Сказочный плетун сидел рядом со мной и заглядывал мне в глаза, как будто читая мысли. Мои руки были в его плену, шоколадные глаза молили довериться ему, а я анализировала...
Правда, моему анализу все мешали, так как спокойно заняться столь серьезным занятием в закрытой лавке, за прилавок которой все заглядывают и требуют амулетов, достаточно сложно, но я старалась.
Дейка рядом пыталась общаться с отцом, чему ее мама отчаянно мешала... Роксалин жаждала внимания Нормана, и это было очевидно всем. Если еще у кого-то оставались сомнения по поводу того, из благородных ли порывов повела она к нему снимать личину или нет, то после ей фразу: «Орхидея, погуляй с мужем,а мы пока пообщаемся...» и томного взмаха ресницами — сомнений не осталось...
— Неисправима, — шепнула я подруге и сжала ладонь.
Дея согласно кивнула и подмигнула. Вот за что люблю подругу — так за силу духа! Погрустила, пошоковала немного и опять села на коня, так сказать.
Она у меня молоток! Горжусь!
А вот я не знаю что делать...
Так проникновенно смотрит, ласкает словами, в душу забирается... А вдруг, он мошенник? И все это ради чего-то?
Странные мысли в моей голове, но с таким папой я вынуждена думать о многом... Что с мамой? На этот вопрос я так и не получила четкого ответа.
«Есть, где-то» — ответили мне, а потом добавили: — «Наверное»
И что прикажете после этого думать?
Слушать сердце? Так оно у меня глупое! А мозги — то, что надо, с прибабахом! Всегда пищу для размышления подкинут...
Пока сидели, небольшими островками фраз всплывала информация о знакомстве мошенника века и главы ковена ведьм Смерти.
Он, тогда еще молодой простофиля, начинающий свой путь в качестве правой руки иллюзиониста цирка, встретил прекрасную девушку.
Задириста, вредна, тщеславна и красива — не все это сразу увидел он в прекрасной незнакомке, но ночи были ярки и страстны.
Огонь интереса разгорался все сильнее, но вернувшийся от бабушки не вовремя маленький сынок залил тропическим дождем весь очаг любви. Условие — либо я либо он, было воспринято в штыки и девушка удалилась за горизонт, оставив о себе не самые приятные воспоминания о последних минутах. У нее впереди маячила высокая должность в ковене, а у него — участь отца одиночки.
Норман после этого понял — надо идти любыми путями, но поставить сына на ноги и обеспечит ему будущее. Она поняла лишь недавно — единственно теплое чувство она испытывала лишь к этому ведьмаку.
Странная обстановка царила сейчас вокруг них: осознание утерянных возможностей с одной стороны и попытки его вернуть, а со второй — немое восхищение дочкой, которое сквозило в каждом взгляде.
Наверное, когда всю жизнь растишь сына, ненароком мечтаешь о дочке, а когда вдруг она возникает на твоем пути, как леший среди леса, то ты либо млеешь от радости, либо бежишь, что есть мочи...
Норман как маленькой, показывал Дейке разные фокусы, создавал иллюзии, учил накладывать придуманный облик, а ее мамашка злилась.
Я видела зависть, видела возмущение, и когда она, фуркнув, ушла, всем стало легче.
Грег с улыбкой поглядывал на отца и как минер, боялся ошибиться словом со мной.
Возможно, я много взвешиваю, но я по-другому не могу. Броситься в омут с головой — это не про меня.
Поэтому я сейчас я держала на острие ножа своего дорогого ведьмака и не могла по-другому. Пока у самой меня в голове все не осядет, я не смогу ответить на его попытки поцелуя...
— Что? Все уже закончилось? — разочарованный вздох и шелест крыльев известил о прибытии Деиного деда и Бакстера. — А я так надеялся полюбоваться на рогатую внучку...
Старый ведьмак облокотился на одну из подпорок палатки и грустно смотрел на нас.
Бакстер под шумок вертел в маленьких лапках амулеты и вот точно говорю — один из них прикарманил, маленький воришка!
Его любопытная мордашка мелькала на всех полках, а потом и вовсе стала совсем наглой и забралась в ящики под прилавком.
— Деда, я не пойму, ты хотел меня спасти или посмеяться? — Дейка даже немного обиделась, по-моему.
— И то и другое, Цветочек. И то и другое... — медленно проговорил пожилой мужчина, пристально рассматривая Нормана.
Тот встал во весь рост, стряхнул с себя маску фокусника и иллюзиониста и надел маску под названием: «Сама серьезность».
— Норман, — представился Ловкач. — Отец Грега и Деи.
— Вот уж не знаю, отец ли ты Грега, но на Дейку можешь свои иллюзорные ручки не протягивать! — сказал, как отрезал деда и был таков.
Своим Цветочком он не собирался ни с кем делиться. Поэтому нарочито медленно подошел к Дее и встал между ними, чем вызвал всеобщую растерянность.
Дедовская ревность — невиданная доселе штука. Что с ней делать не знал никто...
— Отбирать я у Вас ее не собираюсь! — пошел по скользкой тропе Норман. — А вот просить разрешения общаться — это да!
