Как у неё дела?» — подумал он. — «Ходит ли она сегодня также во сне через коридоры, терзаемая кошмарами?»
Уголком глаза он заметил едва уловимое скользящее движение. Юноша повернул голову и вздрогнул. И затем Томас не смел дышать. В подлеске, примерно в тридцати шагах от него, стояло что-то тёмное и пристально на него смотрело. Жёлтые глаза пылали как блеклые лучи и гасли, когда существо поворачивало голову.
Томас обливался потом, кровь стучала в висках. Быстро скосив глаза в сторону, он увидел всё ещё пустое место по левую руку от себя. Дьявол, что Бастьен делал так долго у ручья?
От порыва ветра зашелестели листья, тени перемещались качающимися контурами. Фигура пригнулась. На мгновение Томасу показалось, что он видит человека, который поджидал в подлеске, согнувшийся, звероподобный и странно искривлённый. Но после того как юноша поспешно протёр глаза, то понял, что чёрный контур имел четыре ноги. Он пошевелился. Глаза отражали лунный свет — бестия пустилась бежать. «Прямо на меня!»
Задыхаясь, он вскинул винтовку и навёл, его палец дрожал на курке, кора дерева, возле которого он сидел на корточках, давила ему между лопаток. На три удара сердца он потерял зверя из вида, тот исчез в тени. Пугающе близко бестия появилась прямо перед ним. Она слегка хромала. Задняя нога, кажется, была ранена, но она не показывала никакого страха. В дуге поворота она скользнула к нему. Томас лихорадочно дёрнул взад-вперёд винтовку и последовал за движением. Всё в нем кричало «Стреляй!»
Существо держалось от него на отдалении десяти, может, пятнадцати шагов. Туман опустился к ногам Томаса, и теперь он мог видеть даже детали. Часть его всё ещё кричала, что он должен нажать на спусковой крючок. Однако, другая его часть, исследователь, перестала сейчас даже думать. «Удивительно большое, прямая линия спины, почти квадратные очертания, заросшая грудная клетка. Может быть, это только волк?»
Ружьё опустилось само собой. Классифицировать животных с карандашом в руке — это что-то совсем другое, чем в туманную лунную ночь пристально рассматривать очертания. Несколько секунд он и животное рассматривали друг друга, пока сердце стучало в его горле. Животное облизнуло губы и опустило голову, и, ощетинив шерсть на затылке, вытянуло морду в сторону Томаса. Где-то хрипло вскрикнула птица. Животное съёжилось и слушало, подняв уши.
Теперь Томас тоже это услышал: крадущиеся шаги и щелчки. Животное зарычало и отступило на два, три шага, остановилось. Бастьен выругался и потом внезапно приземлился с глухим стуком на упругую лесную почву. Секундой позже он был возле Томаса и выхватил у него из рук винтовку. Мужчина молниеносно вскинул левую руку. Выстрел разорвался болезненно громко, от чего вспорхнули и разлетелись птицы. Облако порохового дыма закрыло им обзор. Когда оно развеялось, животное уже исчезло.
— Почему ты сразу не стрелял, идиот! — бранился Бастьен. — Мёртвый волк приносит шесть фунтов.
— Никогда не вырывай оружие у меня из рук!
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, потом Бастьен с яростным жестом бросил ему оружие. Ружьё ударило Томаса в грудь.
— Зачем ты идёшь на охоту, если не хочешь стрелять? — сердито спросил Бастьен. — О чём ты думал? Что волк сделает тебе одолжение и самостоятельно упадёт замертво, если ты достаточно долго на него посмотришь?
Томас был сам поражён от внезапного облегчения. Итак, это действительно был только волк?
— Боже мой, Хастель, ты был рожден с оружием в руке? Я всё испортил, ну и что? А почему ты выбросил свою винтовку вместо того, чтобы стрелять?
— Потому что была осечка. Проклятая дождливая погода! Порох был слишком влажным и это тоже слишком плохо. Как дьявольская пыль на передовой!
Он наклонился и поднял собственную винтовку. Томас на ватных ногах подошёл к опрокинутому дереву и сел. Тем не менее, ужас всё ещё сидел в его костях. Бастьен стоял в нерешительности, но потом подошёл к стволу и присел.
— Ну, да, подумаешь! На сегодня охота закончена. Вскоре, так или иначе, светает. И, по крайней мере, теперь каждое животное на расстоянии десяти миль знает, что мы здесь.
— Да, и нашу ругань, вероятно, до сих пор слышат охотники за Ле Бессет.
Бастьен ухмыльнулся.
— Не говори лишнего, Ауврай, — он достал из своей куртки кусок хлеба и сыр. Лезвие ножа блеснуло в лунном свете. Бастьен отрезал кусок козьего сыра и подал Томасу. Пряный аромат сена и конюшни смешивался с запахом листвы и мокрой от дождя древесины.
— Что ты имел в виду под дьявольской пылью с передовой? — спросил Томас.
— Плохой запал и пороховой заряд, — бормотал Бастьен. — Не хватает мощности, и снаряд может иногда даже просто так упасть на землю. И если он падает, то не убивает врага. Я видел солдат, которые стреляли в сердце пруссаков на расстоянии тридцати шагов, и парни снова поднимались не только с воодушевлённым настроением. Это выглядело так, как будто они были неуязвимы. Лазарус не возражал бы из могилы.
