Густой липкий снег опускался на разгоряченные лица фирийца и гнома и медленно таял. Друзья продолжали лежать, наблюдая за уплывающими на запад тучами. И Тир вдруг понял, что сошедшие с ума Силы четырех стихий успокаиваются, рассеиваясь по Да Дергу, впитываясь в землю, растворяясь в воде, сгорая в жарком пламени огня и устремляясь вслед за непокорным ветром.
Противостояние закончилось.
А к ним уже спешил Ле Гуин.
— Я вот думаю, чем бы нам заняться, когда кончится война, — глядя на падающие с неба снежинки, сказал Тир. В его голосе слышалась усталость, однако ни капли сожаления или обиды — они победили, победили тех, кто изначально был сильнее, но за кем не было ничего! А за ними был весь мир...
— А что ты предлагаешь? — Сконди, так же как и Тир, не отрывал взгляда от заполнившегося белыми облаками неба.
— Да нет, ничего, — пожал печами наследник барона Ильтиу, тысячник, бывший некогда фирийским, а теперь уже полностью ставший арийским. После всего пережитого Эриу стал для него настоящим домом, где...
— Надо сначала закончить войну с Фир-Болгом, а уж потом что-то решать. Или ты уже забыл о ней?
— Не забыл. — Теперь Тир казался образцом хладнокровия. — Просто война скоро закончится.
— Ты уверен в этом?.. — недоверчиво покосился на друга гном.
— Почти так же, как в том, что я — человек, а ты — гном, — усмехнулся Тир.
«Тот старик был прав — Сила смертных сильнее других Сил. А значит, смертные — сильнее!.. Надо только разумно распорядиться отмеренной нам Силой. Во имя чего-то хорошего, доброго и... настоящего...»
— Тир, Сконди! Что это было! С вами все в порядке?!
Подоспевший Ле Гуин упал перед друзьями на колени, стараясь заглянуть тем в лицо. Однако, увидев их улыбающиеся лица, лишь облегченно вздохнул и уселся рядом.
— Ну и напугали вы меня, — уже спокойнее сказал озерник. — Как только вы ударили по мечу, словно что-то надломилось. Вы пропали из виду! А вокруг... здесь такое творилось, такое!.. Какие-то тени, голоса... земля дрожала, точно живая!..
— Мы знаем, — мягко перебил друга Тир. — Но теперь все закончилось... Да не смотри ты на меня так! — чуть раздраженно воскликнул Тир, глядя на ошарашенного озерника. — Ты лучше посмотри, какое небо! Белые облака, а под ними радуга... Ты когда-нибудь такое видел?.. Красота!
Озерник лишь вздохнул и растянулся рядом с фирийцем и гномом.
— Тело Кристиана исчезло, — наконец нарушил молчание Ле Гуин. — Как, впрочем, и тело Грана.
Тир и Сконди недоуменно переглянулись, однако спустя мгновение улыбнулись и вновь уставились в очистившееся от черных туч небо.
— Боюсь, мы еще с ними встретимся, — вздохнул Тир. — И быть может, очень даже скоро.
— Они что же, живы? — удивился озерник.
— Думаю, что нет. Но...
— Да перестаньте вы! Заладили: Кристиан да Гран, Гран да Кристиан... — шикнул на друзей гном и как бы невзначай добавил: — Немного отдохнем, а потом можно и в путь.
— Ага, — немедленно согласился Ле Гуин. — А то Айлиль и Рамалия уже, небось, Зволле взяли! А мы тут... Еще, глядишь, и без нас справятся.
Белые облака прорезали два едва заметных солнечных луча. И Тир улыбнулся: его друзья уже как ни в чем не бывало рассуждают о войне. Что ж, они по-своему правы — война не окончена, а значит, у них у всех еще есть дела...
Подоспевшие эрийцы застали трех своих командиров лежащими на снегу и о чем-то перешептывающимися. Тир, Сконди и Ле Гуин улыбались...
* * *
Финтаэль поднялся с колен. В груди разрасталась тупая ноющая боль, руки дрожали, ноги почти не слушались его.
— Отец, ты в порядке?! — Наследница правителя Лунного леса шагнула к бледному, едва держащемуся на ногах отцу. Ей досталось намного меньше, хотя и то, что она испытала, — едва не стоило ей жизни...
— Все... в порядке, — выдавил из себя Финтаэль, беря дочь за руку. — Сила леса, душа Каэреля и кровь Ку-Роя... сделали свое дело.
— Что ты такое говоришь?! — отшатнулась Литайя. — Каэрель и... Ку-Рой... мертвы?
— Боюсь, что да, — вздохнул правитель эльфов. — Но их смерть была бы напрасна, если бы не помощь еще одного... У меня сейчас совсем не осталось сил, чтобы понять, кто же это был. Слишком большие Силы сошлись в этом противостоянии... Да и Древо Познаний нам больше не поможет...
Литайя бросила быстрый взгляд на притаившуюся в конце зала потайную дверь. Там, за ней, осталось то, что когда-то было средоточием Силы лунных эльфов, залогом непобедимости и воплощением вечности... Там осталось Древо Познания. Вернее, его уже там не было — истончившийся, засохший ствол, скрюченные, почерневшие от соприкосновения с чуждой Да Дергу Силой ветви и пожелтевшие листья, которыми теперь был усыпан весь пол... Вот и все, что осталось от воплощения Силы леса!..
— Но ведь остались еще мы, — укоризненно заметил Финтаэль. Правитель лунных эльфов даже не скрывал, что читает мысли дочери. — Воплощение леса — это не Древо. Воплощение — это мы...
— Но ведь с судьбой Древа... — начала Литайя, однако отец не дал ей закончить:
— Тесно связана судьба правителя.
