ая хозяйка. Жестоки люди.
Глава 9
А я, чем больше думал, тем больше находил сходства между процессами воспитания и обычными процессами на материальном производстве, и никакой особенно страшной механистичности в этом сходстве не было. Человеческая личность в моем представлении продолжала оставаться человеческой личностью со всей ее сложностью, богатством и красотой, но мне казалось, что именно потому к ней нужно подходить с более точными измерителями, с большей ответственностью и с большей наукой, а не в порядке простого темного кликушества. Очень глубокая аналогия между производством и воспитанием не только не оскорбляла моего представления о человеке, но, напротив, заражала меня особенным уважением к нему, потому что нельзя относиться без уважения и к хорошей сложной машине.
При современном развитии технологий удалённого присутствия не нужно ездить на совещания или научную конференцию в другой город. Нет необходимости терять время на переезд, только для того, чтобы иметь возможность взглянуть собеседнику в глаза или передать материал. Материалы можно рассылать по сети. Физически находящиеся хоть на противоположенных границах Союза, участники конференции легко соберутся вместе, не выходя из дома. Голографические проекторы накроют реальность нарисованным покрывалом и каждый из участвующих в конференции увидит остальных словно вживую. Только пожать руку не выйдет, не дошла ещё техника до того, чтобы подарить человеку возможность удалённо пожимать находящуюся за сотни и тысячи километров дружескую руку.
Но нет правил без исключений. Если на конференции будут подниматься темы третьего уровня секретности и выше, то ехать всё же придётся. Мотылёк и поехал, оставляя все чернореченские дела в подвешенном состоянии ждать его возвращения. Шутка ли — обобщённые доклады Тимофея Фёдоровича и прочих институтских мэтров посвящённые подведению промежуточных итогов работы института самоорганизующихся систем. Он и сам подготовил небольшой доклад, описывающий сравнительную эффективность методов обучения Эры и Новосибирска. В докладе Мотылёк поднимал вопрос зависимости качества и скорости обучения отдельного интеллекта от общего количества интеллектов. Ещё Мотылька сильно заботило то, что ни один интеллект не выдвинул никак новых научных гипотез и не совершил кардинальных открытий. Они предложили и продолжают предлагать великое множество мелких (и даже крупных) улучшений и упрощений существующих технических решений или научных теорий. Но почему ни Нэлли, ни Эра, ни, тем более, Новосибирск до сих пор не совершили какого-нибудь чудесного открытия переворачивающего известные физические теории с ног на голову? Где обещанная поколениями фантастов сингулярность, якобы неизбежно наступающая на следующий же день после появления искусственного интеллекта? Такие вот ёлки-блин-моталки. У них получилось создать «бога из машины». Но отчего-то отпускаемые рукотворным богом на развес и в розницу чудеса оказываются какими-то мелкими, некондиционными, заурядными чудесами. Мотылёк успокаивал себя мыслями, что интеллекты ещё маленькие, что у них великолепная динамика развития, что предлагаемые ими «мелкие» конструктивные улучшения существенно увеличивают КПД и эффективность работы машин. Он надеялся на подробный разбор этого вопроса в одном из докладов институтских мэтров. А может быть, чем чёрт не шутит, и в докладе того же Новосибирска или Эры. Интеллекты одновременно и объект исследования и сотрудники института занимающегося их исследованием. И, как сотрудники института, обязаны отчитаться в результатах научных поисков.
Кроме подготовленного доклада и подарков из Чернореченска для друзей и родственников, Мотылёк вёз с собой Наташу. Любимая девушка смеялась: —Боишься оставлять меня одну? Смотри, уйду к другому!
— К кому другому?
— Вот отобью Николая у Светки Малиновской— смеялась Наташа.
— Товарищ девушка— командовал Мотылёк: —Немедленно прекратить глупые шутки. Я ревную!
Наташа поможет ему читать доклад перед институтскими мэтрами. Из-за того, что она принимала деятельное участие в рождении Эры — допуск к засекреченной теме создания искусственных интеллектов у неё есть, также как и должность внештатного сотрудника НИИ СамСиса. Никаких проблем с участием Наташи в конференции быть не должно.
Из-за безалаберности Мотылька (ну а кто знал, а?) различные допуски к засекреченной теме пришлось дать чуть ли не трети всего населения Чернореченска. Аналогичная ситуация у Коня в Краснопресненске. В городе циркулируют слухи, будто бы из-за аномально большого количества секретоносителей степень безопасности всего Чернореченска собираются повысить с третьей до первой. Но не прямо сейчас, а где-то через полгода, когда закончат работу и разъедутся возводящие для Эры дополнительные производственные мощности строители и энергетики. Сейчас в городе много случайных людей и ничего с этим не поделаешь. Вводить в строй дополнительные мощности нужно срочно.
А самое главное, для чего Мотылёк вёз с собой Наташу, чтобы познакомить девушку со своими родителями. Нет, в виде голограмм они уже знакомы, но вживую заведомо приятней. Голограмма не может попробовать мамины знаменитые пироги. Не может выйти за пределы помещения оснащённого голографическим проектором и прогуляться по родному городу Мотылька, где с каждой улицей и каждым домом связаны какие-нибудь воспоминания. Словом, картинка — картинка и есть, ничего больше. На минуту задуматься и становится понятно насколько слабы и бессильны современные технологии удалённого присутствия.