Непобедимый. Некоторые люди также хвастались зверем.
— На каком фронте ты был?
— На Рейне. И у пруссаков было лучшее вооружение, чем у нас, можешь мне поверить, — он непроизвольно двинул двумя не повреждёнными пальцами правой руки. Казалось, воспоминания заполнили воздух, бесформенные, тяжёлые и мрачные. — У наших благородных военных знатоков, конечно, напротив, был лучший порох, также как и у ваших охотников. Господа получают награду и славу, а мы жрём дерьмо, — Томас был шокирован ненавистью, которая слышалась в этих словах. Бастьен пристально смотрел туда, где исчез волк. — Но такова жизнь. Есть только победитель и побеждённый. Почему на войне должно быть иначе, чем в жизни? — он встал и снова положил нож. — Давай, Ауврай. Время идти по домам!
— Мы получили приказ оставаться на посту до рассвета.
— Как ты думаешь, я позволю себе сказать, как долго я должен замерзать в лесу? Давай уже, или ты хочешь остаться здесь один?
Томас медлил, но потом сунул в рот кусок сыра и поднял своё оружие на плечо. Пока они шли через подлесок, он украдкой рассматривал Бастьена со стороны.
— Неужели ты думаешь, что есть только победители и проигравшие?
— Ты так не думаешь? — спросил Бастьен с порядочным удивлением.
Это было странно, что эти слова для Томаса были как удар под дых. Его брат Арман снова был здесь без предупреждения. Смех, который неожиданно стал серьёзным, игра, которая внезапно превратилась во что-то совершенно другое, и две руки. В лунном свете казалось, что мир в одночасье стал хрупким, и нигде не было безопасно. «Победитель и побеждённый».
— Это так. Просто поверь, — сказал Бастьен, как будто бы услышал мысли Томаса.
Потом он резко остановился и схватил Томаса за руку.
— Что?
— П-с-т!
Они напряжённо слушали. И действительно, где-то справа от них раздался глухой стук, потом ещё один, как будто бы что-то упало на землю, и потом резкий, металлический лязг, который эхом разнёсся по лесу.
— Капкан! — прошептал Бастьен. В следующий момент они оба уже бежали. Издалека Томас увидел белый кусок ткани, который был привязан на ветку, как предупреждение о скрытой ловушке. Там громоздилась куча листвы, прямо под приманкой, которая болталась на стволе. И из листьев торчала холодная, блестящая, металлическая скоба.
— Она пустая, — прошептал Бастьен. — Но зверь всё ещё должен быть поблизости. Давай, ты пойдёшь направо.
Он почти бесшумно бросился влево. Томас скользнул к другой стороне. Он держал винтовку на весу. Юноша испугался, когда чуть дальше вспорхнула птица, затем он заметил движение.
— Бастьен! Сюда!
И потом каждое последующее слово застревало у него в горле. На этот раз не было никаких сомнений. Это был человек. «Это не другой охотник, который здесь, спасается бегством!»
Его ноги побежали сами собой, когда он нырнул в подлесок. Впереди Томас увидел, как парень исчезает и появляется снова между папоротниками и деревьями. Наклонившись вперёд, он бежал от них, тёмный контур, в ловких движениях которого было что-то ужасающе похожее на животное.
— Бастьен! — крикнул Томас через плечо и бросился дальше.
Ветви ломались под его подошвами как выстрелы. Он не знал, как долго продолжал преследовать парня, пока у него не закололо в боку, и на мгновение юноша подумал отступиться. Звуки, казалось, стали яснее, когда они устремились на прогалину. Томас напрягся и поспешил, ещё два, три шага и тогда он бы догнал парня. Юноша оттолкнулся и прыгнул. Томас цепко обхватил пальцами чёрную ткань, едкий запах хищника повеял на него, когда они оба упали. Локоть попал ему в шею, листва и земля летели в уши, винтовка выскользнула из его пальцев, когда он со всей силы боролся против комка из мышц и пинающих ног.
Скрипучий голос шипел ему в ухо, это были выплюнутые, полные ненависти ругательства на иностранном языке, хриплый и едва ли по-человечески звучащий голос. Ткань задела пальцы Томаса, он схватил и почувствовал что-то жёсткое, острие, которое ткнулось в его ладонь. Что-то разорвалось и вывело Томаса из равновесия, затем ему нанесли удар костлявым кулаком. Парень изогнулся как змея из его хватки и убежал. Томас больше не думал, а только лишь реагировал. Одним прыжком он был на ногах и погнался за ним в подлесок.
Лес неожиданно перешёл в крутую, скалистую возвышенность. Одним махом он прыгнул на скалу и, на руках и ногах, поднялся по склону вверх, валуны откалывались и громыхали навстречу. Томас мог поднять только руку. Когда он снова посмотрел вверх, парень исчез за круглой вершиной горы. Задыхаясь, Томас достиг вершины… поскользнулся, скользил, падал, и снова вскакивал на ноги. Мужчина был всего в нескольких шагах перед ним. Что-то скользкое тормозило его движение, удивительно ровная наклонная поверхность. Отдышавшись, Томас увидел, как его противник пробрался к самому краю… Крыши? Действительно! Они попали на кровлю, которая, казалось, возвышалась прямо над скалой. Несколько камней скатились вниз от него, и Томас схватил один и размахнулся.