, ибо сюда помимо прочего, привозится оружие, до сих пор ему не известное… приезжают военные специалисты, посредством которых он приобретает средства побеждать всех…»
А ревельские купцы, когда транзит российской торговли стал проходить по другому пути, жаловались шведскому королю на потерю прибыли:
«Мы стоим на стенах и со слезами смотрим, как торговые суда идут мимо нашего города к русским в Нарву».
На Россию начинают давить. Литва, Польша, Швеция, Дания, чтобы настоять на перемирии с Ливонией, хотя, казалось бы, какая в нем необходимость? Мы практически победили, осталось взять южную столицу ордена – замок Венден (современный Цесис) – и подписывать уже настоящий мирный договор, а не перемирие. Но вдруг все останавливается.
Есть мнение, что в решении о перемирии сыграли большую роль «агенты влияния» внутри России. В числе этой «пятой колонны» называют ближайшего соратника царя Алексея Адашева, князя Курбского – в будущем первого нашего эмигранта – и священника Сильвестра, наставника Грозного. Цель у западных авторов «перемирия» была одна: включить Ливонию во время этой передышки в военно-политические блоки – и тогда России придется воевать уже с несколькими государствами. Вовлечение нашей страны в большой европейский конфликт, как полагают историки, было задумано с самого начала.
В результате после победного зимнего рейда 1559 года Москва заключила с Ливонским орденом очередное (третье по счету) перемирие, которое должно было продлиться с марта по ноябрь. Если бы царь Иван умер в тот момент, не дожив до своего тридцатилетия, он все равно навеки остался бы в памяти потомков создателем крупнейшей в мире державы, русским Александром Македонским. Но перемирие сломало все.
Во время него Грозный переключается на крымский поход (есть версии, что и это было задумано лишь для того, чтобы оттянуть основные силы русских войск, отвлечь внимание царя от Ливонии и вовлечь Россию еще и в тяжелейший конфликт с мусульманским миром).
Рождение тогдашнего «НАТО»
В результате Ливония так и поступила: использовала время перемирия, чтобы войти в военный блок. Земли ордена и владения рижского архиепископа переходили под протекторат Великого княжества Литовского. Ревель (нынешний Таллин) по решению местных бюргеров присягнул на верность шведскому королю. А эзельский епископ всего за 30 тысяч талеров уступил остров Эзель (нынешний Сааремаа, одна из прародин славян) брату датского короля.
Так против России объединились три ее мощных старых противника: Литва, Швеция и Дания. Их поддерживали Германское государство и Ватикан, а сам Ливонский орден как игрок практически исчез с этой шахматной доски.
Как это похоже на сценарии вовлечения России в войны во все времена: заставить нас участвовать в локальном конфликте – и выставить против России мощнейшую военную коалицию стран. Ливония в этой игре, выходит, была просто разменной монетой. С ее помощью надо было подорвать развитие России, которое Европа видит и трепещет.
Ливонская война становится «мировой»
За месяц до окончания официального срока перемирия отряды ливонцев вероломно напали на русских ратников в окрестностях Юрьева. Наши потери составили 1000 человек. Тогда Грозный дал команду войскам возобновить наступление – и в январе 1560 года Ливонская война продолжилась.
Поначалу все шло успешно: на Успение Богородицы был взят неприступный замок Феллин (нынешний Вильянди в Эстонии), главная резиденция магистров Ливонского ордена. Невдалеке от Феллина располагалась Псково-Печерская Успенская лавра. Ее настоятель, преподобный Корнилий, желая благословить русское войско, переслал осаждающим замок просфору и святую воду – и в тот же день Феллин был сдан!
Магистр ордена попал в плен, вся артиллерия замка досталась русской армии в качестве трофея. Таким образом Ливонский орден окончательно распался. Но в этот момент в войну против нас вступали союзники Ливонии.
Швеция и Литва выдвинули требование к Москве: вывести войска с занятых ею территорий. Грозный отказался и повел войска к литовской столице Вильно. По пути они взяли литовский, а на самом деле – один из древнейших русских городов Полоцк, так он возвратился на родину![8] Но после этого победное шествие наших войск стало буксовать. В 1564 году Россия терпит крупное поражение от литовцев в битве при Чашниках (это в нынешней Витебской области Белоруссии). Князь Шуйский – герой Ливонской войны – гибнет во время отступления, причем нелепо: по одной из версий, от рук грабителей из числа местных крестьян.
