На этот раз Алек проходил испытание последним. Прежде чем повязка закрыла глаза, он увидел, кто встал на края поляны. Синеглазая Криста, здрасте, не успели соскучиться. Девушка проверяла натяжение лука, и Алек по достоинству оценил его размер и крутизну плеч. Гигант Руста держал оружие неуверенно, словно боясь сломать, в его лапищах боевой лук выглядел игрушкой. И сам Хархан, худой и согбенный старик, наставник-вой, учитель учителей!
Вот кого определил ему жребий.
Он выкинул из головы все лишнее и приготовился.
Вот Жива, и вот я в центре мироздания. Вот беспокойство видоков испытания, вот их намерения перехватить стрелы… нет, не успеют. Вот горят три треугольника – железные острия стрел. Вот три алых клубка – возможности смерти. Вот траектории, по которым будет направлена смерть. И если чуть изменить их…
Алый клубок – первый. Стрела замедлилась в воздухе, изменила траекторию и впилась в землю у самых ног.
Второй. Алек пригнулся, стрела чуть шевельнула волосы на затылке.
Третий, нет, третья. Намерение отчетливо нарисовано в вероятностях…
Смешок.
Ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Я могу. Легко.
И стрелу словно вычеркнули из вероятностей. Ты ведешь себя неправильно. Недооцениваешь врага. Позволь преподать тебе урок.
Алек не успел почувствовать страх, намерение снова возникло в Живе. Но сейчас это было явное желание убить…
Хлопнула тетива, и стрела полетела прямо в сердце.
Он изогнулся, кожу ладони вспороли бритвенно острые грани наконечника, и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на оперении.
Собрание молчало.
Алек поднял стрелу над головой, белое оперение было испачкано в крови. Он сам снял повязку и посмотрел на ту, что едва не убила его.
Рядом с Кристой стояла войя, видимо, наставница, что-то зло выговаривала девушке. Та словно не слышала, испытуемый и испытующая смотрели друг другу в глаза, жажда убить медленно утонула в синеве.
Криста неожиданно улыбнулась – коротко и криво, так, словно это простое действие причиняло ей боль.
Войя повысила голос, Криста дернула плечом и что-то коротко бросила. Верея – Алек вдруг вспомнил имя женщины – словно подавилась, смущенно почесала нос, посмотрела на испытуемого. Хархан покачал головой, но ничего не сказал ни войе, ни девушке. Руста требовал объяснений.
Александр уронил стрелу и выбежал из круга.
Следующее испытание должно состояться завтра…
Он бродил по рощам, старательно обходя людей. Испытание стрелами как-то вдруг сразу обострило внутреннее зрение, он видел сквозь зелень большие компании и слышал простые правдивые чувства гуляющих по лескам юных пар.
Алек передернул плечами, все еще кипя бессильным гневом. Любой стрелок мог его убить, если бы он был беспечен и неосторожен, но Криста на самом деле хотела навсегда отправить его в Живу… или нет?
По какой причине люди убивают? Акт Мортус, вспомнил он. Патэ Киош хотел меня убить… нет, он хотел меня убить не больше, чем я сам хотел погибнуть. Он не хотел – ему приказали, он должен был.
Алека еще никто не хотел убить. Кроме Кристы.
И Верея, и старик Хархан, и остальные восприняли это как должное.
Почему она хотела меня убить?
Она меня ненавидит?
С какой стати?
Она…
Хотела преподать мне урок.
Алек круто повернулся и побежал туда, где он впервые заговорил с Линой.
Он раздвинул заросли и вышел на тропу, уже зная, что увидит.
Пятеро. Лина, Дим, Джо, Алия… Джурай?!.
Криста стояла перед этим строем, она увидела Алека за спинами друзей и улыбнулась ему, как показалось юноше, вполне искренне, но на этот раз ей было явно больно двигать распухшими губами.
Еще у нее был разбит нос, свежая царапина багровела на щеке, на скуле наливался синяк, в волосах торчали травинки и одежда была испачкана зеленью.
– Он задавака, – весело сказала она, словно продолжая беседу. – Хвастается своей силой, считает остальных слабее, воспринимает братство войев как игру. Когда-нибудь погибнет из-за своей гордыни.
– Ты могла его убить! – сказала Лина. Голос ее срывался, она тяжело дышала.
– Пусть лучше убьет соплеменник, чем неумеха глупо погибнет в бою, подвергнув опасности жизни братьев по оружию. – По тону Алек догадался, что Криста цитирует какой-то из древних текстов. Замах Лины пришелся в его раскрытую ладонь, он сам не понял, как оказался так близко. Девушка повернулась и ударила его в живот.
– Тьфу, это ты… – Лина исподлобья смотрела на него, разминая отбитую руку. Костяшки пальцев были ободраны, Алек знал, что когда фингал на лице Кристы проявится полностью, по очертаниям он будет соответствовать маленькому крепкому кулаку Лины.
– Не стоило, – сказал он мягко.
Криста смотрела на них как на маленьких детей.
– Ты понял? – спросила она терпеливо, словно мать, выговаривающая ребенку.
Алек неуверенно кивнул.
