Лили: Абсолютно никакого жжения!
Хлоя: Знаю, и я ничего не могу понять!
Лили: Ты уверена, что положила достаточно?
Хлоя: Я опустошила весь тюбик! Сейчас у них во рту все должно гореть синим пламенем…
Лили: Да, здесь что-то явно не так.
Я еле удерживалась от смеха. Моим прелестным дочуркам было невдомек, что я, обнаружив в мусорном ведре пустой тюбик из-под хариссы[33], хорошенько промыла фрикадельки и наскоро приготовила другой соус. Им и в голову не могло прийти, что не только они – игроки и что мать их страшно не любит проигрывать.
У меня уже слегка кружилась голова, когда Марина и Грег вернулись в свой трейлер. Шведское вино легко пьется. Лили что-то писала в своей тетради, Хлоя снимала макияж. В этот момент на телефоне замигал зеленый глазок.
Я не собиралась просматривать послание, а просто хотела проверить, который час. И увидела фото во весь экран, безобразное, вызывающее. Внизу некий Кевин писал: «Теперь очередь за тобой!»
Меня затошнило. Что я упустила, если моя дочь думает, что можно покорить друг друга, демонстрируя интимные части тела?
Что я сделала неправильного, если мой ребенок считает, что прелюдия любви такова, какой я увидела ее в этом послании?
Я немедленно удалила жуткое видение и принялась писать ответ.
«Добрый вечер, Кевин, я – мама Хлои. Я предпочла бы увидеть ваше лицо, прежде чем увидела пенис, но как я предполагаю, вы очень застенчивы. Поскольку ваши отношения зашли так далеко, самое время нам встретиться и обговорить детали предстоящей свадьбы. Не забудьте позвать родителей, моей дочери не терпится продемонстрировать им свое влагалище. До скорого свидания, дорогой зятек.
Твоя теща.
P.S.: Набросьте на себя что-нибудь, не дай бог, еще подхватите насморк».
Отправить.
Стереть все следы.
Пожалеть об этом.
Уснуть.
Лили
Дорогой Марсель!
Надеюсь, ты в порядке? У меня все хорошо, спасибо.
Мы только что приехали в Фалун[34]. Мама с сестрой каждый раз, когда видят красные деревянные домики или озеро, взвизгивают от восторга – можно подумать, что ты присутствуешь на концерте Джастина Бибера[35]. Лично мне страшно надоели все эти леса, деревья, подступающие со всех сторон, того и гляди, из-за ветвей появится Чарлз Инголлс[36].
Я уже рассказывала тебе о Ное, мальчике, который никогда ничего не говорит. Мне нравится проводить с ним время, может быть, именно потому, что он молчит, или из-за его приятной жестикуляции. Когда я на него смотрю, мне становится так же здорово, как тогда, когда мне перед операцией аппендицита дали таблетку, чтобы я расслабилась.
Вчера вечером я хотела познакомить его с Матиасом. Я спросила у его отца, дома ли Ной, и тот позволил мне войти в их трейлер. Ной лежал на кровати и смотрел на отражение огоньков лампы на потолке. Я села рядом и заговорила с ним (так как не была уверена, что он меня видел), а потом вытащила из-под свитера Матиаса и положила его на одеяло. Я ведь раньше предупреждала крысенка, чтобы он был тихим и осторожным, однако Матиас быстро побежал к голове Ноя и зарылся в его волосах.
Ной тут же вскочил на ноги и принялся громко вопить; он вопил все сильнее и сильнее, а после начал задыхаться. Я попыталась его успокоить, гладила по руке, но стало еще хуже, тогда я поймала Матиаса и засунула его обратно под свитер. Отец Ноя примчался со всех ног, схватил сына на руки и прижал к себе, а на меня посмотрел с откровенной злобой и велел мне уйти. Даже с улицы были слышны вопли Ноя. Жаль, я не хотела его напугать, клянусь, напротив – хотела доставить ему удовольствие.
Позже Жюльен зашел к нам в трейлер. На маме была очень страшненькая пижама, я прекрасно видела, как ей было неловко, но она все-таки его впустила.
Он спросил меня, что произошло, я объяснила, и мама посмотрела на меня округлившимися глазами. Жюльен сказал, что он понимает мои благие намерения, но с Ноем нужно обращаться осторожно и, мол, не надо «ставить впереди лошади шкуру неубитого медведя»[37]. Выяснилось, что Ной страдает аутизмом, оттого он и не говорит, только иногда кричит; он не любит, когда к нему прикасаются или смотрят на него, с ним, конечно, можно общаться, но не совсем так, как мы привыкли. Он обожает разные огни, все, что вращается, лошадей, но больше всего он любит природу: деревья, горы, большие пространства, звезды, дождь, северное сияние, полуночное солнце[38]… Вот почему Жюльен решил прервать работу и отправиться с ним путешествовать, а в остальное время Ной посещает специализированную школу.
