— Давай уйдем, — шепотом попросила я. — Пусть себе плывут.
— Ну уж нет, — его взгляд выражал упрямую настойчивость. — Сдаваться я не намерен.
— Ты же сам хотел на дачи. Я больше не тороплюсь. Помоемся, поедим, выпьешь кофе.
— Знаешь же, чем соблазнять, но нет.
— Тогда я уйду одна. Мне не хочется больше драться или кого-то связывать. Это дико и глупо.
Вика обернулась. Ткнула локтем Макса. Он взглянул на нас и, не вставая, развернулся. Вика тоже. Просто повернулись и продолжили так сидеть, глядя в нашу сторону.
Со стороны реки послышался шумный всплеск, должно быть, какая-то птица опустилась на воду, но в тумане этого было не различить.
— Хорошо, — Артём поднял голову и посмотрел долго и задумчиво. В голубых глазах клубился туман с реки. — Только вначале с Максом поговорю.
— Лучше бы вам помириться.
— Как думаешь, белый флаг нужен?
Он поднялся, и Макс, словно услышав нас, тоже встал.
Они встретились неподалёку от лодки, потому что Артём шёл увереннее и быстрее, с явным желанием поскорее отделаться от неприятного разговора. Макс же, не зная, что у нас на уме, подходил осторожно. Вика с любопытством наблюдала.
До меня доносились только их голоса. Слова уносил ветер. Макс стоял весь напряженный, с чуть склоненной головой, засунув руки в карманы. Он в основном слушал, лишь изредка отвечая короткими фразами. Артём же говорил много, с негодованием и злостью, яростно жестикулируя здоровой рукой перед его лицом.
В один момент Макс не выдержал и раздраженно отбил ладонь, тогда Артём пренебрежительно шлёпнул его по лицу. Лёгкая, но унизительная пощечина. Такое вряд ли можно стерпеть.
Макс кинулся на него и сразу же повалил.
Я вскочила и побежала к ним, но прежде, чем подоспела, Макс успел уже пару раз ударить. Вика зааплодировала.
— Макс, не надо, у него плечо, — я схватила его за капюшон и попыталась оттащить.
— Не вмешивайся, — прохрипел он, отталкивая. — Ты тут не при чем.
Замахнулся снова, но я успела перехватить его руку.
— Не нужно, пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, — заладила, как заведенная. Казалось и других слов-то не осталось. — Умоляю, пожалуйста! У него плечо. Нам не нужна лодка. Пусть Вика забирает.
Макс резко оттолкнул меня локтем, чтобы не попала под следующий удар, и я, запнувшись об Артема, повалилась вперед, рухнув коленками ему на живот. Он вскрикнул и согнулся, а я закрыла его собой.
Тогда Макс схватил меня за ногу и потащил. Я пыталась уцепиться за травянистые кочки, но он был сильный и резкий.
— Убери от неё руки! — Артём проворно вскочил. — У тебя опять помутнение.
Макс провез меня на животе метра два, кинул и угрожающе выпрямился.
— Наоборот. Прояснение. Я вспомнил. Не собирался, но вспомнил. Вика помогла. Подсказала.
— Что же ты вспомнил?
— Зачем сбежал из детского дома.
— Дай-ка угадаю… из-за г-горелой манной каши? Или мыло, может, в душе часто ронял? Или к-колыбельные там совсем другие?
— Я сказал зачем, а не почему, — сквозь зубы процедил Макс.
— Зачем же?
Я приподнялась. Макс стоял красный, весь распаленный. Влажные волосы сосульками прилипли ко лбу, тяжелый подбородок выдвинулся вперед, ноздри раздувались.
— Чтобы убить тебя.
Артём наигранно и цинично хохотнул. Никакого удивления.
— Такой ты забавный. И ж-жалкий. Сейчас, когда мы на равных, самое время в-вспомнить об этом.
— На равных? — Макс негодующе раскинул руки. — Мы когда-нибудь были на равных? У тебя самые модные шмотки и коллекционные модели. У меня: твои старые игрушки и ношеные вещи. Твои наушники и пижама, которая сразу была мне мала.
— Хочешь уб-бить меня из-за с-старых игрушек?
— Я же был там. Если бы не ты, ничего бы не произошло. Ты спровоцировал отца и спрятался за мою мать.
— Это н-неправда.
— Я всё видел и слышал!
— Если ты всё в-видел, что же ты с-стоял, Котик? Тупо смотрел, как у отца крыша с-съезжает, и ничего не сделал? — Артём двинулся вперед. — Должен б-был, но не с-сделал. Вот п-поэтому ты забыл. П-понятное дело. Я тебя в-вытащил из леса, забрал из д-детдома, помог остаться у нас, оплачивал всё: от шмоток до репетиторов. А теперь ты решил вспомнить, что хотел уб-бить меня? Из-за какой-то наглой к-курицы, которая тебя даже не любит? Какая же ты д-дешевка, Котик, — он коротко рассмеялся, и, тут же схватившись за виски, опустился на корточки.
Вика продолжала смотреть, сидя на лодке, она всё слышала, но не подходила.
На лицо Макса падал рассеянный утренний свет, и было заметно, что глаза его слезятся не от ветра.
— Ты это делал, чтобы загладить свою вину.
— Я не п-просил твою м-мать з-защищать меня, — заикаться Артём стал сильнее, но говорил довольно поспешно.
— Ты всеми пользуешься, а потом говоришь: «Я не просил». Нарочно привязываешь к себе людей, делаешь их зависимыми, чтобы потом унижать или прятаться за их спинами.
— Это т-тебе т-твоя актриса наболтала?