И тут свойственное наследнице эльфийского правителя самообладание отказало ей. Литайя рухнула на пол как подкошенная. Теплые предательские слезы хлынули из глаз.
Древа Познания больше нет, а значит...
— Старый правитель, уходя, забирает с собой Древо Познания, — как ни в чем не бывало продолжал Финтаэль. — Этот закон — древнее и тебя, и меня. И не нам менять его.
— Но ведь ты же... никуда не уходишь! — Литайя кричала, захлебываясь своими слезами. Она уже понимала, к чему клонит отец, но не могла с этим согласиться. — Пусть Древо погибло, но ведь можно вырастить новое!
— Можно... — Финтаэль опустился перед дочерью на колени; теплые ладони сжали ее пальцы. — Но теперь это уже твоя забота... Нет, не перебивай. Древний закон, введенный еще Аорелом, предусматривает и обратное. Древо Познания, уходя, забирает с собой и своего хозяина.
— Не-е-е-ет!! Почему ты должен умирать? Почему?!
— Я не умру, — тепло улыбнулся Финтаэль, прижимая дочь к груди. — Я просто уйду. А править эльфами станешь ты. И возможно, когда-нибудь я вернусь, чтобы вместе с тобой посмеяться над всемогущими временем и судьбой...
Отец говорил что-то еще, однако Литайя уже не слышала его. Горе захлестнуло ее, ослепляя, заставляя глохнуть. Перед глазами вставали лица тех, кто уже ушел, и тех, кому еще предстояло уйти: Алиал, Каэрель... Ку-Рой... и отец... Веселые, беззаботные лица, которых она больше никогда не увидит...
— Не надо, — тихо сказал правитель эльфов. — Я еще не ухожу. Но даже когда уйду — это будет не последняя наша встреча. Я же сказал, что вернусь...
— Это всего лишь пустые слова, — еще тише произнесла Литайя. — Ты говоришь так, только чтобы успокоить меня...
«Почему когда находишь — теряешь? Почему?.. Алиал — он ведь был счастлив, когда мы покинули лес. А что он получил взамен за обретенное счастье, свободу? Смерть... Ку-Рой, который встал на защиту того, что никогда не было его домом, что было ему чуждо, — он ведь тоже отдал свою жизнь. Пусть для того, чтобы жили другие, пусть он победил, но цена... Цена! А теперь и отец... Судьба? Время? Но что они значат в сравнении с жизнью?..»
— У меня нет ответов на твои вопросы, — вслух ответил Финтаэль. — В этом мире есть что-то, что выше таких понятий, как судьба или время. Но и без них мы никогда не найдем ответов на наши вопросы. А цена... она — всегда разная. Но она никогда не бывает малой.
— Прекрати! Хватит! Ты ведь уже все решил! — Литайя вскочила и бросилась прочь, в потайную комнатку, где еще совсем недавно возвышался символ ее народа — Древо Познания, взращенное ее отцом...
Теплые ласковые лучи ворвались через оплетенные густыми побегами шизандаре окна, враз осветив залитый мягким полумраком зал. Финтаэль, пока еще правитель эльфов Лунного леса, грустно вздохнул, улыбнулся и неторопливо направился к лесному трону. Быть может, его дочь права и цена, заплаченная за спасение леса, велика? Или же, наоборот, мала?.. Теперь у него будет достаточно времени, чтобы подумать об этом...
Добровольное изгнание... Что ж, нерушимые законы древних существовали всегда и просуществуют... Сколько — Финтаэль не знал, однако чувствовал, что очень недолго. И тогда... судьба и время. Он обещал Литайе вернуться — а значит, так и будет.
— Но пока ты еще правитель, — закончил Финтаэль. — И у тебя есть три последних, незавершенных дела...
* * *
Черные тучи уходили на запад; дождь же, напротив, только еще больше усиливался. Вода под ногами последнего мага-Искателя бурлила. Со всех сторон слышались режущие слух скрипы, стоны раненых и умирающих. Однако он ничего не видел — плотная стена дождя скрывала от его взгляда все, что находилось далее двух-трех метров.
Партолон остановился. Со Звездным лесом что-то происходило; и это «что-то» пугало его сильнее, чем недавнее вторжение Мусты-Гутанга!..
Злой, холодный ветер внезапно налетел откуда-то сверху, едва не опрокинув его на спину. Однако Партолон удержался на ногах и уже хотел идти дальше, когда его слуха достиг едва слышимый шепот... учителя?!
— Я слышу тебя, учитель! — закричал Искатель. — Что мне делать?!
Однако ответа не было. Лишь дуновение ветра, в котором слышались какие-то слова, смысла которых Партолон не понимал.
— Он не слышит тебя. Мои чары создали какой-то барьер, и взломать его способны только я и ты. Но лишь объединив усилия.
Партолон обернулся. К нему, раздвигая завесу дождя, медленно шла Ахтене Лесная, одна из Мудрейших. Теперь она выглядела не так, как на последнем сборе Сообщества, и уж тем более не как во время их первой встречи. Красные волосы разметались в стороны, образуя некое подобие гривы песчаного льва, карие глаза сейчас опутывала сеть мелких морщин, кожа стала светло-коричневой...
— Что это была за сфера? — вырвалось у Парто-лона. — Это ведь ты была? Я прав?
— Магия Раковины Жизни, — ответила эльфийка, одаряя своего собеседника едва заметной, чуть печальной улыбкой. — А то черное сердце, которое ты наверняка заметил, — магия острова Мертвых. Я попыталась соединить несоединимое — жизнь и смерть... Хм... Вот и получилась та сфера, которую ты недавно видел. И если бы не она, Муста-Гутанг непременно добрался бы до тебя.