– Ваше Величество, пожалуйста! – воскликнула Тиё, вытаскивая из рукава грязный круглый предмет. – У него было это, поэтому я подумала…
Я отпустила Тиё, беря в руки протянутую ею вещь. Служанка упала на пол, кашляя и задыхаясь, пока я счищала с округлой поверхности смолу непроглядной тьмы.
Это были серебряно-золотые карманные часы.
На корпусе виднелись следы зубов, и, хотя стекло внутри оказалось разбито, стрелки по-прежнему вращались. «Это часы Нивена», – поняла я, и по спине пробежал холодок. Я думала, что Хиро выбросил их десять лет назад. Как они попали к этим незнакомцам?
– Рэн!
Я обернулась и увидела, как мужчина впился зубами в руку одного из теневых стражей, вырвал из нее кусок тьмы и сплюнул его мне под ноги.
– Рэн, прикажи им отпустить нас! – воскликнул он.
«Он говорит по-английски, – подумала я, – на языке, на котором никто не говорил со мной уже десять лет. Как он узнал мое имя?»
Я подняла руку – и стражи сжали мужчину и женщину еще крепче, заставив их замереть на коленях. Женщина смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а мужчина тяжело дышал и хмурился, продолжая выплевывать на пол чернильную тьму.
Я опустилась перед ним на колени. Острый холод непроглядной тьмы просачивался сквозь юбки. Хотя его глаза налились кровью от колючей тьмы, капавшей с ресниц, они горели небесно-голубым светом, а затем вспыхнули зеленым, как бурлящая река, меняющая оттенки. Я протянула дрожащую руку и смахнула с его волос скользкую тьму. Она сползла на пол, обнажая светлые пряди.
– Отпустите их, – велела я дрожащим голосом.
Стражи испарились, освободив пленников. Мужчина уставился на меня, и я узнала его даже сквозь завесу тьмы, грязи и возраста, который не могла объяснить.
– Нивен? – спросила я так тихо, что это не смог бы услышать никто, кроме другого жнеца. Я так боялась произнести его имя слишком громко, боялась, что он скажет «нет» и на меня обрушится вся тяжесть Ёми. Я многого не понимала, но даже без очков у него были те самые голубые глаза, в которые я смотрела больше века.
Я потянулась, чтобы стереть еще немного грязи с его лица. Я должна увидеть больше, должна быть уверена.
Он ударил меня по ладони.
Звук шлепка разрушил повисшую в комнате тонкую тишину. Тиё резко вдохнула, а стражи немедленно скрутили ему руки за спиной. Я смотрела на него, он уставился на меня в ответ с яростью раскаленного солнца.
– Не прикасайся ко мне, – отчеканил он, скрежеща зубами.
Я моргнула, не в силах ответить. Он был так похож на Нивена, но мягкость, которую я помнила, исчезла. Я повернулась к женщине, замершей рядом с ним. Ее лицо было мне незнакомо, но яркие, как луны, глаза ёкая, которая десять лет назад разрушила мои планы, я все еще помнила. Это и в самом деле были Нивен и Тамамо-но Маэ.
– Что случилось? – спросила я. – Почему ты так постарел? Ты кажешься моим ровесником.
Он поджал губы, оглядывая комнату, словно ища способ сбежать. Прищурился – вероятно, силясь разглядеть очертания зала без очков. На мгновение я подумала, что он не будет со мной говорить.
– Сколько лет прошло? – наконец спросил он.
– Десять, – ответила я дрожащим голосом.
Он усмехнулся.
– Всего десять? Я потратил больше времени, чем думал.
Его часы холодной тяжестью давили на мою ладонь. Нивен и его ёкай прятались в замороженном времени, укрываясь от того, что преследовало их в непроглядной тьме? Все эти годы я думала, что Хиро уничтожил часы, но Нивену, должно быть, удалось схватить их, прежде чем его бросили во тьму, и именно это, по всей видимости, спасло ему жизнь. Но какой ценой? Должно было пройти как минимум столетие, чтобы он стал выглядеть на мой возраст.
Я так сильно жаждала обнять его, но он наверняка просто оттолкнул бы меня, раз не позволил даже коснуться своего лица. Спустя десятилетие ожидания этот момент был все так же далек.
– Отпусти его, – приказала я стражу.
Он освободил Нивена. Тот, поморщившись, повел плечами.
Я так много хотела ему сказать, но с чего начать? Мой милый, бедный брат, который отдал ради меня всего себя и которого, как я считала, я убила, наконец вернулся ко мне. Никакие слова не могли выразить всего того, что я хотела ему сказать. «Я люблю тебя больше, чем Вселенную, больше, чем я могла бы показать за тысячу жизней».
– Прости, – попросила я, мое горло сжималось от слез. – Нивен, прости меня.
Он уставился на меня так, словно я ударила его, и нахмурился.
– Думаешь, твои слова что-то значат для меня после всего, что произошло?
Его глаза вспыхнули ярко-голубым, точно раскаленное железо, и у меня перехватило дыхание. Я не ожидала гнева Нивена, хоть и понимала, что заслужила его. Нивен, которого я знала, был добрым и всепрощающим.
– Ты действительно думаешь, что этого достаточно? – сказал он, повышая голос. – Я провел во тьме столетия, после того как ты пообещала мне… – Его голос стих, по липкой смоле на лице заструились слезы. – Другие жнецы советовали мне избегать тебя. Они говорили мне, что, если я останусь рядом с тобой, это разрушит мою жизнь, и они были правы.