В 1569 году Польское королевство и Великое княжество Литовское объединились в одно государство – Речь Посполитую. России теперь надо было воевать с огромной западной империей. Это уже настоящее столкновение цивилизаций. Речь Посполитая (Rzecz Pospolita) – это польский перевод латинского res publica.
Прежде чем вступить с нами в прямое столкновение, Речь Посполитая настойчиво ослабляла Россию, поддерживая крымских ханов против нас. Их разорительные походы на Москву (например, поход Девлет-Гирея в 1571 году) принесли нам очень много горя.
После того как в 1576 году на польский престол взошел амбициозный Стефан Баторий (считается, что его поддерживали наши давние враги турки, желавшие реванша за крымские походы Москвы), Речь Посполитая сразу же перешла в наступление на Россию. Началась черная (а точнее, кровавая) полоса в нашей истории. В 1578 году армия, собранная Стефаном, заняла Венден, отвоевала обратно Полоцк (1579), взяла Сокол, Велиж, Усвят, Великие Луки – в результате этого абсолютно безжалостного рейда, сопровождавшегося полным уничтожением гарнизонов в каждом городе и крепости, польский король очень сильно продвинулся внутрь наших территорий.
Почти все население Великих Лук – а это семь тысяч человек – было уничтожено поляками. Такой жестокости русские себе никогда не позволяли. Польско-литовское воинство разорило Смоленщину, юго-запад новгородских земель, окрестности Рязани, рейды с грабежами проходили до самых верховьев Волги и в северские земли. Запад России сильно пострадал от литовского воеводы Филона Кмита-Чернобыльского – он сжег около 2000 сел, увел в плен огромное количество людей.
Другие литовские воеводы полностью сожгли Старую Руссу в феврале 1581 года. Шляхтич Ян Соломерецкий со своей конницей безжалостно опустошал Ярославскую область. Разорения от действий западных захватчиков напоминали татарские набеги. В этом «польско-литовском» войске служили наемники почти из каждого европейского государства – то есть, по сути, с Россией воевал весь тогдашний Запад.
На исходе Ливонской войны, в начале 1579 года, против нас выступает еще и Швеция.
Была у шведов «великая восточная программа» (это тяготение Запада к красивым названиям своих кампаний имеет давние корни), такой себе «план „Барбаросса” XVI века. Программа была призвана отрезать Россию от Балтийского и Белого морей. И у них получилось! Шведы захватили всю Эстонию и часть Ингерманландии – Ижорской земли (участок нынешней Ленинградской области и сам Питер), которую, однако, им пришлось оставить.
Крепость Орешек у впадения Невы в Ладожское озеро приняла на себя главный удар шведов. Вся округа крепости была опустошена. В ноябре 1580 года шведы взяли Корелу, где было истреблено две тысячи русских, а в 1581 году заняли Нарву, истребив около семи тысяч мирных жителей, затем Ивангород и Копорье.
Сами шведы своих экономических целей не добились. Да, они лишили Россию товарных потоков, идущих через Нарву, но эти потоки были перенаправлены через Северную Двину и гавани, которые были под контролем Польши.
Никогда еще мы не отвечали на столько вызовов разом. Даже монгольский рейд был одним врагом: монолитным, захватившим страну молниеносно и обложившим ее данью.
Прошло едва ли сто лет, как мы скинули иго, Россия только-только расправила плечи, стала уже де-факто империей. И вот она снова может погибнуть. Почему? В чем логика Промысла? Почему Бог так попускает, если Россия наделена от Него особой миссией – хранить истинную веру и нести Слово о Христе миру?
Может быть, здесь и кроется причина? Многие исследователи цивилизаций сходятся во мнении, что цивилизация крепнет и вырастает в ответе на вызовы и чахнет при их отсутствии. Тогда получается, что таким образом Промысл Божий растит нашу крепость, способность выживать и сохранять свою национальную идентичность в тяжелейших условиях давления со всех сторон. Промысл попускает нам вызовы, зная, что мы в силах ответить на них, став сильнее. Ведь эта сила нам еще очень много раз пригодится.
Во всей нашей истории Россия в большинстве своих войн будет воевать с коалициями, пребывая во враждебном окружении, боящемся и не понимающем нас. Во всей нашей истории нас будут ненавидеть за все – от веры до размеров территории. Во всей нашей истории про нас будут врать. И во всей нашей истории те, кто не любят нас, будут чувствовать в нас какую-то Правду, которую мы храним. Правду о мире и о них самих. Они будут видеть в нас то, к чему, возможно, были призваны сами. Большой духовный европейский проект – хранение истинной веры и знаний о Боге – Россия сумела реализовать, а Запад провалил. Эта наша тихая Правда о них будет резать глаза и заставлять нападать на нас.
