— Вы кто такие, мать вашу? — спросил один из них хриплым, прокуренным басом. — Э, руки убрал от ствола, придурок…
— Андрюха, не лапай автомат, — жестко приказал Ткаченко. — Мы научная экспедиция, пережидаем под крышей ночь. Встречный вопрос и к вам. Такой же.
— Экспедиция? — хмыкнул тот, что с автоматом. — Тогда какого черта, уроды, вы сюда завалились, если видно, что место занято? С-сука, хоть дверь заколачивай… да еще и пол сломали.
— Коз-злы… — прошипел кто-то за спиной главаря.
— Давайте-ка, ребятки, дуйте отсюда, пока я добрый, — буркнул главный. — Только стволы нам оставьте, экспедиторы хреновы.
— Мужики, это гнилой расклад. — Шелихов вышел вперед, показывая открытые ладони. — В Зону ночью выгонять, да еще без оружия — это паскудство, какого свет не видывал. Переночуем — уйдем. Тем более мы вообще не в курсе были, что здесь кто-то еще обитает.
— Ты, чувак, видно, непонятливый, — рыкнул один из пришедших. — Вас не валят потому, что у шефа сегодня праздник и хорошее настроение. Тем более, если вас в доме грохнуть, то вы тут все кровью завоняете, и потом мне лично по грязному полу будет западло ходить. Пушки на землю, быстро!
— О, Баха, глянь-кось… «ботаники» тайник местных сталкерков надыбали. Под половицей было, как я и говорил. А те падлы так и не признались ведь.
— От это молодца! Туз к десяточке, пацанчики, причем с ходу, — гоготнул тот, что с автоматом. — Где приблуды?
— Вон, на полу рядом с ящиком, — кивнул капитан на контейнеры.
— Это все? Ничего не зашкерили часом, ребятушки? Обшмонать, — приказал главарь. — Если найду что в карманах, к перекладине гвоздями прибью. Вот с-суки… пришли в гости, и тут же крысить, что плохо лежит.
Шелихова грубо сбили с ног, и тот содрогнулся от мерзостного ощущения шалящих по карманам рук. Кто-то вытряхнул на пол рюкзаки, и бандиты, довольно погогатывая, мигом поделили внезапно подваливший хабар. В запястья больно врезались витки проволоки.
— Не, смотри, честные лохи, — весело рассмеялся один из бандитов. — Реально никаких ништячков не запрятали. Все нам, все для нас… гы-ы…
— А чё у нас тут? Ага… ну, две головешки, по штукарю зелени, и еще какая-то белая хрень… Цыпа, дебил, руками не трогай! Забыл, что ли, как у Марика пальцы отгнили на хрен? Тоже все цапать любил, пусть ему там приятно спится, дураку… доцапался…
— Чё с этими? Вскрыть их?
— Не. Я сказал, что, если не зашкерят ничего, отпустить живыми. На мороз их выкиньте, и пусть дуют, куда хотят.
— Это, бугор, так ночь же… Туман, блин… может, утром, а?
— Встал и помог дорогим гостям покинуть наш сейшн, — ледяным тоном бросил главный. — Чё непонятного, Цыпа? Тока ты это… короче, отпустить-то отпусти, мое слово железяка, но только так, шоб эти экспедиторы потом не шалили и по новой в гости не зашли. Вкурил, птица?
— Лады… — невесело пробурчал тот, кого назвали Цыпой.
Негромко охнул Игорь, когда его подняли с пола, ухватив за вывернутые руки, Ткаченко встал сам, молча, посмотрел на бандитов каким-то странно равнодушным взглядом. Серого подняли пинком, сталкер тихо, но злобно огрызнулся, за что ощутимо получил по ребрам.
— Слышь, ты… не вякай. И топай давай.
Шелихов даже усмехнулся про себя, хотя поводов для смеха было в общем-то немного. Всего два — уж слишком знакомая фраза и интонация, с которой ему предлагалось передвигаться. «Придурок», — подумал про себя Семен.
Бандит не умел вязать руки. Нет, конечно, проволоки на запястья он накрутил как надо, и если бы на месте Семена был бы человек, позволивший себя связать, то, конечно, самостоятельно освободиться без посторонней помощи было бы невозможно. Шелихов почти не надеялся, что трюк сработает, но в такой безнадежной ситуации даже предсказуемые и простые уловки могут быть хороши.
Сталкер, почувствовав прикосновение проволоки к коже, сжал кулаки и напряг руки так, что сухожилия натянулись, как струны. От того, что кулаки были сжаты, запястья немного разошлись, и, хотя Цыпа буквально резал проволокой руки, Шелихов терпел боль. Теперь, когда их выводили во двор, Семен полностью расслабил мышцы. Проволочные витки заметно ослабли, и Серый начал, пользуясь слабым освещением, легонько потирать запястьями и ладонями, постепенно освобождаясь от пут.
Туман снаружи оказался не таким густым, как выглядел издалека, или же с наступлением позднего вечера немного поредел. Сразу за домом пленников встретили густые, темно-серые сумерки, но спину идущего впереди Ткаченко Семен видел вполне отчетливо. Скорее всего бандит видел их всех ничуть не хуже. Мысль положиться на быстрый рывок в лес, в туман, показалась Семену не самой лучшей. Не уйти, тем более у Лазарева и Ткаченко руки по-прежнему связаны, и быстро бежать они не смогут.
