Совсем рядом с маминым сердцем.
Безумный трюк.
«19 августа 1989-го…» – повторил он про себя.
После этого дня все в мире изменится, хотя никто не оценил всей его важности. Величайшие революции, меняющие судьбы человечества, приходят неузнанными.
19 августа 1989-го. Заря нового мира.
Всем было начхать – мир ушел в отпуск.
Всем – кроме Пальмы.
17 августа 2016
10:00
– Я ждал тебя раньше, Клотильда. Думал, стану первым, с кем ты встретишься.
Клотильда смотрела на море через панорамное окно виллы Пунта Росса. Вид был головокружительный. Казалось, что дом висит на скале, откроешь балконную дверь – и ныряй в Средиземное море. Окна на другой стороне смотрели на хребты Балани: часовня Нотр-Дам де ла Серра на первом плане, холм Капу ди а Вета – на втором, а вдалеке Монте-Чинто – самая высокая гора на Корсике.
Чудо, неподвластное времени.
Постарел только Наталь.
Сильно постарел.
Она сделала несколько шагов по эстакаде над скалами Пунта Росса, стараясь, чтобы ее не заметили собравшиеся у маяка туристы. Франку она сказала, что хочет навестить капитана Кадна и узнать, нет ли новостей насчет бумажника. Сказала полуправду, здесь действительно жила дочь полицейского… Аурелия Гарсия стала медсестрой, работала в филиале клиники скорой помощи Балани, уходила из дома рано и возвращалась после полудня.
Наталь предложил ей кофе. Она ответила: «С удовольствием…»
Он явно тянул время.
Сразу разбить лед не получится.
Ветерок ерошил ей волосы. На террасе было так хорошо, что в комнату идти не хотелось. Как правило, все дома похожи, как близнецы, типовые строения на типовых же участках. Даже в буржуазных, богатых кварталах люди живут в одинаковых квартирах. И все-таки за хмурыми фасадами скрывается множество тайн, личные драмы происходят в интерьерах, где все вещи, каждая рамка с фотографией на стене, книги на полках отражают личный вкус и душу человека.
На вилле Пунта Росса все наоборот!
Наталь построил на красных скалах странное шале из дерева и стекла своими руками, когда ему было двадцать лет. Любители пеших походов, открывающие для себя дом Наталя с самой высокой точки «тропы таможенников», считали, что в этих стенах обитает особенный человек. Каждая деталь дышала оригинальностью, балки с лепными дельфинами были инкрустированы ракушками. Виллу Пунта Росса тысячу раз фотографировали, гуглили и фейсбучили. Клотильда регулярно набирала Пунта Росса, смотрела на чудо архитектуры и мечтала о его создателе. Никому бы и в голову не пришло, что внутри обстановка самая что ни на есть банальная: икейские шкафчики, книжный стеллаж, тумба под телевизор, буфет, табуретки, журнальный столик, на белых стенах несколько постеров. Поцелуи Климта, уроки игры на рояле Ренуара, лилии Моне.
– Держи… – Наталь поставил чашку на столик.
Он сказал, что времени у него немного, к одиннадцати нужно быть на работе. «Я возглавляю рыбный отдел в гипермаркете Super U в Люмио».
– И не смотри на меня так, Клотильда.
– Как – так?
– Как будто ты разочарована… Всем этим. И мною.
– С чего бы мне разочаровываться?
– Не усугубляй.
Наталь вышел и сразу вернулся с бутылкой в руке и крошечной рюмкой-наперстком, до краев наполненной розовой жидкостью.
Ликер или лекарство?
Ему чуть за пятьдесят, но он еще красивей, чем двадцать семь лет назад. Разочарованный. Меланхоличный. Немного циничный. Она шагнула в комнату и увидела фотографию Аурелии, висящую над полированной горкой, где за стеклом красовались коллекции подставок для яиц, колец для салфеток и чайных банок. Хозяйка дома была в белом халате с логотипом больницы на нагрудном кармане, она улыбалась.
– Я вовсе не разочарована, Наталь, просто не могу поверить.
– Я тоже.
Он снова налил себе миртовой водки. 40 градусов. Из погребов Дамиани. Не лекарство.
После стольких лет разлуки Клотильда не могла отступиться.
– Наталь… – Она отвела взгляд от портрета хозяйки дома. – Теперь я могу сказать, Наталь. Все эти годы я не писала и не звонила, но не расставалась с тобой. Ты сопровождал меня по жизни. Я говорю не о лете восемьдесят девятого, когда мы катались на «Арионе» по заливу Ревеллата, а о том, что началось потом. Ты был живым доказательством, что нет ничего невозможного. Как объяснить… Я воспринимала тебя как компас, который укажет мне главный пятый элемент где-то рядом со звездами.
Ответ причинил ей боль.
– Ты не должна была, Клотильда… я этого не заслуживал… Такова уж наша жизнь – смотреть, как идолы юности старятся. Разочаровывают нас. И умирают первыми.
«Я все равно облегчу душу, – подумала она. – Терять мне нечего».
– Все это неважно. Я была влюблена в тебя…
Наталь выпил очередную стопку.
– Знаю… Но тебе только-только исполнилось пятнадцать.
– Угу. И я коллекционировала черепа. Одевалась как зомби. Любила призраков.
Наталь молча покачал головой, и Клотильда продолжила:
– Ты любил мою мать, и это меня бесило. Не только из-за отца.