И как символично, что первое масштабное столкновение наших цивилизаций происходит именно в этом веке – когда сам Бог явился в России Троицей у обители Александра Свирского, а с Запада Бога начинают окончательно изгонять Реформацией и эпохой Просвещения.
И эти тектонические сдвиги в духовной жизни Европы тоже родят тысячи вызовов для нас в будущем. И всегда мы вынуждены будем на эти вызовы отвечать.
Но во всех таких вызовах мы будем и получать утешения от Бога, тихие указания на Его присутствие рядом. Как сейчас, в пору этой большой европейской войны с Россией, во время легендарной осады Пскова Стефаном Баторием.
Явление Богородицы во Пскове
Уникальная икона «Видение старцу Дорофею» теперь находится в псковском кафедральном Троицком соборе. Похищенная и увезенная фашистами во время Второй мировой войны, она вернулась сюда только в 2001 году[9]. В 2005-м, икона обильно мироточила.
На ней изображен исторический момент: явление Богородицы старцу Псково-Покровского монастыря Дорофею во время тяжелейшей обороны города от войска Стефана Батория. Псков тогда был осажден 100-тысячной армией, лучше которой в Европе на тот момент не было, а защищал его семитысячный гарнизон. Изнурительная для горожан осада длилась долгих шесть месяцев – с 18 августа по 4 февраля 1582 года. Но все равно полное уничтожение города казалось просто вопросом времени. Все со страхом ждали последнего удара.
Накануне сражения увидел старец Дорофей Богородицу, шедшую по воздуху, окруженную лучами необыкновенного света. По левую руку от нее шел преподобный Антоний – первый русский монах (начальник Киевских пещер), а по правую – Корнилий, игумен Псково-Печерской обители (павший от руки царя Иоанна).
И так они все, двигаясь по воздуху, перешли через городскую стену и вошли в Покровскую церковь, потом вышли из церкви и встали на стене крепости. И Богоматерь спросила:
«Где Мирожский строитель Нифонт, епископ Новгородский?»
Нифонт явился пред Нею, поклонился, скорбя, и сказал:
«О Пресвятая Владычица! В моем монастыре сего лета не было Литургии».
На это Пресвятая Богородица отвечала:
«Сыну моему и Богу тако изволившу».
То есть по воле Бога не служится Литургия, не приносится Его жертва. Прозвучавшие дальше слова Богородицы – это объяснение любых войн, настроений и общественных смут во все времена. Она сказала:
«О люди беззаконные! Вы прогневали Сына Моего Господа и Бога, и осодомили град сей скверными делами. И вот теперь пришла на вас беда».
Тогда многие святые и преподобные, что жили здесь когда-то, явились перед Богородицей и пали перед Ней в молитве:
«Владычице! Есть грех на людех и беззаконие, не прогневайся на них, но помолися Сыну Твоему и Богу нашему за град сей и за людей согрешивших».
Это видение так ясно объясняет миссию святых – они здесь и тем более там, на небе, становятся нашими заступниками. Заступниками за свой край, за ту область, где они подвизались, за людей их мест.
Далее Дорофей видел, как все псковские святые молят Богородицу о защите города. Тогда Пречистая Дева зовет к себе старца и велит ему:
«…(идти) к боголюбивым воеводам и к Печерскому игумену, и в собор Пресвятой Троицы, и возвестить им, чтобы прилежно и непрестанно молили Господа Бога, и принесли бы старый Печерский образ и хоругвь на стену города, где стою Я, и чтобы поставили здесь одну пушку, а другую внизу, для стреляния из них по королевским шатрам и влево за королевские шатры».
Еще Богородица повелела старцу объявить людям, чтобы они молили милостивого Бога и оплакивали свои грехи, и что Сама она тоже будет молиться Сыну Своему и Богу о прощении людских грехов.
Здесь потрясающе все: от того, что Богородица становится главнокомандующей в этой битве и дает очень конкретные инструкции к атаке на неприятеля, до таких же конкретных инструкций к выживанию и сохранению города в будущем: молитесь, кайтесь, прославляйте Бога. В этом Явлении будто выкристаллизовалась таинственная формула России на все времена: Господь сохранит нас, если мы сумеем сохранить Его в себе.
