— Артем, ты будешь медперсонал опрашивать, а я охранников и уборщиц, — мрачно сказал Коломеев помощнику после беседы с доктором.
— Вы думаете, врач врет?
— Врет или нет, но дело дрянь. Коровин, адвокат Белозерцева, мечется, как свинья перед тем, как ее зарежут. И небезуспешно, должен сказать. Все уже опротестовали, что возможно, разве что на моральный ущерб не подали.
— А чего они опротестовывают? Задержание, что ли?
— Не спрашивай. Мне уже шеф по телефону мозги прочистил по этому поводу. Герой войны, мать его! Плохие у меня предчувствия по поводу нашего фигуранта. Ладно, давай работать…
Некоторое время спустя с копиями страниц из медицинской карты и записанными показаниями персонала Коломеев и Артем выходили из центра. Настроение у обоих было подавленное: не менее пяти человек показали, что Андрей Белозерцев находился на территории реабилитационного центра в момент совершения обоих преступлений. Коломеев заподозрил, что он все-таки покидал больницу вечером, когда его никто не видел, но у входа дежурил охранник, а комната Белозерцева находится на третьем этаже. Вылезти из окна без риска для жизни невозможно.
— Значит, так, — сказал, закурив, Коломеев. — Либо мы опять промахнулись, либо…
— Либо врут они все, Иван Ефремович, — закончил Артем. — Врач сам признал, что родители Белозерцева — его друзья!
— А еще они лечение оплачивают, — задумчиво проговорил следователь. — Не нравится мне это все, ой не нравится. Но ничего не поделаешь. Ладно, поехали обратно.
В коридоре сидел старший Белозерцев и разговаривал с врачом. «Они что, так и ждали здесь все время?» — удивился Коломеев.
— Я вам еще понадоблюсь? — спросил Белозерцев-старший, поднимаясь.
— Нет, не понадобитесь.
Коломеев окинул взглядом дорогое пальто Белозерцева-старшего и не сдержался:
— Скажите, а как ваш сын вообще в Чечню попал, если не секрет?
— Вы имеете в виду, почему мы его от армии не отмазали? — усмехнулся тот. — Возможности, скажу прямо, позволяли. Только дело в том, что к тому моменту Андрей нас не слушал. Стоит сказать спасибо, наверное, его другу Вите Чернявскому. Понимаете, Андрей был достаточно специфическим мальчиком, и психиатр предупреждал нас с Машей о возможностях… назовем это срывом. Там с родами не все гладко было, а о беременности его родной матери я уж и не говорю, да и наследственность у Андрюши, конечно, не самая благоприятная. Мы с Машей прекрасно все понимали, когда принимали решение об усыновлении. Но некоторых факторов не смогли просчитать.
— А что, сын ушел от вас после того, как узнал обо всем? — заинтересовался следователь.
— Уйти он не мог в силу возраста, ему было всего шестнадцать лет. Ну и потом, он все-таки любил нас с Машей. Но он пытался разыскать биологическую мать, не нашел, в чем-то обвинял нас. М-да, довольно тяжелое было время для меня и Маши… В результате он пошел в армию. А там… Мы долго даже не знали, где он. И когда он вернулся, это был уже совсем другой Андрей.
— Почему же он попал в центр только сейчас? — удивился Коломеев.
— Во-первых, потому что уговорить его раньше не было никакой возможности. А во-вторых, у Андрея случаются приступы острой депрессии, и тогда его спасает центр. И Лев Абрамович, конечно. Сейчас как раз такой период, но, слава богу, я вижу значительное улучшение по сравнению с тем, каким он был год назад. Впрочем, вам, я полагаю, наши проблемы совершенно не интересны. Мы с Андреем можем быть свободны?
— Да, пожалуйста.
— Ну, всего хорошего. Удачи вам.
— Удача бы нам не помешала, — мрачно сказал Коломеев, глядя ему вслед. — Такую пустышку вытянуть, твою мать! Где же ты, сволочь, ходишь? Где?!
Глава 19
Я рядом. Совсем рядом. Я сужаю круги, и ты это прекрасно понял. Хорошо…
Правда, менты тоже подбираются близко. Все это становится похоже на игру, но так интереснее…
Я знаю точно, кто кого опередит.
Мой спектакль удается. Так же, как удавались все твои спектакли. Только у моего будет тот финал, который нужен мне.
А все, что мне нужно для такого финала, — это немного удачи. Первый раз за долгое время. Но я не сомневаюсь, что она будет. Судьба на моей стороне…
И это справедливо, правда?
Виктор нажал отбой и повернулся к Тоне.
— Не он.
— Что — не он?
— Убийца не Андрюха.
— Как, они его нашли?! — ахнула она. — Но ведь его мама…
— Его мама запудрила тебе мозги. И думаю, без особого труда. Я даже могу ее понять. Сообщать первому попавшемуся, что у тебя сын в психушке…
— Что?!
— Да то! Он всегда был слегка не в себе, а Коломеев сказал, он еще и в Чечне отслужил. Знаешь, с каким сдвигом парни оттуда возвращаются? Вот он и лечится до сих пор. А вообще, я не пойму, что ты так переживаешь за Андрюху, если в глаза его не видела?
— На фотографии видела, — тихо возразила Тоня. — Но, Витя, если Андрей ненормальный, почему они решили, что не он убийца? А вдруг они ошиблись?
— Потому что там свидетелей море, в той больнице. Черт!
Виктор раздраженно треснул кулаком по столу.
