Бугский лиман Федор Федорович узнал сразу. Ну, еще бы! Ведь именно здесь адмирал провел несколько лет, создавая Черноморский флот. Ушакова, конечно же, смутили совершенно непривычные городские постройки. Мы выкрутились и здесь, сказав, что, пока адмирал командовал гребной флотилией Балтийского флота, в городе произошел сильнейший пожар и его пришлось строить заново. Ушаков спокойно проглотил это вранье, ведь все его мысли уже занимали корабли.
Едва успев бросить вещи в гостевом домике, адмирал сразу рванул в порт. Опытнейший флотоводец моментально оценил корабли и в недоумении повернулся ко мне:
– Сергей Алексеевич, вы говорили про новый флот, однако десяток легких корветов и сорокапушечный фрегат… Не маловато для завоевания проливов? И потом – откуда корабли? Обводы вроде русские, однако постройка явно не наша.
– Давайте поднимемся на борт, Федор Федорович! – предложил я. – Там вы сразу поймете, отчего даже столь малых сил вполне хватит на выполнение поставленных задач.
– То самое секретное вооружение? – усмехнулся адмирал. – Ну, что же… Давайте посмотрим.
Мы сели в стоявший у причала разъездной катер (Ушаков оглянулся в поисках гребцов) и поплыли к стоящему в двухстах метрах от берега на якоре фрегату.
– Простите, любезный Сергей Алексеевич, но… что это? – удивленно спросил адмирал, показывая на приглушенно жужжащий подвесной электромотор.
– Катер самоходный! – небрежно сказал я. – А это его двигатель. Он работает на электричестве.
Несколько секунд Ушаков ждал дальнейших пояснений, но когда их не последовало, задумался, посматривая на вырастающий в размерах борт фрегата. Поднявшись на палубу, адмирал окинул ее внимательным взглядом. Его сразу заинтересовали стоящие на турелях вдоль фальшборта крупнокалиберные пулеметы. Великий флотоводец подошел ближе и принялся внимательно разглядывать незнакомый механизм.
– Я так полагаю, Сергей Алексеевич, что это устройство и есть обещанное вами секретное оружие? Честно признаюсь, впечатления не производит. Калибр маленький, количество определенно недостаточное. Это некая разновидность крепостного ружья?
– Отнюдь, Федор Федорович! – улыбнулся я. – Сейчас мы вам продемонстрируем действие сего агрегата, именуемого «пулемет».
Повернувшись к команде корабля, с обожанием смотрящей на живую легенду, интересуюсь:
– Все готово к демонстрации, господа?
Командир фрегата, моложавый сорокапятилетний контр-адмирал ВМФ Российской империи Рудольф Игоревич Матвеев, бодро отвечает:
– Так точно, ваше высокопревосходительство!
В «Бета-мире» Матвеев командует ударным авианосцем, а к нам попал вместе с группой энтузиастов Севастопольского клуба любителей парусного флота. Собственно, именно он является президентом клуба.
Для показательных стрельб подготовлено несколько плавучих мишеней. К пулемету встает молоденький мичман. Щелчок взведенного затвора и… Ушаков ошалело замирает – длинная очередь вдребезги разносит большой деревянный плот на дистанции в километр.
– Но, черт возьми, как?! – пораженно поворачивается к стрелку адмирал. – Чем эта штука стреляет?
Сияющий от счастья общения с легендарной личностью, мичман подробно рассказывает об устройстве пулемета, снимает крышку патронного короба и показывает используемые боеприпасы. По меркам «Бета-мира», «крупняк» морально устарел, но в сравнении с нашими «утесами» и «кордами» это просто вундерваффе – бесгильзовые патроны, магазинное питание, эжекционное охлаждение, малый вес, минимальная отдача при существенно большей мощности.
После небольшой лекции демонстрация продолжилась. Пулеметчики в четыре ствола короткими очередями разнесли еще два плота на дистанциях в два и три километра. Ушаков впечатлился. Затем адмиралу показали работу переносных ракетных комплексов «Секира» – управляемая ракета поражала мишени на дальности в пять километров. «Секиры» мы выбрали для использования на деревянных кораблях из-за полного отсутствия выхлопа реактивной струи – он гасился в пусковом контейнере противомассой. Ходовой двигатель ракеты включался в пятидесяти метрах от стрелка. А мощность боевой части равнялась фугасному действию 152-миллиметрового артиллерийского снаряда. Эти комплексы по принятой в «Бета-мире» классификации относились к так называемым штурмовым и предназначались, в том числе, и для стрельбы из укрытий.
Тут адмирала проняло по-настоящему.
– Простите мне недавний скепсис, Сергей Алексеевич! – извинился Ушаков. – Вы оказались правы, утверждая, что даже столь малых сил вполне хватит на выполнение поставленных задач. Продемонстрированное оружие с блеском это доказывает. Теперь мы можем расстрелять любой вражеский корабль с безопасного расстояния.
– Это еще не все, уважаемый Федор Федорович! – порадовавшись воодушевлению флотоводца, сказал я. – Помните, вас заинтересовал двигатель на катере? Так вот – на всех кораблях стоят аналогичные, только, соответственно, побольше и помощнее. С ними фрегат дает тридцать узлов хода! Без ветра!
