— Принцессы всегда такие непослушные? — с ухмылкой крикнул он, готовясь вспрыгнуть на ковер.
Расул с яростным воплем ринулся на Аладдина, замахнувшись мечом. Самый кончик клинка достиг Аладдина и рассек ему бок.
Пошатнувшись от удара и боли, Аладдин почувствовал, как по коже заструилась горячая кровь.
Жасмин ахнула.
С шипением втянув воздух сквозь зубы, он заставил себя держаться прямо. Ковер был уже совсем рядом, оставалось сделать только шаг…
Но следующая атака Расула была направлена не на Аладдина.
Ковер в последний миг метнулся в сторону, но чуть-чуть не успел.
Удар Расула пришелся на самый уголок и отсек ему кисточку. Ковер отчаянно содрогнулся и, накренившись, кособоко отлетел в сторону, стараясь кое-как выправиться. Расул злобно зарычал.
Аладдин чертыхнулся.
— Я не хочу убивать тебя, Уличная Крыса, — сказал Расул, поднимая меч.
— Оно и видно, Расул, — фыркнул Аладдин, отпрянув назад.
— Но если принцесса исчезнет, мне придется поплатиться за это головой. И всем моим людям тоже.
Уголком глаза Аладдин заметил, что ковер медленно летает туда-сюда мимо весьма интересного ряда статуй и колонн, которые при взгляде под этим углом были выстроены почти в одну линию. Идея начала обретать форму.
— А если принцесса не исчезнет, ее заставят выйти замуж за человека, про которого ты и сам знаешь, что он чудовище. Даже хуже тебя! — крикнул Аладдин, пригибаясь и проскакивая мимо Расула.
Расул развернулся быстрее, чем можно было ожидать от человека его размеров, и взмахнул мечом за спиной Аладдина.
Аладдин присел и увернулся. А потом, прыгнув, как лягушка, ухватился руками за голову ближайшей статуи, с силой оттолкнулся и перескочил на следующую. И дальше на третью, не теряя ни секунды драгоценного времени.
Расул слишком поздно догадался, что он задумал, однако бегал он быстро.
С последней, самой высокой декоративной колонны Аладдин прыгнул, собрав все силы. От толчка колонна зашаталась на своем пьедестале.
Руки парня уцепились за край крыши. Глиняная черепица захрустела под его пальцами. Жасмин тут же ухватила его за запястья и помогла взобраться наверх.
Внизу под ними, во внутреннем дворике, раскачавшаяся колонна не устояла и начала падать. Аладдин с нарастающим страхом смотрел, как Расул растерянно топчется на месте, пытаясь понять, что происходит.
— Ковер! Забери Расула! — крикнул Аладдин. — Сгони его с того места!
Все еще медленно и неуклюже раненый ковер полетел к капитану стражи. Он не столько сбил его с ног, сколько попросту спутал его лодыжки.
Абу успел взобраться по колонне и спрыгнуть с нее на крышу за долю мгновения до того, как она с грохотом рухнула на каменный пол дворика.
Расул оказался не таким везучим.
Здоровенный стражник повернулся, поднял глаза — и завопил.
А потом раздался совершенно кошмарный хруст.
Аладдин резко отвернулся, но все же успел увидеть, как оставшаяся свободной рука Расула чуть дернулась, приподнялась и бессильно упала на камень.
Рождение армии
Три неясных силуэта крались друг за другом по гребню дворцовой стены. Ночь была до того темной, что заметить их можно было лишь по тому, что кое-где звезды вдруг переставали светить. А в башнях, покоях и казармах столицы тем временем нарастал шум. Звучали приказы, снаряжались погони, предоставлялись объяснения, катились с плеч головы…
Аладдин, Жасмин и Абу наконец добрались до участка стены, где рядом с ней стояли несколько рослых пальм и где, по иронии судьбы, Жасмин совсем недавно совершила свой прошлый побег. Осуществить прыжок со стены на пальму с тигром было бы невозможно, но зато волшебный ковер намного облегчил бы задачу. Бросать их обоих во дворце было очень и очень неправильно, так что настроение у беглецов было хмурое и унылое.
Аладдин растянулся на гребне и, держа Жасмин за руки, спустил ее как можно ниже, так что ей пришлось пролететь футов десять до колючих верхушек деревьев по ту сторону стены. Приземлилась она не то чтобы мягко, но вполне успешно, а что касается зацепившейся за колючие листья пальмы пряди волос… ну, волосы вырастут снова.
Аладдин спрыгнул следом за ней. Кожа на боку от этих усилий натянулась, и рану сильно саднило. Кажется, она снова начала кровоточить.
Они ловко, как ящерицы, соскользнули по стволам вниз и, едва коснувшись земли, со всех ног припустили в сторону Квартала Уличных Крыс.
Они не успели убежать далеко, как вдруг в темноте начал нарастать какой-то странный звук — как будто исполинская сороконожка затопотала по мостовым своими острыми лапками…
Аладдин бросил на Жасмин вопросительный взгляд. Она прижала палец к губам.
— Нам надо спрятаться! — едва слышно прошептала она.
Аладдин огляделся в поисках убежища и почти сразу обнаружил заброшенный дом. Наверное, заброшенный: вся Аграба сегодня, за исключением дворца, казалась пустой и как будто вымершей. Дома стояли темные и молчаливые, с плотно закрытыми дверями и ставнями, разве что кое-где в щели пробивался неяркий свет ламп. Даже в богатых кварталах чайханы и кофейни были закрыты, никто не проводил вечер за беседой в саду, в палисадниках не играли дети. Тяжелая, настороженная тишина, которую Аладдин застал по возвращении из пещеры, казалась еще более глухой из-за этого непонятного, зловещего многоногого топота.
