— Скажите, это вправду за прошлый четверг газета? — повернулся я к киоскёрше. Она нахмурилась, поджала губы. Тётка предпенсионного возраста, с некрасивым, одутловатым лицом… вопрос мой ей очень не понравился.
— Ты что, шутки со мной надумал шутить?
Я не удержал улыбку. Попятился.
— Извините. Извините, пожалуйста.
Получилось! Всё получилось, Радиков хронобраслет действовал! За один присест — почти на два месяца в прошлое меня перенёс. Такими темпами я быстренько доберусь до две тысячи первого. Ксюша не побежит за мороженым, и тот козел пролетит на своей тачке, никого не сбив. Само собой, и дальнейшее не случится. Всё будет хорошо!
Прежде всего, требовалось подготовиться к путешествию в прошлое. Переодеться, а главное, — переобуться поскорее! Забрать документы, деньги. То есть, наведаться в мою берлогу — комнатушку, которую снимал я у двоюродной тётки начальника ЖЭКа.
Имелся определенный риск в этом мероприятии — я совершенно не помнил, где был и чем занимался двадцатого июля. Столкнуться с самим собой нос к носу ой как не хотелось. Прямо какая-то патологическая боязнь началась. Когда поднимался на третий этаж, нервная дрожь колотила. Когда ключ в замке проворачивал, дверь отворял — и того пуще.
— Гена, это ты? — хозяйка сразу же подала голос с кухни.
— Я, тётя Таня, — помедлив, ответил. «Другой я» не отзывался, значит, повезло, на работе он, как и положено в понедельник.
— Тебя сегодня участковый спрашивал.
— Чего хотел?
— Не знаю. Сказал, чтобы ты к нему зашёл. Обязательно.
— Зайду.
Я прошёл к себе в комнату. Быстренько переоделся в парадное: брюки, рубашка, пиджак. Подумал и вытащил из шкафа сумку, бросил в неё свитер, две смены белья. Собственно, вся моя одежда, более-менее приличная. В сумку же последовали бритвенный станок, зубная щётка, паста, полотенце. Паспорт и деньги — в этом времени я недавно зарплату получил, растратить не успел — спрятал в боковой карман. Всё, кажется?
Вдруг кольнуло раскаяние — что же я самого себя граблю? Тут же отогнал эту глупую мысль. Никого я не граблю. Мои это деньги, заработанные. И вещи все мои.
Хозяйка перехватила меня у входной двери.
— А куда это ты вырядился?
— Нужно, тётя Таня, нужно.
Она смотрела на меня с сомнением.
— Так зачем тебя участковый-то ищет? Ты натворил чего?
— Ничего я не натворил. У участкового работа такая — бдеть.
— Гена, ты смотри, не подведи меня. Я же тебя пожалела, приютила.
— Да я знаю, знаю. Спасибо, тётя Таня.
Хотел пройти, но она уцепилась в рукав.
— Гена, а давай мы за август рассчитаемся.
Я опешил от такого предложения.
— Как за август? Десять дней же до августа?
— А ты наперёд заплати. Ты же съезжать не собираешься?
Она заглядывала мне в лицо, словно удостовериться хотела в своих подозрениях. Я отвернулся.
— Тётя Таня, следующую зарплату дадут, тогда и заплачу. Мы же с вами так договаривались.
— Да, но…
Дослушивать я не стал, высвободился из её пальцев и улизнул. Надо же, «приютила»! Ещё одна благодетельница.
Уже внизу я подумал об участковом. Не к добру он приходил, от ментов всегда одни неприятности. Потом вспомнил — я же сейчас в июле. На самом деле август минул, и ничего не случилось. Не помню даже, чтобы хозяйка мне о том визите говорила… А, проехали!
План путешествия я составил, ещё, когда домой шёл. Прежде всего, следовало найти место, откуда в прошлое отправляться можно без свидетелей. И там же отсидеться, пока Радиков «спидометр» кванты назад откручивает. Шастать в сером киселе мне больше не хотелось, от одного воспоминания тошнота к горлу подкатывала.
Лучшим вариантом казались заброшенные садовые участки. Знал я одно такое местечко, можно сказать, в самом городе, от автобусной остановки ходьбы минут тридцать-сорок. Место укромное и тихое. Конечно, бомжи там рыскали, «металлисты», наркуши всякие. Но встречи с этими я не опасался. Вероятность пересечься со случайными гостями «дач» была ничтожна.
Как долго будет длиться путешествие, рассчитать я не мог. Прикинул, что если браслет два месяца за один раз отлистывает, то вся дорога у меня от силы неделю займёт. Это с учётом, что отдыхать нужно будет между прыжками.
Недельное путешествие подразумевало необходимость не только отдыхать, но и питаться. Потому, перед тем, как отправляться на «точку», я заглянул в супермаркет. Запасся провиантом, калорийным, непортящимся. И занимающим немного объёма — чтобы запихать в сумку, а сумку прижать к пузу, когда «хронометр» врубаешь. За едой ничто не мешало ходить и во время остановок, но тратить каждый раз полтора-два часа на это мне не хотелось.
После похода в супермаркет сумка раздулась, что твой аэростат. Ещё и не поместилось всё, пакет пришлось взять. Я шёл и мысленно подсчитывал остаток денег в кармане. По всему выходило, что половину моей заначки супермаркет сожрал. Ну и бог с ним, крупных растрат больше не предвиделось.
На парня, что-то бубнящего в мобилу, внимания я не обратил. Брёл он не спеша, вразвалочку, так что я легко его обогнал. И услышал:
— Эй, мужик. Мужик!
Говорил парень в полголоса, поэтому я совершенно был уверен, что это продолжение его телефонного разговора, ко мне никакого отношения не имеющего.
