скрылись в темных зарослях.
— Далеко еще? — спросил Валерий как можно спокойнее.
— Совсем рядом, — ответил Мак-Гайер, и в его голосе можно было уловить нотки победителя. — Еще три минуты.
— А где же цветы? — Валерию хотелось верить, что он ошибается, зря бьет тревогу.
— Цветы? — недоуменно переспросил Мак-Гайер, и Валерий сразу уловил, что тот думает о чем-то совсем постороннем, но журналист тут же выкрутился: — Ах, цветы? Венок уже там, на месте. Фирме уплачено, и можно быть спокойным — не подведут…
Последние сомнения улетучились. Пора действовать. Действовать, не вызывая подозрения. Надо что-то придумать. Во рту стало сухо.
— Подождите! — Валерий остановился. — Фу ты, черт! Я забыл в машине кассеты.
— Ерунда, — Мак-Гайер продолжал шагать по аллее, увлекая боксера. — У нашего фотографа возьмете.
— У меня цветная пленка, — настаивал Рокотов. Он резко повернул и поспешил назад, к воротам. — Я живо вернусь. Минуточку подождите!
Но выбраться с кладбища было не так-то просто. Не успел Валерий сделать и полусотни шагов, как на повороте, из-за темного гранитного памятника-креста, вышли двое. Штатская одежда на мощных фигурах. Черные шляпы низко надвинуты на самые глаза. Встали на аллее, широко расставив ноги. Рослые, плечистые, от них веяло грубой силой и безжалостностью.
Рокотов, не сбавляя шага, шел прямо на них. «Голыми руками не возьмете», — он стиснул зубы, понимая безвыходность своего положения.
— Прочь с дороги!
Тип слева сунул руку в карман и вынул пистолет, наставил его на Валерия. Тип справа достал металлические наручники. Движения были лениво-замедленные, отработанные долгой практикой. Оказывать сопротивление, казалось, не имело смысла. За спиной слышались еще чьи-то тяжелые шаги.
— Что ж, ваша взяла! — произнес Валерий и, подняв руки, шагнул к типам. — Сдаюсь!
Он протянул руки тому, у которого поблескивали наручники, всем своим видом показывая покорность и смирение. Тот щелкнул замком, отпирая наручники, что-то самодовольно пробурчал.
Но дальнейшие события развернулись с кинематографической быстротой. Неожиданно резким косым ударом ребра ладони Валерий выбил пистолет у типа, стоявшего слева, и, не останавливая наступательного движения, нанес в его открытую, незащищенную челюсть прямой справа. Тот рухнул как подкошенный. Мгновенно развернувшись, как сжатая пружина, Рокотов шагнул к другому.
Другой взревел и, отбросив наручники, выхватил нож. Но Валерий опередил его на какую-то сотую долю секунды. Ударил по корпусу, под ложечку, и нанес хлесткий крюк по гладковыбритой выступающей скуле. Тип ахнул и с открытым ртом тяжело повалился прямо под ноги.
«Нокаут», — машинально отметил Валерий и перепрыгнул через распростертые тела. Но тут кто-то тяжелый и сильный прыгнул сзади, ударил в спину, грубо обхватив руками за горло. Валерий еле устоял на ногах. В глазах запрыгали разноцветные круги, перехватило дыхание. Но машинально, не раздумывая, он ухватился за плечи напавшего, вернее вцепился в его одежду, и резко рванул вперед, одновременно пружинисто нагибаясь вниз. Тот, не ожидавший такого приема, не удержался на спине и грузно, как куль с песком, перелетел через Валерия и шмякнулся спиной на каменистую дорожку аллеи.
В распоряжении Валерия оставались лишь считанные секунды, чтобы оценить обстановку, принять решение. По спине пополз неприятный холодок, когда он увидел, как огромные, узорчатые, массивные створки ворот дрогнули и стали медленно закрывать выход. Путь назад был отрезан. Единственная возможность — каменный забор. Но как к нему добраться? Валерий побежал в глубь кладбища. Легко, мягким, пружинистым шагом спортсмена. Он не знал дороги, не знал местонахождения кладбища. Путь угадывал интуицией, чутьем. Только бы приблизиться к забору…
Преследователи торопились, хотя они, конечно, не могли соперничать с ним в скорости. Но на русского смотрели, как на своего пленника, — он в западне! Преследователи медленно, но верно сокращали расстояние. Без криков, в зловещем молчании приближались к Рокотову, слышалось их тяжелое дыхание. Он понял: его не собираются убивать, его хотят взять живым. Кому-то он очень нужен — живой…
Впереди, около низкого белокаменного склепа, преграждая путь, выросли два темных плечистых типа, словно вынырнули из-под земли. Валерий, не сбавляя темпа, тараном устремился прямо на них. Те, отступив на шаг, приняли боевые позы, готовые срезать русского. Но в самый последний момент, когда схватка казалась неизбежной, когда расстояние измерялось считанными метрами, Валерий вдруг круто повернулся, сделав стремительный скачок в сторону, перепрыгнул через мраморную плиту, обогнул склеп и, продравшись сквозь колючие кусты, выскочил на боковую аллею. Тут он сделал стремительный рывок. Перед ним, за крестами и памятниками, над верхушками кустарников вставала массивная, старинной кладки каменная ограда. Валерий ринулся к ней.
