— Деревенщина… чего с него взять? Никакого почтения… — услышал Кинт голос одной из молоденьких барышень, — ты это стерпишь Жак?
— Дамы, не будем портить такой замечательный день, не мешало бы и проучить его конечно…
Барышня что–то еще отвечала, но Кинт уже не слышал, он пресек мостовую, пропустил громыхающий и пыхтящий паром самоходный пассажирский фургон, и вошел в булочную.
— Доброе утро Кинт, — приятно улыбаясь, сказала мадам Шодэ.
— Доброе утро мадам, — Кинт почтительно поклонился, и сняв шляпу повесил ее на предназначенную для этого вешалку у дверей.
— Как всегда?
— Да, — ответил Кинт, и положил на стойку пару монет.
— Иди, присаживайся, сейчас принесу.
Поприветствовав кивком отставного вояку, Кинт присел за «свой» столик у окна, раскрыл газету и изобразив на лице заинтересованность статьей, подумал:
… Что–то замышляет этот Жорэ, и похоже торопится, вероятно похождения за мной его убедили в том, что старик Итар мне ничего не успел сказать о его прошлом, и возможных намереньях, это радует. Теперь, я обязательно постараюсь нарушить его планы… как? Телеграф! Точно, и в газете писали на прошлой неделе, что на вокзале, в здании почтовой конторы открылся телеграф. Да! Сегодня же отправлю телеграмму Чагалу, и сегодня же поговорю с тетушкой Милой. Эх, а ведь она этого мерзавца и вправду любит…
— Газету переверни, — Шоде поставила тарелку с булочками и кружку с горячим и ароматным какао, — ты о чем так задумался–то?
— Эм… а… да так ничего, просто задумался… — смутившись, ответил Кинт.
— А я все думаю, когда вы юноша поймете, что держите газету вверх ногами, — вступил в разговор отставник, — и знаете ли, почти поверил, что вы можете читать перевернутый текст…
Кинту стало немного неловко от этой ситуации, а именно от такого количества внимания,..
— Ну подумаешь, задумался… с кем не бывает, — буркнул Кинт, отложил газету и склонившись над тарелкой шумно втянул носом аромат свежевыпеченной сдобы политой фруктовым сиропом, — как вы это делаете мадам Шодэ?
— Колдую, — отшутилась она и вернулась за стойку.
Расправившись с завтраком, Кинт вышел из булочной и громко свистнул замечтавшемуся о чем–то вознице, что стоял неподалеку, облокотившись на повозку.
— Поехали на вокзал.
Возница кивнул и забрался на свое место, взявшись за вожжи.
Всю дорогу до вокзала Кинт периодически свешивался и выглядывал назад, при этом попросив возницу ехать не по центральной улице, ведущей от ратуши к вокзалу, а немного покрутится кварталами. Убедившись, что слежки нет, Кинт уселся поудобнее, и стал наслаждаться столичной архитектурой.
На вокзале было многолюдно, отправлялся поезд до Майнга — большого города в предгорьях Белого хребта. Кинт о нем только слышал и читал, Майнг был своего рода промышленным центром терратоса, все крупное производство находилось там, а еще там был университет паровых машин, оружейные мастерские и большая лаборатория легкого газа, название которого Кинт все время забывал. Этот газ закачивался в дирижабли и не только, его использовали и для уличных светильников и для плавильных печей. Для получения этого газа сжигали в специальных емкостях невероятное количество угля, шутка ли, обеспечить цеха аэронавтики. Тем более что, как писали в газете, парламент терратоса поручил торговой гильдии создать корпус гражданских воздушных перевозок, и скоро станет возможным добираться в разные концы терратоса по воздуху, и самое главное за перевал, куда сейчас ходят только пароходы вокруг континента, волоча за собой пассажирские баржи.
Сунув вознице серебряную монету и пару медяков, Кинт пошел к почтовой конторе — небольшому одноэтажному каменному зданию с черепичной крышей. Часто натянутые «струны» проводов от здания к столбу нависали над дорогой. Толкнув тяжелую дверь, обитую железом, Кинт вошел внутрь. Пахло краской и свежеструганными досками, было заметно, что внутри совсем недавно закончили перепланировку и ремонт. Кинт подошел к окошку с яркой надписью — «Телеграф».
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — не глядя на Кинта, ответила девушка, сосредоточенно что–то переключая на огромной, во всю стену деревянной панели.
— Скажите, а в школу сирот можно написать телеграмму?
— Написать можно письмо, и отправить по почте, а телеграмму можно отправить, — девушка уселась за столик у окошка, — в какую школу сирот?
— Эм… ну та, что на севере отсюда… там еще корпус охраны дорог недалеко.
— Понятно… запомните, это «Степная» станция телеграфа.
— Степная так степная… так что, отправить–то можно?
— Диктуйте…
— Что?
— Телеграмму диктуйте.
— Эм… Мастер–наставник, срочно приезжайте, ваша сестра в опасности.
— Имя…
— Чье?
— Получателя, — закатила глаза девушка.
— А, Чагал.
— А ваше?
— Кинт… Кинт Акан.
— Десять монет серебром.
— Пожалуйста, — Кинт отсчитал монеты, — скажите, а когда он ее получит?
