– Скажи, есть от него какие новости? – прошептала она.
– Я как раз собиралась ему позвонить, когда выйду от тебя.
– Ты им расскажешь?
– Пока не знаю.
Она стала довольно потирать руки – что и говорить, под морщинами проглядывала десятилетняя девчонка. Я шутливо показала ей язык и теперь уж точно закрыла за собой дверь.
Пять звонков. Я уже собиралась отключиться, но тут он ответил.
– Привет, Анна!
– Привет, Жюльен! Как у тебя дела?
Лили
Мой дорогой-предорогой Марсель!
Сегодня я пишу тебе в последний раз, и мне очень грустно. Мне кажется, что ты был со мной всегда, всю жизнь, но теперь я должна тебя покинуть, потому что в тебе совсем не осталось места. Не стоило мне так крупно писать вначале, я должна была экономить листы, говорить с тобой только о самом важном, это будет мне наука впредь.
Ну, хорошо, сначала я расскажу тебе о последних новостях, а уж потом попрощаюсь как положено.
Во-первых, я очень радуюсь тому, что в эти выходные поеду в гости к Ною. Мама позвонила его отцу, он тоже считает, что нам всем обязательно нужно встретиться. Мне немного боязно, что он меня не узнает, но я прошепчу ему на ушко песенки, как тогда, во время нашей ночевки под открытом небом, и, надеюсь, это освежит ему память. В любом случае мне не терпится поскорее его увидеть, потому что, сколько я ни глазела по сторонам в коллеже, второго такого, как Ной, я там не обнаружила.
Если уж говорить о коллеже, то я тогда преувеличила, сказав, что все идет хорошо. Близнецы, оказывается, вовсе меня не забыли. Они просто выжидали подходящий момент. Сестры подкараулили меня в раздевалке спортзала – я как раз переодевалась и стояла со спущенными штанами. Жюльетта сказала, что я всего лишь жалкая ябеда, что из-за меня ее сестру на три дня отстранили от занятий, а Манон добавила, что уж лучше бы я совсем не возвращалась. Я ответила, что мне нечего им сказать и не стоит путать божий дар с яичницей, но они только рассмеялись и продолжали говорить гадости. Все за нами наблюдали, но никто не встревал. Близнецы сказали, чтобы я перестала выпендриваться, что я – полная уродка, особенно с этой короткой стрижкой, что моя мать должна была меня выбросить в сортир, когда меня родила. Тут я не стерпела и закричала, чтобы они не смели так говорить о моей матери, но они все не унимались и сказали, что она толстая и бедная, тогда кровь закипела у меня в жилах, и я уже собиралась выпалить в ответ, что их мать такая маленькая, что у нее голова воняет ногами, но в этот момент вспомнила, чему меня учила Франсуаза: отвечать на злобу нужно любезностями.
Я посмотрела на Манон, которая говорила мне такие ужасные вещи, широко улыбнулась и поблагодарила ее. Она спросила, за что это я ее благодарю, тогда я сказала, что ее доброта тронула меня до мозга костей, вряд ли на земле сыщется второй такой же добрый человек, как она. Все вокруг загоготали, а она еще больше разъярилась. Сестрица ее выкрикнула, что я окончательно сбрендила, на что я сладеньким голоском просюсюкала, что она, дескать, очень красивая, особенно когда улыбается. О, после такого у нее просто челюсть отвисла, вот бы ты видел! Все остальные покатывались со смеху, близнецы пробормотали еще что-то оскорбительное, а потом отстали. Конечно, на этом дело не закончилось, об этом и мечтать не стоило, на уроке математики они начали все сначала, но теперь я уже знала, как нужно им отвечать. Клянусь, Марсель, если однажды им просканируют мозги, результат превзойдет все ожидания.
Короче, я надеюсь, что ты мной гордишься. Я, во всяком случае, горжусь тобой и очень рада, что прожила с тобой четыре месяца моей жизни. Четыре важных месяца.
Мне будет очень-очень тебя не хватать, но я тебя не брошу, ведь я всего лишь не смогу с тобой разговаривать.
Я тебя сохраню навсегда, даже когда поселюсь в доме престарелых, как прабабушка, ты останешься со мной. Ты – самый лучший из всех на свете дневников, и я тебя никогда не забуду. Спасибо за все, мой дорогой Марсельчик.
Лили
P.S.: Я люблю тебя.
Хроники Хлои
Сегодня мама работала весь день, впервые с момента устройства на работу в клининговую компанию. Для нее уже подобрали множество заявок, так что она уверена, что вскоре там у нее будет полная занятость. Лили ушла на весь день к подруге Клелии.
Я встала поздно, чего со мной уже давно не происходило, сказывались последствия стресса, теперь, когда экзамены закончились. Сходила сделать ксерокопии документов, чтобы подать заявку на получение визы, потом вернулась домой и начала готовиться.
Я прошлась по волосам утюжком, зная, что Кевин любит гладкие прически, надела маленькое черное платье, туфли на каблуках и подкрасила губы. Он опоздал, зато пришел с шукетами.
– Привет, Хлоя!
– Кевин, заходи!
Он посмотрел на стену в коридоре, где мы развесили фотографии, сделанные во время путешествия. Видно было, что ему немного не по себе, кстати, мне почему-то тоже. Ноги у меня дрожали.
– Выглядит заманчиво.
– Это было прекрасно. Хочешь чего-нибудь выпить?
– А что есть?
– Вода.
– Тогда стакан воды.
Мы сели на диван, и он сразу положил руку на мое бедро.
– Как я рада тебя видеть! Прошу прощения за то, что моя мать…
– Да, она переборщила.
– Знаю. Ты злишься на меня?