Выбрав правильную тактику, хитрый и опытный мужчина смог найти подход к такой сложной личности, как старый ведьмак. Деин деда немного оттаял, это было видно по его глазам, но виду старался не подавать. Нахмурив седые брови, он прошелся по нему уничтожающим взглядом и процедил сквозь зубы:
— Посмотрим.
И окутав нас всех дымовой завесой, уволок внучку. Излюбленный прием.
— Ненавижу, когда он так делает! — пнул что-то стеклянное демон и вышел вон, оставив нас в легком недоумении.
— Не переживайте, деду время нужно. Внучку попилит, пообнимает, да успокоится, — сказала я обеспокоенному исчезновением новоприобретенной дочери Норману.
— Хм, колоритный перчик... — заметил тот в ответ и улыбнулся сыну. — Грег, что думаешь по этому поводу?
— Думаю, что взрослая сестренка — это лучше чем грязные подгузники.
— Бесспорно!
Силы как-то разом кончились и навалилась усталость. В голове клубком спутанных мыслей мелькали фразы сегодняшнего дня, перепутанные с собственными размышлениями.
Оставаться на вызов Агнеса не было никакого желания.
— Я пойду, — тихо шепнула я Грегу, — Тебе надо пообщаться с отцом.
— Я провожу, — тут же вызвался ведьмак.
— Не надо, вы и так торговлю прикрыли, сейчас твоя помощь нужна отцу, вон сколько желающих накопилось, — показала я то и дело проходящих мимо посетителей ярмарки, взирающих с надеждой на ларек с амулетами.
— Потерпят, — Грег пытался поймать мой взгляд.
— Обязательно проводи, — кивнул головой в нашу сторону Норман. — Я справлюсь.
— Видишь, — подмигнул мен парень и подставил руку, чтобы я взяла его под локоток. — Пойдем, заодно расскажешь, что тебя до сих пор тревожит... Дуешься на меня?
— Я не воздушный шарик, чтобы дуться... — не знаю, что меня дернуло за язык, но вдруг дико захотелось пооговариваться.
— Вижу-вижу... Даже дунуть в твою сторону боюсь, а то вдруг улетишь.
Он продолжал говорить, шутил, и я себя поймала на том, что улыбаюсь против воли его легких шуточкам. В итоге, когда мы подошли к общежитию, я уже была в приподнятом настроении. Сама не знаю, как ему всегда это удавалось...
Я не удержала смеха над очередным рассказом о буднях его папы-иллюзиониста, в красках представив себе рассказанную историю, и была схвачена в объятия.
От неожиданности смех прервался, сменившись чередой неясных звуков и не давая мне даже подумать и проанализировать, как быть дальше, Грег решительным напором сорвал самый страстный поцелуй в моей жизни.
Почему я отвечала с таким пылом? Я же обещала себе подумать?
К лешему подумать!
Почему ноги подкашивались? Я же сегодня прошла не так уж много, бывало и больше...
К водяному эти дрожащие коленки!
Почему сердце как бешеное эхом стучало в ушах? Кроме него я не могла слышать больше ничего?
К кикиморам вату в ушах!
Почему мои руки оказались под футболкой Грега? Почему пальчики покалывает от прикосновений?
На этом месте я даже забыла, куда собиралась мысленно послать свои руки на перевоспитание — Грег углубил поцелуй и я поняла...
Что я ни черта не знала о поцелуях!
Меня кто-нибудь предупредил, что тебе становится все равно на окружающих? А что гормоны так затмевают разум, что остается только одно — безумное желание продолжать и быть ближе.
Хоть одна душа сказала, что голова может действительно закружиться, если так долго задерживать дыхание? Или что бабочки в животе — это не фантазии, а вполне реальное чувство?
Все это я уже переварила после... после того, как над нами завис ректор и в десятый раз громко кашлял, привлекая внимание увлекшихся адептов, ну, то есть нас...
Губы горели, щеки пылали, перед глазами стояла какая-то странная пелена, а глупая улыбка не сходила с лица.
Так я и шла, отправленная ректором к себе в комнату. Странное чувство парения не покидало меня. Я бы даже заподозрила, что меня опоили, но в ларьке с амулетами я ничего не пила...
Как во сне открыв дверь, я и не заметила, что она не закрыта.
И только когда на меня опустилось тяжелое черное покрывало поняла, что долеталась в облаках...
ГЛАВА 14
Сонное заклинание негой разлилось по всему организму и я провалилась в сон. Странные сновидения порождало мое сознание: то шум волн и я в каюте корабля, то свист ветра и я лечу на крыльях ящера, то стук колес, и я еду на карете и обмахиваюсь веером.
Причуды, да и только. Я думала, что легкая головная боль вызвана именно этим парадом чудиковатых сновидений, но нет...
Я открыла глаза и поняла — головная боль была предвестником грядущих неприятностей.
Перед глазами висело белое платье. Тафта, вуаль, атлас, кружева, жемчуг и камни — всего этого на нем было в избытке.
И довольный Аурелиан, держащий этот «шедевр» за вешалку.
Неужели, еще один дурной сон?
— Проснулась? Отлично! А то я не мог уже ждать! — кружева и вуаль взметнулись вместе с движением его руки, и я проследила за этим колосящимся белый нечто. — Ну что, я молодец, да?