Он подошел, коснулся ее плеча, не осмелившись на более интимный жест.
– Ты слишком сильно злилась на мать. И очень любила отца. По логике вещей, должно было быть наоборот, но в пятнадцать лет не все понимаешь правильно.
Клотильда отступила к эстакаде. Ее насторожили слова Наталя.
Не все понимаешь правильно.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, Клотильда. Ничего. Знаешь поговорку: «Не будите спящую собаку…» Не тревожь покой родителей.
Наталь перевел взгляд на горы.
– Я не ненавидела маму, просто ревновала. Смешно. Особенно на фоне случившегося.
На мгновение глаза Наталя зажглись, Клотильде показалось, что ей снова пятнадцать, но он тут же отвернулся.
– Ты была дурочкой. Мне нравились твои черные одежки, бунтарский вид, дневник и книги под мышкой. Непокорная – вроде меня, хоть и другая.
В мозгу Клотильды звучали слова, произнесенные Наталем на пляже Ошеллуча в другой жизни. Она их не забыла.
Мы с тобой одной крови, Клотильда. Ловцы снов и мечтаний против всего мира.
Он снова налил себе водки, сел в кресло с бархатной обивкой жуткого темно-фиолетового цвета.
– Я посмотрел «Битлджус»… А еще – «Эдвард Руки-ножницы». И каждый раз думал о тебе. Чокнутая Лидия Дитц разговаривала с призраками. Ты все так же сходишь с ума по Вайноне Райдер?
А ты как думаешь, любимый?
– Конечно. Пять лет назад мы с моей дочерью Валентиной пошли на «Черного лебедя». Ей не понравились ни фильм, ни актрисы, а я была в восторге.
Очередная порция водки. Явный перебор, хотя уровень жидкости в бутылке существенно не понизился.
– Между прочим, Вайноне Райдер было восемнадцать, когда она влюбилась в тридцатилетнего Джонни Деппа, – продолжила Клотильда. – Они жили вместе четыре года. Обручились. Джонни с ума сходил от страсти и даже сделал татуировку на предплечье Winona Forever[102], представляешь?
Наталь промолчал. Собственно, это была своеобразная форма ответа, учитывая продолжение истории. Романтические любовники расстались, совсем убрать татуировку Депп не смог и укоротил ее до Wino Forever[103].
Юношеские мифы.
В них веришь, потом разочаровываешься и отвергаешь.
Топишь мифы в миртовой водке.
Наталю нечего было сказать.
В отличие от Клотильды. Она так легко не сдастся. Наталь прочно угнездился в разлапистом кресле, казалось, что в ближайшее время он не сумеет встать на ноги и отправиться в свой отдел мороженой рыбы торговать моллюсками и треской.
– Вчера вечером я встречалась с Марией-Кьярой. После концерта на пляже Ошелучча.
– Знаю. Видел афиши.
– Кстати, поет она хорошо. А еще я любовалась «Арионом»…
– Да, старичок стоит на прежнем месте, цепляется за жизнь.
Наталь крутил в пальцах пустую рюмку, словно вдруг так обессилел, что даже не мог налить себе.
– Червоне я вижу каждый день – мы живем в кемпинге «Эпрокт», – как и Орсю. Представляешь, я его не узнала! Мы ездили к дедушке Кассаню и бабушке Лизабетте, там была Сперанца, но…
– Чего ты добиваешься, Кло?
Хочу тебя спровоцировать. Растормошить. Разбить бутылку об стену и спихнуть тебя в море, чтобы протрезвел. Мне нужно рассказать тебе о странностях и загадках, от которых внутри все болит, и попросить о помощи. Потому что я доверяю только тебе.
– Я ищу правду, Наталь! Понимаешь? Правду. Могу прямо сейчас перечислить все, что пошло не так после возвращения на Ревеллату. Твой тесть сержант Гарсия рассказал, что рулевое управление «фуэго» испортили намеренно. Из сейфа в бунгало украли мои документы. Без взлома. Невозможно? И тем не менее… Но это цветочки по сравнению с остальным. С письмами. Ты решишь, что я свихнулась, но мне плевать! Я получаю послания с того света. От Пальмы.
Наталя била дрожь. Он не глядя поставил рюмку на ближайший столик, будто она жгла ему пальцы.
– Повтори.
– Письмо ждало меня в бунгало С29. Неделю. Его могла написать только моя мать. – Клотильда издала натужный смешок. – Поневоле поверишь в призраков, как думаешь? Не хватает только дара Лидии…
Наталь встал. Сделал несколько твердых шагов по комнате, как будто внезапно протрезвел.
– Они существуют, Лидия…
– Лидия?
– Клотильда, конечно, Клотильда. Они существуют.
– Кто?
– Призраки.
Нет, он все еще пьян.
– Погоди, сейчас ты узнаешь то, что я никому не рассказывал. Даже Аурелии и ее отцу… Я живу в этом доме, как в тюрьме, живу с Аурелией, отказался от всех своих планов – из-за призраков. По вине одного призрака. Ты была права, Клотильда или Лидия, называй себя как угодно. Призраки – не сказка, не страшилка, и они портят нам жизнь. Ты тоже примешь меня за чокнутого, ну и ладно, а теперь уходи. Аурелия скоро вернется, не думаю, что она обрадуется, застав тебя здесь.