Мое медленно бьющееся сердце, и без того скованное холодом, остановилось. Губы онемели, лишив меня сил произнести хоть слово.
– Я покинул свой дом ради тебя, – продолжал Нивен. – Я умер бы за тебя, Рэн. Но я рад, что не сделал этого, потому что ты была не готова пойти на то же ради меня.
– Нивен, – прошептала я, стоя на коленях в озере тьмы. Все мое тело окаменело. Это неправильно. Все неправильно. Я должна была обнять брата и больше никогда его не отпускать. Кошмар должен был закончиться. Теперь я смогу его защитить, и мы будем вместе жить в Ёми, как и планировали десять лет назад.
– И где он сейчас? – спросил Нивен. – Твой жених, который оказался для тебя намного важнее меня.
Я качнула головой.
– Его больше нет, – прошептала я, с трудом выдавливая слова. – Нивен…
– Отлично, – перебил он. – Надеюсь, с тех пор как меня не стало, ты каждый день провела в темноте в полном одиночестве.
Я закрыла глаза, взмолившись, чтобы все это оказалось ночным кошмаром и я снова проснулась в Лондоне и ответила за свои ужасные преступления. Это было бы проще, чем то, что происходило сейчас. Я представляла себе мир, в котором навеки осталась одна, обреченная страдать за свои ошибки, в котором теневые стражи вернули лишь тело Нивена и я утопила весь Ёми во тьме, чтобы облегчить свое бесконечное горе. Но я никогда не представляла себе мира, в котором Нивен больше не любит меня.
Моего милого, доброго и нежного Нивена больше не существовало. Наконец он понял, каково это – носить в себе столько гнева, от которого хочется утопить весь мир во мраке. Я всегда хотела, чтобы он больше походил на меня и мне не приходилось извиняться за свои острые углы или чувствовать свою чудовищность на фоне его доброты. Мое желание наконец-то сбылось.
Он поднялся и прошел мимо. На мгновение мне показалось, что он хочет покинуть меня, и я обернулась, чтобы схватиться за подол его кимоно, или за голени, или за ботинки – за что угодно, лишь бы остановить его. Но он направлялся не к двери. Вопреки моим ожиданиям он сорвал с крюков над троном катану Идзанами, двигаясь быстрее и грациознее, чем мне привелось когда-либо видеть. Ножны со звоном упали на пол.
Стражи окружили его, но замерли в тот момент, когда он приставил лезвие к моей шее сзади.
– Назад! – рявкнул он им. Ёкай единственная не отступила сразу, ее взгляд метался от меня к Нивену.
То, что Нивен угрожал мне смертью, должно было напугать меня, но все, что я почувствовала, – лишь жжение от струйки горячей крови там, где лезвие поцарапало мне кожу, и давление тьмы, которая разверзлась внутри меня, поглощавшей все черные океаны мира, все беззвездные ночи и все бесцветные рассветы.
– Ты обещала мне, – снова сказал Нивен, и на этот раз в его голосе звучали слезные нотки, а руки, которыми он сжимал меч богини, тряслись, царапая мне кожу. – Ты обещала не оставлять меня в темноте.
Цукуёми сделал шаг вперед, как будто собирался вмешаться.
Я повернулась ровно настолько, чтобы взглянуть на Нивена. Его лицо все еще было покрыто тьмой.
– Сделай это, – попросила я.
Нивен напрягся, лезвие в его руках замерло.
Цукуёми стоял неподвижно.
– Что? – прошептал Нивен.
– Сделай это, Нивен, – повторила я, закрывая глаза. – Если это то, чего ты действительно хочешь, просто сделай это. Пожалуйста.
Я не хотела умирать. У меня не было никакого желания выяснять, куда отправляются проклятые души жнецов и шинигами после смерти. Но если я действительно так сильно ранила Нивена, то заслуживаю любое наказание, которое он сочтет справедливым.
– Ваше Величество! – воскликнула Тиё.
– Не вмешивайтесь! – рявкнула я, заставив слуг съежиться. – Это приказ!
Тиё смотрела то на меня, то на Нивена, парализованная моим распоряжением. Я снова закрыла глаза. На руки капали горячие слезы. Я вспомнила день, когда родился Нивен и когда я поняла, что больше не буду одна против всех. Он заступился за меня перед другими жнецами, последовал за мной через океан. Он подарил мне всю свою любовь, а я отмахнулась от нее. Из всех дурных поступков, совершенных мной, это предательство было самым ужасным. Я заслуживала судьбы хуже, чем у Нивена, и хуже, чем у Хиро.
Чем дольше он не двигался, тем сильнее страх сжимал холодными пальцами мое сердце. Мне никогда не попасть в рай, если он и существует. Возможно, я буду гореть в вечном огне или просто обращусь в ничто, застыв в небытии, неподвижная и бездыханная, на веки вечные. Я задрожала, чувствуя себя так, словно Нивен остановил время и запер меня в этом моменте перед смертью, навсегда оставив гадать, когда наконец обрушится его меч и мир погрузится для меня во мрак и больше уже не озарится светом.
Лезвие с грохотом упало на пол рядом со мной. Я подняла глаза и увидела, что Нивен сделал несколько неуверенных шагов назад, глядя на меня так, будто я страшнее любого ёкая. Он вытер слезы, схватил Тамамо-но Маэ за руку и, рывком подняв ее на ноги, бросился к двери.