Не ведающие о будущем «вьетнамском синдроме», американские генералы увидели впереди долгожданную победу и пустились ради ее призрачного сияния во все тяжкие, вплоть до переноса военных действий на территорию Камбоджи и Лаоса[56]. Вот только эффект вышел в радикально-декадентском стиле: «чем хуже, тем лучше». Куда страшнее советских ЗРК оказался «фотографический рейд» неугомонных Че Гевары и Аллилуевой по местам американской боевой славы. И хотя дочка Сталина вернулась из него с серьезной контузией, а знаменитый команданте без левой ступни, дело того стоило. Современная война – вообще грязное и страшное дело, снятая же под нужным углом да напечатанная «в полноцвете» на глянцевом развороте, она превращается в настоящий кошмар для обывателя. На этом фоне уставшие G.I[57], которые, в сущности, далеко не звери, особой тяги убивать и умирать не испытывали, и только инстинкт самосохранения удерживал армию от развала и массового дезертирства.
Сюда бы Интернет, чтобы каждый мог своими глазами увидеть фасад социализма снаружи, жаль, до него еще далеко. Но имеющий глаза да видит: с изнаночной стороны железного занавеса более чем достаточно признаков расхождения слов с делом. К примеру, на продажу пошло самое святое – космос. Как только Юрия Гагарина назначили главой Главкосмоса СССР[58], он выступил с речью где-то в Европе, да не просто, а в качестве живой рекламы – предлагал совместную разработку и вывод на орбиту спутников, широкое партнерство в проведении научных экспериментов на орбите и даже натуральный космический туризм. Причем сотрудничество отнюдь не ограничивалось братскими странами, скорее наоборот, в Байконуре на полном серьезе строили отдельный городок для гостей из мира развитого капитализма. Многих партийных товарищей корежило, а буржуям было наплевать, принимают ли происходящее как должное. Чему удивляться, если в начале тысяча девятьсот шестьдесят девятого года французы, устав от межевропейской грызни[59], начали запускать со своего космодрома в Куру[60] спутники на советских комплектах реактивных двигателей.
Следующей вехой в переменах можно считать изменение Уголовного кодекса. Как-то тихо и незаметно, сославшись на упрощение, из него выкинули целую главу, посвященную хищениям социалистической собственности[61]. Это не значит, что покушение на чужое добро может остаться безнаказанным, совсем наоборот, сроки подняли примерно раза в три. Но уже не различая, государственное или частное имущество попалось под руку нехорошим людям. Вроде бы мелочь, но… уверен, кооператоры быстро почувствуют изменения на своей шкуре.
К борьбе с воровством вишенкой на торте добавилась уголовная статья по персональным ценным бумагам. Причина сугубо утилитарная – после внедрения банковских карточек все советские граждане с четырнадцати лет получали персональный безналичный счет, причем с гарантированной государством возможностью отката транзакций и довеском – неслабой нагрузкой по управлению личными финансами иначе, чем в кошельке или в кармане. Гонять все население проверять счета через операционистов сберкасс даже не особенно гуманная к людям советская власть поостереглась. Тем более что в мире давно были известны простые и надежные способы отправки всех выписок, запросов и чеков по почте. Так вот, теперь в СССР за кражу безобидного конверта из почтового ящика имелась возможность получить вполне реальную «треху». А за массовый почтовый вандализм и того больше.
– Ваша паста! – грубо выдернула меня обратно в реальность официантка, бухнув на стол суповые тарелки с весьма странным содержимым. – Водку-коньяк будете? – продолжила она, не меняя ни тона, ни выражения лица.
Заказ принимала другая девушка, поминиатюрнее и повежливее, вдобавок без идиотского кокошника на голове. Зря, зря владелец ограничился только новой мебелью, тремя телевизорами на стенах, по числу принимаемых программ, и реконструкцией кухни, после которой здоровенная электроплита для приготовления экзотических блюд «выехала» чуть не на середину «едального зала», подчеркивая доселе небывалую свободу советского частника от советских норм и стандартов. Ему бы еще старый коллектив весь уволить… Иначе зачем позиционировать «Сицилию» как очень недешевое, но тихое, почти домашнее заведение для местной партийно-хозяйственной элиты?
– Девушка, что-то паста у вас больше на макароны по-флотски похожа, – растерянно попенял я. Ковырнув содержимое вилкой, добавил: – Разве что дырок нет…
– Уважаемый товарищ, – с неожиданным пафосом вскинулась тетка. – Да у нас лучше, чем в самой Италии, пасту делают!
– Да ну! – тут уже не выдержал я. – Вы ее реально прожарили! Вот тут, – ткнул в подозрительно хрустнувший кусок. – И тут тоже! Это другое блюдо!
– Ишь, умный нашелся, – наконец-то официантка припомнила неубиваемый аргумент общепита. – Попробуйте, сготовьте-ка! С вилкой-то все мастера!