– Не может быть! – потрясенно воскликнул адмирал.
– Рудольф Игоревич, распорядитесь! – киваю командиру фрегата, и Матвеев, поняв мою идею, командует к отплытию. Через минуту якорь поднят, нос корабля развернут в сторону лимана, а из-под палубы доносится ровный гул набирающих обороты электродвигателей. С убранными парусами мы пошли вверх по течению, постепенно, но весьма ощутимо набирая скорость. Ушаков вцепился руками в планширь.
Силовая установка на «массо-габаритных макетах» имела суммарную мощность тридцать мегаватт, а запас хода с суперпроводниковыми батареями составлял пять тысяч миль. Все это и еще многое другое моряки наперебой рассказывали своему любимому герою.
Адмирал быстро оценил преимущества двигателей, пулеметов, ракетных установок и радиолокаторов. С этого дня Федор Федорович стал часами пропадать на кораблях, осваивая новую технику. Он помолодел, причем не только от чудодейственных лекарств и витаминов из «Бета-мира». Ушаков почувствовал запах грядущей победы. Теперь он был готов идти с нами до конца.
Сервилий Якх в независимой позе стоял посреди кабинета прокуратора, небрежно поигрывая изящной золотой пряжкой пояса. Казалось, что слова Плавтия Палланта пролетают мимо ушей молодого ученого. Сервилий прекрасно понимал, что прокуратор просто обязан по должности гневно отчитать его за многочисленные людские и материальные потери во время испытаний. Наконец Паллант выдохся. Сделав паузу, прокуратор отхлебнул вина из кубка и откинулся на спинку кресла. Сервилий понял, что предварительная (гневная) часть беседы закончена и в дальнейшем разговор пойдет по делу. Сменив позу на более почтительную, Якх внутренне подобрался. Не стоило раздражать начальство сверх меры.
– А теперь, уважаемый Сервилий, я хочу послушать ваши объяснения! – уже совершенно спокойным голосом сказал Плавтий. Он заметил перемену позы ученого и сумел правильно оценить это. Но стула так и не предложил.
– Скорее всего «дверь» открылась прямо на дорогу чужого мира, – ответил Сервилий. – А та механическая колесница просто ехала по ней. Видимо, водитель не успел среагировать на появление «двери». Я несколько раз просмотрел записи кристаллов памяти и сумел уяснить расположение дороги. Чтобы этот случай больше не повторился, «Проникатель» будет перенесен на несколько локтей в сторону.
– Как продвигается изучение колесницы? – продолжил прокуратор.
– Это не по моему профилю, игемон! – вскинул голову Сервилий. – Механизм передан профессору Септонию Селевку! Я всего лишь бегло осмотрел колесницу, чтобы понять уровень технологий чужого мира.
– Ну, и как? Поняли? – ехидно поинтересовался Плавтий.
– Конечно! – с апломбом воскликнул Сервилий. – В том мире явно пошли по экстенсивному пути усложнения механизмов. То устройство, что приводило колесницу в движение, работает за счет энергии, сгорающей в специальных камерах жидкости. Без всякого анализа понятно, что эта жидкость получена путем перегонки нефти. В целом все достаточно примитивно!
– Примитивно, но эффективно! – вставил Плавтий. – Восемь задавленных насмерть – это не пустяк!
– А еще я обратил внимание, – продолжил Сервилий, проигнорировав шпильку прокуратора, – что все надписи в этой колеснице выполнены греческими буквами, но, правда, на неизвестном языке!
– Ясно, что в чужом мире живут люди! – усмехнувшись, подытожил Паллант. – Они пользуются в своей деятельности сложными механизмами и греческими буквами при письме. Что вы собираетесь делать дальше?
– Я рассчитываю на продолжение эксперимента, – просто ответил Сервилий.
– К моему великому сожалению, император поддерживает ваш проект, – вздохнул прокуратор. – Как будто у меня нет других проблем! Хорошо, необходимую охрану я обеспечу, но прошу вас больше не приглашать на испытания посторонних!
– Слушаюсь, игемон! – легко поклонился Сервилий. – Только мои и ваши люди! Мы можем продолжить уже сегодня вечером. Как только «Проникатель» займет новое место, я вас извещу! Вы же наверняка захотите лично присутствовать при втором испытании?
– Непременно! – откликнулся прокуратор. – Не оставлять же такую опасную игрушку без присмотра! Только давайте отложим испытание на завтрашнее утро! Если опять набьем шишку, то уж лучше на свежую голову!
На следующее утро эксперимент повторили. Ворота открылись с теми же эффектами. Выждав несколько минут (на этот раз в ворота никто не врывался), несколько легионеров, ведомые Постумом, пересекли границу миров. Там их ждала голая выжженная степь, без признаков жизни. О цивилизации напоминала только лента дороги рядом. Полотно было сделано из какого-то серого ноздреватого материала. Убедившись в безопасности прохода, чужую реальность почтили своим присутствием прокуратор и начальник проекта. Сервилий внимательно осмотрелся по сторонам, поманил рукой одного из своих ассистентов и приказал ему взять пробу грунта, воды и дорожного полотна.