– Но все-таки Барбаросса остался жив, – пробормотал бывший обер-лейтенант. – А ваша «темная фигура», де Фуа, умер. Ведь на самом деле его звали совсем не де Фуа, правильно? Это был Шатильон, Рено де Шатильон, которому якобы отрубил голову сам султан Саладин?
Де Гонтар едва заметно дернул углом тонкогубого рта:
– Ну надо же, догадались наконец… Де Фуа – большая потеря, но это никак не ваша заслуга. Еще – новым королем Франции стал не совсем тот человек, которого я и мои союзники предназначали к престолу, но и эта победа не ваших рук дело… А Барбаросса – что ж, пусть старикан еще потопчет землю, пока от него не избавятся собственные отпрыски. Недолго осталось ждать. Впрочем, вам-то что?
– Ничего, – угрюмо сказал Гунтер. – Мне сейчас все – ничего. История – шлюха, а я – наивный дурак, поверивший этой шлюхе… Мне казалось, там, на Салефе, будет заговор, коварное нападение… и вот я срываю планы убийц, спасаю германского императора… А оказалось – всего-навсего пьяный император-самодур да кучка туповатых рыцарей. И вообще, это не я спас императора, а он меня. Нет в этом Средневековье ничего, о чем я мечтал. Ни благородства, ни романтики, ни верности и чести, ничего вообще… Такая же грызня за право вскарабкаться повыше, как у нас.
– Вдобавок сбережения спер какой-то проходимец, а подружка ушла к другому, – в унисон подхватил мессир де Гонтар. – Вот такое Средневековье без прикрас. Вообразили себя не иначе как белым ферзем, а вышли битой пешкой. Кстати, милостивый государь, а с чего вы решили, что моей «темной фигурой» был де Фуа?
– Но… если не он, то кто же?
Тонкая улыбка мессира де Гонтара отражала разом и презрение, и жалость, и превосходство победителя.
– Ну будьте же последовательны, господин фон Райхерт, как-никак мы живем в реальном мире! Дайте себе труд сложить два и два! Кто появился в этом времени столь же мистическим образом и шел с вами рядом, но иной дорогой? Кто преуспел, а кто раздавлен? Кто богат, а кто нищ?
– Не… не может быть… Этот русский? Казаков?!.. Да скажите же прямо!
– Вот, вы сами и сказали. Эх, люди, люди… Что ж, господин гениальный актер и чужак в земле чужой, оставляю вас наедине с вашей скорбью и желаю всего наилучшего. Прощайте, герр Гунтер, более мы с вами не увидимся, – де Гонтар лихо развернулся на каблуках и зашагал прочь, прямой, как лезвие его шпаги. Явившийся воочию представитель потусторонних сил, сейчас казавшийся Гунтеру единственной возможностью что-то изменить в его нескладной жизни, уходил, уходил навсегда и бесповоротно.
Германец сам не ожидал от себя, что вытолкнет сквозь разом пересохшее, точно ободранное наждаком и всеми песками Аравии горло:
– Подождите!
– Да-да? – рассеянно оглянулся через плечо де Гонтар.
– Что, вы так запросто уйдете?..
– Разумеется, – хмыкнул почтенный господин в черном. – Меня, знаете ли, ждут неотложные дела. Утешение неудачников в их число, к сожалению, не входит.
– Что же мне делать?
– Странный вопрос. Живите. Или не живите. Вы, помнится, присматривались к вон тому суку? Он выдержит. Ремень тоже.
– Но, мессир де Гонтар… Тогда, в Нормандии… – от разгулявшихся нервов и нахлынувшего страха Гунтер никак не мог подобрать нужные слова, они рассыпались у него в руках, как бусины порвавшихся четок. – Тогда вы говорили, будто способны вернуть меня обратно, в сороковой год двадцатого века…
– Тогда нам помешали, но, хотите верьте – хотите нет, именно так я и намеревался поступить, – белое перо качнулось в такт легкому кивку.
– А… а теперь вы не можете этого сделать? – очень тихо выговорил фон Райхерт.
– Помилуйте, да зачем? – пожал плечами мессир де Гонтар. – Разве что… если вы очень попросите…
«Ты совершаешь ошибку. Ты знаешь, кто – вернее, что он такое. С ним нельзя заключать сделок. Даже если кажется, что иного выхода нет».
– Я не знаю… Просто попросить? – в отчаянии цепляясь за последнюю соломинку, промямлил германец. – И только?
Дьявол обернулся к обер-лейтенанту фон Райхерту – медленно, очень медленно – и пристально, очень пристально посмотрел на него. Зрачки Мессира были, как два провала в ночь. Их взгляд леденил и обжигал одновременно. Глядя в них, Гунтер ощутил головокружение, резкое и внезапное – и поспешно отвел взгляд.
«Тогда в Нормандии ты не боялся встречаться с Ним взглядом», – укоризненно напомнил внутренний голос. Совсем тихий голос.
«Тогда в Нормандии все было иначе. И это было так давно…»
– Так вы – просите? – вкрадчиво осведомился де Гонтар.
– Я… Да.
– Идите за мной.
Он направился вниз по склону, по остаткам старой дороги. Гунтер, как привязанный, в нескольких шагах следовал за ним.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯПолет дракона
Идти пришлось довольно далеко – не меньше пяти миль, за пределы лагеря крестоносцев, туда, где людское мельтешение сходило на нет и начинались пустынные холмы в зарослях пожухлой и выгоревшей травы. Гунтер вскоре выдохся и отстал, де Гонтар же неутомимо шагал вперед, пока не скрылся за ближайшим холмом. Шумно пыхтевший германец вскарабкался следом, остановился на вершине – перевести сбившееся дыхание – и вдруг ошарашенно заморгал, не веря своим глазам.