Скользнув за расхлябанную, едва держащуюся на петлях дверь, они увидели внутри остатки давно пришедшей в негодность мебели, на которые не покусились даже самые нищие. Все было покрыто слоем пыли и вездесущего песка, который ветер нес из пустыни. Было ясно, что здесь давным-давно никто не живет. Жасмин устало опустилась на драный соломенный тюфяк. Он наверняка кишел насекомыми, но сейчас ей не было до этого дела.
Аладдин остался стоять у двери, наблюдая за происходящим на улице через щель в рассохшихся досках.
Всего в нескольких футах от двери промаршировал отряд из шести… стражников. Аладдин просто не смог придумать, как еще их назвать. Они были в такой же блестящей черной униформе, как те люди на параде, которые выступали с систрумами. Их движения были отточены и слажены, как будто все они были единым организмом. В руках они держали какое-то незнакомое оружие — длинное, с лезвием на конце, а на ногах у них были сапоги, какие часто носят наездники, с металлическими шпорами на пятках.
Но больше всего Аладдина поразили их лица… и их глаза. Они казались совершенно одинаковыми. Точь-в-точь как у тех прелестных танцовщиц на параде. Эти стражники тоже походили друг на друга больше, чем родные братья, прежде всего выражением лиц. Тот же пустой, ничего не выражающий взгляд, те же губы, сжатые в прямую линию. То ли статуи, то ли куклы…
Аладдин поежился, сам не зная почему.
— Да кто же они такие? — чуть слышно бросил он, когда странный отряд скрылся за поворотом улицы.
— Патруль охраны общественного порядка. Задумка Джафара, — с унылым вздохом отозвалась Жасмин. — Они… вообще-то я и сама толком не знаю, кто они такие. Кажется, тут тоже не обошлось без колдовства.
За разговором она расплела волосы, вынув из них заколки и шпильки, и принялась перебирать их пальцами. Черные пряди запылились и спутались, но все равно Аладдин с огромным удовольствием помог бы ей причесать эти непокорные локоны.
— Эти патрули — только часть великих планов Джафара относительно Аграбы. Они маршируют по городу все ночи напролет, вроде как для того, чтобы сдерживать преступность. Так он говорит. Полагаю, многие люди даже довольны этим, потому что чувствуют себя в безопасности.
— Как-то они выглядят… странно.
Жасмин сидела бледная и измученная, безвольно свесив руки. После столь удачного побега они должны были бы торжествовать, но на ее лице не было радости. Поймав себя на этой мысли, Аладдин осознал, что тоже совсем не настроен ликовать. Конечно, он испытывал облегчение. Но при этом переживал из-за волшебного ковра. Да и вообще за последнюю неделю ему пришлось увидеть столько всяких ужасов, сколько он не видел прежде за всю свою жизнь.
— Мне очень жаль твоего отца, — мягко сказал он, садясь рядом с девушкой.
Лицо Жасмин тут же напряглось. Ее глаза снова заблестели, но нехорошим, злым и жестоким блеском. Она согнула и разогнула пальцы, как тигр, обнажающий когти.
— Джафар убил его. Прямо на моих глазах. Я даже не представляла себе, как он… ненавидит моего отца. Он ведь мог сделать с ним все что угодно. При его-то могуществе… он мог просто выгнать его или превратить в мышь. А вместо этого он просто взял и спихнул его с балкона. Вот так, запросто.
— Я думаю, Джафар давно вынашивал свои честолюбивые планы… и уже давно исходил злобой, — осторожно заговорил Аладдин. — Все, что он делает, было заранее спланировано. То, что меня схватили якобы за то, что я тебя похитил, тоже было частью этого плана. Я был нужен ему, чтобы добыть для него лампу с заточенным в ней джинном.
Жасмин растерянно сморгнула:
— Так это ты добыл для Джафара лампу?
— Ага. Но это долгая история… Забавно, совсем недавно я уже говорил то же самое. Возможно, в один прекрасный день я расскажу тебе все от начала до конца. Пока же достаточно сказать, что я больше никогда и ни за что не полезу ни в одну пещеру.
Жасмин нахмурилась:
— Так, значит… это не из-за меня? Ему просто нужен был кто-то, кто угодно, кого можно было бы заставить проделать для него грязную работу?
— Понятия не имею. Я и сам уже думал об этом. Но ты все равно виновата — в том, что не подумала о последствиях, когда отправилась в наряде простолюдинки гулять по Аграбе, — мягко усмехнулся Аладдин. — А я-то думал, что просто красивая девушка-богачка решила развлечься и посмотреть на трущобы… Ваше Высочество.
— Ты правда думаешь, что я красивая? — спросила она, широко распахнув глаза.
Аладдин оторопело замер с открытым ртом, не зная, что сказать.
— Ха! Шучу. Конечно, ты так думаешь, — прыснула Жасмин самым неподобающим принцессе образом и пихнула его в плечо, на мгновение чем-то напомнив ему Моргиану — не сказать, чтобы неприятным образом. — Твои мысли так же легко читать, как книгу на арамейском. — Но ты все-таки должен сказать мне правду об одной вещи, — добавила она, вдруг посерьезнев.