– Кажись, понял, – сказал он. – Но ты могла сказать мне словами…
Криста фыркнула.
– Тебе уже говорили. Прислушался ли ты к словам? – Она снова обратилась к книжному тону. – Не доходит через уши, дойдет через… другое место.
– Но почему так?..
– Человек, когда его пытаются убить, становится очень-очень внимательным.
– А ты бы…
Она снова прочла его мысли:
– Ты в самом деле хочешь это знать?
Алек подумал:
– Нет. Не хочу.
Криста подняла руку, свела пальцы, в промежуток между указательным и большим не всякая муха пролетела бы:
– Вот на столько не достала до сердца.
– Полагаешь, она была права? Ну, то есть выразив свое мнение таким способом?
Алия шла рядом, поглядывала искоса. По другую сторону шел Дим и тоже жаждал услышать ответ. Как и все остальные.
Алек мотнул головой.
– Она была уверена в своей правоте. Иногда этого достаточно. – Он прикусил язык, но слова не воротишь назад. На уроках истории в Школе это было одно из любимых высказываний патэ Киоша, когда он рассказывал о великих деяниях, победах, ошибках и преступлениях священников, правителей и полководцев прошлого.
– Ты думаешь, эта ненормальная…
– Не зови ее так, – сказал Алек, выдираясь из паутины прошлого.
– Но она… – Лина задохнулась от ярости.
– Чуть не убила меня. Вообще-то я заметил. – Он тронул подзатянувшиеся царапины. – Таково Испытание. Ведь старшие ничего не сказали ни мне, ни ей…
Вечером зашла Кати и принесла известия:
– Она на самом деле войя.
– Как Сэм?
– Нет… – Самилла, сестра Дерека, не была войей, но училась и в мечном и безоружном бою могла дать фору любому парню ее возраста. – Криста полноправная, испытание прошла на год позже Дерека, и, говорят, она крутая…
– Но…
– Но пальцы у нее чистые и уши не разрезаны. Странно, правда? – Девушке не сиделось за столом, она ходила из угла в угол, что-то разминала в ступке, глядя искоса на Алека. Юноша не переставал думать о смерти, прошедшей совсем рядом – «вот на столько не достала»…
Случается в жизни человека страшный миг, когда он осознает, что смертен.
Мысль о смерти – как кислота, которой можно испытать дела своей жизни. Истинные из них только те, которые не растают в дымке и не обесцветятся под воздействием ее.
Утром Алек дивился, с каким трудом выполняют товарищи простое в общем-то упражнение. Когда подошла его очередь, он встал в круг, поднял один камень, второй, третий…
Невольно вспомнились его упражнения в Школе и те испытания после Избавления. Не отвлекаться… Пятый… шестой…
Когда седьмой камень взмыл вверх и присоединился к остальным, Алек понял, что вернул себя, каким он был до экзорцизма… и стал еще сильнее. После девятого камня внимание стало разбегаться.
Одиннадцать… Двенадцать…
Уже тринадцать камней величиной с голову тролля висели в воздухе.
Собственно, испытание он уже прошел, камней должно быть семь, но ему хотелось достигнуть предела… и превысить его.
– Хватит хвастаться, – достиг сознания чей-то голос.
Едва до Алека дошло, что его могут счесть хвастуном, все его сосредоточение развалилось, как домик из плашек бересты. Камни посыпались вниз, глубоко вонзаясь в траву.
Испытание пройдено.
Алек прошел в толпу, к друзьям, искоса посмотрел на Лину.
– Подумаешь, камни, – фыркнула Лина. – Мелочь.
Алек почувствовал, что его уши горят. Ему уже не раз казалось, что Лина умеет читать мысли. По крайней мере его мысли она угадывала часто. У Кристы это тоже неплохо получалось.
– Хочешь меня впечатлить? Пойдем.
Они протолкались через толпу, вышли на поле. Лина остановилась на опушке леса, около ручья, кивнула на мшистый валун, до половины вросший в землю.
– Вот это не мелочь?
Один камень в семьдесят мерок поднять легче, чем семь камней в десять мерок – ровно в семь раз. Важен не вес, а количество векторов контроля… Алек фыркнул и закрыл было глаза, собирая себя в себе, но Лина дернула его за рукав.
– Нет. Сразу.
Алек уставился на нее: ты пошутила, да? Девушка ухмылялась: в бою у тебя не будет секунд, чтобы сосредоточиться.
Алек задрал голову и отступил на шаг, чтобы полностью разглядеть камень. Кивнул и приник к камню, почти обняв, потом отпрянул и махнул рукой.
Секунду ничего не происходило, потом валун дернулся в земляном гнезде. Камень во много раз превосходил все, что Алеку случалось поднимать до этого, и весил, пожалуй, в двадцать раз больше самого юноши. Ему случалось создавать и большие системы контроля, во время управления погодой разум синоптика вбирает в себя огромный объем воздуха, но воздух текуч и все-таки легче камня, хоть сколько Майнус тверди, что разница в весе несущественна…
Неохотно, с величавой медлительностью камень воздвигался из земли. Кто-то позади восхищенно вздохнул.
Алек тянул валун все выше и выше, пытаясь поднять до вершин деревьев.