— Мужик в пиджаке! Ты чё, не слышишь?
Вот это мне не понравилось. Мужиком в пиджаке на девяносто девять процентов был я. Пришлось обернуться.
— Ты со мной разговариваешь? — поинтересовался.
— С кем же ещё?
Парень и не парень был даже, так, шкет лет семнадцати-восемнадцати. Не из мажоров — мобила дешёвая, к тому же старая, а то и бэушная. Я примерно такую прикупить со следующей зарплаты планировал. Теперь не судьба.
— И что тебе надо?
— Денег дай. Пятёрку.
Побирается, что ли? Понимаю, когда пацанята деньги клянчат, но этот уже взрослый, заработать вполне способен. Руки не поотсыхали, вроде? Может, но не хочет. И просит нагло. Не просит, требует.
Я молча отвернулся, пошёл к остановке. Но шкет отставать не собирался.
— Мужик, ну дай денег! Тебе чё, жалко?
Это нытье за спиной начало меня раздражать.
— Чего ты ко мне привязался?
— Я ж говорю, денег дай. Мне в центр съездить надо.
— Надо, так садись в автобус и едь.
— Мужик, ты чё, дурак? Кто ж меня без денег повезёт?
Вот теперь он меня достал. Всякий молокосос обзывать начнёт⁈
— Отвали, не дам я тебе денег. У других проси.
Чётко и ясно сказал, без грубостей, без оскорблений. Любой нормальный человек поймёт, что разговор закончен. Шкет не понял.
— Ты чё, козел? Да ты знаешь, кто я? Я тебя с одного удара вырублю!
На несколько секунд я дар речи потерял. Подобное ожидаешь услышать, когда поздно вечером, в безлюдном месте тебя человек пять встретят. Но средь бела дня, на людях… Я ещё раз смерил взглядом шкета. На полголовы ниже меня, плечики узенькие, сутулые. Не иначе обдолбанный, глазёнки так и бегают. Угораздило напороться.
Угрозы шкета меня не испугали, но в ситуацию я попал хреновую. По-хорошему эта погань не отвяжется, а по-плохому — нельзя. Шум поднимется, зеваки на драку сбегутся, а там и менты нарисуются. Это когда нужда в них есть — не дозовёшься, а когда не нужны — всегда на месте. И вдобавок, руки у меня заняты. Придётся действовать по-другому.
Слева от тротуара тянулся сквер. Хороший такой сквер, давно запущенный, одичавший, бурьяны в пояс, сирень разрослась, черёмуха ветви чуть не до земли свесила. Шаг сделай, и ничего не видно.
— Денег дать, говоришь? — Я остановился, аккуратно накрутил «угол атаки». Парень подошёл ближе, разглядывая мою «побрякушку». Смотри, смотри, сейчас и не то увидишь. — Ну, давай отойдём с дороги, чтобы людям не мешать.
Шкет моё предложение понял по-своему. Мобилу мгновенно спрятал в карман, воровато огляделся и пошёл следом. Не испугался, не на понт брал. Точно, обдолбанный. Такой ударит первым, не задумается, и хорошо, если не ножом в печень. В том, что нож у шкета имеется, я даже не сомневался. Не успеет!
Я передвинул сумку на пузо, подхватил пакет, прижал к груди. Шагнул под ветви черёмухи, и нажал «пуск». Не оборачивался, потому лицо шкета в этот момент не видел. Да я всё равно не увидел бы, как у него глаза на лоб вылезают от изумления, я ж в прошлое скакнул. Надеюсь, обделался он капитально.
Всё же зря я этому оболтусу не врезал. Учить такую шваль нужно смолоду. По-хорошему учить, по-доброму. То бишь, чтобы хороший, добрый человек морду начистил от всей души — деньги не вымогай, не воруй, не гоп-стопничай. Пока не поздно, пока на зону не попал. А то там другие научат. Не тому, чему нужно.
Во второй раз серое марево навалилось привычно. Желудок сжался, вспомнив предыдущее путешествие. Но сейчас он был пуст и трезв, потому тошнота оказалась терпимой.
Долго торчать в межвременье у меня не получилось — пакет в руках начал расползаться. Сумка держалась, а пакет прямо под пальцами в кисель превращался. Тянуть было нельзя, и я тормознул…
— Ай!
Вывалился я прямо в ночь. И ещё в кого-то более конкретного и осязаемого. Мягкого и податливого.
Стоявшая в густой тени черёмухи девчонка тоненько взвизгнула и отлетела на асфальт, под свет фонарей. Отлетела, вытесненная невесть откуда взявшимся крепким мужским плечом. Моим плечом.
— Ах ты, тля!
Девчонка пряталась под черёмухами не одна, в следующее мгновение из темноты выдвинулась физиономия парня. И чуть опережающий её кулак. Первую плюху я пропустил. Не готов оказался к такому обороту, да и руки были заняты ловлей рассыпающихся продуктов. Ударил пацан неплохо — для пацана, — из глаз у меня аж звезды посыпались. Но практики семи лет драк не на жизнь, а на смерть, у него точно не было. Второй удар я парировал. И третий.
— Ну, всё, всё, успокойся, — попробовал замириться.
Какой там! Пацан рвался в герои, хотел защитить любимую. Я его вполне понимал, окажись на его месте, поступил бы так же. Но я был на своём, и он вынуждал меня подставлять руки под его кулаки, топтаться по купленному за свои кровные провианту. Да и толстенная сумка на животе мешала. И тогда я вмазал. Хорошо так, сердечно. Под дых, а потом в скулу. Чтобы разом закончить эту ненужную драку.