Раздутая колбаса самолёта-снаряда падала в приёмный коридор Толмачёва. Дугообразная траектория суборбитального полёта вот-вот закончится в приёмном коридоре Новосибирского аэропорта. В самолётах-снарядах иллюминаторов нет. В обычных самолётах есть, а здесь нет. Не стоит нарушать прочность корпуса. Потому можно только представлять, как за бортом сминается и шипит воздух под днищем и короткими обрубками крыльев, затормаживая летающего гиганта до приемлемых скоростей. Как от трения о воздух нагревается обшивка и перед нацеленным в жерло приёмного коридора тупым носом возникает огненный вихрь.
Пилот объявил по внутренней связи: —Прошу приготовиться к посадке, товарищи. Приземление через семь минут. Общее время полёта один час четыре минуты.
Мотылёк лежал в амортизирующем кресле настолько туго спеленатый упругими ремнями, что мог лишь моргать и шевелить кончиками пальцев. На лице прозрачная дыхательная маска. Над головой развлекательно-информационный экран управляемый морганием глаз и движениями пальцев. В соседнем кресле аналогичным образом упакованная лежит Наташа. Всего летит под две тысячи человек. Ряды амортизирующих кресел тянутся в обе стороны, словно засеянное поле. Продублировавший слова пилота экран самостоятельно выключился. Перелёт на самолете-снаряде не самый удобный вид транспорта, зато самый быстрый.
Во время посадки изрядно трясло. Для этого и нужны кресла и упругие ремни. За скорость приходится платить комфортом, но Мотылёк считал эту цену не высокой.
Одновременно на всех креслах расслабились и обвисли ремни безопасности. Чуть позже гибкие, уставшие змеи ремней втянулись в кресла. Люди снимали дыхательные маски, вставали, потягивались. Мотылёк хотел помочь Наташе, но та успела раньше него и настраивала коммуникатор, проверяя соединение с новосибирской городской сетью. Пассажиры потянулись к выходу. Из-за нерасторопности Мотылька им пришлось подождать пока схлынет основной поток и потом ещё немного подождать на выдаче багажа.
— Не люблю суборбитальные перелёты— пожаловался Мотылёк: —Не успеешь настроиться на путешествие, ощутить себя в дороге и вдруг бац — ты уже на месте.
— Также говорит мой дедушка— улыбнулась Наташа.
— Вот— обрадовался Мотылёк: —Умный человек.
Толмачёво, новосибирский аэропорт, настоящий маленький город. Подхватив сумки с вещами и подарками, Мотылёк сперва повёл Наташу на смотровую площадку, расположенную в зале ожидания на четвёртом этаже. Это был особенный зал ожидания — с прозрачными ситалловыми стенами и прекрасным видом на взлётное поле для обычных самолётов и выходом из шахт-катапульт, откуда стартовали самолёты-снаряды. Вот как раз один из них взлетал, выброшенный из шахты мощной катапультой. Исключительно за счёт кинетической энергии катапульты самолёт-снаряд поднялся на добрую сотню метров и оказался над чёрной полосой покрытой жаропрочным материалом. В стеклянном зале ожидания всегда много детей. Белобрысый мальчишка случайно толкнул Мотылька и торопливо извинился, не открывая восхищённых глаз от окутавшегося огненным ореолом взлетающего пассажирского самолёт-снаряда. Зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть. Вот многотонная махина с жалкими обрубками крыльев стоит на огненном столпе, упирающемся в стартовую полосу. Затем, будто нехотя, он начинает подниматься. И вдруг нереально быстро уносится прочь, уже через полминуты исчезая в небе. До замерших у окон-стен зрителей донёсся приглушённый гул. Дети радостно завизжали. Мотылёк с Наташей переглянулись и улыбнулись. После старта самолёта-снаряда процесс взлёта тихоходных самолётов не представлял особенного интереса. Понаблюдав за одним таким, Мотылёк повёл Наташу в буфет.
— Зачем? — удивилась девушка: —Мы завтракали два часа назад.
— Ничего ты не понимаешь— объяснил Мотылёк: —В столовых при аэропортах самые вкусные бутерброды. Вот, попробуй.
Наташа откусила, задумчиво прожевала, вытерла салфеткой несколько икринок оставшихся на губах: —Ничего особенного. Такие можно найти в любой нормальной столовой.
— Такие, да не такие— возразил Мотылёк с апломбом и уверенностью Галилея утверждающего перед инквизиторской комиссией «она вертится!».
Наташа покачала головой.
Потрёпанный мобиль, с потертостями на сиденьях и отполированными миллионами прикасаний поручнями, довёз их до города. В отличии от Чернореченска, в Новосибирске уже лежал молодой снег. День выдался солнечным, с совсем небольшим минусом и местами свежевыпавший снежный покров подтаивал, превращаясь в водно-снежную смесь, обречённую к следующему утру застыть гололёдом.