— В сиротской школе прямо сейчас, а уж как ему передадут телеграмму, тут уж я вам не подскажу. А вообще в течение суток, наша служба уже быстро справляется, а в школе сирот, так там вообще из армейских корпусов офицеры на приеме сидят.
Мало ли как теперь сложится ситуация, Кинт решил прогуляться пешком до рынка и где–нибудь в его районе, в кварталах торговцев, поискать себе комнату… на последней странице газеты, он видел пару объявлений. Спустя час Кинт уже медленно прогуливался по неширокой мощеной улочке торгового квартала, остановившись у маленького ресторанчика, что был на первом этаже четырехэтажного каменного дома очень старой постройки. Кинт сверил адрес и вошел в дверь…
— Доброе утро, — приветливо улыбнулась женщина в длинном фартуке, и отвлеклась от полировки воском толстых дубовых столешниц, — вы позавтракать?
В ресторане было пусто, вероятно посетители и постояльцы завтрак закончили, хотя нет, в углу помещения сидел какой–то старик, и судя по одежде только с дороги. Разглядеть его лицо не получалось, но профиль показался Кинту знакомым.
— Нет, я хочу комнату снять у вас.
— Тогда подождите, я позову хозяина, — сказала женщина и вытерев руки о фартук направилась к двери у стойки.
Кинт чуть прошел вдоль стены и еще раз посмотрел на показавшегося знакомым посетителя… Саквояж! Кинта прошиб холодный пот, в ушах зашумело… Посетителя разглядеть не получалось, но саквояж что стоял на стуле Кинт узнал бы из тысячи таких же. Старик, вероятно ощутив на себе взгляд повернулся.
— Вы! Вы почему не предупредили? Из–за вас все погибли! — Кинт решительно двинулся на старика, сжав кулаки.
— Вы меня с кем–то путаете, — подскочил старик, схватил саквояж и прижал к груди, точно так же, как тогда на посту корпуса.
— Ну уж нет! Я все отлично помню!
— Хм… Что тут происходит? — громогласно спросил грузный мужчина, лысый и с густой бородой почти до глаз, при этом, опустив руку на рукоять револьвера, что висел у него на поясе.
— Молодой человек обознался, — начал продвигаться старик вдоль стены, — это недоразумение.
— Я не обознался! — Кинт громко сопел и побелел от злости.
— Попрошу на улицу, — строго сказал хозяин заведения, — если это вы интересовались комнатой, то вам отказано… не успел заселиться, а уже посетителей мне тут пугает! Да–да! Прошу за дверь!
Старик переместился за спину бородатого здоровяка, который большим пальцем взвел курок, показав всю серьезность своих слов. Кинт молча и быстро вышел, перешел через дорогу и присел на каменный фундамент дома напротив, продолжая кипеть от злости. Спустя некоторое время из ресторанчика вышла женщина что натирала столы, бросила быстрый взгляд на Кинта и придерживая рукой длинное платье поспешила в сторону рынка. Следом из двери вышел хозяин и громко, перекрикивая шум проезжающей повозки сказал:
— Я отправил Мэр за жандармами!
— Вот и хорошо! — крикнул в ответ Кинт.
Здоровяк ничего не ответил и вернулся в ресторан. А через пару минут, из проезда меж домами выехала повозка, возница, осыпая громкими ругательствами пару лошадей, хлестнул плетью и повозка набирая скорость покатила вверх по улице, пассажиром был старик с саквояжем…
— Проклятье! — Кинт сорвался за повозкой, но бесполезно.
Пробежав квартал в невероятном темпе, видя как повозка скрылась за далеким поворотом, Кинт, выбившись из сил, опустился на бордюрный камень и заплакал… от обиды, от злости и невероятного желания вернуться в ресторан и застрелить его хозяина, за то, что помешал, что полез не в свое дело!
Кинт медленно брел по улице, периодически толкая плечом прохожих и не слыша их замечаний, на глаза попался табачный киоск, рядом с которым был небольшой уличный ресторанчик, в котором пили пиво несколько посетителей, наслаждаясь его вкусом, хорошей погодой и разговорами…
— Трубку… вот эту, табак и огниво, — Кинт склонился над окошком киоска.
— Какой марки табак предпочитаете? — поинтересовался седой, горбатенький старичок — продавец.
— Все равно.
— Пожалуйста, — продавец выложил на узкий подоконник трубку, не из дорогих, небольшой кисет с табаком и латунный цилиндр огнива, — два кеста серебром.
— Вот, — Кинт рассчитался, сгреб покупки и направился к одному из свободных столиков уличного ресторанчика.
Набив трубку Кинт сидел еще некоторое время молча уставившись в кругляшек сучка на изогнутой ножке стола.
— Эм… что будете заказывать?
— Что? А… есть у вас какао?
— Конечно, — улыбнулся высокий парень–официант.
— Принесите, пожалуйста.
— Один момент, — официант удалился.
Кинт раскурил трубку, и затянувшись скрючился от надрывного кашля, слезы брызнули из глаз, дыхание перехватило… откашлявшись и продышавшись, ловя на себе насмешливые взгляды посетителей, Кинт снова затянулся, но осторожно и не так сильно. После третьей затяжки почувствовалось легкое покалывание по венам, немного закружилась голова, но в целом ощущение Кинту понравилось.
— Ваш какао… Что–нибудь еще? — официант снял с подноса чашку и поставил на стол.