Как бы то ни было – неважно, будем ли мы сражаться против флота Высших жнецов вчетвером или я буду делать это одна. Я в любом случае окажусь в критическом меньшинстве. Ответственность за победу над Айви, как и за защиту Ёми, лежит на мне. Я не буду убегать, как какая-то трусиха, но и не стану просить других пойти со мной.
Вдалеке раздался звук шагов, и я обернулась.
Ко мне с серьезным выражением лица подошла Тамамо-но Маэ. Не говоря ни слова, она села рядом на ступеньки и прислонилась к моему плечу.
– Мы все умрем? – спросила она. Я не должна была удивляться этому вопросу. Ёкай была умнее, чем казалась на первый взгляд.
– Нет, – ответила я. – Я позабочусь об этом.
Она подняла голову и посмотрела на меня очень странным взглядом.
– Я умирала и раньше, ты же знаешь.
«Точно», – подумала я. Это ведь уже не первая жизнь Тамамо-но Маэ, в конце концов.
– Тебе повезло: ты вернешься, – успокоила я ее, глядя в небо.
– Повезло, – повторила она, обвивая мою руку. Я чувствовала ее взгляд, но не могла заставить себя повернуться к ней лицом. Ее глаза казались слишком большими и искренними.
– Ты обеспокоена, – тихо сказала она.
– Нет, – отозвалась я. – Я же сказала, что обо всем позабочусь.
– Одна? – спросила она. – Без нас?
Я наконец взглянула на нее. Она пожала плечами.
– Я же говорила: вижу, что в твоем сердце.
Я покачала головой.
– Мои желания неважны. Я не могу контролировать других людей.
– Не можешь, – согласилась она. – Но, пожалуй, я смогу помочь. Вдруг мне удастся убедить Нивена остаться.
– Не думаю, что ты сумеешь отговорить его, Микудзумэ.
– Я ёкай, – сказала она, пожимая плечами. – Я могу быть крайне убедительна.
Я прищурилась.
– Даже не думай очаровывать моего брата.
Она не изменилась в лице.
– Даже если это спасет ему жизнь?
Мой гнев улетучился. Это не худшее, на что я когда-либо соглашалась.
– Я… Ладно.
Ёкай кивнула.
– Но я хочу пойти с тобой.
– Нет, – тут же отрезала я. – Айви здесь из-за меня. Это моя ответственность. Я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.
– Даже если я умру, то воскресну. – Глаза Тамамо-но Маэ были большими и влажными. Я по-прежнему видела в ней лишь маленькую девочку, которую чуть не убила при первой встрече в деревне.
– Ты не страшишься смерти? – спросила я, поднимая брови.
Она посмотрела вдаль.
– Если я умру, то, по крайней мере, не в одиночестве, – ответила она. – Вместе с тобой.
Я закрыла глаза, и грудь сжалась от боли.
– Верно, – согласилась я, вытирая глаза рукавом.
Тамамо-но Маэ сжала мою руку, а затем встала.
– Пойду поговорю с Нивеном, – решила она. Я кивнула, и она убежала.
Остался лишь один.
Когда я вошла в тронный зал, Цукуёми сидел, склонившись над картой и держа в каждой руке по кисточке.
После отдыха он стал выглядеть бодрее, но его волосы были слегка взъерошены ото сна, и он накинул верхний слой кимоно прямо поверх пижамы.
– Рэн, – начал он, не поднимая глаз от своих карт, – кажется, я разобрался, в какие порты, скорее всего, войдут корабли Айви.
Я сглотнула.
– Цукуёми.
– В это время года пассажирские суда прибывают только в несколько портов. Исходя из маршрутов, которыми приезжали путешественники из Западной Европы в течение последнего года, вероятнее всего, она пришвартуется в Иокогаме.
– Цукуёми.
– Кроме того, в этом месяце туда прибыло несколько других пассажирских судов, у которых были пересадки в Англии, так что, скорее всего, они…
– Цукуёми, – прервала его я, – тебе нужно домой.
Наконец он оторвался от карты, но только для того, чтобы бросить на меня лишь беглый взгляд.
– Не смеши меня, – сказал он, – как я уже говорил…
– Я больше не хочу, чтобы ты здесь оставался.
Наконец Цукуёми умолк. Он нахмурился, будто пытаясь взломать шифр.
– Рэн, я понимаю, что ты тревожишься из-за предстоящей битвы, но, как я объяснял тебе раньше, я здесь, чтобы защитить тебя.
– Что ж, тебе это не удалось, – сказала я.
Он вздрогнул.
– То, что произошло с мечом Сусаноо, – вряд ли моя вина.
Я сделала глубокий вдох.
– Единственная причина, по которой я так долго тебя терпела, – это то, что ты напоминал мне Хиро, – произнесла я.
Цукуёми застыл. Его стоическое выражение изменило ему лишь на мгновение, но мне тут же захотелось упасть на колени и сказать ему, что все это – неправда. Он покачал головой, и его лицо сгладилось.
– Я понял это еще по прибытии, – произнес он. – Но, разумеется, теперь ты во мне его не видишь.
– Ты прав, – согласилась я. – Не вижу.
Цукуёми улыбнулся:
– Тогда…
– Потому что Хиро был лучше тебя.
Его улыбка медленно погасла. Мои слова повисли в леденящей тишине. Из комнаты будто высосали весь воздух.
– Что? – мягко спросил он.