— Вить, давай уедем, а… — Тоня прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана. — Ты не представляешь, как мне страшно было, когда Графка на меня набросился. Вить, пожалуйста!
Он присел рядом с ней и погладил ее по голове. Потом обнял и вздохнул.
— Тонь, если бы я думал, что, сбежав отсюда, смогу что-то изменить, я бы уехал не задумываясь. Но этот человек — маньяк. Ему даже проще будет меня в городской квартире подстеречь, чем здесь. А вот тебе точно нужно уехать, я уже говорил. Пожалуйста, поезжай к родителям, поживи у них. Уверяю, поимка мерзавца — вопрос времени.
— А если его не поймают?
— Поймают. Куда он может деться?
— Сбежит, например. Затаится.
— Не говори глупостей. Он псих, который хочет, чтобы мне было страшно.
— Вить, мне страшно, мне! Я даже вспоминать боюсь лицо того сумасшедшего старика, меня в дрожь бросает. И его до сих пор найти не могут.
— Найдут, солнце мое, обязательно найдут. А я тебе сказал, что я отпуск взял?
— Что? — Тоня отстранилась и изумленно посмотрела на мужа. — Как отпуск?
— Да очень просто. Объект сдан, так что две недели в полном нашем с тобой распоряжении. И потом, неужели ты думаешь, что я могу тебя одну оставить, пока эта сволочь на свободе? Нет, скажи, подумала? Подумала?
Он обхватил ее за плечи и повалил на диван. Тоня, смеясь, пыталась отбрыкиваться, но Виктор прижал ее к подушкам и, скорчив зверскую рожу, прорычал:
— Я защитник, в конце концов, или нет? Приношу я мамонта, женщина?
— Приносишь, — смеясь, ответила она.
— Шкуру с него снимаю?
— Снимаешь и вешаешь на стену, а из бивней делаешь сабли.
— Вот, — удовлетворенно сказал Виктор и отпустил Тоню. — И никакая скотина сумасшедшая нас врасплох не застанет. Кстати, у меня для тебя припасен подарок, драгоценная супруга…
Он встал и вышел из комнаты, а через минуту вернулся с двумя коробками в руках.
— Начнем с более приятного. Держи!
Тоня раскрыла коробку и удивленно уставилась на маленький серебристый телефончик.
— Ой, мобильник!
— Тонь, говорить «мобильник» немодно. Лучше трубкой называй. Договорились?
— Договорились, — кивнула обрадованная Тоня, вертя в руках подарок. — Вить, спасибо!
— Перестань. Я вообще-то раньше должен был о связи подумать. Просто дикость — до сих пор ходишь у меня без трубки, как бомжиха, ей-богу. Так, ну и еще кое-что…
Тоня смотрела, как он достает из большой коробки черную штуковину странного вида. Только когда он начал вставлять внутрь патроны, она догадалась:
— Это что, пистолет?
— Не совсем, но похоже. Называется «Удар». Тебе нужно нажать вот сюда, — он поставил Тонины пальцы на рычажок, — и отсюда вылетит птичка. Вернее, не птичка, а газовое облако. В общем, твоя задача — стрелять в лицо с расстояния около двух метров. Ясно?
По Тониному лицу было понятно, что нет, не ясно. И следующие двадцать минут Виктор показывал и объяснял, как пользоваться оружием — куда стрелять, как целиться и где носить.
— Все, дорогая супруга, — закончил он, — ты вооружена.
Тоня взглянула на его довольное лицо. Муж был похож сейчас на разгоряченного мальчишку, который сам себе сделал подарок, и ее охватила волна нежности. Она подошла и уткнулась ему в плечо.
— Тонь, ты что? Ты там, случаем, не заливаешься слезами благодарности?
Она покачала головой.
— Хорошо, что не заливаешься. Так, что у нас еще в программе? Ага, вспомнил. Давай баньку вечером истопим?
— Ты хочешь сказать, я истоплю, — уточнила Тоня.
— Не придирайся к словам. Так как насчет хорошей бани? Я веников купил.
— Березовых?
— Можжевеловых. Ты еще таких не пробовала.
— Ну, раз с вениками, тогда давай истопим. Во сколько?
— Да часиков в шесть, чтобы никуда не торопиться. А «Удар» в карман положи и больше не выкладывай.
Тоня, улыбаясь, засунула в карман кофты оружие. Оно было тяжелым. «Ну вот, теперь карман точно отвиснет, — подумала она. — Если что-то случится, я его даже вытащить не успею, — тут же мелькнула другая мысль, и сразу сменилась третьей: — Ничего не случится!»
Баню она затопила жаркую, как попросил Витя. Побрызгала на печку чуть-чуть эвкалиптового масла и вспомнила, что у нее куплено еще одно, с забавным названием «Шизандра», которое очень рекомендовала мама. Тоня выскочила в предбанник и стала шарить в пакете. Ну конечно, забыла — пузырек дома, в ящике стола. Она заколебалась, бежать за ним или нет.
— Тонь, ты чего? — Виктор уже почти разделся и теперь с удивлением смотрел на озадаченное лицо жены.
— Понимаешь, масло ароматическое дома оставила. А масло такое хорошее, тонизирующее.
— Раз тонизирующее, то беги, а то я уже разделся. И очень жду, когда ты сделаешь то же самое.
Он улыбнулся, и Тоня улыбнулась в ответ.
— Без меня не начинай, я быстро! — Накинула дубленку и выскочила из бани.