Внизу, в длинной, узкой и на удивление ровной лощине стоял «Юнкерс-87». Зеленая краска на фюзеляже и крыльях моноплана изрядно облезла и облупилась, но на корпусе все еще были видны две счастливые семерки и белый щит-домблон, перечеркнутый алым крестом. Неподалеку от пикирующего бомбардировщика, сошедшего с конвейера в 1937 году, приткнулась открытая фура, запряженная двумя унылого вида коньками. Вокруг фуры суетилось с дюжину человек, скатывая по подставленным доскам нечто, похожее на огромную бочку, но тускло отсвечивающее металлом и снабженное плавниками-стабилизаторами.
«Это же бомба. Фугас SC-500, полтонны тротила, – Гунтер одурело помотал головой. – Бомба, оставшаяся в Нормандии… и мой самолет, брошенный в предгорьях Этны!»
– Вот, – не без торжества в голосе сообщил мессир де Гонтар. Стоя в десятке шагов впереди, он широким жестом рекламного агента указывал на «Юнкерс». – Ваше имущество. Пришлось изрядно потрудиться, доставляя сюда то и другое. Заметьте, никакой магии, но только щедрая оплата и людская предприимчивость!
– Вы что, и самолет перевезли сюда с Сицилии? – не поверил мессир фон Райхерт. – Без всякой магии?! А топливо?!
– Бензин пришлось позаимствовать в будущих временах, – первый вопрос германца франт в черном проигнорировал. – Также пришлось провести некоторый ремонт приборов – за полгода бездействия они пришли в небрежение. Но ничего, полет продлится недолго, и такой опытный пилот, как вы, наверняка справится с заданием.
– Заданием? Каким заданием? Ведь вы говорили…
Только что мессир де Гонтар был далеко – и вдруг возник прямо рядом с германцем, вплотную, склонился так, что Гунтер мог бы уловить на своем лице его дыхание… однако все, что он в этот момент ощутил, был внезапный холод, пронзивший все его тело от макушки до пяток. Беспощадные обсидиановые зрачки смотрели в упор, как два пистолетных ствола.
– Я говорил, что вы должны попросить, и вы попросили, – ровным голосом сказал де Гонтар. – Но я не говорил, что услуга будет бесплатной. Вы передумали?
– Что…
– Да или нет?!
– Да, черт возьми! Но что мне предстоит сделать?
Де Гонтар легонько, удовлетворенно кивнул и сделал пару шагов в сторону – отчего Гунтер испытал огромное облегчение.
– Вы должны в течение ближайшего часа поднять машину в воздух, – бархатистый и низкий голос де Гонтара внезапно приобрел бесстрастно-механическое звучание. – Некоторое время покружите в районе Акки над пустыней, дабы не привлекать излишнего внимания. Я позволил себе внести в конструкцию приборной панели вашего «дракона Люфтваффе» некоторые усовершенствования, так что в какой-то момент вы сумеете засечь появление вашей цели. Далее все просто и привычно – проводите бомбометание по указанной цели, разворачиваетесь и летите в сторону моря. Старайтесь держаться поближе к грозе – да, знаю, это опасно, но в данном случае необходимо. Вы увидите… скажем так, дверь с табличкой «Выход»… словом, не перепутаете. Направляйтесь туда – и обретете искомое. Правда, – он нехорошо ухмыльнулся, – теперь я не могу обеспечить вам прибытие в тот же час, день и год, из которых вы исчезли. Невозможно просто взять да вычеркнуть месяцы, проведенные вами здесь. Так что не обессудьте: доставка будет произведена в 14-ый день августа 1941 года, в окрестности города Хайфы. Как вы станете выкручиваться, какую легенду преподнесете встречающим – целиком и полностью зависит от вас.
– Да, но… я не понимаю… никакой магии… Выходит, самолет и бомбу уже везли сюда, еще пока я валялся без памяти у Мишеля в фургоне? Так вы что же… заранее все рассчитали?
– Скорее предвидел, – без улыбки сказал де Гонтар. – Глядя на эволюцию ваших взглядов на мир, это было несложно, а я предусмотрителен. Не будем терять время, господин обер-лейтенант. Задание вам ясно?
– Так точно… – что-то не давало покоя, грызлось, напоминало о себе, вылившись в почти забытое, уставное: – Разрешите уточнить – каков характер цели?
– Да какая тебе разница, солдат? – рявкнул де Гонтар с дьявольски знакомыми интонациями, и на мгновение Гунтер увидел перед собой – действительно увидел! – капитана Вернера фон Браухича. – Твое дело – вертеть штурвал и дергать рычаг. С остальным пусть разбираются политиканы! Ты – всего лишь винтик в государственной машине, так что приступай к исполнению своих обязанностей!
– Слушаюсь! – рявкнул обер-лейтенант, сознание которого внезапно выкинуло странную штуку. Век двенадцатый и век двадцатый перемешались между собой, вокруг была не Палестина, но расстилались бетонные плиты военного аэродрома около французского городка Бланжи-Сюр-Брель, и капитан эскадры StG1 раздавал подчиненным последние указания перед операцией «Орлиный налет». – Разрешите идти?