— Это, мужики… короче, ничего личного. Шеф приказал вас типа отпустить. — Цыпа хмыкнул. — Но ежели я вас в реале отпущу, то бугор мне таких пряников выпишет, что мама не горюй. Ну, наутро, когда протрезвеет. Это сейчас оне слегка тяпнувши и в Робина Гуда играют, благородство показывают, — доверительным тоном добавил бандит. — Ну а вам один хрен сегодня кончаться… тут или чуть подальше, так что грех мой невелик. Не ссыте, я вас быстро и не больно. Как комарик укусит, гы-ы…
Шелихов услышал тихий металлический шепот ножа, покинувшего ножны. Наверно, того самого, что капитан назвал инструментом нежным и особо заточенным.
— Но, мужики, чур, уговор. Ежели орать начнете, то будет долго и боль… э, ты чё?
Удивление Цыпы было настолько неподдельным, что он так и остался стоять с открытым ртом, глядя на моток проволоки, что вручил ему Семен. Он бы стоял, наверно, в таком ступоре еще несколько секунд, но сталкер коротко, без замаха двинул бандиту кулаком в солнечное сплетение, постаравшись вложить в удар всю силу. Под негромкое сипение выходящего из легких воздуха Цыпа попытался прилечь, и Семен помог ему в этом, обрушив сверху вниз на коротко стриженный затылок сцепленные в замок кулаки. Затем Шелихов придавил бандита коленом, и до того, как тот успел выдать вопль, запрокинул ему голову.
Нож капитана и впрямь был очень хорошо заточен. Под тихий маслянистый звук он легко развалил глотку чуть ниже кадыка, рана тут же расползлась широким безобразным ртом, и вместо крика Цыпа влажно забурлил, суча ногами. Вторым движением ножа закончив агонию, Шелихов прислушался. Похоже, в доме никто ничего не заметил — сквозь окна послышались возглас и гогочущий смех. Серый быстро обыскал уже затихшего бандита, но, кроме ножа, другого оружия при нем не оказалось.
— Валим, — прошептал Семен, и все трое, стараясь не шуметь, побежали по асфальтированной дорожке.
— Давай тут… — Капитан кивнул на разросшиеся кусты снежноягодника. — Они не сунутся в туман, а если и вылезут, то нас хрен найдут. Ночью в лесу подохнем… он, сука, на это и рассчитывал.
— Добро, — кивнул Шелихов. В самом деле, уходить дальше было намного опаснее, чем оставаться вблизи дома. Зона. Ночь. Туман. Этих трех слов было достаточно любому, даже начинающему сталкеру, чтобы понять — идти по незнакомой территории в такое время означает смерть в девяноста девяти случаях из ста. К тому же капитан был прав — в это время их искать не станут. Эх… как бы пригодился сейчас хоть какой-нибудь ствол…
— Утром будем уходить, — прошептал Семен. — Шансов нет. Теперь только возвращаться.
— Согласен. — Ткаченко кивнул. — И хорошо бы свалить еще затемно… вот же гадство. Накрылся наш с вами поход, господа хорошие.
— То есть… как это? — едва ли не в голос спросил Лазарев. — Это… это почему накрылся? Неужели?..
— Тихо, наука, не голоси, — грубовато оборвал ученого Шелихов. — Их там четверо осталось, со стволами, в том числе и нашими. Нас трое, и на всех один ножик. Приборы твои, детекторы и прочее у них, и забрать все это невозможно. Молись, чтоб нам поутру уйти удалось от этих, блин, старателей. Или чтобы прямо сейчас пулю не съесть, когда они дружка своего найдут.
— Да уж… — Ткаченко вздохнул. — Ну, мусорщик зонный, ты даешь… подумалось мне, что кранты наступили, уже и жизнь перед глазами побежала. В общем, спасибо. Должен буду.
— Да, кстати, забери вот. — Шелихов, чтобы сменить уже назревающую тему, протянул нож капитану, но тот покачал головой.
— Оставь. Это теперь твой инструмент…
Капитан так ничего и не спросил, но Семен почувствовал невысказанный вопрос. И Лазарев притих… тоже небось думает, как это Серый, горе-сталкерок, мусорщик Зоны, в три секунды человека ножом кончил, мало того, ножик о куртку аккуратно так, спокойно вытер, словно не впервой ему. Да и самому как-то паршиво стало… думал, что все, вытравилось прошлое из души, задохнулось под пластами новой жизни, нового имени, Зоны той же самой. Даже перегорел в свое время, душу до дна выжгло, однако снова убил. Легко, и руки, словно вспомнив, ни разу не дрогнули, и на сердце все такая же привычная тишина, как после…
Шелихов с силой мотнул головой, отгоняя воспоминания. Проклятие. Ирония судьбы, не иначе — в Зоне точно такую же погонялу заработать, что и на Большой земле была. Серый. Только если сталкеры его тихим, неприметным считали, «никаким», то в прошлой жизни Серого почти никто не видел или не запоминал невыразительного, серого человека самого обычного вида. Даже если тот «работал» в толпе, и на результат его «труда» порой собирались поглазеть целые толпы. Были и очевидцы, были даже камеры мобильных телефонов, жадно глотающие очередной интернет-ролик, но Серый никогда не попадал в кадр и не запоминался прохожим. Он уходил всегда… и, когда настало время платить по всем счетам, он снова ушел, как он думал, насовсем. Прошлое, потоптавшись у бетонной стены с колючей проволокой и пулеметами на вышках, не решилось последовать за Семеном в Зону. А вместе с ним, прошлым, остался снаружи и тот, кто лично знал Серого, кто поручал задания и оплачивал услуги, посредник, который, конечно же, обязательно убрал бы пусть и хорошего, но все-таки слишком много видевшего и знавшего исполнителя…