Весть о чудесном видении старца сразу же разлетелась среди людей, а потом была так же подробно описана и дошла до наших дней. Косвенные подтверждения событий можно найти в дневниках ксендза Станислава Пиотровского, секретаря Стефана Батория:
«…8 сентября в 5 часов утра начался генеральный штурм. Поляки, немцы, венгры бросились превосходящими силами и, потеснив отчаянно сопротивлявшийся гарнизон, ворвались в пролом в стене. Враги завладели уже двумя башнями… Казалось, мы несем сокрушительное поражение. И вдруг крик в толпе русских: „Не бойтесь, братие! Станем крепко, устремимся на литовскую силу вместе: к нам грядет Богородица со Своим заступлением и с помощью всех святых”».
Битва продолжалась весь световой день, была тяжкой и кровопролитной, но псковитянам удалось отбросить польское войско от стен города. Эта чудесная победа совершилась в день рождения Пречистой! В благодарность за помощь и заступничество решено было воздвигнуть храм Рождества Пресвятой Богородицы.
Это особенный праздник в истории страны. Рождество Богородицы, то есть день рождения Пречистой Девы, считалось днем рождения самой России. Издревле именно этому празднику посвящались наши главные храмы. На Рождество Богородицы 100 лет назад была одержана победа на Куликовом поле, и страна тогда будто заново родилась. И вот опять – на Рождество Богородицы под Псковом непобедимый Стефан Баторий потерпел самую крупную неудачу в войне с Россией. И России снова дан шанс на выживание. Рождество Богородицы снова становится нашим (уже третьим) Днем Рождения. Ведь если бы Псков пал, России могло и не быть. А устоял Псков по молитвам своих святых – иногда миру совершенно неизвестных.
Преподобный Никандр Псковский
Этот малоизвестный псковский святой застал оккупацию его земли Стефаном Баторием и даже предсказал ее.
Обитель, называемая Никандрова пустынь, стоит на реке Демянка в Псковской области. Стоит там, где некогда уединенно жил святой молитвенник. Тут и теперь глухой северный лес. Но и отсюда тихий святой служил духовным маяком тогдашнему русскому обществу и всей вечной России.
К иночеству Никандр стремился с детства. Рано стал монахом в довольно известной Крыпецкой обители. Этот и ныне действующий монастырь находится в 20 километрах от Пскова. Но Никандру хотелось большего подвига, чем быть монахом в обители, – и он уединился в глухом лесу. Нам сложно представить сегодня себе эту жизнь затворника-пустынника – какие страхи он должен был преодолевать там, с какими силами боролся, в каком бескомпромиссно-тяжелом быту жил. И при этом был богатейшим человеком на свете, потому что знал Бога.
Он прожил в лесу несколько лет, а затем вернулся снова в Крыпецк. Там с годами прослыл известным богомольцем, большим трудягой и старцем, к нему тянулись люди – и он снова бежал в глухой лес! На этот раз основательно, чтобы прожить там до самой своей смерти, а это ни много ни мало – 32 года! 15 лет из них он провел, не видя человеческого лица, так что и люди не знали о месте его подвигов. Лишь случайно к хижине отшельника, окруженной частоколом, набрел раз охотник. Через него люди узнали о Никандре.
К преподобному снова потянулись уже в этот глухой лес за молитвой, советом, помощью, исцелениями. Преподобный не дозволял себе выставлять напоказ свои дарования. Приходя тайно к его келии, люди всегда слышали, что он молится с горьким рыданием. Он же, заметив близость людей, тотчас умолкал, пряча от них полученный дар слез.
Не поняв строгость этого аскетичного, сосредоточенного в тишине и молитве жития, мы не поймем, на что равнялась всегда и интуитивно равняется и теперь русская душа. Тихий Никандр – из тех людей, без которых не было бы великой России, через него выражался национальный нравственный код.
В последние годы жизни к преподобному часто приходил диакон из Порхова, по имени Петр. Во время одного посещения Никандр поведал ему:
«Брат Петр, скоро Господь призовет к Себе мою душу, и ты погреби тогда мое грешное тело. Не знаю, как извещу тебя, ибо в то время будет брань: тогда придут сюда польские и литовские войска и будут держать Псков и Порхов в осаде; ты же, когда услышишь о моей кончине, небоязненно погреби тело мое, а над моим гробом будет воздвигнута церковь в честь великого и славного Благовещения».
24 сентября 1581 года, во время нашествия войск Батория, один крестьянин нашел старца скончавшимся: он лежал на рогожке с крестообразно сложенными на груди руками.
И нет сомнения, что победа над непобедимым Баторией была вымолена преподобным Никандром и такими же, как он, неизвестными миру отшельниками, которые предстоят пред Богом круглые сутки – за нас! Предстоят и сегодня.