— Как ты сказал?
Ружар слишком разогнался: Амель записывала, и ей трудно было уследить.
Он еще раз, теперь медленно, произнес название организации: Центр координации борьбы с терроризмом. Именно там собирается высшее руководство, когда не хочет делиться своей информацией. Поскольку на самом деле эти молодцы всегда соперничают между собой, службы сотрудничают редко и неохотно. Каждый старается для себя.
Молодая женщина подняла голову и обвела комнату блуждающим взглядом. Бледный и ласковый солнечный свет заливал квартиру Ружара. Амель кивнула: она готова продолжать.
— Национальные организации, разумеется, поддерживаются локальными или региональными филиалами. Например, в Париже после покушений восемьдесят шестого или, кажется, девяносто шестого года — ты уточнишь — было создано SAT, Антитеррористическое общество. — Объяснив аббревиатуру, журналист продолжал свой обзор: — В общем, считается, что именно полицейские криминальной полиции, подведомственной префектуре, занимаются всем, что, так или иначе, напоминает терроризм.
Новая пауза. Ручка прервала свой бег по страницам блокнота.
Ружар продолжал:
— Со стороны военных, то есть Министерства обороны, в вопросы терроризма в большей или меньшей степени вовлечены четыре службы. Первая, что совершенно очевидно, та, про которую всегда забывают, — национальная жандармерия. Можно сказать, они находятся в привилегированном положении, поскольку, имея непосредственный контакт с населением, жандармы могут получить больше информации. Затем, разумеется, служба внешней разведки, спецслужбы. Те, кого ошибочно называют barbouzes, тайными агентами.
— А я-то думала, это из-за бород, которые шпионы себе приклеивают.[130]
— И правильно думала. Если память мне не изменяет, первым это прозвище использовал в шестидесятых годах один журналист из «Монда». Но в то время оно применялось к представителям голлистской тайной полиции. — Ружар глотнул кофе. — Давай дальше. Помимо службы внешней разведки есть еще Управление поддержки обороны и безопасности. Эти в основном занимаются наблюдением за военными организациями и их персоналом. Разумеется, иногда кажется, что их многовато. И наконец, last but not least[131] — это Управление военной разведки. Для простоты будем называть этих ребят «силами особого назначения». На самом деле это значительно серьезнее, но, скажем, военная разведка вмешивается только в конфликтные ситуации и не снимая своей формы. Теоретически. Это правило в основном соблюдается, как и то, которое запрещает службе внешней разведки работать во Франции.
Ружар уже собирался перейти к специфике каждой службы, но тут зазвонил телефон. Он взял трубку и сразу включил громкую связь.
«Мартина». Опять тот же резкий металлический голос. Плохой мобильник. Интересуется, есть ли какие-нибудь новости.
— Вы обладаете удивительной способностью всегда звонить мне в самый неподходящий момент.
— Как поживает ваша очаровательная сотрудница?
Подняв глаза к потолку, Ружар покачал головой:
— Что вам надо?
— Вы читали раздел происшествий в…
Амель бросилась к груде газет и нашла ту, которую назвала «Мартина».
— Местные новости, страница два, справа внизу.
— Я не занимаюсь нападениями на старушек.
— Вы не туда смотрите. Ну что, нашли? Нет? Что скажете, не пора ли нам встретиться?
Журналисты переглянулись, удивленные этим неожиданным предложением.
— Полагаю, молчание — знак согласия. Очень хорошо. В четверг, в четырнадцать тридцать, в кафе на углу набережной Жевр и площади Отель-де-Виль.
— С чего бы это я соглашусь встречаться с вами?
— Вы ведь любопытны. Запомните, в четверг, в четырнадцать тридцать, угол набережной Жевр…
Повторив условия встречи, «Мартина» немедленно разъединилась. Ружар тоже положил трубку и, обойдя письменный стол, прочел через плечо Амель:
Труп в Сене. — В минувшие выходные речная полиция выловила тело, всплывшее на поверхность Сены. Речь идет о трупе мужчины, замеченном в середине дня в субботу около набережной Франсуа-Мориак. Установить личность утопленника не представляется возможным. Следствие, порученное судебной полиции, на настоящий момент разрешило обнародовать лишь один факт: неизвестный провел в воде много дней…
Когда вечером Амель вернулась домой, голова у нее раскалывалась от усталости. Заварив чаю, она, с горячей чашкой в руке, включила музыку и присела к компьютеру, чтобы проверить электронную почту.
Какая-то реклама, профессиональные рассылки и пара строк от отца. Он беспокоится. Молодая женщина смотрела на экран, не зная, что отвечать. Поборов желание спросить о матери или обсудить возможность повидаться, она только поинтересовалась у отца, как он живет. Недавно Амель говорила по телефону с сестрой и знала, что все в порядке. О своей работе она тоже не распространялась, хотя отец спрашивал, и упомянула лишь о «многообещающем проекте».
Сервье на ее последнее сообщение не отреагировал.