Однако ограда находилась не так близко, как ему показалось вначале. До забора по прямой было добрых полсотни метров, а узкая дорожка делала полукруг. Экономя силы, Валерий немного сбавил скорость. Этим тут же воспользовались преследователи. Они, тяжело топая, приближались. Валерий оглянулся: за ним гнались несколько человек, растянувшись цепочкой. Первый, молодой, смуглолицый, с плоским свирепым лицом, был уже метрах в пятнадцати. Выхватив из кармана веревку, он размахивал ею, намереваясь запустить как лассо, набросить петлю на Валерия. Но кусты и низкие ветви деревьев мешали ему закинуть аркан.
«А что, если… — словно вспышка, мелькнула мысль, — прием Спартака?» Он вспомнил страницы из книги, вспомнил тактический прием борьбы, который Спартак применил на арене цирка, — бить по одному… Валерий знал, что этот прием очень опасен, требует смелых и точных действий, любая ошибка, оплошность грозят непоправимой бедой. Но он решился.
Для начала сделал рывок, заставляя преследователей еще больше растянуться в цепи. Смуглолицый не отставал. Валерий чуть сбавил скорость, давая возможность преследователю догнать себя. А когда тот находился в нескольких шагах и, как почувствовал Валерий, уже взмахивал рукой с веревочной петлей, он присел и бросился смуглолицему под ноги. Рокотов видел, как гримаса отчаяния и страха перекосила смуглое плоское лицо. Пролетев несколько метров по воздуху, тот глухо шлепнулся к подножию памятника из гранита и затих.
А Валерий, не теряя темпа, вскочил и ринулся на второго преследователя, который по инерции налетел на боксера. Два встречных удара, и тот, словно его стукнули палкой по ногам, рухнул под железную ограду. Третий тип недоуменно остановился на почтительном расстоянии, видя, как два его сильных и поднаторевших в потасовках дружка валяются по обеим сторонам дорожки. У него пропало желание идти вперед. Он видел по телевизору бой Рокотова и, на всякий случай шагнув назад, застыл, дожидаясь, пока подбегут остальные.
Но Валерий, выиграв спасительные секунды, круто повернулся и что было сил пустился к белеющему каменному забору. Типы бежали следом. Они уже были уверены, что у ограды им удастся настигнуть и наконец схватить этого русского дьявола. Почти трехметровый забор без лестницы…
Однако боксер, на глазах у всех, разогнавшись, у самой стены высоко подпрыгнул, как не раз прыгал у себя в военном городке, преодолевая на полосе препятствий высокую преграду, и уцепился за верхний выступ ограды. Он держался на одних пальцах, выступ был очень мал. Но тут же, на виду у всех преследователей, Валерий легко подтянулся, качнул сильным, тренированным телом и закинул ногу на каменный забор. В следующее же мгновение он сидел верхом на ограде…
Валерий затерялся в толпе, но не чувствовал себя в безопасности. Ныло ушибленное плечо, болели сбитые в кровь фаланги пальцев, драться пришлось без боксерских перчаток. Особенно сильно болел большой палец левой руки. Он вспух и покраснел. Рокотов осмотрелся: в стороне, почти под крышей старинного здания, увидел большие часы. Стрелки показывали без двух минут час. Вихрь мыслей пронесся в его голове. В час боксеры пойдут обедать, затем — в порт, на корабль. А он, Рокотов, еще черт знает где. Правильно ли он держит путь?
Возле пятиэтажного серого дома Валерий увидел будку телефона-автомата. Сразу отлегло от сердца. Телефон поможет спастись. Валерий наизусть знал номера телефонов комнат, в которых жили советские боксеры. Достал мелочь. И… Три раза подряд набирал номер в комнату тренера, звонил массажисту, боксерам. Но никто не взял трубки, никто не подходил. Обедают…
Надо у кого-нибудь спросить. Такси? Их не видно. Выбор пал на молодого парня в потрепанной куртке и серой кепке, которая лихо сидела почти на самом затылке. Парень шел впереди по тротуару и на ходу смотрел газету. Валерий узнал спортивную полосу. Он ее уже видел утром, там был помещен репортаж боя Рокотова с Шилленбургом.
Валерий поравнялся с парнем и только тут обратил внимание, что это негр. Парень хмуро глядел большими навыкате глазами. Валерий взял у негра газету, показал пальцем в фотографию, на которой боксер был изображен крупным планом, потом ткнул себя в грудь.
— Это — я… я… Рокотов… Понимаешь? Русский боксер.
Негр недовольно глянул на странного белого, посмотрел на снимок, снова перевел глаза, и его пухлые губы расплылись в дружеской улыбке, обнажая белые зубы.
— О! Боксер! — он узнал Рокотова.
Взяв шариковую ручку, Валерий на газете нарисовал волнистые линии и латинскими буквами написал «Темза». Негр понимающе закивал:
— Темза… Темза! — и рукой изобразил волны.
Рокотов быстро набросал контуры парохода. Негр снова закивал. Тогда Валерий показал беспомощно развел руками:
— Заблудился… Понимаешь?
Но вот этого негр не понимал. Он преданно смотрел большими навыкате глазами и беспомощно пожимал плечами. Валерий дважды принимался объяснять все сначала, и наконец негр понял.
Рокотов обрадованно заговорил:
— Друг, выручай… Темза! Порт!..