— Взять хотя бы Виту…
— Вот с-сейчас з-заткнись, — Артем предупредительно наставил на него палец. — Лучше п-продолжай убивать меня.
Макс развернулся ко мне:
— Я тебя предупреждал. Но ты не послушала.
— Витя, з-закрой уши! — скомандовал Артём, подхватывая с земли камень.
Лицо его потемнело.
— Ты этого не заслуживаешь, — продолжал Макс.
— Ты о чём? — удивилась я.
— Короче, разводит он тебя и больше ничего. Игра такая.
Артём метнул в Макса камень, но тот успел увернуться.
— Разводит? Меня? Ты имеешь в виду…
— Да, я имею в виду секс, — оборвал Макс жёстко. — Он всех подло разводит и использует. Не ценит ни чувства, ни жизни людей.
— Это правда? — я посмотрела на Артёма.
— Нет, к-конечно. Я ценю ж-жизни людей.
— Я о другом.
На его напряженном лице появилась глупая, неестественная, натянутая улыбка.
— Тоже мне п-преступление. Котик, вероятно, считает, что зажимать д-девчонок силой по т-тёмным углам гораздо г-гуманнее и честнее. Слушай, Макс, неужели тебе самому не стыдно за всё, что п-происходит?
— Ты спрятался за моей матерью!
Артём недоуменно затряс головой, будто прогоняя сон.
— Почему ты т-только сейчас заговорил об этом? Почему молчал?
— Я забыл, — упрямо произнес Макс. — Если бы я об этом вспомнил, то вспомнил бы и остальное.
— Остальное? Что хочешь уб-бить меня? — Артём театрально рассмеялся. — Я п-понял. Если бы ты об этом вспомнил, тебе бы пришлось что-то с этим делать, а ты не хотел. Тебя всё устраивало. Тебе нравилось со мной. И тебе нравилось быть в-воображаемым. Ты не мог убить меня, потому что иначе тебя самого бы не стало. Я прав?
Макс молча утер ладонью глаза.
— Но с каких пор моя старая пижама стала тебя н-напрягать? Ты же сам её просил, потому что на ней был Халк. С каких п-пор ты вообще стал об этом думать? Ты, которого я так уважал за отсутствие зависти и корысти! Меня же эти мрази с б-битой собирались убить! Реально. К-ключицу, вон, опять сломали. Ты этого хотел? Нет, серьёзно, Котик, ты хотел меня уб-бить, — он сделал паузу, чтобы отдышаться, — а умер сам. В моих глазах умер. Теб-бя больше нет. Я в тебя б-больше не верю. Ты не существуешь!
Артём развернулся и направился вдоль реки, но, сделав пару шагов, оглянулся:
— Как я мог с-спрятаться за ней, если любил больше матери, дебил?! Она с-сама закрыла меня!
Его голос разлетелся по реке и утонул в тумане.
За спиной послышался протяжный скрипучий звук. Лодочник вышел на крыльцо, с силой захлопнул дверь и, не обращая на нас внимания, принялся возиться, навешивая на дверь большой ржавый замок.
— Ой, Макс, — вдруг, как ни в чем не бывало, обозначилась Вика. — Я совсем забыла про сумку. Она у них в машине осталась. Там ключи от квартиры и вещи. Сбегай, пожалуйста.
Но Макс стоял в немом оцепенении, ушедший глубоко в себя, как это у него случалось перед приступом бега.
— Макс! — Вика встала. — Слышишь, чего говорю? Сумку принеси срочно.
Я достала ключ от Пандоры и протянула ей.
— Машина ближе к лесу.
Вика, посмотрев на меня, словно впервые увидела, подошла.
— Ладно, сама схожу. Попробуй только сунься в лодку, — показала кулак.
— Она мне не нужна.
— Ты, Вита, лохушка по жизни. И ничего у тебя с Артёмом не выйдет. Он тебя использует, как и всех. Вырвет сердце и приколет ржавыми булавками в свой коллекционный альбом.
Она побежала в сторону дороги и на какое-то время исчезла, растворившись в сизо-белой дымке, а потом появилась вновь наверху возле дороги.
Справившись с замком, Лодочник постоял на крыльце, вглядываясь в туман, затем спустился.
Лицо у него было грузное, щетинистое, круглые водянистые глаза, густые чёрные брови и крупный перебитый нос. Примерно так я и представляла себе чокнутого отшельника. Такой точно мог приносить в жертву реке котят. В рыбацких сапогах и старом синем ватнике, должно быть, он производил эффектное впечатление на клиентов Варвары.
За спиной у него болтался походный рюкзак. Посмотрел на меня и неожиданно его мрачное, осунувшееся лицо расползлось в приятной улыбке.
— Михаил, — протянул мясистую ладонь.
— Вита, — я легонько коснулась его руки.
— Грести умеешь?
— Нет.
— Ну, ничего, как-нибудь доплывем, правда? — хитро подмигнул.
— Это не я поплыву.
— А кто? — чёрные брови сошлись на переносице, и он покосился в сторону Макса.
— Другая девушка.
— Да? — он огляделся. — Где она?
В стелящемся густом белом облаке просматривалась только удрученно бредущая вдоль берега тёмная фигура Артёма.
— Сейчас придет.
— Пусть поторапливается, — Лодочник нахмурился и направился к лодке. — Ждать я не собираюсь.
Он перевернул лодку, кинул в неё весла и спустил на воду.
Ни слова не говоря, Макс побежал к насыпи за Викой.
В тот момент я могла беспрепятственно уплыть. Воспользуйся я этой возможностью, никто уже не посмел бы обвинить меня в странности или назвать лохушкой.