Когда Жюльен ушел, мама сказала, что мне нужно быть особенно доброй с Ноем, никогда не насмехаться над ним, что он не такой, как другие. Я ничего не ответила, я и не собиралась насмехаться. Потому что и сама в коллеже отличаюсь от всех.
Очень-очень крепко целую тебя, Марсель.
Лили
P.S.: Ты уже заметил, если в слове «аутист» заменить одну букву, то получится «артист»?
Лили
Марсель, это снова я!
Видишь? Скажи, что ты его видишь! Видел, какое оно прекрасное?
Ваууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу!!!
Хроники Хлои
Я не верила, что увижу что-то подобное, ведь нам сказали, что оно редко бывает в этот сезон, потому что настоящих ночей нет, а только продолжительные сумерки.
Я крепко спала, когда кто-то громко постучал в дверь трейлера. Это оказался Жюльен, который кричал, чтобы мы побыстрее выходили. Уже перевалило за полночь, и я ничего так не хотела, как снова нырнуть с головой под одеяло. И это стало бы непростительной ошибкой.
Меня сразу обдало холодом. Шведские ночи – нешуточное дело. Жюльен, Ной и вся группа уже были на улице, и все смотрели в небо. У Лили вырвался крик, а я только широко открыла рот.
Прямо над нами фантастической, гипнотизирующей завесой расцветало северное сияние. Словно на фоне темного неба медленно полоскался огромный шарф из переливчатого шелка. Чудесный занавес, колыхавшийся в ореоле зелено-розового цвета. Нежные невесомые волны, сквозь которые поблескивали искорки звезд.
Я тут же вспомнила о выступлении Лили по этой теме: видео, которые она смотрела, готовясь к нему, меня завораживали. Но то, что я видела сейчас, не шло ни в какое сравнение с былым впечатлением. Потому что мощь и великолепие этого природного явления описать невозможно.
Мы восхищались дивным цветовым шоу до полного исчезновения сверкающего занавеса. Надеясь на повторение, мы долго не расходились, но его не произошло. Возвращаясь в свои дома на колесах, все говорили одни и те же слова: «сказочно», «невероятно», «волшебно», «грандиозно». Потом я вновь забилась под одеяло, перевернулась с боку на бок, чтоб согреть простыню, просунула руку под подушку, положив ее на фотографию папы, и уснула, не переставая улыбаться.
Хроники Хлои
Мы наняли лодку, чтобы побывать на маленьком острове Трисунда, в Ботническом заливе. Мама увидела в Интернете, что там с давних пор сохранилась рыбацкая деревня, словно застывшая во времени. Я и представить не могла, что увижу на острове такую красоту. Там красиво настолько, что, не будь Лили так захвачена нашей новой идеей, призванной заставить маму сдать позиции и вернуться, я ни за что на свете не согласилась бы ее реализовать.
Вы только представьте. Полукружье из маленьких красных домиков на сваях, отражавшихся в темно-синей глади, ухоженные садики за белыми заборчиками, рыбацкие лодки, привязанные к понтонам, и все это словно заключено в заботливые объятия елового леса. Плеск воды, пение птиц, ветер, колышущий вершины деревьев, крепкий смолистый запах – все здесь располагало к спокойствию.
Мы решили устроить пикник и провести целый день на острове. Сделав множество снимков деревни, мы углубились в лес, чтобы пересечь весь остров. Лили насмешничала, как всегда:
– Я представила, что превратилась в дерево и дровосеки отпилили мне ветки, чтобы разложить костер. Эта мысль чуть не свела меня с ума.
Мне же в лесу было очень хорошо. Пробираться между хвойными деревьями, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь порывами ветра, идти по земле и рассыпанным повсюду камням, – все это придавало мне спокойствия как никогда. Лес словно убаюкивал меня, и сумбур в моей голове постепенно стихал.
Лили перестала брюзжать, только когда мы вышли на противоположную от деревни сторону островка. Прямо перед нами бушевало море. Волны с грохотом обрушивались на белые камни, затем отступали, чтобы набраться сил для новой атаки. Целый шквал брызг обдавал мои волосы, хлестал по лицу.
Мы устроились на опушке леса, куда брызги не долетали, и мама достала приготовленные бутерброды. Я упорно игнорировала намеки Лили, призывавшие меня открыть провокационную тему, однако она не оставила мне выбора.
– Хлоя, ты ничего не хочешь рассказать маме?
Я метнула в сестру испепеляющий взгляд. Мама высоко подняла брови:
– Что такое? Внимательно слушаю.
Я отлично знала, что мне нужно было сказать, и все же, даже если и понарошку, выговорить такое совсем не легко. Меня страшила мамина реакция, я боялась ее встревожить, расстроить. Хороши бы мы были, если бы вызвали у нее паническую атаку на этом, почти необитаемом, острове.
Однако, выполняя условие нашего соглашения, я бодрым голосом проговорила затверженный текст под возбужденным взглядом моей сестрицы.
– Ну, я… в общем, у меня была небольшая задержка, так что… я купила тест в стокгольмской аптеке, знаешь, когда ты мне оставила час свободног