С полчаса ничего достойного внимания у нас во дворе не происходило. А потом из подъезда вдруг выбежала Ксюша. Нет, это мне почудилось в первый миг, что выбежала. Она просто вышла и быстренько зашагала по дорожке вдоль дома. Но я аж подпрыгнул на лавке от неожиданности. Куда это ей приспичило⁈ Одной!
Направлялась Оксана всего лишь в продмаг. Я остановился у дверей. Зайти внутрь? Увидит, узнает. Испугается ещё: рожа у меня о-го-го как изменилась за это время. И не в лучшую сторону. Может, подождать? Что с ней в магазине-то случится? Решил ждать, отошёл в сторонку. Но сердце в груди так и прыгало. Раз пять порывался в магазин кинуться, и будь, что будет.
В продмаге с Оксаной, естественно, ничего не случилось. Вышла, развернула мороженое — опять это треклятое мороженое! — бросила бумажку в урну…
Грузовик начал заворачивать к нам во двор, даже не потрудившись мигнуть поворотником для приличия. Я обомлел на секунду, рванул наперерез. Но грузовик поворачивал медленно, Ксюша прошла мимо, даже внимания на него не обратила. И на странного дядьку — меня! — чуть ли не на пятки наступающего, тоже не оглянулась.
Проводил я её до подъезда, выждал немного, заглянул внутрь. Услышал, как открывается дверь нашей квартиры. И как хлопнула, закрываясь. Всё, обошлось. Только после этого я вернулся на свой наблюдательный пункт. Умостился поудобнее и приготовился ждать.
— Молодой человек, сыграть не желаешь?
Первый старичок-боровичок выдвигался на боевую позицию. Сухонький, лысенький, в одной руке газетки держит, в другой — коробка с доминошками.
— Вдвоём, что ли?
— Да и вдвоём, пока остальные придут.
Я подумал-подумал и кивнул. Почему бы и не забить козла? Сижу я лицом к подъезду, всё вижу. А так — добавочная маскировка получится.
Играл дед мастерски, куда уж мне с ним тягаться! Пять раз козлом оставил, пока настоящие соперники подтянулись. Я уступил место ассам, отодвинулся на край. Такой себе незаметный, отлично законспирированный сторонний наблюдатель.
Я-тогдашний вернулся в шестом часу, разозлённый до последней степени. Не вошёл, а буквально вбежал в подъезд. Я-нынешний мысленно хмыкнул, представляя, какими эпитетами он награждает телефонного шутника. Ну и пусть, зато обошлось всё, Ксюша жива-здорова сегодня осталась. Сейчас посижу ещё чуток и думать пойду, чем дальше заняться.
Я сидел и сидел, не в силах подняться. Что-то было не так, неправильно. Радости в сердце почему-то не было, лёгкости. Но ведь я всё сделал, как следует, выполнил свою задачу?
Когда тишину двора разорвал вой сирены, я уже знал. Вернее, я не позволял себе знать, что случилось, не позволял понимать. Внутри будто заледенело, сжалось в тугой комок. И когда неотложка остановилась у нашего подъезда, когда трое в белых халатах выскочили из машины и побежали внутрь, когда следом за скорой примчались милицейский «уазик» и легковушка, тоже с синими номерами, — я сидел и смотрел.
В домино уже никто не играл, деды следили за происходящим, строили версии. Наконец, один, самый дотошный, отправился в разведку. Вернулся, начал докладывать:
— В четырнадцатом доме квартиру обобрали. Так мало того, что ограбили, там девочка одна дома была — ножом её пырнули, изверги. То ли сама открыла, то ли выходила куда, а они залезли.
— Живая хоть?
— Кабы живая! Отец, говорят, вернулся, а она и остыть успела.
— Вот басурманы! Взяли-то много?
— Да что там брать…
— Какая квартира? — выдавил я из сведённого судорогой горла. Хотя и знал прекрасно — какая.
— Двадцатая. Знаешь там кого?.. Э, парень, ты что?
Я тряхнул головой, отгоняя поднимающуюся черноту. Не дождётесь! Так, значит, на этот раз⁈ И дома достали, да? Ладно!
Я встал с лавочки и пошёл. Не к подъезду, там мне делать нечего, там Ксюша уже умерла — в который раз! Я пошёл в прошлое.
Глава 19Лето 2001 года — зима 2000 года
Дальняя часть нашего квартала упиралась в небольшой став. Когда-то чистый и ухоженный, с насыпным песчаным пляжем, грибками и кабинками, за годы перестроечной и послеперестроечной неразберихи он захирел, замусорился. Стал походить на помесь огромной лужи и бесхозной свалки. Дальняя часть его заросла ряской, ближе к домам вдоль берега протянулся широкий шлейф пластиковых и стеклянных бутылок, банок, рваных пакетов, сигаретных пачек и прочего непотребства. Купаться сюда давно никто не залазил, даже в последней стадии алкогольной горячки. Но самые отчаянные ещё приходили с удочками. Что выловить надеялись? Лупоглазых лягушек, которых развелось здесь немеряно?
Мне ставок подходил идеально. Точнее, не сам ставок, а его берег, заросший от крайних домов до самой воды непролазными ясеневыми дебрями. Никто не заметит ни как исчезну, ни как появлюсь.
Забрался я в самую чащу, начал хронобраслет настраивать…
— Гена, подожди!
Я аж дёрнулся. Кто там ещё⁈
Ко мне продирался старик. Незнакомый, не из тех, с которыми я на лавке сидел, не из доминошников. Тощий, что твоя щепка, седой, как лунь. И в костюме джинсовом. Это дед-то!