Я заставила себя смотреть ему прямо в глаза. Так я всегда говорила с людьми, забирая их души. Я не должна была показать ни эмоций, ни совести – ничего, кроме безжалостной руки Смерти и ее тьмы. Я представила Цукуёми мертвым на берегу Иокогамы, косу Айви, вспарывающую его горло, его кровь, стекающую в океан, то, как его звездные глаза гаснут навеки. Это дало мне сил продолжить говорить.
– Хиро был сильным, – сказала я. – А ты – трус, который прячется за маской благопристойности.
Цукуёми покачал головой.
– Рэн, почему ты…
– Тебе до него далеко. Я наконец-то поняла это.
Цукуёми совершенно окаменел. Я бы даже подумала, что он застыл во времени, если бы не слышала биение его сердца.
– Ты не это имеешь в виду, – возразил он.
– Именно это.
– Рэн, пожалуйста…
– Ненавижу, когда меня умоляют! – рявкнула я. Что ж, по крайней мере, хоть одна капля правды. «Пожалуйста, просто уходи, – подумала я. – Просто уйди, сохранив достоинство».
Цукуёми не двигался, и на несколько ужасных мгновений я представила, что мне придется прогнать его силой. Но затем он мягко положил кисти на стол и встал.
– Как пожелаешь, – прошептал он.
У меня в горле пересохло. Я с трудом сдерживала слезы, только теперь осознав, как сильно хочу, чтобы он продолжил спорить со мной и бороться за меня. Но я была чересчур жестока и просила слишком многого.
Я думала, что он выскочит из зала как можно скорее и это будут его последние слова, но у двери он остановился.
«А вот и та часть, в которой он говорит мне, что я чудовище, – подумала я. – Пожалуйста, сделай мне больно. Я этого заслуживаю».
– Знаешь, сначала я не думал, что ты сможешь стать настоящей богиней, – сказал он. – Ты горевала и любила, как человек. Но теперь я вижу, что ошибался. Ты такая же упрямая и глупая, как и все мы, и твои ошибки разрушат не только твою жизнь. Они разрушат весь мир.
Он отвернулся и исчез в темном коридоре.
«Вот что такое любовь», – подумала я, падая на колени. Вот истина, которой никогда не понять Эмброузу: любовь становится настоящей только тогда, когда перестает быть легкой. Подобно Смерти, времени и тьме, она требует расплаты, и я отдам ей все, что у меня осталось.
Глава 22
Я сидела на берегу Иокогамы, держа на коленях катану, а Тамамо-но Маэ устроилась рядом со мной. С противоположных сторон неба за нами в насмешливой тишине наблюдали полуденное солнце и бледный призрак луны. Возможно, они оба просто заблаговременно заняли места в первом ряду, чтобы посмотреть мою казнь.
Десять лет назад я сошла на эти берега, чтобы начать новую жизнь. Тогда все казалось таким новым, странным и красивым. Я вспомнила, как прощалась с Лондоном, когда убегала от Айви. Теперь же я прощаюсь с Японией и всем миром.
Но я не попрощалась с Нивеном.
Это было правильно, но, когда я думала о нем, мне все равно приходилось закрывать глаза и замедлять дыхание. Мне и без того было трудно притвориться холодной и бесчувственной, когда я отослала Цукуёми. Я не смогла бы навсегда попрощаться с Нивеном, не упав в слезах на колени. Увидь он меня такой, он понял бы: что-то не так – и тогда ничто не смогло бы удержать его в Ёми, даже чары.
Я пыталась вспомнить последнее, что ему сказала, но мои воспоминания о вчерашнем дне были будто подернуты туманом. Я надеялась, что это были какие-то добрые и важные слова, но сомневалась. Мы с Нивеном редко предавались глупым человеческим проявлениям любви. В жизнях, растянутых на тысячелетие, слова часто ничего не значат. Мы и без слов знали, что было истинным. По крайней мере, я надеялась, что Нивен знал это и однажды простит меня.
Я молилась, чтобы Цукуёми оказался прав насчет прибытия Айви в Иокогаму. Но даже если это не так, у жнецов были глаза повсюду, а я больше не пряталась. Скоро она придет за мной.
Ёкай лежала на моем плече. Мы ждали на песке уже, казалось, несколько часов, но к берегу не пришвартовался ни один корабль.
«Может быть, корабль Айви дал течь – и теперь она похоронена на дне морском», – подумала я. Но мне не могло так повезти. Моя судьба переплелась с судьбой Айви. Она придет – в этом я была уверена.
Полуденное солнце опускалось к горизонту, а ёкай начала расхаживать из стороны в сторону. Я слышала, как бьется ее сердце, как лисица внутри жаждет вырваться наружу.
– Пойду проверю с другой стороны, вдруг туда заходили корабли, – сказала она.
Я знала, что никаких кораблей не было. Я услышала бы, как расступается вода и как дерево трется о причал, но Тамамо-но Маэ выглядела такой возбужденной, буквально готовой содрать с себя кожу, чтобы выпустить лисицу, поэтому я кивнула и махнула ей рукой.
Луна поднялась к центру неба – она казалась мне больше, чем раньше. Благодаря всем новым душам, что я получила из-за чумы, я могла видеть ее огромные пустые океаны, ее яркую пыльную поверхность, освещенную с той стороны, которая была повернута к солнцу. Интересно, Цукуёми там? Наблюдает ли он за мной сверху? Но даже если он и там, ему все равно, что здесь произойдет. Я об этом позаботилась.