Что ему до мелких проблем задержавшейся в развитии девочки! Ей тоже плевать, где он, однако она поинтересовалась и заодно высказала сомнение в том, «что так много путешествовать, может быть, столь утомительно». Главное, не забыть, что они на «ты». Она закончила записку просьбой «подать признаки жизни» и отправила ее.
Амель отключилась и встала, чтобы вернуться в кухню. За ее спиной молча стоял Сильвен. Лицо мужа, минуту назад замкнутое, озарилось улыбкой. Он обнял ее и подошел к музыкальному центру. Стало тихо.
— Ты не слышала, как я пришел? — Он не дал ей времени ответить. — Хочешь есть? Сегодня вечером приглашаю тебя в ресторан. Выбирай куда.
17.10.2001
«Чрезвычайный допрос…»
Не сводя глаз с постоянно таящей неизвестность двери в глубине комнаты, Феннек позабыл о голосе своего куратора.
«Те, которые не уверовали, подобны зверю, имя его…»
Карим.
«И они слышат лишь невнятный голос…»
Феннек.
«Глухи, немы, слепы — они и не разумеют!..» Его долгие и беспокойные ночи были заполнены строфами Корана.
— Карим? Все в порядке?
— Они хотят, чтобы я уехал завтра утром. Приходил Мохаммед и сказал мне, что один брат в Испании нуждается в надежном человеке. Я согласился.
Луи кивнул.
— Мое прикрытие… Они что-то подозревают. Если я останусь в двадцатом округе, всей этой мелкой лжи относительно моих случайных подработок надолго не хватит. Они много раз предлагали устроить меня в какое-нибудь заведение из тех, что держат правоверные, где никто не глумился бы над моей верой. — Агент говорил торопливо, не переводя дыхания: — Не знаю, зачем меня туда посылают. Кроме того, мне приказано через два дня быть в Лондоне. Там меня ждут. Завтра вечером я должен отплыть на испанском пароме. Надеюсь, они не врут, что цель этой поездки — доставка каких-то грузов. Если так, думаю, потом мне следует согласиться на какое-нибудь их предложение работы.
Карим нервничал. Луи видел, что он утомлен, осунулся.
— Не может быть и речи. Ты должен сохранить путь к отступлению. Тебе уже известны детали поездки?
Феннек по памяти повторил их.
— Мы пошлем за тобой команду, она проследит за тем, что тебе поручат, и прикроет в случае необходимости. — Он прикурил сигарету. — Что Сесийон?
— Все как обычно. По-прежнему в фарватере у Мессауди. В воскресенье вечером я навестил его квартиру. Ничего особенного, но я сделал несколько снимков. Они в условном месте. — Карим передавал свои материалы через общедоступные интернет-сайты, в основном размещая их в фотоальбомах. Предназначенные для передачи файлы он прятал среди других, совершенно безобидных картинок. Так что его отделу оставалось лишь извлечь и обработать их. — Ты не сказал, удалось ли тебе узнать, кому принадлежит тот автомобиль с бульвара Ла-Виллет, номер которого я запомнил.
Пристально глядя на него, Луи выпустил струйку дыма.
— Мы над этим работаем. — Он придвинул пепельницу. — Зато могу рассказать о другой машине. О той, которую ты заметил возле мечети. Она принадлежит некоему Мустафе Фодилю. Это твой усатый здоровяк. Он преподает карате в Мант-ла-Жоли.
— Я должен заняться им?
— Не сейчас. Полиция уже вышла на него, а ты и так слишком на виду. Твоя задача — как можно плотнее следить за Сесийоном.
— Филеры?.. Это связано с нашей операцией?
— Нет, там другое. Не беспокойся.
— А Делиль?
Луи отвел глаза и чересчур долго давил в пепельнице сигарету.
— Никаких следов. — Он прикурил вторую. — По-моему, ты слишком напряжен. Ты уверен, что все в порядке?
18.10.2001
Лоран Сесийон ненадолго заглянул к Неззе и вернулся домой около полуночи. Нащупывая выключатель в темной гостиной, он подавил зевок. Света не было. Наверное, лампочка перегорела. Он выругался сквозь зубы и направился в кухню, перешагивая через попадающиеся ему под ноги, разбросанные на полу вещи.
На пороге он остановился, что-то удержало его от намерения зажечь свет. Темная тень, не вписывающаяся в привычную картинку его кухни.
I’m taking a ride with my best friend…
Человеческая.
Тень шевельнулась.
I hope he never lets me down again…
Джафар отпрянул и скорчился от боли. Он хотел прижать руки к правому боку, но это ему не удалось, его снова передернуло. Второй электрический разряд, более продолжительный, свалил его на пол.
Нокаут.
Линкс вернул в ухо второй наушник и протянул руку к лежащему на краю раковины шприцу.
He knows where he is taking me, taking me where I wont to be…
Вскоре стянутый на шее скотчем зловонный капюшон Делиля уже покрывал голову Сесийона. Запястья и лодыжки были связаны. Руки примотаны вдоль туловища. Агент затолкал пленника в пластиковый мешок для мяса и взвалил на плечо.