— Тоже школьница?
— Нет. Ей девятнадцать.
Он отломил ложкой кусок торта, целиком отправил в рот и запил вином.
— Когда, говоришь?
— В субботу.
— Эй, Макс, — крикнул он в коридор. — Ты что в субботу делаешь?
Затем, не дожидаясь ответа, быстро встал, весело потрепал меня по волосам, достал из шкафчика над раковиной бокал и, поставив передо мной, наполнил вином.
— Подруга — это хорошо, — чокнулся бутылкой с бокалом и выпил. — Но дело в том, что у меня тоже есть подруга, и она не особо одобряет прогулки с чужими подругами. Понимаешь?
Предположить, что он ответит нечто подобное не составляло труда, поэтому я была готова.
— Вот и отлично, — бодро поднялась со стула. — Тогда пойду.
Артём поставил бутылку, сунул руки в карманы штанов и озадаченно нахмурился:
— Не понял. В чем подвох?
Его искреннее удивление придало ещё большей уверенности.
— Для дела нужно было. Но теперь всё в порядке.
Я развернулась, чтобы выйти и прямиком врезалась в Макса, который неслышно подошел и стоял у меня за спиной.
— Что я пропустил?
— Кажется, это был какой-то прикол, — Артём растерянно потёр подбородок. — Но я его не понял.
— Ничего не прикол, — как можно беспечнее ответила я. — У меня было задание пригласить на свидание кого-то, кого по доброй воле я бы никогда не стала звать. Я пригласила. Вы отказались. Всё отлично.
— От кого задание? — спросил Макс.
— От подруги. Мы с ней играем в Правду или действие.
— С той самой, которая классная? — уточнил Артём.
Я кивнула.
— Я не отказывался, — сказал Макс. — У меня вся суббота свободная.
— Так я тоже не отказывался. Лишь расставил некоторые акценты.
— Это совсем не обязательно, — внутренне я уже ликовала. — Это просто игра.
— А мы любим игры, — Артём картинно облокотился о плечо Макса. — Да, котик?
— Мы очень любим игры, — подтвердил Макс, которого «котик» ничуть не смутил.
— Короче, в субботу. В три. У главного входа в парк, — объявил Артём так, словно сам всё это затеял.
— Хорошо, — я была очень довольна собой. — Поговорю с подругой.
Глава 6
Суббота выдалась солнечная, но прохладная. Ветер налетал пронизывающими порывами, то норовя унести мой шарф, то скидывая с Вики капюшон. Обеими руками она придерживала его за розовый мех, но куртку не застегивала, хотя и мерзла.
Небо было очень яркое. Голубое. Необычайно голубое, а солнечные лучи ощутимо грели. В воздухе витали головокружительные весенние запахи. На прогретых, нетронутых асфальтом участках земли громко ворковали голуби, а лица прохожих были непривычно расслабленные.
Всю дорогу, пока мы шли от метро, каблуки на Викиных коротеньких сапожках весело и беззаботно стучали. Я исподтишка любовалась ею и гордилась, что мы вместе.
Ребят заметили издалека, оба ковырялись в телефонах. Макс, спрятавшись под огромным капюшоном тёмно-коричневой безразмерной толстовки, полусидел, опершись о каменное основание декоративного фонаря. Артём стоял напротив него. Как и в тот раз весь в черном, рукава куртки собраны до локтей, на запястьях обеих рук кожаные фенечки, длинная чёлка забрана резинкой на макушке. На ногах высокие шнурованные ботинки.
Я толкнула Вику локтем, она проследила за моим взглядом и растерянно сбавила ход.
— Ты не предупредила, что они неформалы.
— Какая разница?
— Большая. Это значит, что они несерьёзные и глупые.
— Они так же про нас думают.
— Да? — посмотрела на меня из-под длинных густо накрашенных ресниц. — Ну, это мы ещё посмотрим.
Она решительно устремилась прямиком к ним и я, глубоко вздохнув, точно намереваясь нырнуть, побежала за ней.
— Привет. Я — Вика, — не дожидаясь, пока я их познакомлю, она протянула руку.
— Привет, — окинув её откровенно оценивающим взглядом, Артём ответил на рукопожатие, но не назвался. Затем коротко кивнул мне. Макс же, наоборот, представился, однако руку пожимать не стал.
— Ну, чем займемся? — кокетливо поинтересовалась Вика.
Брови Артёма заинтересованно взлетели:
— А что ты можешь предложить?
— Вот это я и хочу понять, — откликнулась она в том же многозначительном тоне, и они принялись гипнотизировать друг друга, пока Макс не сделал лицо, достойное Роберта Дауни на меме, и не потащил всех в парк.
Снег под густыми кустами еще кое-где лежал, но большая часть растаяла, и в солнечных местах земля уже готовилась к появлению молоденькой травки. На деревянных лавочках вдоль асфальтовой дорожки тут и там сидели люди. Все они старались повыше задирать подбородки, подставляя лица долгожданному теплу.
Мы свернули в сторону набережной, и с первой же минуты Вика с Артёмом начали общаться, как старые знакомые. Я знала, что они понравятся друг другу, но не думала, что так быстро.