– Немного. Но ты знаешь, как поступить, чтобы я тебя простил…
Он прижался ко мне и поцеловал. Рука его полезла мне под платье, от него пахло теплым хлебом.
– Хочешь остаться здесь или пойдем в спальню? – спросил он.
– Нет, пошли в комнату.
Кевин последовал за мной, и едва я успела закрыть дверь, как он набросился на меня как безумный. Сорвал с меня платье, а я стащила с него джинсы, руки его шарили по моей спине, застежка бюстгальтера расстегнулась. Я в это время сняла с него тенниску. Он застонал. Пока Кевин покрывал поцелуями мои шею и грудь, мне удалось освободить его от плавок и отбросить их в сторону. Толкнув его на кровать, я видела, с каким нетерпением он меня ждет, взгляд его пылал желанием. Он схватил меня за руку и потащил к себе.
– Ну, иди же!
– Подожди, – ответила я. – У меня есть для тебя небольшой сюрприз.
Лицо его горело от возбуждения, он улыбнулся. Я быстро вышла из комнаты и заперлась в ванной.
Через несколько минут я оттуда вышла и вбежала к нему.
– Кевин, быстрее! – закричала я. – Скорее! Пожар! Повсюду огонь, нам нужно срочно уходить отсюда!
Он выскочил из кровати, как компакт-диск из компьютера, и стал шарить вокруг в поисках одежды, но я схватила его за руку.
– Ну, быыыыстро! Мы сгорим! Плевать на твои чертовы шмотки!
Я с громкими криками потащила его за собой в коридор, и, едва успела открыть дверь, как он уже стоял на лестнице.
Ему потребовалось сбежать вниз на целый этаж, чтобы понять. Он быстро прискакал обратно, прикрывая руками одно место и глядя на меня вопросительно. Я улыбнулась ему.
– Скажи спасибо, что я оставила тебя в носках.
Потом я закрыла дверь на ключ и отправилась звонить Луизе, чтобы все ей рассказать.
Анна
Лили настояла на том, чтобы мы непременно постучались в дверь. После дюжины ударов та наконец открылась, и на пороге вырос Жюльен. Улыбка его немедленно заставила меня улыбнуться тоже.
Лили поздоровалась с ним, отыскивая взглядом Ноя.
– Он в гостиной, заходите!
Дочь поспешила зайти, и мы остались наедине с Жюльеном. Не оставив мне времени на размышления, он поцеловал меня в губы и увлек за собой в квартиру.
Лили сидела рядом с Ноем. Мальчик раскачивался взад-вперед и молчал.
– Это я, Лили, ты меня узнаешь? Помнишь, мы вместе ездили в Швецию, Финляндию и Норвегию? Я приходила к тебе в твой домик на колесах, мы вместе играли с волчком.
Мальчик никак не реагировал, он не сводил глаз с экрана телевизора, где шла передача о природе.
Лили встала и вытащила из кармана светящийся мячик «йо-йо», который она попросила меня купить во время путешествия. Не обращая внимания на Ноя, который тут же перевел на нее взгляд, она начала играть.
– Пойдем, оставим их одних, – шепнул Жюльен, выводя меня из комнаты.
Мы устроились на балконе в кухне, сев за маленький столик зеленого цвета.
– Как я рад тебя видеть!
– Я тоже.
– Без тебя было так плохо, что я успел приобрести вредные привычки.
Я улыбнулась. Он накрыл мою руку своей.
– Я люблю тебя, Анна, – произнес он шепотом.
Мое сердце заколотилось, как бывало каждый раз, когда он мне это говорил.
– Я тоже тебя люблю. Всем сердцем.
Он ласкал мою руку.
– Думаешь, пришло время все им рассказать?
– Кажется, да. Бабушка больше не выдерживает, она хочет узнать, как они отреагируют.
– Считаешь, они воспримут нормально?
– Уверена. Мне кажется, ты им очень нравишься. Но не исключено, что Хлоя попросит тебя выбросить клетчатые рубашки.
Он рассмеялся.
– А знаешь, какой сегодня день? – спросил он.
– Конечно, знаю.
– Со счастливой годовщиной, любовь моя!
– Со счастливой годовщиной, милый. Год, уже год…
Анна
Когда мы приехали на стоянку в Гамбурге, я уже знала, что там был Жюльен. Увидев его перед собой, я едва смогла удержаться от смеха. Ведь в это время я как раз сражалась с туалетом моего трейлера.
– Анна? Чем это ты тут занимаешься? – спросил он меня, улыбаясь во весь рот.
– Осторожнее, девчонки наблюдают за нами из окна. Я в точности последовала твоему совету, нам действительно стоило уехать. К тому же это был прекрасный повод сделать тебе сюрприз.
– Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас обнять!
Жюльен был шеф-поваром в «Белой харчевне». Мы вместе работали уже пять лет. Мне нравился этот крепкий, высокий парень, всегда имевший про запас парочку забавных историй, которыми он охотно делился с другими работниками нашего шумного, беспокойного заведения, но на то, чтобы получше узнать друг друга, у нас просто не хватало времени. Так продолжалось до того ноябрьского утра, когда он пришел в ресторан, и во взгляде его сквозила пустота. Жюльена только что бросила жена, бросила его и Ноя, и он был в отчаянии. Кому, как не мне, понять его состояние – моя семья тоже распалась двумя годами раньше. Время шло, и мало-помалу мы стали делиться друг с другом своими радостями и горестями, а иногда и просто молчали, и в итоге стали друзьями. Раны нас сблизили – как две части застежки-липучки с шероховатой поверхностью. Жюльен помогал мне мыть пол, я помогала ему убирать кухню, мы отмывали грязь, обновляя каждый свой мир, и нередко случалось так, что наши беседы продолжались и после закрытия ресторана.