– Понабрали с вокзалов… – негромко заметил я, на мгновение потеряв дар речи от хамства. Лишь красноречивый взгляд Кати остановил назревавший скандал. – Впрочем, – перед глазами встали недавние воспоминания, и я непроизвольно повысил голос: – Надо будет, и приготовлю. Эка невидаль, сделать настоящую итальянскую пасту!
– А сможешь ли? – неожиданно впрягся в разговор орудующий за низкой перегородкой немолодой шеф-повар, он же владелец кафе. – Так не сиди, мил-человек, вставай на мое место! – продолжил он, пряча в морщинах ехидную улыбку. – Если на самом деле сумеешь, всегда бесплатно ужинать у меня будешь!
– И правда, страсть настоящей пасты хочется, – неожиданно подначил лысый как лунь товарищ из-за соседнего столика.
– Так все одно, мне за вашу плиту нельзя, – я постарался найти красивый путь для отступления. – Наверняка же какая-нибудь справка нужна?!
– Как самого большого руководителя поставим, – хладнокровно вывернулся шеф. – Командовать мной будешь, все точь-в-точь выполню, а тебе даже руки пачкать не понадобится.
– Но ведь…
На меня накатила паника, я оглянулся… и по заинтересованным взглядам посетителей понял, «спрыгнуть» и отделаться шуткой не дадут. Самое плохое, что Катя смотрела на меня так же, как все они!
– Только если уважаемая публика не против, – зло скрежетнув зубами, я изобразил бесшабашную улыбку, – чур, один раз, на пробу, не более!
– Чтоб тебе в опару сесть! – запоздало пожелала добра официантка. – Испортишь продукт, за все заплатишь!
– Исчезни, а? – Я даже не стал оборачиваться в ее сторону, переключив внимание на шефа: – А белый колпак у вас найдется?
Пусть снабжение продуктами в СССР несравнимо с европейским снабжением двадцать первого века, но назвать его ужасающим, по крайней мере в ближнем Подмосковье, язык давно не поворачивался. Последнее время, когда между колхозами и кооператорами наладились какие-никакие связи, вообще жить стало веселее. Дошло до курьеза, о снятии с НИИ «Интел» спецснабжения продуктами я узнал лишь спустя два месяца, и то случайно. Не требовалось оно более трудовому коллективу. Так что я не сомневался: на кухне «Сицилии» обязательно что-то да найдется.
– Мерные стаканы – удел кулинарных ламеров! – начал я представление, попутно натягивая на голову роскошный белый купол. – Поэтому мы обойдемся обычной миской.
– Это обязательно? – подозрительно покосился на меня шеф. Но углубить свою мысль не успел.
– С чем паста будет? – прервал меня все тот же лысый товарищ. – Чур, я первый на очереди!
– Мясо… – я воздел взгляд в потолок, придавая лицу задумчивый вид. – Нет, нет и нет! – во внезапной тишине мой голос разнесся по всему залу. – Откуда, скажите, пожалуйста, у сицилийского крестьянина возьмется мясо?! Вы, товарищи, даже не представляете себе, в каких нечеловеческих условиях они живут! Кругом горы… Высокие, как глянешь, сразу голова кружится! Вода строго из ручья, талая, с ледника, холоднющая, и никакого водопровода в округе! Вино самодельное, совсем слабенькое, как бражка, только не из старого варенья, а виноградное, кислятина, короче. Сыр они обычно вообще заплесневелый едят, а то и просто травятся соленой брынзой. Отопления центрального опять же нет, приходится обогреваться исключительно солнцем, и знаете, что характерно? – делано сокрушаясь, я покачал головой и развел руками: – На стекла у них тоже денег зачастую не хватает, так деревянными жалюзи и обходятся, бедолаги. До моря пешком идти приходится, ни поезда, ни самолета! Да еще безлюдно совсем на пляжике, зонтики и лежаки отсутствуют, в общем, не то что купаться, аж загорать страшно.
По залу прокатился недоверчивый смех. Цены в ресторанчике кусались почище известных по боевикам мафиози, так что гости оказались в большинстве своем далеко не последними людьми М-града. Они явственно чувствовали подвох, но не могли понять, в чем он. Только один пожилой грузин поглядел на меня куда задумчивее, чем оно того стоило, – видимо, слишком хорошо понимал отличие вина от браги.
Между тем «Остапа несло».
– Масло? – Я удивленно посмотрел на предложенную шефом бутылку. – Подсолнечное масло в тесто? Да вы, дорогой товарищ, вообще, в своем ли уме? Откуда подсолнухи на Сицилии? Только оливы! Это такие деревья, товарищи, из них много масла не выжать, а то, что получается, за долги времен Второй мировой забирают толстозадые американцы! Так что у нас все будет реально, никакого масла.
Нет, вот не нравился мне взгляд того грузина, издалека видно, недоволен товарищ. Откуда он только взялся на мою голову? Лысую башку я, кажется, пару раз в райкоме встречал, а сидящая слева дама с тяжелой золотой брошкой чем-то напоминала заведующую местным центровым гастрономом… А вот этот? И приятели у него подозрительно молодые и здоровые, как бы чего не вышло