ло сделано в том числе и под влиянием американского политического истеблишмента. Недавно об этом сказал Сергей Викторович Лавров в одном из своих интервью, и он совершенно прав. Это, в общем, уже и не скрывается. Так что возвращение религии повышает интерес к ней политической власти, и это несет угрозу и для религиозного общества, и для религиозного сознания.
Поэтому мы так ценим то, что Русской Церкви удается (на Украине не удалось, но наша Церковь большая, и в других местах это более-менее удается) сохранять свою независимость от политических интересов. В церковно-государственных отношениях не бывает полной безоблачности, иначе как объяснить, при настойчивых разговорах о слиянии Церкви с государством, что никто, например, в парламенте не дает реакции на многократное обращение патриарха Кирилла с просьбой о принятии закона в поддержку многодетности. Патриарх с горечью говорит об этом. О том, что у нас не определен статус многодетной семьи. Что семьи с приемными детьми в одной области признаются многодетными, а в другой – нет. Мы ни разу не услышали возражений инициативе патриарха, но и не нашли поддержки.
А на Украине кризис так и не разрешен. Странная новообразованная церковная структура существует. Филарет, много сделавший для ее создания, на десятом круге стал ее главным критиком… И это какой-то цирк на костях уже.
Так что созданное действиями Фанара на Украине напряжение в общей православной семье сохраняется. И попытка оторвать греческий мир от славянского и славянский от греческого, конечно, похожа на чисто политический, я бы даже сказал, политико-технологический ход. И, к сожалению, пока нет оснований для оптимизма.
Беседа шестая
Мешают ли джинсы спасению,
или Почему Церкви
нужна не респектабельность,
а люди с золотым сердцем
Дата публикации: 09.01.2019
Недавно на форуме «Фавор» вы собрали активных и успешных мирян. Для чего?
Владимир Легойда: Инициатором этого форума был круг людей, связанных с издательской группой «Никея», одним из лучших православных издательств сегодня. Глава «Никеи» Николай Бреев рассказал мне об идее форума мирян, я его горячо поддержал. Это пока первый такой шаг, классическая инициатива снизу, дальше надо смотреть, что и как получится. Надеюсь, что хорошо. На идею уже живо откликнулись, как обычно – и с приятием, и с неприятием. За несколько дней до начала форума Владимир Берхин (сайт Предание. ру) довольно жестко написал в Фейсбуке: посмотрите, кого позвали на этот форум спикерами – двух миллионеров, одного государственного чиновника и одного церковного чиновника.
Церковный чиновник – это вы. А государственный?
Владимир Легойда: Анна Кузнецова. Мне кажется, не стоит отождествлять человека со статусом. Любой человек больше даже совокупности своих «социальных ролей».
В общем, если я правильно понял, Берхин считает, что активные («успешные») православные все равно не догонят успешных светских. А в идее «респектабельной церкви» есть, по его словам, какая-то «лажа». С чем я в целом согласен. Просто форум «Фавор» – не про это. Не про респектабельность, мирской успех и как догнать светских звезд.
Однако вы на форуме говорили, что образ православных поменялся в сторону респектабельности. В 90-е годы православные на улице выглядели как замотанные платками женщины в юбках до пола.
Владимир Легойда: Да, было время, когда православная – это непременно девушка в юбке до пола и в платке. И считалось, что православие – для бабушек и лузеров. Важно было подчеркнуть, что православие – не про одежду, оно про Христа и про изменение сердца. В любой одежде. И для любого социального статуса. Я об этом писал в сборнике «Мешают ли джинсы спасению». И христианство совсем не предполагает социальной маргинализации. Христианами могут быть и врачи, и космонавты, и бизнесмены, и государственные мужи. И это было важно сказать и осознать.
Но всегда необходимо и осознание этого главного, внутреннего христианства. Сегодня многие чиновники и бизнесмены считают своим долгом побывать на Афоне, потом ходить с «афонскими четками»… Я как-то даже пошутил по этому поводу на каком-то общественном собрании бизнесменов: «У вас Афон на лбу написан, и вы все с афонскими четками ходите. Чем это отличается от девочек, носивших в 90-е исключительно юбки в пол? То же самое опознание по внешнему виду: ага, свой». Кажется, меня после этого уже не звали на такие встречи.