— Не надо! — смотрит на руки мои и головой трясёт.
— Чего «не надо»?
— Хронобраслет включать не надо. — Взглянул он мне в лицо, от удивления вытягивающееся, добавил: — Не узнаешь? Это я, Завадский.
Вот здесь у меня точно, челюсть отвалилась. Радислав⁈ Нет, то, что это он — несомненно. Узнал я его сразу, едва он назвался. Но как такое возможно? Мы же с ним виделись всего-ничего назад, а он успел постареть лет на… фиг знает на сколько!
— Радик⁈ Что с тобой?
— А что со мной? Постарел, да? Ты попрыгай взад-вперёд, и с тобой такое же будет. Если вообще уцелеешь. — Он наконец продрался ко мне. Протянул руку: — Отдай хронобраслет.
Я спрятал руку за спину.
— Извини, конечно, что взял без спроса, украл, можно сказать. Но ты же себе новый сделал, правильно? А мне этот нужен. Очень нужен!
— Не нужен он ни тебе, ни кому другому. Я ещё тогда говорил — игрушка это, бесполезная и опасная. Но ты слушать не захотел, схватил, и бежать, словно ребёнок. Прошлое исправлять! Исправил?
Я сжал челюсти, даже зубы скрипнули. Зачем он так жестоко, будто пальцем в свежую рану ткнул? Издевается, что ли?
— Исправлю.
Радислав досадливо махнул рукой.
— Так ты до сих пор не понял? Не заметил ничего странного, пока во времени путешествовал? Всё в точности совпадает с твоими воспоминаниями?
Спросил, словно пощёчину лёгкую отвесил, чтобы в чувство привести. Да, верно, до хрена в этом прошлом не так, как я помню.
— Может, объяснишь, почему? — буркнул я хмуро.
— Я тебе объяснял уже. Наверное, из-за водки невнятно получилось? Что ж, давай заново попробуем, на трезвую голову. — Он кивнул на ставок, поблёскивающий сквозь листву зарослей: — Пошли посидим, что ли? Разговор некороткий получится.
Спорить я не стал, разговор, так разговор. Давно пора разобраться во всех этих «парадоксах». Не биться, как баран, головой в ворота, а понять, кто их запер и почему.
Мы выбрались к ставку. К воде спускаться не стали — очень уж отвратно шлейф мусора выглядел, — присели на верхней кромке бетонных плит, под старой, накренившейся к воде ивой.
— Понимаешь, Гена, — начал Завадский, — время непрерывно и связно лишь в нашем представлении о нём. В действительности каждый его момент — это отдельная гранула, квант времени. Но не это самое страшное. Его кажущаяся анизотропность может быть объяснена только одним. «Времени» в обыденном понимании не существует вообще. Это всего лишь доступный человеку способ восприятия вечности.
— Как это?
Злость моя на него за фразу ту насмешливую — об «исправлении прошлого» — выветрилась в миг. Я только глазами лупал, пытаясь осмыслить услышанное.
— А так. Квантовая неопределённость обуславливает неопределённость причинно-следственных связей. Проще говоря, «прошлое» ничем не отличается от «будущего», все кванты времени равноправны. Течение времени проходит сквозь наше сознание, и оно старается соединить отдельные события в логически связанную последовательность. Прошлое существует только в наших воспоминаниях о нём. Точнее, в наших умопостроениях, которые принято считать воспоминаниями. Нельзя вернуться в прошлое и что-то изменить. Его нет.
— Прошлого нет? А где мы тогда находимся? Какое сегодня число, по-твоему?
— Первое июля две тысячи первого года. Это настоящее, Гена. Не имеющее никакого отношения к прошлому, о котором ты помнишь.
— Но почему⁈ Почему оно не такое, это настоящее? Почему оно изменяется? Я ведь был в этом дне восемь лет назад, и тогда всё происходило иначе!
— Я же объясняю — это другие кванты времени, другое «настоящее». Не то, в котором ты побывал когда-то. Помнишь, я рисовал тебе конусы прошлого и будущего? Сместив с помощью хронобраслета точку настоящего, ты вывалился за горизонт событий. Тем самым, «нарастил» новые кванты в пространственно-временном континууме. Ты создал новое настоящее, которого прежде не существовало. Каждый раз, останавливая хронобраслет, ты создавал новое настоящее. С расходящимися из него конусами прошлого и достижимого будущего. В чём-то они пересекались с существовавшими прежде, в чём-то нет.
Я таращился на него, силясь понять, силясь прорваться сквозь слова к сути. Не то прошлое? Новое настоящее? Горизонт событий? О чём вообще речь идёт?
Радислав посмотрел на меня, вздохнул. Понял мои затруднения.
— Попробуем проще. Помнишь, игрушка такая была, калейдоскоп? Трубочка с зеркальцами и стёклышками цветными. Потрясёшь, глянешь в глазок — узор. Опять потрясёшь — новый. Каждый раз новый. Так и здесь, «потрясёшь» ты с помощью хронобраслета пространственно-временной континуум, он для тебя настоящее и сделает. Какой хочешь год, день, час. Но именно — настоящее. Потому что прошлого у него нет, не хранится оно нигде, кроме как в нашей памяти. Собирает время его каждый раз заново. А вариантов много, гораздо больше, чем стёклышек в калейдоскопе. Вероятность сборки повторно такой же комбинации почти нулевая.