Она была воплощением Афродиты, а он звёздным мальчиком. Оба прекрасны, обаятельны и самоуверенны. Им не нужны были какие-то особые темы для разговора. Они просто шутили, смеялись и рассказывали о своём. Вика держалась раскрепощенно, с изрядной долей чувственного кокетства, а Артём, вступив с ней в откровенное соперничество за зрительское внимание, бесстыдно и заносчиво красовался.
Начала Вика с того, как мы с ней познакомились, а после переключилась на театральное училище и свои грандиозные планы в актерской карьере. Рассказывала многословно и увлеченно с такой убедительной уверенностью, будто всё уже случилось, вершины покорены, и если мы хорошо попросим, то она любезно согласится дать автограф.
Какое-то время Артём, засунув руки в карманы джинсов, шёл рядом и в нужных местах одобрительно кивал. Однако по ироничному взгляду было понятно, что подыгрывает и, в конце концов, утомившись слишком долго молчать, провокационно сказал:
— В актерстве нет ничего сложного. Всем людям постоянно приходится из себя что-то изображать.
Вика с любопытством прищурилась.
— И что же изображаешь ты?
— Только то, что ты хочешь видеть.
— Мы же только познакомились.
— Я с первого взгляда это понял. Тут всё очень просто.
— А может то, что ты понял, я уже изображаю?
— Это вряд ли.
И они начали перекидываться странными неоднозначными фразочками, отчего наше присутствие с Максом стало казаться лишним.
Однако Макса эта ситуация ничуть не тяготила. Он охотно слушал их игривую перепалку и не прекращал украдкой разглядывать Вику, а когда ловил мой взгляд, смущенно улыбался.
Москва-река блестела и переливалась на солнце, по её глади мелкой рябью бежали размытые белые облака и, если долго на них смотреть, создавалось впечатление, что ты плывешь вместе с ними.
— Мы однажды в апреле купались, — сказал Макс.
— Холодно? — спросила Вика.
— Больно, — посмеиваясь, ответил Артём. — Животы отбили.
— Прыгнули с берега в озеро, — пояснил Макс, — и оказалось, что вода только сверху растаяла. Как два карася о лёд колотились, рыбы чуть со смеху не умерли. Было весело.
— Тебе-то весело, а я потом несколько дней дышать не мог. У нас так всегда, — Артём обратился ко мне, точно ища поддержки. — Ступенька на лесенке ломается именно подо мной, тормоза отказывают на моём велосипеде, это я заражаюсь ветрянкой от соседских девчонок, я заболеваю воспалением лёгких, это меня обжигает петарда, забирают в полицию и выбрасывают из окна. Котик — удивительно везучий человек.
— Котик? — искренне удивилась Вика. — Вы что, геи?
— Я — нет, — поспешно ответил Макс.
— Тогда почему “Котик”? Тебя это не задевает?
— Нет.
— А можно я тоже буду так называть?
— Можно, — и он, сунув руки в глубокие карманы, пошел прочь от реки.
— Чего это он? — захлопала глазами Вика.
— Застеснялся, — небрежно ответил Артём. — Детское прозвище. Мама его так называла.
Побродив немного по аллеям, мы дошли до Музея современного искусства. Я предложила сходить на какую-нибудь выставку, но Вика сказала, что разглядывать непонятные картинки невыносимо скучно, и Артём повел нас пить кофе.
В тихом симпатичном кафе с красными в белую клетку скатертями и такими же красными, низко свисающими с потолка абажурами посетителей почти не было.
Не спрашивая о наших предпочтениях, Артём заказал всем по чашке кофе и пирожные.
А пока ждали заказ, Вика стала допытываться, чем они занимаются и после нескольких минут уклончивых и шутливых ответов, ей удалось выяснить, что Макс учится в Физтехе и подрабатывает в какой-то фирме по ремонту компьютеров. А вот, где учится Артём, понять мы так и не смогли. За два года он поменял три университета, и нигде ему не нравилось.
Он собирался рассказать про свою работу, но отвлекся на суровую бабушку, громко отчитывающую внука лет семи за то, что он «ни на секунду не выпустил из рук телефон» и «окончательно отупел».
Выхватив у мальчика мобильник, бабушка достала из своей сумки горсть машинок и швырнула на стол:
— На вот, играй.
При виде машинок лицо ребенка скисло, тогда как глаза Артёма загорелись.
— Смотри, Котик, это же Хот Вилс! Синий Додж Чарджер, как тот, что в духовке сгорел, и Дикси Челленджер, и Фаст Фиш, и… — не договорив, он вскочил со стула и метнулся к мальчику.
— Можно мне посмотреть?
Мальчик удивленно поднял глаза.
— Вообще-то у меня нужно спрашивать, — возмущенно заявила бабушка.
Артём лучезарно улыбнулся.
— Можно?
Неодобрительно скривившись, женщина всё же разрешила, а как только он сел за их столик, Макс, со словами «ща придем», побежал к ним и пристроился рядом.
Вика выставила перед собой кулачки, положила на них подбородок и, посмотрев из-под длинных черных ресниц, спросила, заранее зная ответ:
— Как думаешь, я понравилась ему?
— Конечно.
— Дурака валяет, но в этом что-то есть. На лицо — хорош, да и шмотки дорогие. А главное, квартира есть без родителей и прочих дурацких родственников. В моей ситуации — идеальный вариант. А ты давай Максом займись. Бог с ним с детдомом. Так веселее будет.