А один актер, атеист и церквеборец, вдруг впечатлился рассказом богатого знакомого, съездившего на Афон и сказавшего ему, что, мол, там что-то настоящее…
Владимир Легойда: Так разве это плохо – поехать на Афон или в другие святые места? Я о другом: внешних опознавательных знаков недостаточно для следования за Христом. Или когда предприниматели строят храмы, спасибо им за это и низкий поклон! Но и это не магическое действие, обеспечивающее удачу в бизнесе, личной жизни или жизни будущей. Как в том анекдоте, когда бизнесмен не может поверить, что его нет «в списках на проход» в рай, ведь он столько храмов построил! И получает в ответ: «Деньги мы вам вернем!» (Кстати, один мой друг сказал, что этот анекдот изменил его отношение к жизни – он понял, что спасение не покупается. И стал еще больше помогать людям.) Любой священник знает истории о предпринимателях, которые, придя к вере и начав серьезно помогать Церкви, теряли бизнес и даже разорялись. Промысл Божий – о спасении души, а не кошелька. И это спасение может по-разному осуществляться.
Но есть и те, кто, приехав на Афон или в Иерусалим, говорит: я тут поселюсь, потому что бизнес вверх пошел, видите, как прет.
И вот теперь я думаю, не перешли ли мы тут какую-то грань, уходя от девочек в длинных юбках к «нормальному» православию успешных людей? Я думаю, какую-то роль сыграл в этом журнал «Фома», долго печатавший на обложках лица знаменитых людей, стараясь показать, что православные – это и Никита Михалков, и Илзе Лиепа, и Андрей Мерзликин. Я и сейчас не отказываюсь от этой позиции, она важная, но… Всегда нужно держаться золотого, срединного пути…
Владимир Легойда: …Иначе как бы не возникло того, о чем пишет С. К. Льюис: «Христианство и…»
Ведь если мы боремся за души с лукавым, то он должен нам противодействовать. И это одно из его противодействий: «А давайте будет «христианство и… скажем, богатство, успех».
А в Евангелии нам Господь говорит: «Будете в мире гонимы». Очень важно понимание, что есть Христос, а все остальное с этим несоизмеримо… Чтобы не было вот этого «христианства и…»
Мне как-то одна умная дама, хорошо знающая мир политического истеблишмента, сказала: «Не прирастай к креслу, не отождествляй себя с кабинетом». Часто вспоминаю ее слова.
Я в целом тревогу Владимира Берхина разделяю. Только не могу согласиться вот с этим – «собрались два миллионера». Сразу ведь возникает образ жирных, сытых, самодовольных, оторванных от людей. Пусть меня в образ церковного чиновника, как в клетку, засунули, но «миллионер» Алексей Захаров отдает из своих денег другим намного больше, чем оставляет себе. Многие ли так делают? Из миллионеров и немиллионеров? Леша мог бы на яхте плавать, но он не стал покупать яхту. Зато очень многим помог и помогает. Я с ним порой спорю до хрипоты, но знаю, что это человек с золотым сердцем… Так что не могу никак этих ярлыков принять…
Проблема «респектабельной церкви» есть, но с оценкой конкретных людей надо быть очень осторожным, как мне кажется… Нам так об этом говорит Евангелие.
Когда-то Пелевин сказал ужасную – для нас – фразу: «Солидный Господь для солидных господ».
Владимир Легойда: Церковь всегда как-то преодолевала этот риск: иосифляне и нестяжатели спорили, жизнь продолжалась…
Вы сказали на форуме оправдательную фразу: богатые тоже плачут. Слушайте, богатые плачут гораздо реже.
Владимир Легойда: Откуда вы знаете?
Иаир – из воскресной проповеди цитирую, – будучи богатым и знатным начальником синагоги, пришел к Господу, когда совсем уж край – дочь при смерти. И кровоточивая подошла только после 12-летних страданий и истощения на врачей всего состояния, видимо, богатого. Богатые идут к Богу при исчерпанности мирских средств. И опять же богатому в рай, как верблюду в игольное ухо.
Владимир Легойда: У сравнения про верблюда и игольное ушко есть множество толкований. Сложная тема. Богатому трудно войти в рай, да – если он прирос к своему богатству. А что, где-то сказано, что бедному легко?
Конечно, легче. Иначе бы святые не раздавали личное богатство, уходя в монастырь.
Владимир Легойда: Раздавали же не ради бедности как таковой, а чтобы уйти в монастырь. Раздавший богатство и ставший монахом и живущий в нищете отличаются. Вспомним Достоевского, нищета его нищих автоматически не приближает к Богу. Наверное, богатый и бедный по-разному плачут и о разном. С тем, что богатые сначала используют все земные средства, согласен. Но вот «слезомера» у меня нет, чтобы измерить, кто больше и кто меньше плачет.
Меньше-меньше. И у них позже наступает время слез. А у бедных иногда каждый день…
Владимир Легойда: Я знаю такие трагедии в обеспеченных семьях, и, кстати, это не следствие болезни или разорения…
И Евангелие не осуждает богатого Никодима.
Да, и апостол Иоанн вроде бы был из богатой семьи. Но Господь его возлюбил не за это, а за, по сути, монашеское житие. Но монах опять же человек, равнодушный к богатству.
Но тут другое важно: богатые и бедные – одна из главных драм в современной жизни.